Визитку в карман Ксюши я закидывал, как крючок в глубокий омут, где ходит великолепная, но очень уж осторожная рыбина — не особо надеясь на удачу, но почему бы не попробовать? А вдруг у рыбки, которую так и хотелось назвать золотой, будет настроение хотя бы присмотреться к наживке? Чем не шутит рыбацкое счастье?
Да, первое моё предложение умный и старательный Вавельский дракон проигнорировал. Даже учитывая то, что мы рассказывали Ольге про нашу свадьбу. Не знаю, кой черт дернул меня за язык рассказать, что мы планируем пожениться в ледяной пещере, но…
Во-первых, я прекрасно знаю, что Ольга никогда бы не согласилась на такое сумасбродство. Во-вторых… во-вторых, Ксюша поддержала всю историю и правда едва не убедив меня самого, что свадьбе быть именно в Кунгуре.
А вот дальше… Дальше Ксюша сделала вид, что ничего особо не было. Было обидно в личном плане и правильно в деловом. Как раз в её пользу. Значит, или высоко себя ценит и настроена на долгую игру с целью п
— Ксюша, — терпеливо сказал я, понимая, что она действительно слабо соображает. — Здесь мокро и очень-очень сыро. Это старый фонд, постройка отвратительная, стены и без того ловят влагу, как картонные, а уж после такого… Ты здесь несколько дней будешь все сушить и проветривать, понимаете? Насчет дивана даже не знаю. По-моему, проще его выкинуть. Но в любом случае сегодня вам ночевать негде, так? А у меня огромная квартира с отличной гостевой спальней. — Я не поеду! Даже не рассчитывай на что-то! — Почему? — с неподдельным интересом вопросил я. — Я специально сказал про гостевую спальню, чтобы ты не начала думать всякую ерунду. Ксюша, мы взрослые люди. Мне не обязательно затаскивать тебе к себе домой, чтобы… В общем, необязательно. А тебе нужно нормально выспаться и отдохнуть. Здесь это невозможно по определению. У тебе есть варианты лучше? — Гостиница, — буркнула Ксюша и отвела взгляд. — Минимум на неделю с учетом ремонта, — подхватил я. — Причем ты т
Снилось черт знает что. Ледяная Кунгурская пещера, Лебедев с загадочной улыбкой. И какой-то до ужаса перепуганный священник, который сказал: «Теперь вы муж и жена. Ребята, давайте отсюда скорее сваливать, пока это всё нам не рухнуло на головы» И первым и побежал. Да так быстро, что мы не смогли бы догнать, даже если бы захотели. — Пусть бежит, — шепнул Глеб, крепче прижимая к себе. — Наконец-то мы одни. И прижался к моим губам. …А потом я открыла глаза и уставилась в потолок. Чего только ни приснится. Эх… Во сне было всё же хорошо. И целовался там Глеб не хуже, чем в реальности. «На новом месте приснись жених невесте», — тут же вспомнилась дурацкая поговорка. Кажется, и приснился. Что будем делать, Вава? Готова ли ты как-то по-хорошему договориться с мужчиной, который неожиданно помог решить вчерашнюю проблему? Такого не пошлёшь. Да и, положа руку на сердце, посылать совсем не хочется. Медленно сев на кровати, я провела
Если бы кто сказал мне, что я проведу несколько ночей в квартире Лебедева Глеба Александровича, буду есть с ним за столом, обсуждать Загорулина, дело «Кираны» и неожиданно — консалтинговый семинар, который состоится осенью, то… посоветовала бы пойти и протрезветь. А ещё то, что с нашей «помолвкой» пока не делается резких движений. Лебедев пояснил, что, пока я не ушла из «Адаманта», делать ход назад очень глупо. Приставания Загорулина (я о них рассказала) могут возобновиться. Искреннее хотелось верить, что Лебедев говорит это не только потому, что приставания, но и… Что «и» — уже не моего ума дело. Нечего разевать рот на мужчину, который тебе явно не по рангу, Вава. В происходящее я не верила. От слова совсем. Лебедев вёл себя спокойно и невозмутимо, словно у него жил не посторонний человек, а родственница. При этом родственница весьма приятная и не вводящая в состояние когда-же-ты-отсюда-уберёшься. Возможно, это потому, что на небе наконец кто-то смил
Для начала совсем неплохо. Он держит себя в руках. Помрачнел, конечно, но при этом молча ждал, что скажу я. Я же все выходные обдумывала, что именно сказать. Правду — вы, дражайший шеф, мудак, и вообще меня переманили на другую работу, — отмела сразу. Понятное дело, даже если б и надо было сказать нечто подобное, подобрала бы очень мягкие формулировки. Профессионалка всё же. Но тут… Говорить о другом месте работы крайне неосмотрительно. Да, вряд ли Загорулин не узнает, что его юристку совратил… тьфу, сманил Лебедев. Поэтому решила сказать почти правду: — Переезд, Всеволод Николаевич. Сейчас семейные дела повернулись так, что надо с ними срочно разобраться. Загорулин чуть приподнял брови, взял ручку, постучал задумчиво о крышку стола. — Настолько серьёзные, что надо увольняться? — Я не знаю, когда вернусь, — развела руками я, стараясь удержать печально-скорбное выражение лица. — Здоровье ребёнка, сами понимаете. Загорулин бросил на меня
— Чурбашка, — вырвалось у меня в сердцах. Ксюша обалдело смолкла, а потом с явной растерянностью поинтересовалась: — Почему? — Потому что раньше не сказала. Сам не знаю, почему вылетело именно это слово. Бабушка называла так всех, у кого с умом явная проблема. У Ксюши вообще такого не наблюдалось, но «чурбашка» сорвалась сама. Свободной рукой я потянул ежедневник, пытаясь вспомнить, что и куда можно сдвинуть. Получалось, что почти все. А что нельзя сдвинуть, то можно перенести. Поймут, ничего страшного там нет. Ксюша еще несколько секунд помолчала, потом отозвалась официальным, то есть насквозь промороженным тоном: — Прошу прощения. Я понимаю, что должна была предупредить о своих обстоятельствах. Если считается, что они помешают работе… — Ксюша, — рявкнул я, уронив ежедневник и едва не сбив рукавом чашку ароматного кофе, приготовленного Инночкой, — я тебя сейчас ещё хуже назову. И буду прав, ведь ты первая начала.
До «Сианы» я добрался часам к девяти вечера, да и то повезло — пробка, в которую угодил, рассосалась быстро. Стоянка клиники оказалась полупустой, несколько машин, наверное, принадлежат дежурным медикам или поздним посетителям. Что там говорила дама-администратор по телефону? Ксюша ждет во дворе? Ну да, у неё-то машины нет. Кстати, вот еще этим стоит озаботиться. Только выяснить, умеет ли девочка водить. Хотя… всему можно научиться, было бы желание. В рабочем блокноте, где у меня записано сотни две телефонов на любой случай, имеется и несколько контактов приличных автодилеров, кое-чем обязанных... Так что машину можно взять хорошую и без переплаты. Правда, вряд ли она сейчас может это себе позволить… Ну, в крайнем случае дать служебную на несколько месяцев. Выйдя из «Лексуса», я прошел ухоженным двориком клиники к парадному входу, поискал взглядом и почти сразу наткнулся на знакомую фигуру, застывшую на скамейке под традиционной больничной елкой — нарочно их, что ли,
Сумасшествие какое-то. Пожалуй, это единственная разумная мысль, которая появилась в моей голове. За окном проносились витрины магазинов и тёмные переулки. Да, сейчас с души упал камень, а от напряжения остались только отголоски. Операция прошла успешно, и это самое важное. Глеб прав. Тысячу раз прав, что всё будет хорошо. И что… глупо сидеть у двери палаты, сейчас я Никитке совершенно не нужна. А вот дальше здраво рассуждать почему-то не получалось. Мне сейчас сделали предложение. Предложение, боже. А ещё просто привезли еду. Я могу поклясться, что в жизни не ела ничего вкуснее этой курицы-гриль, завернутой в лаваш. И не пила более вкусного чая. Разум, конечно, намекал, что после дня голодовки и нервотрёпки любая пища будет как лучший деликатес, только кто слушает разум? Особенно после таких слов. Осознать и поверить толком не получалось. Что там! Даже как-то классифицировать собственные действия невероятно сложно. Я не знаю, как прав
— Да не кричи ты так! Утро не было томным. Точнее, совсем немного, когда я сквозь сон чувствовала, как пальцы Глеба скользят по моей спине, вырисовывая круги. По позвоночнику, чтобы замереть у ямочек на пояснице. И при этом делается так хорошо и спокойно, что снова клонит в сладкий и спокойный сон. А потом случается он — звонок от, мать её за ногу, Дианки! Видимо, она вчера пыталась дозвониться, но ничего не вышло. И уже в Москве, на пересадке, не могла найти себе места. — Я не кричу, — ни капли не смутилась она. — Я наоборот само спокойствие. И коплю силы исключительно для того, чтобы дать тебе в лоб при встрече. — Встрече? — эхом повторила я, глядя в окно. Так, стоп. Ей же долететь ещё надо. Значит, мгновенное избиение откладывается. Лебедев уже принял душ и отправился на кухню. Деликатный мой. Только удовлетворился кратким: «Это подруга», кивнул и покинул комнату. Внизу уже неслись машины, переходили дорогу ежившиеся под вет
На новом месте меня приняли хорошо. Впрочем, в «Адаманте» тоже сотрудники были настроены достаточно благодушно. И даже Загорулин поначалу казался не таким уж гадом. Но тут… Поверить было трудно. Но теперь я — часть этой команды, а не девочка из другой фирмы, что за углом. И пусть в просторном кабинете сидит несколько человек, всё равно я — часть «Фемиды». И все излучают либо доброжелательный интерес, либо откровенное любопытство. Но при этом нет даже намека на негатив. Возможно, в компаниях, где все занимаются одним делом и искренне нуждаются в помощи друг друга, всё так и происходит. Я не пришла на чье-то место, слава богу. Глеб объяснил, что в последнее время работы и правда много. А все сотрудники — люди, и работа без отпуска и больничного — зло, особенно если хочешь сохранить хорошие отношения со своими подчинёнными. Мой непосредственный начальник, Шкиль Михаил Самуилович, оказался персонажем колоритным. Невысок, жилист, седовлас. В очках, при акк
— Да не кричи ты так! Утро не было томным. Точнее, совсем немного, когда я сквозь сон чувствовала, как пальцы Глеба скользят по моей спине, вырисовывая круги. По позвоночнику, чтобы замереть у ямочек на пояснице. И при этом делается так хорошо и спокойно, что снова клонит в сладкий и спокойный сон. А потом случается он — звонок от, мать её за ногу, Дианки! Видимо, она вчера пыталась дозвониться, но ничего не вышло. И уже в Москве, на пересадке, не могла найти себе места. — Я не кричу, — ни капли не смутилась она. — Я наоборот само спокойствие. И коплю силы исключительно для того, чтобы дать тебе в лоб при встрече. — Встрече? — эхом повторила я, глядя в окно. Так, стоп. Ей же долететь ещё надо. Значит, мгновенное избиение откладывается. Лебедев уже принял душ и отправился на кухню. Деликатный мой. Только удовлетворился кратким: «Это подруга», кивнул и покинул комнату. Внизу уже неслись машины, переходили дорогу ежившиеся под вет
Сумасшествие какое-то. Пожалуй, это единственная разумная мысль, которая появилась в моей голове. За окном проносились витрины магазинов и тёмные переулки. Да, сейчас с души упал камень, а от напряжения остались только отголоски. Операция прошла успешно, и это самое важное. Глеб прав. Тысячу раз прав, что всё будет хорошо. И что… глупо сидеть у двери палаты, сейчас я Никитке совершенно не нужна. А вот дальше здраво рассуждать почему-то не получалось. Мне сейчас сделали предложение. Предложение, боже. А ещё просто привезли еду. Я могу поклясться, что в жизни не ела ничего вкуснее этой курицы-гриль, завернутой в лаваш. И не пила более вкусного чая. Разум, конечно, намекал, что после дня голодовки и нервотрёпки любая пища будет как лучший деликатес, только кто слушает разум? Особенно после таких слов. Осознать и поверить толком не получалось. Что там! Даже как-то классифицировать собственные действия невероятно сложно. Я не знаю, как прав
До «Сианы» я добрался часам к девяти вечера, да и то повезло — пробка, в которую угодил, рассосалась быстро. Стоянка клиники оказалась полупустой, несколько машин, наверное, принадлежат дежурным медикам или поздним посетителям. Что там говорила дама-администратор по телефону? Ксюша ждет во дворе? Ну да, у неё-то машины нет. Кстати, вот еще этим стоит озаботиться. Только выяснить, умеет ли девочка водить. Хотя… всему можно научиться, было бы желание. В рабочем блокноте, где у меня записано сотни две телефонов на любой случай, имеется и несколько контактов приличных автодилеров, кое-чем обязанных... Так что машину можно взять хорошую и без переплаты. Правда, вряд ли она сейчас может это себе позволить… Ну, в крайнем случае дать служебную на несколько месяцев. Выйдя из «Лексуса», я прошел ухоженным двориком клиники к парадному входу, поискал взглядом и почти сразу наткнулся на знакомую фигуру, застывшую на скамейке под традиционной больничной елкой — нарочно их, что ли,
— Чурбашка, — вырвалось у меня в сердцах. Ксюша обалдело смолкла, а потом с явной растерянностью поинтересовалась: — Почему? — Потому что раньше не сказала. Сам не знаю, почему вылетело именно это слово. Бабушка называла так всех, у кого с умом явная проблема. У Ксюши вообще такого не наблюдалось, но «чурбашка» сорвалась сама. Свободной рукой я потянул ежедневник, пытаясь вспомнить, что и куда можно сдвинуть. Получалось, что почти все. А что нельзя сдвинуть, то можно перенести. Поймут, ничего страшного там нет. Ксюша еще несколько секунд помолчала, потом отозвалась официальным, то есть насквозь промороженным тоном: — Прошу прощения. Я понимаю, что должна была предупредить о своих обстоятельствах. Если считается, что они помешают работе… — Ксюша, — рявкнул я, уронив ежедневник и едва не сбив рукавом чашку ароматного кофе, приготовленного Инночкой, — я тебя сейчас ещё хуже назову. И буду прав, ведь ты первая начала.
Для начала совсем неплохо. Он держит себя в руках. Помрачнел, конечно, но при этом молча ждал, что скажу я. Я же все выходные обдумывала, что именно сказать. Правду — вы, дражайший шеф, мудак, и вообще меня переманили на другую работу, — отмела сразу. Понятное дело, даже если б и надо было сказать нечто подобное, подобрала бы очень мягкие формулировки. Профессионалка всё же. Но тут… Говорить о другом месте работы крайне неосмотрительно. Да, вряд ли Загорулин не узнает, что его юристку совратил… тьфу, сманил Лебедев. Поэтому решила сказать почти правду: — Переезд, Всеволод Николаевич. Сейчас семейные дела повернулись так, что надо с ними срочно разобраться. Загорулин чуть приподнял брови, взял ручку, постучал задумчиво о крышку стола. — Настолько серьёзные, что надо увольняться? — Я не знаю, когда вернусь, — развела руками я, стараясь удержать печально-скорбное выражение лица. — Здоровье ребёнка, сами понимаете. Загорулин бросил на меня
Если бы кто сказал мне, что я проведу несколько ночей в квартире Лебедева Глеба Александровича, буду есть с ним за столом, обсуждать Загорулина, дело «Кираны» и неожиданно — консалтинговый семинар, который состоится осенью, то… посоветовала бы пойти и протрезветь. А ещё то, что с нашей «помолвкой» пока не делается резких движений. Лебедев пояснил, что, пока я не ушла из «Адаманта», делать ход назад очень глупо. Приставания Загорулина (я о них рассказала) могут возобновиться. Искреннее хотелось верить, что Лебедев говорит это не только потому, что приставания, но и… Что «и» — уже не моего ума дело. Нечего разевать рот на мужчину, который тебе явно не по рангу, Вава. В происходящее я не верила. От слова совсем. Лебедев вёл себя спокойно и невозмутимо, словно у него жил не посторонний человек, а родственница. При этом родственница весьма приятная и не вводящая в состояние когда-же-ты-отсюда-уберёшься. Возможно, это потому, что на небе наконец кто-то смил
Снилось черт знает что. Ледяная Кунгурская пещера, Лебедев с загадочной улыбкой. И какой-то до ужаса перепуганный священник, который сказал: «Теперь вы муж и жена. Ребята, давайте отсюда скорее сваливать, пока это всё нам не рухнуло на головы» И первым и побежал. Да так быстро, что мы не смогли бы догнать, даже если бы захотели. — Пусть бежит, — шепнул Глеб, крепче прижимая к себе. — Наконец-то мы одни. И прижался к моим губам. …А потом я открыла глаза и уставилась в потолок. Чего только ни приснится. Эх… Во сне было всё же хорошо. И целовался там Глеб не хуже, чем в реальности. «На новом месте приснись жених невесте», — тут же вспомнилась дурацкая поговорка. Кажется, и приснился. Что будем делать, Вава? Готова ли ты как-то по-хорошему договориться с мужчиной, который неожиданно помог решить вчерашнюю проблему? Такого не пошлёшь. Да и, положа руку на сердце, посылать совсем не хочется. Медленно сев на кровати, я провела
— Ксюша, — терпеливо сказал я, понимая, что она действительно слабо соображает. — Здесь мокро и очень-очень сыро. Это старый фонд, постройка отвратительная, стены и без того ловят влагу, как картонные, а уж после такого… Ты здесь несколько дней будешь все сушить и проветривать, понимаете? Насчет дивана даже не знаю. По-моему, проще его выкинуть. Но в любом случае сегодня вам ночевать негде, так? А у меня огромная квартира с отличной гостевой спальней. — Я не поеду! Даже не рассчитывай на что-то! — Почему? — с неподдельным интересом вопросил я. — Я специально сказал про гостевую спальню, чтобы ты не начала думать всякую ерунду. Ксюша, мы взрослые люди. Мне не обязательно затаскивать тебе к себе домой, чтобы… В общем, необязательно. А тебе нужно нормально выспаться и отдохнуть. Здесь это невозможно по определению. У тебе есть варианты лучше? — Гостиница, — буркнула Ксюша и отвела взгляд. — Минимум на неделю с учетом ремонта, — подхватил я. — Причем ты т