– Пожалуй, я слишком много времени провёл у Первого Древа, – Эливерт улыбнулся погрустневшей Романовой. – Беседы с Матерью Сатифой не прошли даром. Я научился видеть, Дэини. И временами… мне от этого страшно…
– Что? Кому тут страшно? – Кайл вернулся с тарелкой зелени в одной руке и блюдом мяса в другой.
– Жить, говорю, страшно! – знакомая язвительная ухмылка расплылась по лицу атамана. – Такое творится! У меня же, как в той старой шутке: привёз три вести, за какую голову отрубили – сам не знаю. Ну, с какой начинать?
– Хорошие или плохие? – с опаской уточнила Рыжая.
– Да две, вроде, ничего, а третья – полный мрак!
– Тогда с хороших начинай, – распорядился полукровка, – а плохую – на десерт!
– Как скажите! – покорно кивнул вифриец. – Тогда первая… Завязал я.
– То есть? – не поняла Настя
– Я думала, Вириян никогда не… Странно слышать такое, – покачала головой Настя, и добавила, улыбнувшись по-доброму: – Но я очень рада за тебя, Эл! Мне теперь хочется, чтобы все вокруг были так же счастливы, как я!– Поможет Всеблагая – так и будет! – благодарно кивнул атаман. – Только прежде снова придётся руки замарать.Эл посмотрел сначала на Рыжую, потом на Кайла и торжественно сообщил:– Вот мы и добрались до третьей новости! Но я бы хотел о ней с милордом Кайлом с глазу на глаз поболтать.– Ещё чего! – вспыхнула Настя обиженно. – У нас друг от друга секретов нет!Рыжая уставилась на любимого, в поисках поддержки.– Да, – тотчас кивнул полукровка. – Я всё равно ей всё выложу. Так что говори сразу!– Кайл, – вздохнул вифриец, – Дэини и так уже вызывает излишний интерес у некоторых наших с тобой общих знакомых. Ты же понимаеш
МаскиГимны, парады,Цветущие вишни…Смерть где-то рядом,Но ходит неслышноПока. До поры всё спокойноВ кривых зеркалах Моего королевства.Но во дворце заговор!Йовин (Лина Воробьёва)– Значит, Кайл нам в этом деле не помощник… Жаль! Ладно, обойдёмся! Сдать не должен, и то хорошо, – рассудил Эливерт.Они стояли на мосту, перегнувшись через витые кованые перила, и смотрели вниз. Вода в городском канале была мутной и с душком. Но движение реки всё равно завораживало. Ленивое течение уносило прочь опавшие желтоватые листья. Откуда-то принесло кусочки луковой шелухи, и они проплывали теперь степенно и важно, как золотые ладьи.– А ты чего так расстроилась? – участливо продолжил Ворон. – Он ведь тебе не изменял. Или ты
А ночью к дому подъехал неприметный крытый эйлве.Настя, заслышав голоса внизу, проснулась окончательно. Прислушалась, но слов было не разобрать. Однако от интонаций на душе стало тревожно. Романова оделась поспешно и вышла из спальни.Внизу, в полутьме прихожей, освещённой лишь одной лампадой, переминался какой-то незнакомый тип. Кайл стоял у подножья лестницы, скрестив руки на груди, с видом мраморного атланта. Чужак был неприметный, ничего выдающегося. На улице другой раз увидишь – даже не узнаешь. Таких по городу тысяча бродит.– Миледи, добрый вечер! – незнакомец понял голову, заслышав её шаги. – Вы уже готовы? Прекрасно. А милорд Кайл сказал – спите… Прошу Вас!– В смысле? – нахмурила брови Рыжая, добавила растерянно: – Куда? Вы… кто?– Никуда она не поедет! – процедил полукровка, прикрывая собой лестницу на второй этаж, словно вратарь заве
От лоска, блеска и помпезности хотелось зажмурить глаза.Нет, красиво было, что уж там! Видеть такое! Наверное, в первый и последний раз. И самой быть частью этой сказочной красоты.Лиэлид выезжала из своих апартаментов в белом эйлве с позолоченным тиснением. И Насте казалось, что повозка владетельной госпожи Жемчужных Садов похожа на волшебную карету Золушки. Запряжённая в неё четвёрка белоснежных лошадей сияла дорогой сбруей.А сама Лиэлид – как невеста в белом платье, или будто ангел. В волосах ветвь нежнейших цветов, похожих на кисть сирени. На шее и тонких запястьях – драгоценный глейнский жемчуг. Совершенная красота!И всё сопровождение подстать. Настю накануне про дресс-код предупредили, вместе с приглашением во дворец на церемонию. К счастью, подходящее молочного оттенка платье в её гардеробе отыскалось. И сидело оно на Рыжей шикарно. В белом была и Соур.Что там дамы… Даже Даларда, Кайла и других мужчин обязали нарядитьс
ПламяШагни обратно за край –Тебе рано ещё сгорать.За углом начинается рай,Нужно только чуть-чуть подождать...Пожалуйста, не сгорай…Спаси, всё, что можно спасти!Прости, всё, что можно простить!Иди, пока можешь идти!Шагни обратно за край,За углом начинается рай...Ольга ПулатоваРаскалённое солнце. Раскалённое добела. Даже здесь, в тени навеса, приходилось щуриться. Осеннее светило будто сошло с ума, как и вся столица. И теперь, с фанатичной яростью берсерка, солнце желало испепелить весь этот город.У Насти в глазах темнело от жары, губы пересохли и потрескались. Она бы сейчас за глоток воды отдала год жизни.А вот толпу, что не спешила расходиться, видимо, жажда не мучила. И адское пекло им совсем не досаждало. Впрочем, в тесных рядах осаждавших заветный особняк и так было жарко, атмосфера с каждой минутой накалялась.
Здесь кончается синее море…Даже в снах ты ужеНе возвращаешься…Все исчезло,Поглощённое бездной времени.И осталась только тоска осенняя,И не воспоминания даже, а так…Ощущения.Ощущения –Прошлого тени забытые.Ощущение того,Что уже все утеряно;Ощущение того,Что все уже было когда-то;Возвращение в то время,Куда не бывает возврата…стихи автораМиллиарды звёзд сияли вокруг. Словно дрожащие огни большого города, когда ты смотришь на них с высоты. Она парила среди них, скользила мимо, будто маленький светлячок в мельтешащем облаке таких же ярких собратьев. Потом они стали пролетать всё быстрее, словно ослепляющие фары авто на ночном шоссе. Проносились стремительно, как хвостатые кометы, сливаясь в сплошную горящую, извилистую линию, огненную змею. Слепящая глаза феерия заполнила всё
В лунном светеТак дай же мне воздух, и я стану тебе крылом.Я дам тебе бурю и, может быть, даже грозу.Твоё время течёт за мной, как расплавленное стекло,Мои сны о тебе – далеко остались внизу, иПеред тем, как очнуться, смотри – с твоего корабляКрысой прыгает страх, почти не касаясь бортов,И ты видишь, как мимо плывёт голубая ЗемляНа спинах холодных гладких черных китов.Наталья О’ШейУснуть не получалось ещё долго. Настя лежала и смотрела в окно. Слёзы стояли комком в горле, но плакать она не могла. Жуткое оцепенение никак не отпускало. Будто кто-то наложил ей гипсовую повязку на душу. Неужели так теперь будет всегда?Полная луна с тревогой всматривалась в глубину комнаты, проглядывая сквозь ветви старого клёна. И от её ледяного сияния становилось так холодно и так… Насте хотелось бы назвать это спокойствием. Но тишина внутри
Эпилог– Олеська, Олеська, иди сюда скорее!– Ну чего, тётя Галя? Я волосы сушу…– Выключи фен! Ничего не слышно… Иди скорее! Опять про твою подругу в новостях.Петрушенко выскочила из своей комнаты в пижаме, сжимая в руке щётку для волос. Тётка неуклюже тыкала в пульт, добавляя громкость.– … при странных обстоятельствах два дня назад, – вещала симпатичная худенькая журналистка в строгом синем платье. – По словам главврача психоневрологического диспансера Анны Фердинандовны Герц, пациентка пришла в себя несколько дней назад, но вела себя неадекватно. Она была одержима идеей, что всё это время находилась в иной, параллельной реальности, которую описывала невероятно подробно и ярко. По этой причине врачебной комиссией было принято решение оставить Анастасию Владимировну в клинике для дальнейших наблюдений.Напомню, что Анастасия Романова провела в больнице больше года.