Глава 3

Шарлотта поправила воротничок платья и замерла над подносом с письмами и прочей корреспонденцией. Надлежало рассортировать все, забрать счета и отнести остальное господину Бошу. Вчера он вернулся поздно, вернее, девушка понятия не имела, когда Гийом переступил порог собственного дома. Элиза напрасно старалась, и обед, и ужин остыли на кухне. Кухарка злилась: мог бы предупредить, Шарлотта философски пожимала плечами. У хозяина могли возникнуть неотложные дела, он не обязан ставить прислугу в известность. Можно было бы расспросить Ларри, который лучше остальных знал привычки Гийома, но экономка сочла подобное любопытство неудобным. Еду благополучно разделили на всех присутствующих и легли спать. Все, кроме Ларри. Он, словно сторожевой пес, остался дожидаться хозяина в прихожей. Утром, когда экономка поинтересовалась, готовить ли завтрак для месье, слуга ответил утвердительно и вызвался отнести его Гийому. То есть в последний раз Шарлотта видела господина Боша вчера в кабинете, после он превратился в человека-невидимку. У каждого свои причуды. В который раз повторив эту фразу, девушка вернулась к письмам. Не все из них попадали на поднос, часть валялась на полке для перчаток, увесистый пакет и вовсе обнаружился в приемной.

Счета отправлялись в карман фартука, одолженного у Марты, остальное Шарлотта аккуратно выкладывала на поднос, сначала механически, но затем не сразу, пару минут повертев в пальцах. Особенно ее интересовали плотные серые конверты без имени отправителя. Подобных анонимок накопилось с десяток, пакет принадлежал к их числу. Почерк ровный, только вот перьевая ручка давно нуждалась в замене — царапала бумагу, оставляла кляксы. Поразмыслив, Шарлотта пришла к выводу, что она казенная или из гостиницы: с собственной обращались бережнее.

Странно, никаких личных писем, хотя даже девушка в бытность жизни в Девере получала весточки от родных и подруг. Тут же складывалось впечатление, будто господин Бош один во всем мире, одни серые безликие конверты или коричневая оберточная бумага.

Оно выпало из стопки анонимок, когда Шарлотта случайно задела ее рукой. Дорогая плотная белоснежная бумага, темно-красная печать с вензелем. Великий Боже, да он королевский! Не веря, девушка таращилась на знакомые буквы. Точно такие же чеканили на монетах и печатали на банкнотах, ошибиться невозможно. Перевернув конверт, Шарлотта убедилась, что он отправлен Канцелярией Его Королевского Величества.

— Ну и ну! — Девушка покачала головой и положила конверт поверх остальных.

Гийом птица высокого полета, раз получает подобные письма. В отличие от остальных на нем не стояло имя получателя — выходит, доставили курьером.

Подхватив поднос, Шарлотта поднялась наверх. Ноги подрагивали. Как отреагирует господин Бош на ее появление? Вчера он очень сильно разозлился, лучше бы не показываться ему на глаза. С другой стороны, ей нужно всего лишь подсунуть конверты под дверь. Только вот как поступить с пакетом? Он слишком велик, чтобы поместиться в щелку. Мелькнула трусливая мысль попросить Ларри передать почту хозяину, но Шарлотта прогнала ее. Раз в обязанности экономки входит доставка писем, нужно сделать все самой. Но вот и заветная дверь. Шарлотта со вздохом присела на корточки и по одному пропихнула конверты в узкую щель. Их тут же забрали — выходит, Гийом дожидался ежедневного ритуала. Раз так, разумнее спросить его, как поступить с пакетом.

— Простите месье, — набрав в грудь больше воздуха, скороговоркой выпалила девушка, — тут прислали на ваше имя… Оно большое, не помещается.

— Что еще?

Дверь резко распахнулась, едва не ударив Шарлотту по лбу. Она не успела встать и самым постыдным образом плюхнулась на пол.

Гийом Бош выглядел так, будто не спал всю ночь: глубокие тени под глазами, пробивающаяся на лице щетина, несвежий воротничок рубашки. Последняя, расстегнутая на груди, обнажала дорожку темных курчавых волос. Как всякая воспитанная девушка, Шарлотта предпочла не заметить беспорядка в костюме хозяина и смотрела строго ему в глаза.

— Вставайте!

Не дождавшись, пока экономка поднимется сама, Гийом легко, одной рукой вздернул ее на ноги и, нагнувшись, подобрал поднос.

— Это ваше.

Холодный металл ткнулся в девичьи пальцы.

— Простите, месье, я не хотела вас беспокоить, но на ваше имя пришел пакет.

Показалось, или в кабинете господина Боша кто-то был? Шарлотте почудился запах духов, пригрезилась тень, скользнувшая у окна. Странно, если бы хозяин вернулся не один, об этом бы шептались. Девушка сделала шажок в сторону, чтобы попытаться удовлетворить любопытство. Увы, фигура Гийома заслоняла почти весь дверной проем.

— Заходите, если вам так любопытно. Хотя бы сделаете это в моем присутствии, а не тайком.

Щеки Шарлотты вспыхнули: господин Бош напомнил о вчерашнем недостойном поступке.

— Еще раз простите, месье, вы совершенно правы, я…

— Хватит! — Гийома раздражала пустая болтовня. — Мне не нужны извинения, мне нужны извлеченные уроки. Итак, пакет. Можете положить его на стол, заодно заберите газеты. Иногда диву даешься, какую чушь пишут репортеры!

Письма, все до единого, лежали возле письменного прибора. А ведь до двери далеко, господину Бошу не хватило бы времени, чтобы собрать их, дойти до стола и вернутся к Шарлотте. Еще одна странность, которая по счету. «Наверное, он отдал их той женщине», — решила девушка. У всего существует рациональное объяснения, конверты по воздуху не летают. Пусть гостьи не видно, она могла притаиться за портьерой, а то и вовсе скрыться за потайной дверью. Только духи остались, тяжелые, цветочные, приличествующие вечернему времени, а не утренним визитам. Вот и объяснение внешнему виду Гийома — он провел ночь с дамой.

— Что-нибудь еще, месье?

Шарлотта обернулась к господину Бошу. Газеты она уложила на поднос и собиралась после почитать, раз хозяину они уже без надобности. Провинциалке в большом городе полезно оставаться в курсе новостей.

Гийом задумался, почесав кончик носа.

— Пожалуй, нет, — после недолгого молчания выдал он. — Сегодня я целый день дома, поэтому вы обедаете и ужинаете со мной. Надеюсь, — лицо на миг исказила брезгливая гримаса, а взгляд скользнул по девушке, — к столу вы выйдете в платье, а не в обносках. Или лавки Розберга недостаточно хороши для вас?

Кончики ушей Шарлотты вновь поалели, дорожное платье, которое девушка прежде считала приемлемым, теперь казалось одеждой нищенки. Чистое, выглаженное, оно все равно не подходило для дома на улице Шиповника.

— Как прикажете, месье. Но, с вашего позволения, я оставлю платье для домашних работ.

— Оно изуродует даже горничную, — фыркнул господин Бош.

Несмотря на помятый внешний вид, сегодня он пребывал в хорошем расположении духа, раз вздумал говорить с экономкой и даже шутил.

— Садитесь-ка!

Гийом махнул рукой на стул для посетителей и закрыл дверь. Теперь кабинет освещала только узкая полоска света, падавшая из неплотно зашторенного окна, и настольная лампа.

Сто раз пожалев о своем решении, Шарлотта все же осторожно поинтересовалась:

— У месье светобоязнь? Тогда я прикажу не зажигать вечером света.

Господин Бош пару минут внимательно разглядывал ее, сжимая и разжимая гибкие длинные пальцы, а потом равнодушно пожал плечами:

— Привычка. Вы не можете расстаться с бедностью, я — с тьмой.

Гийом шагнул к окну и резким движением отдернул портьеру. Хмурый осенний день ворвался в кабинет, превратил его из таинственного логова чудовища в самую обычную комнату.

— Как видите, мне нестрашен солнечный свет, но он частенько мешает мыслям.

Шарлотта оставила при себе вопрос, какие думы требуют кромешной темноты.

Погасив лампу, господин Бош остановился возле девушки, перебирая письма. Серые конверты он безжалостно откидывал в сторону, один даже упал на пол. Шарлотта терпеливо ждала, когда Гийом вновь обратит на нее внимание. Раз хозяин попросил задержаться, существует повод.

— Хм, уже так скоро!

Господин Бош повертел в пальцах письмо с королевской печатью и убрал в ящик стола.

— Я навел о вас справки…

Шарлотта напряглась. Вот оно, вот о чем он собрался поговорить! Но Гийом не знает, он не может знать… А если вдруг? Тогда ей прямо сейчас укажут на дверь.

— Удивительно, что такая девушка вдруг подалась в экономки. Вы получили образование, из хорошей, пусть незнатной семьи, неужели в Девере так плохо с женихами?

Однако девушка умела держать удар.

— Как одно связано с другим, месье?

— Напрямую. Работать приходится только тем, кому не на кого рассчитывать.

Шарлотта опустила голову и глухо пробормотала:

— Я именно из таких, месье.

Это единственная правда, которую он услышит.

Брови Гийома поднялись.

— Вот как? Еще два месяца назад вы так не считали и готовились к замужеству.

— Вас обманули, месье, — твердо возразила девушка и смело, как не полагалось женщине, посмотрела ему в глаза. — Никто никогда не делал мне предложения, а в Розберг меня привела забота о престарелой матери. Лавка не приносит много дохода, здесь я могу отсылать родным гораздо больше.

И ни слова о том, что никто не оставил бы матери ни пенни, если бы за прилавком стояла Шарлотта, хотя еще месяц назад ее улыбка зазывала туда покупателей.

— Разве?

Испытывающие темно-зеленые глаза остановились на девушке. Он все знал. Пусть не говорил, но это читалось в чуть приподнятой верхней губе, складке возле рта, притаилось в глубине зрачков.

— Вас обманули, месье. — Шарлотта тем не менее отчаянно цеплялась за соломинку.

— Или вас, мадемуазель.

Зашуршала подкладка пиджака, небрежно накинутого поверх рубашки — Гийом таки опустился в кресло. Девушка вздохнула чуть спокойнее. Когда он стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки, ей не хватало сил для защиты, теперь их стало больше.

— Так какая версия верна?

Похоже, господина Боша забавляла устроенная игра в кошки-мышки, он даже улыбался, только улыбка вышла темной, злобной. Шарлотта остро ощущала исходившую от него опасность. Гибкий зверь, хищник. Такой не прислуживает, а привык подчинять. Но ему ее не сломить.

— Никакая. Если я вам больше не нужна, месье…

Она поднялась, но цепкие пальцы Гийома перехватили ее руку. Шарлотта обернулась к нему, всем своим видом демонстрируя недовольство. У экономок тоже есть гордость и чувство собственного достоинства, видит бог, как бы девушка ни цеплялась за работу, она не останется в доме, где с ней дурно обращаются.

— Сядьте! — Приказ прозвучал неожиданно мягко, даже вкрадчиво. — Моя работа предполагает знание правды, поэтому как бы вы ни старались…

Господин Бош не закончил и виновато пожал плечами, словно извиняясь за то, что секрет Шарлотты перестал быть для него тайной. Пальцы разжались, и девушка поспешила спрятать руки за спину.

— Меня ждет расчет? — Она не села, говорила твердо, смотря в глаза работодателя.

— Нет.

Ответ Гийома удивил. Любая порядочная семья указала бы девушке на дверь, именно поэтому она сбежала в Розберг, где ее никто не знал. А еще, чтобы скрыться от него, своего злого гения.

— В качестве платы за мое великодушие скажите правду. Я не требую подробностей, всего лишь хочу удостовериться, что моя экономка не способна лгать. Не беспокойтесь, — заверил Гийом, — ваш рассказ не уйдет за пределы моего кабинета. Поверьте, он слышал куда более шокирующие признания, а здесь, — он указал на груду писем в серых конвертах, — хранятся грязные секреты Розберга.

— Кто вы? — сглотнув, сдавленно поинтересовалась Шарлотта и отступила на шаг.

Ей вдруг стало страшно. Чудаковатый хозяин в воображении превратился в монстра. Грязные секреты… Не шантажист ли он? Тогда понятно, отчего официант отговаривал от службы в доме на улице Шиповника.

Вместо ответа господин Бош вскрыл ножом для бумаг конверт с королевской печатью и протянул Шарлотте.

— Я не могу, — замотала она головой и заслонилась от хозяина рукой.

— Там всего лишь приглашение на мое имя, — настаивал Гийом. — Заодно указана должность. Думаю, написанная, она шокирует вас меньше, нежели произнесенная моими устами.

Он поднялся и вышел из-за стола, с легким любопытством наблюдая за метаниями девушки. Той одновременно хотелось сбежать и остаться. В итоге долг победил.

— Я не читаю чужих писем, месье, скажите сами. — Шарлотта вновь взяла себя в руки и надела маску светскости. — Даже если вы признаетесь, что служите палачом, я не упаду в обморок.

— Вы почти угадали, мадемуазель. — Улыбка вышла широкой, пусть и холодной, бездушной. — Я начальник местного департамента полиции.

— Округа? — с затаенной надеждой спросила девушка.

Как же она ошибалась! Окажись Гийом палачом, не смог бы нанести столь сокрушительный удар. Теперь понятно, откуда господину Бошу известно столь много. Он не блефовал, ее прошлое для него — раскрытая книга.

— Всего города. Понимаю, не слишком приятное открытие… — Хозяин кабинета потер виски и положил письмо обратно на стол. — Чтобы сгладить потрясение, могу предложить вам рюмочку смородинового ликера. Понимаю, пить до обеда — дурной тон, но в некоторых случаях можно.

С этими словами он направился к небольшому низкому шкафчику, оказавшемуся баром, и извлек оттуда бутылку с граненым фужером. Гийом налил самую малость, прикрыв донышко на два пальца, и протянул Шарлотте. Не совсем понимая зачем, она взяла, безучастно наблюдая за тем, как хозяин ставит бутылку обратно в бар.

— Выпейте и рассказывайте. — Господин Бош остановился против нее, давая понять, малой кровью девушка не отделаете. — Осведомителям известно далеко не все, а я предпочитаю не держать в доме людей, чье прошлое и настоящее мне неизвестно. Ничего личного, мадемуазель, всего лишь забота о собственной безопасности.

Шарлотта кивнула. Она понимала.

Настойка пришлась кстати, помогла немного снять напряжение. Однако девушка по-прежнему не знала, как начать. Она комкала подол, избегая смотреть на неумолимого Гийома, а потом ринулась в омут с головой.

— Тот мужчина не обещал на мне жениться, месье, я врала родне, чтобы избежать пересудов. Хотя тогда я искренне полагала, предложение руки и сердца последует. Он красиво ухаживал, приходил в лавку матушки, катал в экипаже. Однажды… — Ей потребовалось глотнуть воздуха, чтобы заставить себя признаться в двойном преступлении. — Однажды мы поехали на пикник, и он… Я не желала этого и посмела прилюдно обвинить его в насилии. Он дворянин, как раз проходили выборы в местный муниципалитет… Словом, по моей вине он лишился места, блестящей карьеры и обещал превратить в мою жизнь в ад.

Плечи девушки поникли. Она ожидала порицания, того, что ее немедленно вышвырнут из дома, но Гийом молчал, и его безмолвие пугало еще больше. Следовало поднять голову, взглянуть на него, но Шарлотта не могла. Щеки ее пылали. Она ощущала себя убитой, раздавленной. От прошлого не убежишь, человек вечно носит его с собой. Никакие характеристики не смоют позорного пятна.

— Вы ни в чем не виноваты.

Шарлотта вздрогнула и изумленно уставилась на господина Боша. Ей послышалось? Как может быть невиновна девица, столь легкомысленно относившаяся к своей чести и чести своей семьи? Девушке не следовало принимать ухаживаний Мишеля Гадара.

— Подобный поступок не красит мужчину, — продолжил Гийом. — Напрасно вы не заявили на него в полицию.

— Но я никто, а он шевалье! — воскликнула Шарлотта.

— Без разницы, — отрезал владелец кабинета. — Не придавайте значения его угрозам, здесь вы в безопасности.

Девушке безумно хотелось спросить, отчего вдруг господин Бош встал на ее сторону. Закон за Мишеля, ведь Шарлотта скомпрометировала себя, поехала с мужчиной по доброй воле. Разве она могла не понимать, чего от нее хотят? Но девушка действительно не понимала, матушка никогда не говорила о подобных вещах. А потом отворачивалась, кривила губы, считая дочь нечистой, падшей.

— Благодарю за откровенность, мадемуазель. Теперь мои противоречие разрешились. Обед можно подать к двум, а теперь я вас не задерживаю.

Подхватив поднос с газетами, девушка удалилась с максимально возможной поспешностью. Сердце летело впереди хозяйки. Что, если все узнают? Особу с подмоченной репутацией не возьмут ни в один дом. Матери постараются держать от нее подальше детей, чтобы те не подхватили заразу порока, а сами начнут воротить нос, будто Шарлотта пропахла грехом. Никому дела нет до обстоятельств случившегося, важен только результат. Да и разве с добропорядочной девушкой такое случилось бы? Никогда. А если и да, она бы старалась держаться подальше от людских глаз, не портила бы карьеру уважаемому человеку. Пусть Гийом и обещал молчать, экономка не особо доверяла его словам. Мужчины врут со спокойным выражением лица, слова для них ничего не стоят, так, рубашка, которую можно без труда сменить к ужину. Особенно полицейские. Они начисто лишены этики, вряд ли господин Бош станет покрывать новую прислугу. С другой стороны, несмотря на свои странности, он показался Шарлотте порядочным человеком.

Девушка не помнила, как очутилась в своей комнате. Она ураганом пронеслась по лестнице, закрыла дверь на замок и только тогда почувствовала себя в безопасности. Чтобы немного успокоиться, унять пульсировавшую на шее жилку, Шарлотта с ногами забралась в кресло — все равно никто не видит, — и взяла первую попавшуюся газету. Политика усыпляет, светская хроника и подавно. Однако ожиданиям ее не суждено было сбыться — на третьей странице девушка наткнулась на заметку о недавних убийствах. Сначала она хотела пропустить ее, но затем таки вернулась, жадно вчиталась. Журналист оказался куда словоохотливее модистки и мясника на рынке. Он сумел выяснить род занятий и семейное положение каждой из жертв, щедро снабдил читателей кровавыми подробностями и в конце сделал даже собственные выводы. Если верить газете, в Розберге орудовал маньяк, и новое преступление не заставит себя ждать. Как уже слышала Шарлотта, погибали исключительно девушки третьего сословия, только их оказалось пятеро — еще одну нашли за городом пару месяцев назад, но особого значения не придали. Когда же начались похожие убийства, репортер раскопал сведения о ней. Никакой общности во внешности не прослеживалось, среди жертв попадались как худенькие, так и пышки, как блондинки, так и шатенки. Их объединял только возраст — моложе двадцати и отсутствие кольца на пальце. Все работали допоздна и возвращались домой в одиночку. Несчастных насиловали, а после буквально разрывали на куски. По следу преступника пробовали пустить собаку, но она словно теряла нюх и кружилась на месте. Это еще больше наводило обывателей на мысль о потустороннем существе.

— Вряд ли на такое способен человек! — поежилась Шарлотта, мужественно осилив описание расправы. — Или газета врет.

Наверное, преступник орудовал ножом, только изуверски, оставляя рваные раны. Они походили на следы зубов, но собаки точно никого не насиловали и не могли бесследно скрыться в ночи. Служащие муниципалитетов проверили, никто не жаловался на бродячую стаю.

Словом, газета не успокоила, а, наоборот, еще больше возбудила Шарлотту, и она решила заняться уборкой. Действие всегда успокаивает, заодно, пока возишься с тряпкой, можно все обдумать, принять взвешенное решение. И девушка направилась на кухню, догадываясь, что застать прислугу именно там. Предположение оправдалось, даже Жан вертелся возле матери, выпрашивая кусок румяного пирога. Приказ экономки слуги восприняли без особого энтузиазма, только Элиза обрадовалась.

— Хоть раз в год кто-то наведет порядок в доме! — с облегчением выдохнула она и затопила духовку. — И хозяин в кой-то веки нормально поест. А то вечно на минутку заскочит, а то и вовсе на весь день пропадет, только продукты зря трачу. Вы уж обедайте с ним, мадемуазель, — подмигнула она, — тогда он чаще оставаться станет.

— О чем это вы? — нахмурилась Шарлотта.

Неужели Элиза решила, будто между ней и Гийомом что-то есть? Вздор! Как только можно предположить подобную нелепицу! Или местные полагали, будто должность экономки девушка получила за особые услуги? Подобные сплетни нужно пресекать в зародыше.

— Ну, — замялась кухарка, вытерев руки о передник, — вы молодая, красивая…

— Не понимаю, куда вы клоните, — жестко ответила девушка. — Кажется, это приличный дом, а господину Бошу не требовалась куртизанка.

Слуги с интересом следили за их диалогом и не вмешивались. Анри хмурился, Катарина, наоборот, улыбалась. Мол, знает она все, бесполезно притворяться. Шарлотта догадывалась, со второй служанкой возникнут проблемы, нужно при первой возможности рассчитать ее и найти новую, иначе девушка рисковала остаться на улице без рекомендательных писем. Господин Бош может решить, будто Шарлотта сама распускала сплетни об их интимной связи, набивала себе цену.

— Безусловно, мадемуазель. — Элиза закашлялась и пошла пятнами. — Я ничего такого не имела в виду. Просто мужчине приятнее есть с симпатичной девушкой, а не в одиночестве. Опять же, вдруг чем-то угостить ее захочет. А одному какая надобность в столовую спускаться?

Шарлотта пожевала губы, осмысливая услышанное. Во-первых, как бы кухарка ни пыталась утверждать иное, она подозревала интерес хозяина к девушке. Во-вторых, Гийом солгал, предыдущие экономки не сидели с ним за одним столом. Или он им просто не предлагал? Тогда у Элизы есть основания предполагать некую заинтересованность господина Боша. Только тот, к счастью, никак ее не проявлял, наоборот, не горел желанием подпускать слишком близко.

— То есть прежде месье обедал и ужинал у себя? — девушка решила прояснить хотя бы этот вопрос.

— Когда как, но обычно да. Если не придут гости, Катарина поднос ему наверх относила.

— А прежние экономки?

— От них молоко бы скисло, — подала голос ухмылявшаяся Катарина. — Вылинявшие старые девы.

И выразительно посмотрела на Шарлотту. Та сделала вид, будто намека не поняла, и подумала завтра же озаботиться поиском новой прислуги. Рассчитывать Катарину она сразу не станет, дождется, пока найдется достойная замена. Хозяин по голове не погладит, если некому станет приносить ему кофе.

— Вероятно, они устраивали господина Боша, — пожала плечами девушка.

— Долго не задерживались, — фыркнула Катарина и без спроса отрезала себе кусок пирога. — Одна и вовсе посреди ночи сбежала. Другая совала нос во все углы, донимала хозяина, он сам ее выставил.

И снова быстрый взгляд на Шарлотту. Мол, сиди тихо и не высовывайся.

— Дела хозяина вел я, — лениво протянул Ларри и от души потянулся. — И веду до сих пор. От женщин все равно никакого проку.

Девушка бы поспорила, но не стала. Вместо этого она раздала поручения и сама не погнушалась принять деятельное участие в уборке. Шарлотта выбрала мезонин и, вооружившись метелкой и тряпкой, начала обходить комнату за комнатой. Правда, чтобы отыскать ключи, пришлось повозиться: на общей связке их не оказалось. Повсюду лежал толстый слой пыли. Чехлы на мебели посерели и пожелтели от времени. Затхлый воздух давил на грудь, приходилось настежь распахивать окна.

Старый добрый метод помог, а, может, свою роль сыграла перепалка с Элизой, но Шарлотта уже не тряслась от мысли, что Гийом сделает ее тайну всеобщим достоянием. Глупо надеяться, будто можно надежно похоронить прошлое. То, что знают двое, непременно узнает весь мир, нужно просто подготовить достойный ответ.

В одной из комнат Шарлотта обнаружила книжный шкаф. Само его наличие казалось полной нелепицей: в доме имелась библиотека, куда девушка собиралась вечером наведаться. Опять же книги держали в кабинете, там, где им место, но уж точно не в спальне. Заинтересовавшись, Шарлотта потянула за выпуклую ручку. Она догадывалась, что шкаф закрыт, однако попытаться стоило. Каково же было ее удивление, когда створка поддалась, и на экономку пахнуло смесью пыли и типографской краски. Чихнув, девушка провела пальцем по стершимся корешкам. Книги старые, судя по внешнему виду, выпущены задолго до ее рождения. Она наугад взяла первую попавшуюся — дамский роман. Шарлотта нахмурилась. В доме абсолютно не чувствовалось женского присутствия, о прекрасном поле напоминал только занавешенный портрет, а тут «Эмилия, или Спасенное сердце». В мезонине, где господа не жили и жить не могли. Кому же принадлежала книга? Шарлотта аккуратно поставила ее на место и взяла следующую — «Любовная магия в вопросах и ответах». Девушка фыркнула. Неужели кто-то верил в подобную чушь! На подобных руководствах зарабатывают шарлатаны, пользуясь наивностью отчаявшихся выйти замуж или удержать супруга женщин. Она собиралась поступить с книгой точно так же, как и с первой, но заметила во втором ряду краешек переплета. Томик не стоял, а лежал на полке, тщательно укрытый собратьями, чтобы достать его, пришлось вытащить еще пару книг. Находкой оказалась не книга, а толстая тетрадь в кожаном переплете. Шарлота неосторожно повернула ее срезом вниз, и из нее выпал лист бумаги. Девушка поспешно подняла его и удивленно подняла брови. Лист оказался эскизом, точь-в-точь повторявшим орнамент рамы зеркала. Удивительное совпадение! Но совпадение ли? Зеркало явно заказывали для женщины, вдруг Шарлотта случайно обнаружила ее библиотеку? Девушка вложила лист с эскизом под обложку и, присев за небольшой круглый стол, перелистнула авантитул. Девственно пустой, он не принес новых сведений. Владелица не пожелала подписать тетрадь. Далее Шарлотте попалось еще несколько пустых страниц, она даже решила, что записная книжка новая и завалилась на дно полки по ошибке, но тут наткнулась на первую запись. Лаконичная, она мгновенно приковала внимание: «Началось! Оно забрало его». Девушка нахмурилась. Кого — «его»? И почему «оно», а не «они» — логичнее говорить о людях как об одушевленных предметах. Если бы речь шла о болезни, тоже значилось бы «она». В крайнем случае «он», но не «оно». Позабыв о метелке, Шарлотта жадно вчиталась в следующую запись. Даты не стояло, владелица вела дневник хаотично, да и вряд ли это можно было в полной мере назвать дневником, так, отрывочные переживания, мысли. «Надеюсь, вознаграждение стоит жертвы, но я бы никогда не пошла к нему, если бы знала, чем все закончится. Следовало верить людям, а я посмеялась».

Разворачивавшаяся на страницах тетради история напоминала плохо скомпонованный мистический роман, столь популярный в начале столетия. Автор нагнетал страху, не удосужившись посветить читателя во все детали. Из обрывочных записей Шарлотта поняла лишь, что женщина сожалела о неком поступке и тяжело переживала смерть любимого человека. Затем у нее трагически погиб сын, и она терзалась сомнениями, стоит ли рожать второго ребенка, не постигнет ли и его печальная участь. В итоге владелица дневника решилась. Судя по всему, сын появился от случайного мужчины. Последней значилась запись: «Надеюсь, нелюбовь спасет его». Шарлотта несколько раз перечитала короткую фразу — именно так, ничего не стерто. Обычно спасались любовью, а тут мать говорила о холодности к сыну как благе для него. Странная женщина!

Девушка положила дневник на место и вернула вынутые книги на полку. Однако прочитанная история не шла из головы. Создавалось впечатление, она не выдумка, не плод сумасшедшего воображения. Только вот расспросить о бывшей владелице комнаты некого, слуги не знали прежних хозяев, разве только Ларри, но обращаться к нему по известным причинам девушка не хотела. Она не сомневалась, он сразу доложит о любопытной экономке хозяину, и Гийом поступит с Шарлоттой так же, как с прошлой владелицей ключей от столового серебра.