Глава 8

- Один симпатичный молодой человек не сводит с тебя глаз, - заметила Алина Владимировна, улыбаясь.

- Почему у тебя все молодые люди симпатичные? - воинственно спросила Лиза. И слегка зарделась. Воинственность тона и лёгкое покраснение щёк объяснялось тем, что данного «симпатичного молодого человека» Лиза заметила сразу же, едва появилась в ресторане.

Сейчас  она ощущала пристальную заинтересованность парня. И поэтому старалась выглядеть особенно привлекательной, орудуя приборами и уничтожая салат и десерт с непередаваемой английской элегантностью. «Симпатичный молодой человек» понравился Лизе с первого взгляда.

- Он и вправду хорош. Светловолос, глаза красивые. Фактурный мальчик, Лиза. И как молод!

- Не так уж и молод, тридцать-то наверняка есть. Ну, двадцать шесть.

- Я и говорю: как молод!

Между возрастом Лизы и мамы зияла пропасть в двадцать два года. Так что блондин с красивыми глазами для Алины Владимировны был бессовестно юн.

- Ах, Лиза, - изменила тон Алина Владимировна, - ты опять? - Она раздраженно вертела в руках тонкую зажигалку.

- Ну, мама! - всплеснула руками Лиза. - Ты же знаешь, я не курю. Это так - для эффекта, для антуража!

- Втянешься, глупая. Для эффекта! Ты и так вполне эффектна. Неужели ты не нравишься себе такой, какая есть?

-  Ты прекрасно знаешь, откуда мои комплексы, мама. Трудно поверить, что пользуешься успехом, если в трёхлетнем возрасте тебя бросил самый главный мужчина в жизни.

- О, Боже! - взмолилась Алина Владимировна. - Завела старую песню. Прошу тебя не начинай!

- Нет, начну, - въедливо продолжила Лиза. - Даже если на меня обратит внимание мужчина, сочетающий в себе импозантность Пирса Броснана и  надежность Брюса Уиллиса, то я всё равно не поверю, что в меня кто-то влюбился. Ведь я оказалась не нужна собственному отцу!

- И хватит убиваться, - улыбнулась Алина Владимировна. - Как ты сказала - элегантность Пирса Броснана и надежность Брюса Уиллиса? У-хм-м. Недурно. Я бы не пропустила!

- У меня на всю жизнь в душе клеймо ненужности! - патетично заметила Лиза, ловко отправляя в рот кусок трюфельного пирожного. 

-  Не обманывай, Елизавета! Ты в полном восторге от собственной персоны, я знаю. Клеймо ненужности! Ври кому-нибудь другому. Ты считаешь себя совершенством, и не без оснований. Ты прелесть, ты ангел!

- Спасибо. Конечно.  Да, я ангел. Но всё равно… Вы могли бы с отцом что-то придумать. Чтобы не травмировать меня.

- Двадцать лет прошло, а ты меня всё пилишь. Я ни в чём не виновата.  Это неприятная тема, Лиза, давай оставим её. Не будем обсуждать.

- Извини. Прости. Зациклилась. Больше не буду.

Тема нравственных страданий малютки, брошенной отцом, возникала всякий раз, стоило Алине Владимировне сделать Лизе какое-то замечание. Напомнить мамуле о несчастной доле пятидесятипроцентной сиротки, вызвать у неё угрызения совести (не сумела удержать мужа, отдала другой женщине!) являлось  для Лизы способом  психологической защиты.

- Конечно-конечно, хватит уже об этом думать, - сдала позиции Елизавета, увидев, что  мама  сникла  и потухла, насколько это  было возможно при её цветущем виде.   - Я уже выросла, и мне никто кроме тебя не нужен. А я порчу тебе нервы. Я исправлюсь, честно! Я борюсь со своими недостатками.

- Тебе не с чем бороться, - сказала Алина Владимировна. - У тебя нет недостатков. Самокопание - вредная привычка. От неё глаза тускнеют, румянец исчезает. Дай мне одну сигарету.

- Нет, мама! - закричала Лиза. - Хочешь, чтобы я бросила… А сама стреляешь у меня!

- У тебя приятные сигареты.  И дорогие. Транжирка. Транжиришь деньги и здоровье.

Соблазн был велик - после чашки кофе выкурить одну из перламутровых Лизиных сигарет. Алина Владимировна не устояла. А Лиза сказала себе «нет!».  Надо остановиться, пока не поздно.

Вдруг симпатичный блондин, настойчивыми взглядами просверливший в её плече, щеке, груди несколько глубоких дыр, не выносит девиц с сигаретой? Вдруг он решит, что Лиза - заядлая курильщица и табачный запах из её рта так же неистребим, как международный терроризм? О, нет, от неё пахнет очень и очень приятно. Тонкими духами от Кашарель или  Пако Рабанн, иногда - Армани. 

Короче, Лиза сказала себе твердое «нет!» и направилась к бильярдному столу.  Она поступила мудро, так как юноша сразу же поднялся со стула  и поплёлся следом.

- Профи? - застенчиво улыбнулся он, окружая бильярдистку знаками услужливого внимания: протянул кий, сложил шары.

- Да нет же! - почему-то рассмеялась Лиза. - Так, размяться.

Она держала в руках кий, и смотрела на Валдаева снизу вверх. 

- А вы?

- Я вообще до недавних пор был убеждён, что всё это - орудия убийства, - признался Александр. Он взял другой кий и, скорчив страшную физиономию, проткнул им  воображаемого противника, как шпагой. - Но ошибался.

С этими словами, бросив на девушку быстрый весёлый взгляд, Саша разбил треугольник. Шары сначала стремительно, а затем всё более и более неторопливо покатились по зелёному сукну. Они стукались, издавая костяной звук, Александр прицеливался, склоняясь над столом, и каждое падение в лузу сопровождалось восхищённым и удивлённым возгласом Елизаветы.

 Лиза подняла на Валдаева сияющие, восторженные глаза.

- О-о-о! - выдохнула она. - Гениально!

- Ерунда! - гордо и небрежно заявил Александр. Он посмотрел на парочку шаров, застывших у борта. - Есть резерв для совершенствования.

 Даже если б его сейчас пытали, он не признался бы, что следил за движением бильярдных шаров с замиранием сердца, боясь неудачи.  Так хотелось выпендриться перед очаровательной малышкой.

- Александр.

- Елизавета.

Лизина рука утонула в ладони Валдаева. Ладонь была большой, крепкой и горячей. Лиза не пыталась прервать рукопожатие. Они смотрели в глаза друг другу.  Саша немного помедлил,  потом склонил тренированный стан и лихо, по-гусарски приложился к нежной лапке девушки.  

- Ой, - смутилась Лиза. - Мне ещё никто никогда не целовал руку.

Она поднесла к глазам  кисть правой руки. Ей показалось, что поцелуй Саши ещё остался на ней и греет, и сияет сапфирным огнём.

- Никогда? - не поверил Валдаев. - А вот так?

Нескромный юноша вновь завладел рукой барышни и, перевернув ладонь, поцеловал в запястье.  И рядом пару раз.

Теперь Лиза резко выдернула руку. Она покраснела, залилась румянцем, опустила глаза.

Валдаев тоже вроде бы смутился.  Он смотрел на гладкие щёчки, блестящие волосы, сияющие глаза… На вид Елизавете было около семнадцати, но компетентный внутренний голос подсказывал Валдаеву, что девушка старше. Да ему  и не хотелось, чтобы она оказалась неопытной крошкой.  Учитывая, что он сам как-то незаметно и незапланированно  достиг почтенного возраста, связь с невинным, несовершеннолетним созданием отдавала бы педофилией. Хотя, конечно, случается,  и восьмиклассницы удивляют безграничной раскрепощённостью.  Но Лиза явно не относилась к подобному сорту девиц. От неё веяло свежестью утреннего моря.

- Лиза, ты идёшь? Я взяла твою сумку, - окликнула дочь Алина Владимировна.  Она приблизилась к очарованной парочке, окинула мужчину цепким взглядом опытного оценщика (мать незамужней половозрелой дочурки!), насмешливо улыбнулась.

Сыщик  открыл было рот, чтобы завязать знакомство и с мамашей, и выразить ей (проходимец!) восхищение её внешностью -  «вы, наверное, сестрёнка Елизаветы?» - но Лиза, быстро схватила Валдаева за локоть, сжала в прощальном жесте, бросила улыбку, метнувшуюся к Саше маленькой ласточкой, и  стремительно кинулась к выходу.

Сыщик так и остался стоять с открытым ртом. Ни адреса, ни телефона, ёлки-палки, что за дела?! Для него, бывшего опера, безусловно, не проблема выяснить и фамилию, и адрес, и телефон… И номера белой «тойоты» он предусмотрительно запомнил, пока пялился в окно, прожёвывая мясо… Но ведь гораздо приятнее было бы получить телефончик из рук самого объекта, с горячими просьбами звонить как можно чаще и в любое время суток!

Саша разочарованно вздохнул, потерянно посмотрел на двери ресторана, только что закрывшиеся за дамами.  Официантка в клетчатой юбочке, а если точней - её ноги в прозрачных колготках (15 ден - определил на глаз опытный криминалист Валдаев) - вернули донжуана к действительности. Саша пристроился в арьергарде, чувствуя, что уверенность и жизнерадостность возвращаются к нему в такт с цоканьем каблуков юной официантки.

- Пожалуй, я выпью пива, - сказал он девушке. - Какое у вас тут?