Последующие несколько дней превратились для Гаррета в помесь медового месяца и курортного романа. Он плохо помнил, когда в последний раз получал такое удовольствие от близости с кем-то.
То и дело Гаррет ловил себя на мысли, что Нина подходит ему во всём. Они не говорили о работе, прекрасно понимая, что у каждого есть свои обязательства о неразглашении служебной информации. Зато Гаррет узнал, что Нина не любит загорать, ест на завтрак исключительно хлопья на фруктозе, занимается в тренажёрном зале отеля от сорока минут до двух часов в день — в зависимости от того, сколько свободного времени у неё есть. Вся жизнь Нины казалась расписанной по часам, и если она не находилась при исполнении, то занималась, по собственному выражению, «саморазвитием и самообразованием». Нина или читала (исключительно что-то полезное), или отрабатывала приёмы рукопашной борьбы и стрельбы, или просматривала новости — она тщательно отслеживала широкий спектр проблем, о
Гаррет не задумывался о том, нравится ли ему аксессуар, предложенный Ниной, или нет. Ему просто нравилось трахать Нину, жёстко насаживать на себя: на диване, на кровати или на полу— абсолютно всё равно. А потом лежать и разглядывать безупречное тело и красивое лицо. Гладить, едва касаясь пальцами ухоженной кожи, и упиваться мыслью о том, что всё это досталось ему.Для Нины же ошейНина менял многое— если не всё. Она чётко осознавала, что теперь в самом деле принадлежит Гаррету, и стоило надеть эту мягкую кожаную полоску на шею, как исчезали все сомнения и тревоги, необходимость сдерживать себя и отвечать за то, что произойдёт.Она предпочла бы вообще не говорить Гаррету, зачем предложила надеть на себя этот маленький символ, но подготовка документов задерживалась, и они продолжали проводить вместе в номере день за днём. А Нина, поддавшись искушению один раз, удержаться в остальном уже не могла.Поняв, что напарница не может решить вопрос,
Гаррет поднялся на крышу первым— ему надоело сидеть и смотреть, как Нина копается в ноутбуке.—Придёшь, когда закончишь,— сказал он и, поцеловав Нину в висок, вышел за дверь.На крыше отеля царил полумрак, и, кроме Гаррета, не оказалось никого— ветер дул довольно промозглый, надо было обладать некоторой долей мазохизма, чтобы прийти сюда купаться в такой час.Впрочем, поболтав рукой в воде, Гаррет с удовлетворением отметил, что та слегка подогрета. Лучи прожекторов перекрещивались над поверхностью бассейна, а круглые светильНини мерцали в его глубине.Забираться в воду в одиночку Гаррет не стал. Он никогда не был особенно чувствителен к холоду и переносил его достаточно легко. Потому просто устроился на шезлонге прямо в свитере и, пощёлкав тачпадом на подлокотнике, включил негромкую музыку.—Не хватает горячего вина… —пробормотал он.—Принести? —
Наутро Нина прислала SMS-ку.Гаррет, плохо спавший весь остаток ночи, некоторое время тупо пялился на неё. В четыре часа утра, отчаявшись успокоиться, он полез в сеть и до семи просидел в поисковых системах, изучая особенности коммуницирования с жертвами сексуального рабства.Нашёл много разного, но последовательный сценарий действий выработать так и не смог.«Жду в машине в восемь часов»,— значилось в SMS-ке. Гаррет почти слышал в голове приказной тон.Вздохнув, он посмотрел на часы— до назначенной встречи оставалось пятнадцать минут— и поплёлся в душ.Когда Гаррет спустился вниз и сел в аэрокар, Нины ещё не было. Та подошла минут через пятнадцать— опрятная до ломоты в зубах, благоухающая дорогой туалетной водой и причёсанная так, как будто потратила на укладку полчаса.Молча она опустилась на пассажирское сиденье и, не глядя на Гаррета, произнесла:—Если мы хоти
—Я вообще не понимаю и не воспринимаю рабство,— сказал Гаррет, когда они обходили прилегающий к Вратам квартал. Нина старательно держалась у него за плечом, что потихоньку начинало Гаррета раздражать.— Тем более я не могу понять, как государство с рабовладельческим укладом могло оказаться в составе Сети.—Не совсем верно говорить о Тарекаре как о государстве с рабовладельческим строем. Производство здесь держится на обычных иммигрантах, а не на рабах. Рабами они становятся только в том случае, если серьёзно увязают в долгах. Ну и, кроме того, конечно, потомки аборигенов с восточного континента— кахуры — они тоже, за исключением особых случаев, по большей части рабы. Для рабыни с Аэрении попасть сюда… Весьма специфический обмен. На Аэрении тепло, много солнца, есть медицинское оборудование, которое позволяет вылечить любые травмы. Рабы на Аэрении практически не умирают— разве что сходят с ума.
Подали горячее— маленький кусочек мяса на большой и красивой белой тарелке. Отбивная занимала примерно одну пятую её часть, так что Гаррет заподозрил, что при всём желании не получилось бы разделить её на двоих. Он заказал ещё салат и десерт в надежде компенсировать объём и, потихоньку нарезая довольно жёсткое мясо ножом, стал запихивать его в рот.Гаррет думал о том, что делать теперь. Без официальной поддержки «Инициативы» особо рассчитывать на сотрудничество местных правоохранительных органов не приходилось. Тем более что «Кэри» могла и не нарушить закон. Кто знал о её местонахождении, и каковы были цели самого двойника?«Можно попытаться завести контакты с кем-то, через кого удастся получить доступ к местным информационным базам. Должно же у них быть наблюдение на улицах… Может, военные или политики… Легенда, которую предложила Нина, не так уж и плоха— здесь моё альтер-эго должно быть вхоже в свет&
—Почему ты решил сделать это во время секса?—А когда бы ещё я получил такой шанс?Нина, сидевшая в кресле, обмякла, как перегревшаяся на солнце змея.Гаррет устроился между её обнажённых, широко раскрытых бёдер и неторопливо обрабатывал свежий прокол ваткой с антисептиком. Нина время от времени вздрагивала и закатывала глаза, но, судя по лёгкому румянцу, она просто ловила кайф.—Говоришь, тебя не возбуждает боль? —поинтересовался Гаррет в свою очередь.Нина покачала головой.—Меня учили, что господин должен решать, причинить боль рабыне или нет. Но… —Нина перевела расфокусированный взгляд с потолка на Гаррета и попыталась сосредоточиться на нём. —Меня возбуждает то, что именно ты делаешь это со мной. Всё, что ты захочешь мне подарить, будет доставлять мне удовольствие, Гаррет. Я рада, если смогла доставить удовольствие и тебе.Гаррет потянулся,
Спустившись на первый этаж, они свернули на узенькую лестницу, ведущую ещё дальше вниз. Она закончилась небольшим тамбуром. Путь преграждала металлическая дверь, около которой стояла парочка крепких парней в таких же кожаных куртках, какие носили здесь почти все.—Я от Джема,— сказал Гаррет. Парни переглянулись, и один из них надавил на сенсорную панель. Другой повторил его жест со своей стороны, и двери расступились в стороны, пропуская гостей.По другую сторону было так же тихо. Продолжался коридор, мало чем отличавшийся от всех других гостиничных коридоров, — стены покрывал мягкий плюш зелёного цвета, такой же ковёр без рисунка устилал пол. Только вдоль стен не было дверей почти до самого конца, и лишь вдалеке виднелась одна.Не отпуская поводка, Гаррет направился к ней, приоткрыл и заглянул внутрь.Здесь была раздевалка. Множество металлических шкафчиков тянулись вдоль стен. Несколько полуобнаженных мужчин всевозможной ко
На Тарекаре с самого утра лил дождь. «Впрочем,— подумал Гаррет, осторожно приоткрывая один глаз,— наверное, город называется как-то ещё. Надо будет у Нины спросить. Отличница знает всё».Нина сидела в зоне видимости, как на заказ,— подогнув под себя ноги, она устроилась в кресле. В одной руке Молтон держала планшет, от которого тянулся к уху чёрный проводок, и потягивала дымящийся напиток из большой кружки с надписью «I am wonderful».Гаррет склонен был согласиться с надписью. Некоторое время он лежал неподвижно и просто наблюдал, пока Нина не подняла на него взгляд, вынула из уха пуговку наушника и отложила планшет.—Привет,— сказала она. Неловкая улыбка заиграла у неё на губах. Гаррет протянул руки и изобразил хватательное движение. Нина тут же отставила чашку и нырнула к нему в кровать. Обхватила Гаррета руками за шею и легко поцеловала.Гаррет тоже обнял её и на мгнове