В глазах всё плыло. Наверное, из-за слёз…
Но Настя чувствовала, как всё тело охватывает противная леденящая слабость. Ещё немного и она провалится куда-то в пустоту, чёрную и пугающую, как Лидонское ущелье. Ущелье…
Сердце сдавило когтистой лапой боли, не вздохнуть. Настя протянула дрожащую руку.
– Эл! – шёпот тише вздоха. – О, Небеса! Эл…
Сколько крови! Великая Мать, откуда столько крови?
Настя неосознанно скользнула пальцами по холодному бледному лицу, сжала стылые пальцы. Потом в груди что-то взорвалось…
Боль стала такой острой, что Настя согнулась пополам. Уткнулась лицом в бездыханную грудь атамана, не замечая окровавленной одежды. Не замечая больше ничего. Слёзы душили, слёзы заливали глаза, слёзы заполняли душу до краёв, в слезах утонуло сердце, и стук его звучал всё тише и тише… Едва-едва различимо.
Стук сердца…
Настя замерла на мгновение. Отчаянно всхлипнув, ум
За ГраньюСердце моё, ты не заперто в клетке пустой,Сопровождай его душу над тёмной водою,Тропами смерти, которыми тени бредут.Сердце моё, помоги ему встать над судьбою,Чашу забвенья испить и остаться собою,Бездны пройти и очнуться в свету.Лора БочароваГлубокий колодец. Она падала и падала. Нескончаемо долго. Скользила во тьме, словно в огромную трубу угодила. Крохотное пятнышко света над головой всё уменьшалось, пока не стало похоже на бледный диск луны в вышине небес.«Я – Алиса, что прыгнула в нору за белым кроликом…»Мысли приходили и исчезали, такие же странные и абсурдные, как видения, иногда мерещившиеся во тьме этого бесконечного туннеля. Неясные лица и тени, яркие пятна, а иногда жуткие пугающие личины. Они проступали из темноты и тотчас пропадали, словно не успевая за полётом рыжей девчонки. Это было похоже на странный сон или к
Дэини не знала, куда бежать и что делать. Она не знала этого и прежде. Но вдвоём всё казалось не таким уж безнадёжным. А теперь…Проклятая минутная слабость! Он ведь просил – не отпускай руку!«Не отпускай!»Будто чувствовал, чем это обернётся.Она снова его предала… На один короткий миг! Но этого оказалось достаточно.Убийца…Да! А ты будто не знала этого? Ты уже видела, как он умеет отнимать жизни, не раздумывая, не дрогнув. И что тебе за дело до всех них, Рыжая? До чужих, мёртвых, и, вероятно, таких же подлых и гнусных, как мерзкий Лахти… Тебе не дано этого знать, но, может статься, они заслуживали смерти. Не тебе судить Эливерта!Но тебе его искать…– Эл! – снова громко позвала она.Голос прозвенел хрусталём по ледяному залу. Белоснежные кристаллы сияли на стенах и потолке. И так светло, как в лунную ночь зимой… Куда исчезло мрачное подземе
Её сияние ослепляло. Словно солнце сошло в подземные чертоги. От её света на глаза наворачивались слёзы, от её света перехватывало дыхание, от её света жгло в сердце.Величественная и прекрасная. Непостижимая, как вечность.Хоть стояла она здесь, в тёмной пещере, казалось, что её ясный лик сейчас пребывает в окружении звёзд. Будучи здесь, она одновременно касалась Светлых Небес своим челом.Всеобъемлющая грозная сила.Но её свет, проникающий даже в мысли, был мягким, как спасительное тепло очага в зимнюю стужу. К нему тянулась душа, как тянутся первые юные травы к солнцу по весне, как тянется малое дитя к наполненной молоком груди.И он склонился к её стопам, потрясённый этим величием.И он не сразу отважился поднять глаза к её озарённому светом лицу. А, взглянув, задохнулся на миг…Она – вознесённая до небес, в ладонях своих державшая жизнь и смерть, владеющая всем миром, заполнившая собой всю вселенную – была одно
Мать СатифаЗа шёпот и за крик,За вечность и за миг,За отгоревшую звезду,За смех и за печаль,За тихое прощай,За всё тебя благодарю!Р.РождественскийВсё как-то снова закрутилось, завертелось…Настя ещё не отошла от Бездны, и суматоха вокруг казалась нереальной.Рядом с полукровкой незамедлительно появился Кристайл.– Дэини, моя милая Дэини, как ты? Какое счастье!Он приподнял за плечи ослабшую девушку, сжал в объятиях, а у неё даже сил на сопротивление не осталось.– Ты на меня ещё злишься, драгоценная моя? – светлые глаза Хозяина полны были раскаяния.– Нет! Я на тебя не сержусь, – Настя мотнула головой.Мир вокруг сразу закружился, но счастливая улыбка не сходила с её лица.– И на вас тоже… – Настя перевела рассеянный взгляд с друзей на Мать Сатифу. &ndas
Никаких лампад или свечей, но полость внутри дерева, размером с небольшую комнату, светилась тускло, как фосфор.В этом призрачном зелёном сиянии Эливерт смотрелся ещё бледнее. Исхудавшее, посеревшее лицо. Непривычная щетина на подбородке. Тёмные тени вокруг глаз. Руки в бинтах. Обе. Покоятся поверх той самой шкуры, в которую закутала атамана Сатифа. Под мохнатым одеялом почти не уловить слабого дыхания.Спит?Настя тихонько опустилась на пол рядом с его ложем.Ресницы дрогнули. Тихая улыбка осветила лицо. Потрескавшиеся сухие губы разомкнулись с трудом.– Пришла…– Как ты? – осмелилась спросить Настя. – Лучше?Понимала в глубине души, глядя на полуживого разбойника, что вопрос этот звучит, по меньшей мере, глупо.– Чувствую себя помолодевшим лет на семь… – ответил он хрипло, чуть слышно, но постарался выдать язвительную ухмылку прежнего Эливерта.– Почему? –
Дела семейныеДо бунта их раздоры довели,И руки их окрасилися кровью;Но сердца два они произвели,На зло вражде, пылавшие любовью,И грустная двух любящих судьбаСтаринные раздоры прекратила.В.Шекспир(перевод Д.Л. Михаловского)– Давайте здесь остановимся! – предложил Кайл. – Для ночлега место подходящее.Провожать незваных гостей, кроме Вереск, пожелали всего две леснянки. Настя предполагала, что и в этом нет особого смысла. Если они повстречают на своём пути того, с кем Хозяин не в состоянии справиться, то, вероятно, и лесным девам этот неведомый кто-то будет не по зубам.И всё-таки незримое присутствие «дриад» слегка успокаивало. Незримое – потому что они всё время опережали своих попутчиков, мелькали иногда в самой чаще и снова исчезали, словно миражи. Патрулировали, так сказать, окрестности, пока неуклюжие смертные про
– Лэфиарны пакостили нам, как умели. Штурмом брать Кристалливор они, разумеется, не решились. Но нередко нападали на наших воинов, подкарауливая на рубежах Чёрных Земель. И даже покушались на моего отца, милорда Итрейта.Терпеть подобное непочтение унизительно. И Хозяин отплатил лэфиарнам той же монетой. Убил нескольких, первых попавшихся под руку.Так и завертелся этот круговорот – долгое нелепое противостояние. Мы – их, они – нас. Вражда становилась всё сильнее, безжалостнее. Никто из нас уже не помнил причин, но для ненависти они оказались не нужны.Как-то раз очередная облава загнала отца и нескольких его воинов на скалистую кручу. Лэфиарны превосходили числом многократно и, видимо, тщательно готовили это нападение. Место узкое, опасное. Милорд мой не мог использовать там Гнев Огня, не покалечив своих людей. Он сражался мечом, и только. И хоть лэфиарны зажали его в кольцо, но пока огненная стихия не видел
БродВ наших зрачках –Острые грани вечного льда,А на клыках –Свежею кровью пахнет вода;Видишь мерцание лезвийСредь стонов разодранной ночи,Слово прощания с жизнью,Что стала мгновенья короче!Наталья О’Шей– Дождь собирается… – заметил Наир, глядя на потемневший горизонт.– Да, – согласился Кайл. – Это хорошо. Очень хорошо!– Что тут хорошего? – не поняла Рыжая.Она к любой погоде относилась спокойно. Но перспектива вымокнуть на ночь глядя Настю не радовала. Тёплый Юг давно остался позади, да и осень уже царствовала вовсю в здешних краях. По ночам хотелось забраться прямо в костёр и погреться на тлеющих угольках. С севера дул пронизывающий насквозь ветер. И Рыжая подозревала, что тяжёлые сизые тучи, ползущие к реке, вполне могут разразиться не только дождём, но и первым снегом.