Тихий щелчок, и Лешек взялся за руль. Ощутив легкое разочарование, что все так быстро закончилось, я уставилась на дорогу.
Итак, что мы имеем: новый мир, новую семью и отсутствие памяти. Хотя временами она пытается вернуться домой. А еще говорящую летучую мышь.
По-хорошему, стоило разбираться с тем, как я сюда попала и могу ли вернуться. Но… во-первых, не покидало чувство, что вернуться невозможно. Во-вторых, страдать некогда. В-третьих… Да, кому-то покажется поездка по магазинам несуразной глупостью, но именно во время шоппинга у меня мысли выстраиваются в нужном порядке.
И польза, и прелесть.
— За нами летит Бецик, — неожиданно сказал Лешек. — Мне оторваться или разрешим ему упасть на заднее сидение?
Я обернулась. И правда, фамильяр усердно махал крыльями позади.
— Возьмем, куда же его.
Лешек хмыкнул и притормозил.
Бецик самовольно с размаху бухнулся мне на колени. Довольно выдохнул, выставил пузо на солнышко и распластал крылья.
— Наха-а-ал, — прокомментировала я.
— Какая ведьма — такой фамильяр, — ни капли не смутился он. — И вообще, сколько можно ехать? Я уже готов подглядывать за тобой в раздевалке и озвучивать твоему другу!
— Бецик! — возмутилась я.
— А он у тебя хорош, — рассмеялся Лешек.
Я ткнула Бецика в бок, но тот только хрюкнул, делая вид, что здесь совершенно не при чем!
Лешек привез меня в роскошный магазин. Здесь было все. Очень приятные глазу модели, которые непременно хотелось примерить на себя. И платья, и юбки, и брюки. Блузки тоже были ничего, кстати. Глаза разбегались, душа жаждала чего-то женственного и уникального. Поэтому, набрав множество вещей, я быстро нырнула в примерочную.
Бецик, наглая морда, ни капли не смутился и последовал за мной. Сунул физиономию под штору и деловито наблюдал за тем, как я меряю наряды. При этом не забывал комментировать:
— Это хорошо. Это отлично. Фу, Алина, убери! Будешь как кузяк востроносый… И того хуже!
Не то чтобы я прислушивалась к каждому совету, но определенно Бецик не был обделен вкусом. Поэтому часть вещей я все же отложила.
— Вот теперь девушка как девушка, — заявил фамильяр, глядя на меня в новом зеленом платье, удивительно подчеркивавшем фигуру.
— А до этого мужик был, что ли? — поинтересовалась я, внимательно разглядывая себя в зеркале.
Бецик закатил глаза.
— Господи, с кем приходится общаться. Не говори глупости!
Я тихонько хихикнула, Бецик фыркнул и исчез. Вот же ж… Жизнь складывается удивительным образом. За тем, как я переодеваюсь, подглядывает здоровенная летучая мышь, а меня это ни капли не смущает.
Еще раз осмотрев отобранное, осталась довольна. Так, отлично, вот сразу можно переодеться в эту васильково-синюю юбку и миленькую белую блузку с вышивкой по плечам. Все лучше, чем наряд, в котором я сюда приехала.
Из-под шторы вылетела коробка. Я вскрикнула от неожиданности. Бецик засунул морду в примерочную.
— Надо взять эти кружевные чулки! — заявил он таким не терпящим возражений тоном, что я чуть не выронила только что поднятую коробку.
— За-зачем?
И правда чулки. Красивые такие, очень тонкая работа. Под такие надо еще пояс, резиночки и шикарный бюстгальтер. И все, все мужчины у твоих ног.
— Как зачем? — искренне изумился он. — Ты же девочка! Надо! К тому же скоро Выданье!
Выданье-то, конечно, Выданье. Но вот падать в чьи-то объятья или, наоборот, выпрыгивать оттуда, я пока не намерена.
— Нет, Бецик, я пока морально не готова, — сказала я и, чего уж там, с сожалением поставила коробочку на скамью.
Когда я вышла, фамильяр все же пробормотал под нос:
— А я бы все-таки взял эти кружевные чулочки.
Не став ничего говорить вредному мышу, я подошла к кассе. Только вот там меня огорошили:
— Все оплачено, панна Каторжинская.
— Простите? — переспросила я, понимая, что меня явно с кем-то перепутали. — Я только мерила вещи, никакого расчета не было. Наверно…
— Нет-нет, — продавец ослепительно улыбнулась. — Пан Скорбута велел списать средства со своего кристалла, пока вы были в примерочной.
Я моргнула, потом покосилась на Бецика. Тот прикинулся частью декора помещения.
Зараза.
Так, ладно. Устраивать скандал в магазине я не буду. А вот Лешек сейчас получит. Ничего не имею против, если мужчина хочет сделать подарок. Но это должен быть либо мой мужчина, либо тот, который им собирается стать. А так я вполне самостоятельная девушка, которая привыкла оплачивать собственные покупки.
— Где он? — поинтересовалась я, искренне надеясь, что в голосе не слышится кровожадность.
— На улице, — тут же последовал ответ.
Еще и взгляд такой… Мол, какое золото ей досталось, а она, дурочка, еще глазищами тут стреляет гневно.
Забрав пакеты, я гордо вышла из магазина. Лешек стоял возле автомобиля и листал темную книгу. Последняя немного напоминала мой гримуар, но при этом была какой-то облегченной версией. Больше походила на солидный ежедневник, да.
— Это что еще такое? — грозно спросила я, оказавшись рядом.
Лешек поднял взгляд, в зеленых глазах застыло немного странное и отсутствующее выражение. Потом моргнул, будто освобождаясь от мыслей, и наконец-то увидел меня.
— Это обновки из отличного магазина, Алина. А что?
— Почему ты рассчитался? — уперла я руки в боки.
Учитывая, что по-прежнему держала пакеты, со стороны это смотрелось крайне забавно. Однако я не собиралась упускать момент. Где поймала красивого мужчину, там и буду зажимать! В данном случае возле его шикарной машины.
— Потому что это правильно, — невозмутимо сказал Лешек. — Не хватало еще, чтобы моя подруга сама за себя платила.
После этого он мягко забрал у меня покупки и устроил их на заднем сиденье. Потом бросил на меня подозрительный взгляд.
— Алина, что-то не так?
С губ рвались гневные слова, и внутри все кипело от возмущения. Однако чудом мне удалось взять себя в руки.
— Почему я не могу заплатить за себя, Лешек?
Теперь пришла его очередь закипать от возмущения.
— Потому что я не беден! И могу сделать женщине приятное! И… и это принято, в конце концов! Как на меня потом будут смотреть окружающие?
— Глазами, — проворчала я, отодвигая его и садясь в машину.
Определенно тут какая-то культурная заморочка. Мне очень хочется поорать, чтобы не покушались на мою самостоятельность, но в то же время меня что-то останавливает. То ли воспоминания о местных обычаях стучатся в стеклянную преграду перед спящей памятью, то ли… есть что-то еще.
Лешек сел рядом. Воцарилась тишина. Наверно, именно сейчас стоило раз и навсегда разобраться, за что тут платят мужчины и что не должно бесить женщин.
Однако на глаза вдруг попалась вывеска «Пани Валевская», и я брякнула:
— Мне срочно туда надо.
Благо Лешек не задавал лишних вопросов. За что я ему была готова простить чуть больше, чем оплату моих платьишек и прочего дамского обмундирования. Потому что если бы он и попытался что-то уточнить, то я просто бы не смогла объяснить, почему с огромной силой меня тянет именно в этот магазинчик.
Меня молча подвезли к нужной двери. Я поймала Бецика за ухо.
— Ай! — возмутился он.
— Ты в ответе за Лешека. За мной не идти! Скоро буду.
С этими словами я молниеносно выскочила из машины и залетела в магазинчик. И тут же замерла соляной статуей, ибо меня со всех сторон окутало тонкими ароматами, и голова пошла кругом.
О-о-о, много ли вы способны отдать за потрясающие духи? Именно те, о которых мечтали всю жизнь? Чтобы невозможно оторваться, и хотелось дышать-дышать-дышать. Представили?
Так вот, возникло ощущение, что здесь собрались сразу все мои любимые ароматы. Потому сложно понять, что к чему, но так легко и сладко на душе.
Я осмотрелась по сторонам. Стеклянные витрины, где расставлены самые разнообразные флакончики и бутылочки. Мягкий свет, исходящий от подвешенных прямо в воздухе золотистых шаров.
Как зачарованная, я подошла к одному из них и коснулась пальцами. Коже тут же стало тепло и немного щекотно.
— Медовое золото из Варшавинцы, — из ниоткуда прозвучал низкий женский голос. — Его варят в специальных чанах, долго читают заклинания и ждут, когда первые лучи солнца приласкают смолистое вещество, напитав его светом.
Я невольно вздрогнула и посмотрела направо. Там, возле окна, увитого маленькими розочками и зеленью, стояла женщина. Не слишком высокая, почти как я ростом. Светло-русые локоны были уложены в высокую прическу. Изумительной красоты лицо, с мягкими, будто округленными, чертами. Бездонные, словно колодцы с темной водой, глаза. Пухлые губы и аккуратный маленький подбородок.
Изящная рука чуть отставлена в сторону, из зажатого в длинных пальцах мундштука с сигаретой вверх поднимается дым.
На женщине надеты черная блузка, приталенный бордовый пиджак, длинная юбка до щиколоток под цвет пиджака. Выглядывают острые носки туфелек.
Один из золотых шаров подплыл по воздуху к женщине и вдруг медленно начал крутиться вокруг своей оси. Исходящий от него свет отразился в крупном камне причудливой брошки, приколотой над грудью.
В голове вдруг стало тесно от множества мыслей. Каждая из них норовила превратиться в полноценный вопрос. Внезапно я четко осознала: женщина мне знакома. И магазин тоже. Я тут была много раз. И здесь всегда уютно и как-то… правильно.
— Да-а-а… — протянула она, оглядывая меня с ног до головы. — Перемены налицо. Хоть я и не думала, что все получится так быстро. Но ты молодец, смогла.
— Вы знаете? — спросила я резко охрипшим голосом. — Знаете, что со мной произошло?
Затяжка, взгляд, пауза. Пауза такая же тягучая и играющая золотом, как шары из Варшавицы. И грудь будто стискивает — не так просто сделать вдох.
— Как же не знать, милая, когда ты ко мне сама пришла за помощью.
Женщина сделала шаг ко мне, потом еще один. Не в силах отвести взгляд, я смотрела на нее. Она казалась идеальной: каждое движение, каждый локон, дымок от сигареты — и тот идеален. А еще от нее пахнет фиалками и ванилью. И похожа на статуэтку, так и хочется взять в руки.
В темных глазах ничего нельзя было прочесть.
И я сама не понимала, почему робею и не в состоянии спросить хоть что-то толковое. А стою только, разинув рот, и на этом и заканчиваются все мои достижения.
— Не помнишь… — с едва различимым сожалением сделала она вывод.
Я только отрицательно помотала головой.
Женщина сжала губы, но потом странно усмехнулась:
— Уж не знаю, радоваться или расстраиваться. И все у нас получилось, и в то же время потребуется много времени, чтобы восстановить потерянное.
— О чем? Пожалуйста, расскажите мне, — взмолилась я. — А то ничего не понятно…
Она уже раскрыла рот, чтобы ответить, но вдруг прислушалась.
— Ты не одна?
— Нет, там мой… сосед, Лешек. И фамильяр.
— Придешь сегодня в девять вечера, — не терпящим возражений тоном сказала она. — А пока…
Женщина быстро подошла к одной из витрин, достала несколько флакончиков и отдала мне.
— Бери, прекрасные ароматы. Все остальное — потом. И помни, никто не должен знать, что ты придешь ко мне.
Рукав пиджака соскользнул ниже, и я увидела изящный золотой браслет, на котором было выгравировано «Мария Валевская».
— Иди, Алина, я буду ждать.
Темные глаза сверкнули, неведомая сила развернула меня к выходу. Ноги сами пошли, попытка обернуться не удалась. Но даже покидая магазинчик, я чувствовала взгляд его странной хозяйки.
После шаров с медовым золотом солнечные лучи показались нереально яркими. Я даже зажмурилась. Да уж, вот тебе и зашла. Загадок стало только больше.
Меня невозмутимо подхватили под локоть и увели к машине.
— Ты сама на себя не похожа, — мрачно заметил Лешек, переведя взгляд с моего лица на флакончики духов. — Что произошло?
— Очумела в царстве ароматов, — неуклюже отшутилась я.
Зеленые глаза чуть прищурились. Не верит. Ладно, пойдем другим способом. О!
— Лешек, а тебе рыжие нравятся?
— Рыжие? — оторопел он, явно не ожидав такого поворота. — Ну… да. А что?
Конечно, можно было придумать что-то попроще, чтобы переключить внимание Лешека с моего посещения магазинчика, но умная мысля приходит опосля. Поэтому ничего не оставалось, как невозмутимо отдаться в руки мастериц и велеть выкрасить себя в огненно-рыжий цвет. С одной стороны, это прежний цвет моих волос, с которым привычно и хорошо, с другой… Вислава хлопнется в обморок от неожиданности. И это замечательно! На все ушло часа два, при этом парикмахерша оказалась премилой девочкой и все щебетала, что использовала и лучшие отвары для ополаскивания, и закрепляющее цвет зелье. — Продержится год, а то и дольше, вот увидите. Я закончила курсы в Краковаре. А еще вам с собой заверну бутылочки с бальзамом. Мы его сами варим для наших клиентов. С собой, так с собой. Уже не первое заведение, откуда я выйду с полными руками. В этот раз расплатившись самостоятельно, я вышла уже куда бодрее, чем от пани Валевской. Так, где там припарковался мой замеча
Будь на месте моего соседа кто-то повпечатлительнее, то уже бы шлепнулся в обморок. Но Лешек спокойно все выдержал, а потом посмотрел на меня. Ни единого слова, но я каким-то образом поняла, что если я только намекну, то пану Горневичу очень быстро объяснят, что приличные мужчины так не ведут себя со склерозными девушками. Тьфу, потерявшими память. — Что-то мне нехорошо, — пробормотала я, — пан Горневич, мы с вами продолжим разговор в другой раз. Лешек, будьте любезны, помогите дойти до моей комнаты. Как по волшебству тут же появилась Дорота, которая спешно увела Марка из гостиной. И достаточно было одного его взгляда, от которого по спине пробежали ледяные мурашки. Лешек с беспокойством смотрел на меня. — Ты вообще идти сможешь? Смогу, милый, смогу. От воспаления хитрости ноги не отказывают. Хотя до сих пор еще некомфортно от действий господина Горневича. Ох, не к добру это. И вообще, это желание поцеловать… гипноз? Или тоже ведьмак?
Что сказать про вечерний Львовиш? Он был прекрасен. Фонарщики зажигали фонари, горожане прогуливались по старинным улицам. Из кофеен и кондитерских доносился изумительный аромат кофе и шоколада. Золотистый свет заполнял все вокруг, придавая домам какой-то особенный шарм. Я шла, едва ли не с раскрытым ртом рассматривая все вокруг. Вот аптека, где из поколения в поколение изготавливают лекарства, зелья и, если верить вывеске, то могут вернуть и молодость. Вот фонтан с Посейдоном, опирающимся на трезубец и важно взирающим на проходящих мимо людей. А чуть дальше — милый паровозик, который стоит возле магазина сладостей «Свитотч». Если не ошибаюсь, на нем можно прокатиться по городу, а забавный полненький человечек в красной форме будет рассказывать в это время о достопримечательностях города. Вместо колес у паровоза танцует мягкое золотистое пламя. А еще с каждым шагом я понимала, что чувствую себя здесь как дома. И это было так… здорово. Пани Вал
— И вы согласились? — хрипло спросила я. Мария смотрела на золотые кольца, украшавшие ее длинные пальцы. В крупных александритах танцевали красные искры. Казалось, мысли прекрасной парфюмерши были очень далеко от меня, увитого розами балкончика и вечернего Львовиша. — Согласилась, — наконец-то произнесла она. — Алина была настойчивой девочкой. Ей и правда не хотелось тут находиться. — Ну, родственники у нее противные, конечно, — буркнула я. — Но ничего такого, чтобы сбегать в другое измерение. Или я чего-то не знаю? Сложно судить о даре. Что его потеря для ведьмы? Для меня отсутствие колдовских способностей — все равно, что исчезновение третьей руки, которой никогда не было. А для Алины? — А… — Я невольно взлохматила волосы, не зная, как правильнее сформулировать вопрос. — У вас все получилось? — Учитывая, что ты здесь - все, — качнула головой Мария. — И назад отсюда дороги нет. Душа Алины не сможет вернуться в собственную оболочку. А
— Войцех, нельзя было как-то поаккуратнее? — мягко укорила Дорота, подливая мне кофе. Замечательный кофе, кстати. В маленьком френч-прессе, с корицей, кардамоном и гвоздикой. Такой сказочный аромат, что хочется позабыть обо всем на свете, возлечь на ковер и наслаждаться плодами трудов чернокожих невольников. Но… — Я и аккуратно, — раздался очень низкий голос рядом. — Кто ж знал, что она так занервничает? — То есть висящая в воздухе рука — совершенно ни разу не повод нервничать? — проворчала я, допивая кофе. Кажется, за время нахождения в Львовише я выхлебала его больше, чем за последнюю неделю. Но что поделать, если он сумасшедше-вкусный, совершенно не похожий на растворимую лабуду, которую приходилось пить на работе и дома. Войцех фыркнул. Свеча оказалась перед моим носом. Невольно дернувшись, я высказала все, что думаю о призраке-дворецком. Только на этот раз он громко расхохотался, а Дорота смущенно уточнила: — Не пр
Спустя полчаса — Ну… зайчик, рыбка, птичка, солнышко, бусинка. Ну пожалуйста! Бецик покосился на меня. — Первый раз слышу, чтобы кто-то так разговаривал с гримуаром. Я сдула со лба рыжую прядь и шумно выдохнула. Бася, как истинная зараза и злая книга, открываться не собирался. Вот не собирался и все тут! Сверкал своими алыми глазищами, клацал металлическими львиными зубами и… не открывался. Но при этом меня не отпускало чувство, что если еще чуть-чуть поупорствовать, то все получится. Оказывается, в этом мире бывают мужские и женские гримуары. Пол определяется после того, как ведьмак-книгарь завершает свое детище и наделяет силой. Басидор Лев Галицкий, творение рук ведьмака Данила Галицкого, был подарен Алине на восьмилетие, и с тех пор стал преданным соратником и другом. Но вот открываться мне этот гад не собирался. За спиной послышался треск. Я обернулась. Бецик деловито жевал чье-то фото. — Эй! Прекрати! — возмутилась я.
Ужас опалил с ног до головы. Я слабо дернулась, но поняла, что не смогу сопротивляться напору мужчины. Вспыхнул гнев, я попыталась вырваться, и вдруг комнату озарило ослепительным светом. Сверху что-то упало, запах трав и кофе разлился по комнате, не давая вздохнуть. Хватка Марка вдруг ослабла, он покачнулся и вместе со мной рухнул на пол. Я пискнула, оказавшись под солидной тяжестью. Все же фигура и рост у него дай бог. Стоило чуть спихнуть его в сторону, как взору открылось… Я едва не потеряла челюсть и даже позабыла, что лежу на полу в позе звездочки. Прямо надо мной парил раскрытый гримуар. С его страниц лился алый свет, сверкающий, словно дорогой рубин. — Басенька… — слабо сказала я. — Спасибо. Хотелось вскочить и прижать гримуар к груди, пообещать купить ему самую красивую закладочку и не выносить мозг без надобности. Ведь это именно он рухнул на голову Горневича, не дав ему со мной ничего сделать. Я попыталась встать, но перед г
Борщ закончился, как и восхитительные пампушки. А еще закончилось терпение у Бецика. Он только чудом держал себя в руках, тьфу, лапах и ждал, когда все покинут помещение. Шаленому, правда, пришлось рассказать все, что произошло с Горневичем в это утро. Уж не знаю почему, но резко возникла потребность поделиться случившимся хоть с кем-то. Кажется, пан лекарь не из стана врагов. Да и… Если что, лечить мою безвольную тушку придется ему, а не кому-то другому. Поэтому я красочно описала скотское поведение господина Горневича и рыцарское — Басеньки. Пан Шаленый нахмурился, бросил задумчивый взгляд на гримуар, потом что-то нелестное сказал про Горневича. — Кстати, что такое Право Первого? — не растерялась я. Шаленый несколько секунд поколебался, но потом, вздохнув, все же пояснил: — Я бы назвал это пережитком прошлого, но официально оно не отменено. Если девушка дала мужчине согласие стать его женой, и у них была физическая близость, — это уже настоя
Малгожата собиралась к отъезду — Палланок не мог долго оставаться без присмотра. К тому же все уладилось. Алина вернулась, чувствовала себя неплохо. Появился Анджей, который пропадал столько лет. Да и Вислава не такая уже гадина, как казалось раньше. Лешек влюблен в свою девочку по уши: было видно, что разорвет горло любому, кто посмеет ее обидеть. Тут можно быть спокойной, у молодых все будет хорошо. Малгожата поставила саквояж на сидение и закрыла дверцу машины. Пожалуй, стоит попрощаться с племянницей. И, конечно, пригласить в Мункач. Ведь зимой должны приехать Эрик и Матияш, надо обязательно познакомить сорванцов с их рыжей сестричкой. — Снова бежишь? — раздался за спиной голос Марка. Сердце екнуло. Не хотелось самой себе признаваться, что она предпочитает все бросить и уехать, нежели посмотреть правде в лицо. А правда в том, что Горневич не просто знакомый. И даже не друг. Он… Малгожата медленно обернулась. — Добрый день, пан Горн
«Пан незнакомец или пани незнакомка, если ты это читаешь, значит, меня уже нет в живых. Моя жизнь — совсем не то, чем можно хвастаться или гордиться. Поэтому заранее прости, что вынужден узнать все это, прости и пойми. Я должна покаяться перед смертью, потому что не имею другой возможности рассказать правду. Мой разум с каждой секундой растворяется в тумане, затягиваясь дымкой безумия, мои слова лживы и неверны, мои действия приносят только вред. Меня зовут Альжбета, вся моя жизнь прошла в лесу возле деревеньки Пргошин. Я никогда не стремилась к роскошной жизни, не знала своих родителей и не хотела ничего, кроме своей тихой хижины, целебных ягод и преданных зверей. Всему, что я знала, меня научила бабка Яджина. Она же и воспитывала меня в младенчестве, сообщив, что однажды нашла на пороге своего дома. К нам приходили лечиться. Сначала из Пргошина, а потом потянулись и из городов, рядом раскинулся княжий Краковар. И уже тогда я поняла, что прои
Голова болела так, словно кто-то очень долго бил ею о стену. Отдельно от тела. Я с трудом разлепил глаза. Виски пронзила такая боль, что я, застонав, сжал их пальцами. — Доброе утро, пан Скорбута, — прорвался через эту красную раскаленную боль голос Шлях-Успенского. — Вы живы, хоть и выглядите отвратительно. Поздравляю, вы практически вдовец. Тут же стало не до боли. Я повернул голову и встретился взглядом с пронзительными черными глазами князя, сидящего в кресле напротив. — Водички? — ласково предложил он, протянув мне стакан. — Спасибо, — хрипло произнес я, схватил стакан и осушил его одним махом. Немного полегчало. — Какой еще вдовец? Где Алина? — Под присмотром лекаря, — сказал Шлях-Успенский. — Но шансы невелики. Что вы помните? Что я помню? Стало совсем дерьмово — помню я все с отвратительной четкостью. И от этого к горлу подкатила дурнота. Только вот самое последнее как в тумане. — Что произошло? — еле сл
— Это рискованно, — сказал Шлях-Успенский, обведя нас всех взором. Еще как рискованно, кто ж говорит иное. Я откинулась на спинку стула и демонстративно сложила руки на груди. Делайте что хотите, господин Речи Шветной и всего остального, но наши ведьмы просто так не отступают. Пани Валевская подняла тонкую руку с зажатой между пальцами сигаретой. Не потребовалось даже просить, чтобы ей прикурили — князь оказался сама галантность. Правда, Змеевский, стоящий у окна, почему-то хмыкнул. Ох уж эти аристократические отношения. Надо отдать должное пани Валевской: перед князем она не робела, хоть и вела себя предельно уважительно. Ее, конечно, шокировало, когда ни с того ни с сего пришлось оказаться посреди моей комнаты. Хорошо, что она в этот момент не принимала ванну, или там мужчину, а то вышло бы очень неловко. Но Мария словно чувствовала, что произойдет нечто из ряда вон выходящее, поэтому прибыла в изумительном платье вишневого цвета. Ее светлые волосы
Проанализировав ощущения, я поняла, что ничего не болит и все прекрасно. Даже странно, ведь на меня тогда что-то упало. Или это были фантазии? — Князь пытался быть аккуратнее, но тебе все равно досталось, — добавил Горневич. — А теперь хватит так на меня смотреть и расскажи, что случилось. — Как заслужил, так и смотрю, — фыркнула я. Горневич недобро прищурился, но от меня не укрылось, что рука Малгожаты легла на его плечо. Так-так, останемся с тетушкой наедине, все вытрясу. — Алина, разборки потом, — тихо сказала Малгожата. — Расскажи все. Возможно, это поможет поймать Лешека. Имя мужа заставило вздрогнуть и собраться. Мысли разбежались в разные стороны, словно крысы с тонущего корабля. Так, ну-ка намотать сопли на кулак и думать! Мой рассказ занял каких-то пятнадцать минут. Я затаила дыхание, ожидая, что скажут Марк и Малгожата — ибо, как выяснилось, Вислава пришла в себя не так давно. Ей просто не повезло: обломок двери по касательно
В дверь кабинета князя стучали так, словно хотели выбить. Конечно, это не по силам ни одному из проживающих в замке, кроме самого Вацлава, но… явление весьма любопытное. Шлях-Успенский оторвался от изучения старинных фолиантов и с предвкушением посмотрел на дверь. Не зря же было велено всем невидимым охранникам пригасить заклинания в коридоре, чтобы незваный гость мог свободно пройти. — Откройте! Немедленно откройте! — донесся взволнованный женский голос, низкий и глубокий. Черный кот выгнул спину и, впившись когтями в велюровую обивку кресла, со смаком потянулся. Потом вопросительно посмотрел на хозяина: мол, впускаем или наслать пару кошмарчиков на гостью, а? Шлях-Успенский поднял руку и шевельнул пальцами, словно хотел повторить очертания волны, накатывающей на берег. Дверь распахнулась, и Малгожата София Каторжинская, босорканя, смотрительница замка Палланок, едва не хлопнулась на ковер. Однако, как и положено истинной пани, удержа
Черт знает что получается. Томаш, конечно, мог наврать Виславе, ведь именно он и звал Лешека. Но в то же время… что-то очень странно. Ведь если б ему надо было скрыться только от Виславы — это одно дело. Но тут поставили в известие всех гостей! Значит, или Лешека вызвали вовсе не к князю, или просто оговорились. Хм, все страньше и страньше. — Алина, мне не нравится выражение твоего лица, — честно сообщила тетушка. — Мне тут вообще много чего не нравится, — покачала головой я. — Однако, коль так пошло, сначала отыщем Вовку. Вислава только приподняла брови. Вчера мы рассказали про волколака. Ей явно хотелось спросить, на кой черт он нам нужен, но женское любопытство пересилило. — Идем! — согласилась она и вдруг дернулась. — Ой! И тут же, чуть нахмурившись, посмотрела по сторонам. — Что-то тут какое-то недружелюбное место. Уже второй раз мерещится какая-то тень. Услышанное заставило меня затаить дыхание. Если фигня
Нет, после любовных утех и страстных объятий с Лешеком я была готова увидеть многое, но только не это. На несколько секунд даже позабыла, где я и что происходит. Потому что уж никак не ожидала узреть посреди внутреннего двора Вайвельского замка Горневича и… Малгожату у него на плече. — А кузяк не дремлет, — заметил Лешек, уставившись на происходящее. — Слушай, кажется, мы с тобой пропустили все, что только могли. Или я чего-то не знаю? — Чего именно? — глупо уточнила я, не в силах отвести взора от миниатюры: «Марк и Малгожата сверху». — У них какие-то отношения? Малознакомую женщину вот так на плечо не закинешь. К тому же посмотри на физиономию Горневича. Я чуть нахмурилась. — А что с ней? — Лучится удовольствием, сволочь, — невозмутимо заметил Лешек. — Словно поймал добычу, за которой гонялся о-о-очень долго. — Дай боженька, чтобы потом добыча не встала на каблуки, и убегать не пришлось уже охотнику. Тем временем стало
С одной стороны, это было несусветной глупостью — вот так вот разговаривать с мужчиной, который только что серьезно помог, скорее всего, спас жизнь. С другой… где гарантия, что это не тот самый человек, который насылал нетопырей на замок? Конечно, это мог быть кто угодно, да и нежить может восставать не только по велению ведьмака, но… Стоит быть начеку. Никогда не знаешь, где тебя ожидает неприятность. Пан смотрел на нее несколько озадаченно. Вон как смоляная бровь изогнулась. Красив все же, чертяка. Смотришь — и хочется портрет написать, чтобы повесить в своей комнате. А потом любоваться перед сном. Малгожата невольно вздрогнула. Этого еще не хватало! Видимо, падая с метлы, она приложилась головой, но вскочила так быстро, что не осознала этого. А зря. Теперь вот пошли последствия. Стоишь такая обнаженная в воде и думаешь о мужчине, которого видишь первый раз в жизни. При этом мысли чудовищно далеки от всех норм приличия. — Пани уверена? — неожиданно усмехнул