– Ну, как ты? – обеспокоенно спросил Северянин у того самого дома, где их пустили на постой, глядя как разбойник сполз с седла.
Эл, даром что еле живой, метнул в его сторону красноречивый взгляд.
– Ты, рыцарь, давно такой заботливый стал? Там, в трактире, лучше бы подумал о нашем благополучии! Засунь свою заботу… Сказал бы я тебе! Да не буду при Рыжей!
Кайл всё это проглотил молча и нырнул в низкий дверной проём.
Хозяйка дома, вышедшая навстречу с улыбкой, всплеснула руками:
– Мать Земли Всеблагая! Да что же это? Милорд, кто это? Кровь откуда? Что стряслось с вами?
– Эрра Олиар, не пугайтесь! Это наш друг. Он тоже здесь поживёт. Мы заплатим! А сейчас ему нужна помощь. Быстро!
– Нет, милорд! Так не пойдёт! Мне неприятности не нужны. Почему он весь в крови? И где ваш друг?
– Скажем так… У вас в городе несколько странное понятие о гостеприимстве, – Кай
– Ну, как вы тут? Не подрались ещё без меня? – попыталась сострить Настя, возвращаясь в комнату.И, уже брякнув это, поняла, что шутка вряд ли вышла удачной.– За тебя без тебя неинтересно. А по другим поводам – на сегодня уже хватит, – подал голос Эливерт.Он растянулся на постели, полулёжа на правом боку. Остальные расселись за столом.– С чего бы нам драться? – не понял Наир.– Да не скажи! Некоторым тут только дай кулаками помахать! – проворчал Далард, угрюмо зыркнув на своего друга.От его присутствия просторная комната стала тесной, как купе поезда. Почему раньше, на балу у Лиэлид, Настя не замечала, что он такой огромный. Может потому, что всё внимание её тогда было поглощено другим рыцарем.Сейчас, после слов Даларда, Северянин молча опустил голову, и Рыжая пообещала в следующий раз прикусить себе язык, если вдруг захочется проявить остроумие.Опасаясь продолже
Хозяйка ОрсевилонаМне бы быть звездой,Той, что над тобой.Видеть, что ты рядом, и что живой.Радоваться б вместе рождению дня,Хрупкую надежду в душе храня.Если снова бой –Вся моя любовьУстремится первой, теряя кровь.Мы уйдём от нашей с тобой войныИ моей невысказанной вины.Анатолий ДоровскихЭто был настоящий рыцарский замок. Могучий бастион, сложенный из тёмных отшлифованных временем камней, с множеством бойниц и высокими крепостными стенами. Суровая твердыня, в позолоченной рамочке закатного неба, словно сошла с полотна неизвестного, но весьма одарённого художника.Насте никогда не доводилось бывать где-нибудь в Великобритании или, скажем, Германии, и её представление о древних замках складывалось исключительно из программ ТВ, фильмов, художественной литературы и собственного богатого воображ
Бездействие и ожидание всегда сводили Романову с ума. Она ненавидела эти два состояния. И чтобы занять себя хоть чем-то, решила привести себя в порядок к ужину.Кирлийцы не были избалованы такими благами цивилизации, как канализация и горячее водоснабжение, а вот Настя привыкла каждый день начинать и заканчивать водными процедурами. Потому каждый раз, когда ей здесь предоставлялась уникальная возможность принять ванну или просто окунуться в таз, она такую возможность не упускала. Вот и сейчас, оглядев доставшиеся ей уютные апартаменты, Настасья отмылась как следует. Свои походные вещи, порядком припорошённые дорожной пылью, отдала приветливой горничной, дабы та снесла их прачкам. Сама же облачилась в своё нарядное золотое платье и туфельки. Нацепила роскошное колье и серьги с изумрудами, справедливо решив, что тут злополучным украшениям ничего угрожать не должно. Уложила волосы в замысловатую вечернюю причёску. И осталась вполне довольна собой.
Гроза не дождалась ночи и разразилась незадолго да заката. В одночасье небо потемнело, ранние сумерки накрыли мир. Загрохотали отдалённые раскаты грома. А потом ливень хлынул стеной, раскалённые добела кривые дуги молний разорвали чернильную завесу туч. Яростный ветер забился в окна, оглушительные удары грома сотрясли древние стены Орсевилона. Буйство стихии потрясало воображение, и Настя, как когда-то в детстве, любовалась из окна неистовством природы, восхищаясь и пугаясь одновременно. Стихла гроза также стремительно, как и началась. Раскаты грома становились тише, уползая за край горизонта, пока их свирепое рычание вовсе не смолкло.И к тому времени, когда все собрались на ужин, за окнами шумел монотонно обычный тёплый летний дождь. Серебристые ручейки скатывались по стёклам. В камине танцевало весёлое пламя. Треск огня, сливаясь с шёпотом дождя, наполнял обеденный зал особым домашним теплом, уютным и мягким, как любимый плед.Вилирэн ан Тануил вплыла в комнату в со
Сказания Побережья Серые следы на сером снегу.Сбитые с камней имена.Я много лет был в долгу -Мне забыли сказать,Что долг заплачен сполна.Пахнет застарелой бедой,Солнцу не пробиться в глубину этих глаз.Теперь мне всё равно,Что спрятано под тёмной водой…Едва ли я вернусь сюда ещё один раз!Есть одно слово,Которое сложно сказать,Но скажи его раз, и железная клетка пуста!Останется ночь, останется снежная степь,Молчащее небо и северная звезда.Борис Гребенщиков– Миледи! Мужчины вернулись! – служанка, влетевшая в комнату, от волнения даже забыла постучать и поклониться.– Милорд Форсальд? – Ольвин вскочила, отшвырнув золотое ожерелье, что так и не успела надеть.– Сам! Во главе едет! На белой лошади, как король
– Слушай меня внимательно! Запоминай! Дважды повторять не стану, – с порога заявила Старая волчица. – Отныне есть будешь только то, что я лично тебе принесу! И пить тоже, разумеется! Дверь в комнату запирай изнутри, особенно на ночь! Открывай только милорду и мне! Слышишь? Никому больше! По замку одна не броди! Если вдруг кто тебе велит идти куда-то, позовёт с собой, прикажет – отправляй всех подальше! Всё ясно тебе?– Что случилось? – Анладэль смотрела на свою надзирательницу в полнейшем недоумении.– Ничего не случилось! И не случится. Уж я об этом позабочусь! Я ей не позволю, нет! Будь спокойна! Ишь, чего удумала! Покуда я жива, не допущу!– Рита, я не понимаю!– А тебе и не надо! Делай, как я велела! Больше от тебя и не надобно!– Если уж начала, то договаривай! Я должна понимать… Должна знать, чего опасаться!–А то ты не понимаешь! – всплеснула руками Старая
Дверь приоткрылась со скрипом, и в проёме возник высокий сухопарый силуэт Риты. Старая волчица в одной руке сжимала лампаду, в другой глиняное блюдо, на плече у неё было наброшено шерстяное одеяло.– Я принесла поесть. Вы голодные, наверное? Уже день на дворе, – сказала она негромко, неуклюже опускаясь подле сидящих на полу лэмаяри и мальчика. – И вот ещё постелить – камни, небось, ледяные!– Убирайся! И подачки свои забери! – не глядя на неё, глухо отозвалась Анладэль.– А ты не строй из себя гордую! Сама не станешь, пусть Кайл съест. Держи, сынок!У мальчика в животе заурчало так предательски громко, что Рита не могла не услышать. Он посмотрел голодными глазами на то, что принесла старая рабыня, но не шелохнулся. Рита теперь была врагом, а брать хлеб из рук врага нельзя, даже если очень хочется.– Ну, как хотите! Я оставлю, потом съедите.Она помолчала, поднялась на ноги, постояла немного.
– Милости просим! Милости просим! Вот уж порадовали! Проходите скорее к камину, милорд! – без умолку приговаривала пожилая добродушная служанка, встретившая их на пороге.Она была пышнотелая и круглолицая, в испачканном мукой переднике, и шла, смешно переваливаясь с ноги на ногу, отчего напоминала упитанную домашнюю утку.– Озябли, небось, милорд Форсальд? Погода нынче – хуже некуда! Такая пурга! Я даже ставни велела позакрывать. Ну, ничего, сейчас я вас чаем отогрею! Или, может, горячего вина подать?– Не так уж мы и замёрзли, Шэрми! Не суетись! Впрочем, от вина не откажусь, – Форсальд застыл у огромного камина, отогревая руки. – А где милорд Ратур?– Да в оружейной сегодня засел с самого утра… Даже к обеду не спускался! Я уже послала за ним. Сейчас идёт! Вы пока располагайтесь! Это сынок Ваш? Снимай плащ, дитя! Да иди поближе к огню!Кайл, промёрзший
– Ты уверен, что он нас выдержит? – поинтересовался Кайл, скептически оглядывая старинный мост.– Может статься, им перестали пользоваться не из-за страхов перед горами, а из-за страха, что он развалится, – поддержал полукровку Наир.Эливерт спрыгнул с Ворона, оценивающе осмотрел ветхое сооружение, пару раз топнул по брёвнам у самого края, вцепившись в полусгнившие перила, попытался их раскачать. Мост нехотя заколыхался, заскрипел, как сухое дерево на ветру. Казалось, он стонет и жалуется, недовольный тем, что его покой потревожили.– Да, благонадёжности ему недостаёт… Но нельзя судить по внешнему виду. Проверять надо.– Как проверять-то? – не понял Наир.– Ногами, – хмыкнул атаман. – Пройду туда и обратно. Если выдюжит – можно ехать.– А если сломается? – ухмыльнулся Далард.– Значит, нельзя ехать, – отрезал Эливерт, бросив на рыцаря разд
Река СкорбиКак была горем – теперь обернусь бедой,В небе три зори, а мне не видать одной.Полны тоскою кисельные берега,Плачь молоком своим, плачь обо мне, река!Река-река, далеко до моря,Река-река, звала за собою,Расскажешь, как добраться до воли?Ведь ты, река, звала за собою меня…Наталья О’ШейЛошади неслись во весь опор. Здесь и сейчас каждая минута дорога, промедление смерти подобно. Ещё один квартал, и будут городские ворота.Конный разъезд на их пути появился так неожиданно, что столкновение казалось неизбежным. Миновать преграду из животных и людей не представлялось возможным.В первые мгновения Эливерт попытался осадить и даже развернуть Ворона, хоть и понимал, что это глупо и бессмысленно. Будь атаман один, может быть, ему и удалось бы улизнуть. Да и Глелоу наверняка последовала бы за разбойником. Но остальным с лошадками не так по
Да уж, этакое шоу пропускать непростительно! Где ещё такое узришь?Насте показалось, что она попала на какой-то маскарад. По витой лестнице со второго этажа неспешно и торжественно спускались…Сначала она решила, что у неё в глазах троится. Не могут люди быть так похожи! Клоны какие-то! А ведь они даже не родственники. Три увальня, совершенно одинаковых, совершенно круглых, разодетых в блистающий золотом жокрет. Они осторожно перекатывались со ступеньки на ступеньку, шагая в ногу, и даже походка у всех троих казалась одинаковой.Вдоль всего пути Смотрящих выстроилась шеренга охраны. Бравые вышколенные парни. Словно почётный караул у ворот королевского дворца.При появлении вельмож посетители «Королевской трапезы» заметно оживились. С любопытством поглядывали, почтительно кланялись, а некоторые даже вскакивали со своих мест, восклицая что-нибудь вроде: «Добрый вечер, Ваши милости! Примите м
– Вы только гляньте на это! – хмыкнул атаман. – Похоже, весёлая дружеская попойка уже без нас началась…В обеденном зале «Солы» пока было немноголюдно, и исполинский силуэт Даларда сразу бросался в глаза. Рядом с ним, за большим столом, уставленным всяческой снедью и несколькими кувшинами вина, подперев рукой тёмную голову, расположился Северянин. С другой стороны, умостившись на лавке, сидел эрр Дару. Последний что-то бурно рассказывал, темпераментно жестикулируя руками.– Эй, благородные милорды, а друзей дождаться не судьба? – Эл без приглашения уселся на скамью рядом с хозяином гостиницы.– О, какие люди! – пьяно провозгласил Первый рыцарь. – Мы вас поджидали, да больно долго вы гулять изволили! Ой, миледи Анастэйсия, какая Вы красивая нынче!– Восхитительно выглядишь, Дэини! – Кайл живо поднялся, отодвинул девушке стул.Его холодные синие глаза окинули Р
Филофдор оказался городом на редкость шумным и суетным. По обеим сторонам главной улицы бесконечной чередой тянулись торговые лавки, кабаки, трактиры, гостиницы, постоялые дворы, кузни и мастерские по ремонту эйлве и грузовых возов. Народ сновал по всем этим заведениям, но как-то бестолково, словно им больше нечем заняться. Всюду шла торговля, да так бойко, что Насте сразу вспомнилась новогодняя ярмарка в Ялиоле. Один из кварталов крепости полностью был отведён под рынок, и жизнь там била ключом, как в муравейнике, но, к счастью, ехать через него не пришлось.Романова только успевала изумлённо таращиться по сторонам. Она представляла себе Филофдор маленькой военной крепостью, с солдатскими казармами и пограничной заставой, дабы предотвращать набеги врагов и контролировать тех, кто пересекает рубеж Кирлии. Но к тому, что видели сейчас её глаза, Рыжая оказалась совершенно не готова. Да и не только она! Друзья её были потрясены не меньше.– Да, подрос го
Три толстякаЛегки, сильны, отчаянны –Весь город раскачаем мы,Чтоб из своих пуховиковНад шпилями, над башнямиВзлетели вверх тормашками –Все толстые, и трое Толстяков.Давид СамойловНастя сидела на поваленном дереве, завернувшись в плащ, из-под которого соблазнительно виднелась её оголённая ножка.Неподалёку у костра расположились рыцари и атаман. Лошади паслись в стороне, и закатное солнце горело на их лоснящихся шкурах.На самом деле, ей было не до кокетства и обольщения. Наир застыл подле неё с встревоженным лицом. Лэгиарн только что аккуратно снял наложенную Альдой повязку и теперь скрупулёзно осматривал царапины, оставленные злобной волчихой Эулиной.Настя поморщилась, закусив губу. Потревоженная рана болезненно саднила.– Эл, иди сюда! – окликнул лэриан разбойника. – Не пойму – заживает или нет.
В доме вдруг повисла тишина. Абсолютная. Даже воющая безутешно хозяйка дома замолкла, а может она просто потеряла, наконец, сознание от ужаса или охрипла.– Зря, – веско сказал Кайл, глядя на ошалевшего атамана. – Сочувствие к таким неуместно! Она уже давно не женщина. Не верь своим глазам, Ворон, если перед тобой нежить!В сером сумраке лицо Кайла казалось совсем белым, только глаза поблёскивали. Настя всё смотрела на него и чувствовала, как её охватывает дрожь. Миг назад она была собрана и мобилизована, как пружинка, но вот всё кончилось. И на место ярости, браваде и силе пришла слабость. Ноги не держали, и девчонке казалось, сейчас она рухнет на пол таким же безвольным кульком. Осознание того, что она вновь едва не погибла, спазмом сдавило грудь. Сколько раз за эту грозовую ночь она заглянула в глаза смерти? Этот последний бросок проклятой бестии…А ещё, в памяти снова, как вспышка, занесённая над её головой огромная лапа. Кайл спас е
Качнулась прятавшая их до срока занавеска, парни выскочили разом, заслоняя собой обеих женщин, оцепили ощетинившуюся тварюгу. Нечисть, испуганная их внезапным появлением, рванула по горнице, зацепила и свалила набок лавку, оскалилась, заурчала. Мотнула уродливой башкой, оценивая новых противников – на подобное она явно не рассчитывала.Эливерт первым шагнул вперёд, отрезая чудовищу пути отступления через окно, осклабился азартно, не хуже гадской зверюги. С другой стороны – Наир, оружие наготове, сосредоточен и собран. Далард по центру – огромный, широкоплечий, несокрушимый, как крепостная стена.Под их натиском нечисть попятилась, метнулась тенью в самый угол, и вдруг вскинув голову, завыла визгливо и протяжно. Жалобный скулёж всё нарастал, переходя в густой низкий звук, будто настоящий матёрый волк голосил сейчас в испуганно притихшем доме.И точно эхо жуткого призыва где-то неподалёку раздался ответный заунывный протяжный вой. Он ворвался в д
Настя уже успела задремать немного, когда раздался резкий громкий стук. От неожиданности Рыжая вскочила, да и не одна она.Кто-то настойчиво тарабанил в ворота. В ночи этот гулкий звук разлетался столь же отчётливо, сколь и зловеще. И мигом перебудил весь дом.Эливерт, нёсший свой дозор за обеденным столом, подкрутил фитилёк лампады. Зыбкие тени запрыгали по стенам.Вся компания моментально собралась вместе.За занавесом послышалась какая-то возня. Наконец, кутаясь в широкую шаль, пугливо выползла к свету эрра Данушка. Затем выглянуло бледное лицо Альды и две круглые детские мордахи – судя по всему, погодки лет семи-восьми.– Никак гости к Вам, хозяюшка? – ухмыльнулся атаман. – Кого это принесло среди ночи?– Кабы я знала, милорд, – сдавленно прошептала женщина, в глазах её застыл страх перед неизвестностью.– Может, это мужики ваши вернулись? – предположил Наир.