— Значит, еще раз, мисс. — Худощавый полицейский с усами на пол-лица вздохнул и посмотрел на меня с тем же видом, с каким смотрят на табуретку, у которой отвалилась ножка. Вроде досадное недоразумение, но ничего страшного. — Вы говорите, что вас увезли против вашей воли.
— Да.
— Что ты такое говоришь, Шарлотта?! — Голос леди Ребекки дрожал, но я на нее не смотрела. Я на нее вообще не могла смотреть, только на Ормана, который сидел на соседнем стуле, откинувшись на спинку. В Лигенбург мы вернулись тем же путем, что и пришли. Точнее, которым он пришел за мной — через портал.
Спустя пять минут в полицейском участке в меня влили зелье, возвращающее ясность сознания в считанные секунды. Разумеется, чтобы я смогла говорить. Что касается Ормана, от услуг врача он отмахнулся, заявив, что это царапина и что он вполне справится собственными силами. Вот только я не могла избавиться от ощущения, что выглядит он чересчур бледным. Я б
Пауль ОрманНовое утро расплескалось по рыжим волосам солнечным золотом. Вчерашняя бледность уступила силе ее магии, возвращаясь красками жизни на светлую кожу и в ровное, глубокое дыхание. Сам он чувствовал себя свежим и полным сил — благодаря ей, а благодаря зельям царапина на плече почти затянулась. Разве что слегка кружилась голова от потери крови. Или от того, насколько близко к нему сейчас была Шарлотта.Эрик лежал поверх покрывал, глядя на нее, укутанную теплее, чтобы быстрее восстановились силы. Смотрел на тени ресниц на щеках, и не представлял, как можно было так ошибиться в ней. Дважды. Сначала принять ее за развращенную вниманием мужчин играющую в добродетель особу, бравирующую своей невинностью. Потом — решить, что Шарлотте подвластна магия смерти.Магия смерти подходила ей так же, как порочный наряд куртизанки.Хотя если говорить честно, он бы не отказался взглянуть
Увидеть Ормана рядом с собой на постели было, по меньшей мере, неожиданно. Хотя не сказать, что непредсказуемо, потому что от него можно ожидать всего, чего угодно! От него — так точно! К счастью, он был одет (в рубашку и брюки, и на том спасибо), но это не отменяло того, что он ко мне прикасался. Откровенно и бессовестно, его пальцы на моих губах совершенно точно были лишними!Я размахнулась и влепила ему пощечину. Так, чтобы почувствовать кончиками пальцев, как меня учили. Легче не стало, только ладонь загорелась, но мне было наплевать. Я вскочила, заматываясь в покрывало, и отпрыгнула от кровати.— Вы! — прошипела я. — Мало того, что вы вчера чуть не умерли у меня на глазах…— Тебя бы это расстроило, Шарлотта?Он приподнялся на локте, и, видимо, даже не собирался меня преследовать.— Нет! Ни капельки! — Я показала ему расстояние между пальцами, которое даже в сотых долях дюйма измерить было нельзя
Зеркало отражало какую-то совсем незнакомую меня. Волосы были разделены пробором, чуть приподняты и собраны на затылке. Свободные пряди, стекающие на плечи и грудь, уложены крупными локонами. Смотреть на себя такую было странно, еще более странно было видеть себя в платье с витрины модного дома мадам Гренье. Малахитовый цвет придавал достаточно смелому фасону утонченности, а пышные полупрозрачные рукава — легкости.Платье мне принесли вечером в субботу, я как раз вернулась после беседы с антрепренером и главным художником-оформителем театра ее светлости. Вчера они со мной встретиться не смогли из-за каких-то неотложных дел, поэтому мне принесли записку от ее светлости, что подъехать нужно будет в выходной. Сошлись мы на весьма достойных условиях работы: мне предстояло помогать в оформлении нового спектакля каждый день, кроме субботы и воскресенья (по крайней мере, в первые пару месяцев). Дальше, ближе ко дню премьеры, возможно, придется работать побольше, если мы не буд
Колесо угодило в выбоину, взметнув фонтанчик яростных брызг. Я даже понять ничего не успела, когда содержимое единственной в округе лужи хлынуло на меня, окатив с головы до ног. Мобиль пролетел с такой скоростью, что следом за ним чуть не улетела шляпка, державшаяся на честном слове, то есть на собственноручно сооруженной впопыхах прическе. Проходившая мимо женщина с корзиной сочувственно на меня покосилась, а я отошла в сторону, чтобы оценить масштаб катастрофы.Масштаб оказался… масштабным.Пальто было испорчено безнадежно: грязные брызги намертво впитались в кремовый фетр. Несмотря на стремительный прогресс, улицы Лигенбурга даже в центре с очень большой натяжкой можно назвать чистыми. И дело даже не в том, что дым с промышленных окраин оседает везде, куда доберется. После изобретения мобилей пыли стало в десятки раз больше, а наши дороги… ну, не сказать, чтобы для них приспособлены.Я стянула перчатку и потерла крохотное пятнышко на запястье, к
— Ох, Лотти, ну ты и выдумщица, — пробормотала Лина.В своем небесно-голубом платье с жемчужным кружевом подруга была чудо как хороша. Щеки раскраснелись, так же, как и губы — первые она пощипывала, а вторые покусывала всякий раз, когда готовилась выйти из комнаты. Впрочем, ей все это было не нужно: природа щедро наградила ее внешностью, которой завидовали все дебютантки прошлого сезона Лигенбурга. Волосы удивительного пепельно-золотистого оттенка, глаза цвета сочной молодой травы. Брови — не светлые, как часто бывает у блондинок, а словно мел смешали с крошкой уголька, и цвет-в-цвет такие же длинные, пушистые ресницы. Аккуратный рот, пухлые губы и ямочки на щеках, которые неизменно притягивали взгляды, когда она улыбалась.Я не раз предлагала написать ее портрет, но Лина отмахивалась и говорила, что успеется.«Я не хочу тратить время и сидеть на стуле, когда вокруг столько всего интересного», — говорила она.&mda
Без «Девушки» стало как-то пусто. Место на рабочем столе, которое она занимала, теперь было завалено красками, кистями и карандашами, ранее ютившимися на полу и по углам мансарды. Раму для картины я так и не успела купить, чтобы поставить ее на потертую тахту, прикрытую оранжевым пледом. Владелец квартиры, мистер Холл запрещал мне дырявить стены, хотя с этим вполне успешно справлялись мыши. До того, как у меня появилась мисс Дженни.Впрочем, о мисс Дженни мистер Холл не знал, и мы обе считали, что так будет лучше. Полосатая кошка с усами, которым мог позавидовать тигр, появилась у меня на окне в начале прошлой, очень холодной весны. Сверкая огненно-желтыми глазами, поставила лапу на раму, как бы спрашивая: «Найдется для меня что-нибудь перекусить?»Перекусить нашлось, и с тех пор мисс Дженни приходила, когда хотела, и уходила, когда хотела. Она помогала мне с мышами, а я ей — переждать голодные времена. Мы ничего друг от друга не требовали
Дурацкий сон не шел из головы. Разумеется, это был сон, но сон настолько реальный, что я до сих пор отчетливо помнила каждую деталь. Особенно туман, скользящий по коже и голос: звенящий, как натянутая струна. Почему-то именно такая ассоциация сложилась, и избавиться от нее я уже не могла. Равно как и от воспоминаний легкого прикосновения к щеке, словно чьи-то призрачные пальцы ласкали скулу. Это было настолько странно, что утром я первым делом подбежала к столу. Набросок лежал там, где я его оставила, дверь в квартиру была заперта на щеколду, мисс Дженни сидела на подоконнике и умывалась.— Мисс Руа! Вы неправильно подчеркнули артикль.— Не может такого быть, Илайджа.— Да нет же! Я точно говорю. — Мальчик поспешно подтянул к себе учебник вэлейского и, пролистав, ткнул в правило. — Вот. Здесь ставится такой.Я перевела взгляд на страницу, затем в тетрадь, и поняла, что краснею. По ощущениям — до корней волос, потому что
Дурацкий сон не шел из головы. Разумеется, это был сон, но сон настолько реальный, что я до сих пор отчетливо помнила каждую деталь. Особенно туман, скользящий по коже и голос: звенящий, как натянутая струна. Почему-то именно такая ассоциация сложилась, и избавиться от нее я уже не могла. Равно как и от воспоминаний легкого прикосновения к щеке, словно чьи-то призрачные пальцы ласкали скулу. Это было настолько странно, что утром я первым делом подбежала к столу. Набросок лежал там, где я его оставила, дверь в квартиру была заперта на щеколду, мисс Дженни сидела на подоконнике и умывалась.— Мисс Руа! Вы неправильно подчеркнули артикль.— Не может такого быть, Илайджа.— Да нет же! Я точно говорю. — Мальчик поспешно подтянул к себе учебник вэлейского и, пролистав, ткнул в правило. — Вот. Здесь ставится такой.Я перевела взгляд на страницу, затем в тетрадь, и поняла, что краснею. По ощущениям — до корней волос, потому что