На улице почти стаял снег, подснежники и крокусы отцвели, а на открытых полянках уже желтела мать-и-мачеха и пробивалась молодая трава. Была середина апреля, а значит, приближался мой день рождения. В этом году он выпал на воскресенье. В честь праздника Максим дал мне несколько дней отпуска, но при этом настоял, чтобы в этот день, девятнадцатого, я вернулась вечером домой. Я не стала возражать, тем более что с родителями собиралась отмечать праздник с утра.
Папе становилось лучше, он уже ходил, достаточно бодро общался и строил планы на лето. Ему отлично помогло санаторное лечение. Почти месяц специалисты занимались им, терапия, к счастью, имела хорошие результаты. На работе ему оформили больничный и даже выписали компенсацию, что нас очень удивило, ведь его начальник не отличался ни щедростью, ни состраданием. У меня имелись некоторые подозрения относительно того, каким образом так вышло, но доказательств тому не было.
Когда отец должен был оформлять документы для раб
Каждый человек, которого обидели, в глубине души желает отомстить своим неприятелям. Мы часто говорим о достоинстве, морали, прощении, но все равно, когда нам причиняют боль, возникает это самое стремление отомстить, а те, кто его не признает, бессовестно врут. Другое дело, на что мы способны, чтобы проучить обидчика…Намеченная встреча выпускников моего класса была для меня не только поводом встретиться со старыми приятелями, но и возможностью показать Марине и Андрею, что им не удалось меня сломить. Я хотела продемонстрировать обоим, что моя жизнь ничуть не хуже той, что была год назад, что я счастлива и успешна. Именно в этом заключалась моя месть.Всю неделю я только и думала, что о субботе, к тому же, в доме ничего значительного за это время не происходило. Соблазнить Максима в день рождения мне так и не удалось. После звонка Марины мы уже не смогли вернуть романтическое настроение, и босс, пожелав мне спокойной ночи, поспешил удалиться. Следующим утром мен
Его рука лежала на моем плече. Он властно обнимал меня, демонстрируя всем, что я принадлежу только ему. Горячее дыхание опалило шею за мгновение до того, как он оставил легкий поцелуй. Максим представился одноклассникам как мой жених. Он дал понять, что живу я с ним и мы счастливы. За этот час, что босс был в ресторане, нам так и не удалось поговорить друг с другом, зато я могла вдоволь наслаждаться его близостью. Макс не отпускал меня ни на минуту, а когда на нас не смотрели, украдкой оставлял легкие поцелуи.—Как же вы познакомились с Танюшей? —не выдержала нашей идиллии Марина, изрядно выпив и при всех разругавшись с Андреем.—Мы познакомились благодаря тебе,— ледяным тоном ответил Максим,— ты сама настояла, чтобы Таня пошла ко мне на работу, а поскольку до этого ты позаботилась, чтобы она стала свободна, нам ничего не мешало сойтись.—Так значит, это у вас она работала нянькой? —
Это было самое долгое воскресенье в моей жизни. Дима привез домой в начале восьмого; как и говорил Макс, от МКАДа мы ехали в сопровождении трех тонированных джипов. Конечно, мне было интересно, к чему такие меры, и конечно, я понимала, что Дима ничего не скажет.У ворот дома нашу машину встретила вооруженная охрана, а двинуться дальше мы смогли только после того, как водитель обменялся с Эриком какими-то непонятными для меня фразами. Что-то происходило, и от этого становилось тревожнее за Максима.Не сомкнув глаз ни на минуту, я вышла к завтраку, где, как обычно, царила беззаботная атмосфера.—Танюшка, иди скорее, пока мы не съели все Васины блинчики,— похлопал по табурету рядом с собой Игнат Семенович.—Что-то не хочется есть. Спасибо,— криво улыбнулась я, усаживаясь рядом с отцом Максима.—Как вчера все прошло? —воодушевленно спросила Лиза, подсаживаясь ко мне с другой стороны.
Так непривычно оказываться где-то и не иметь представления, где именно. Мы уже полчаса ехали с Владимиром по проселочной дороге. Его шикарный кабриолет совершенно не соответствовал местности, но мужчину это не волновало. Да и потом, за весь путь мы не встретили ни одной машины, поэтому некому было удивляться. Но недолго мы наслаждались поездкой в открытом автомобиле. Когда вдали показался небольшой городок, Владимир съехал с главной дороги и остановился у побитой девятки.—К сожалению, дальше мы должны ехать на этой колымаге,— вздохнул он, ловко выпрыгивая из машины.—Дядя Володя, а ты еще мороженое купишь? —тут же поинтересовалась Софи, как только мужчина взял малышку на руки.—Конечно, принцесса. Дома тебя ждет много мороженого.—Только не перестарайтесь с мороженым,— улыбнулась я,— Володь, подожди, если мы сейчас сядем в девятку, то что с этой машиной?&mdash
Яркой вспышкой молния озарила спальню. Очередной удар грома сотряс весь дом.—Ты дрожишь? —с улыбкой проговорил Владимир, оставляя влажную дорожку поцелуев от шеи до ключицы,— неужели боишься грозы?—Нет, я люблю грозы,— прошептала я, не в силах признаться, что дрожу от страха, но боюсь не грозы.Понимая, что вот-вот случится, что обратной дороги нет, я вдруг пожалела о своем решении. Не должна была я приходить к Володе, когда все еще думала о Максе. Тело до сих пор помнило ЕГО прикосновения, губы чувствовали вкус ЕГО поцелуя…Еще один поцелуй… Володя губами спустился от ключицы к груди, а я выгнулась ему навстречу. В его умелых руках я стала расслабляться, но стоило закрыть глаза, как опять видела Максима.—Поцелуй меня,— взмолилась я в отчаянии, которое он принял за возбуждение.Дважды просить не пришлось. Владимир целовал меня, долго, нежно&hel
Даже самая мудрая женщина легко может превратиться в дуру, если потеряет голову от неподходящего мужчины. Нет, я никогда не считала себя чересчур умной, но и глупышкой не назвала бы. Я с достоинством пережила развод, хотя до последнего надеялась сохранить брак. Что же случилось сейчас? Когда в мою жизнь ворвался Макс?Я сидела на диванчике в кабинете босса и смотрела, как мелкими клочьями разлетается бумага, обещавшая мне свободу от этого человека. Максим с таким упоением разрывал мое заявление, что, казалось, получал физическое удовольствие. Я ненавидела его всей душой, но при этом продолжала любить. И как так можно? Испытывать чувства к этому чудовищу, после всего, что он сделал? Я дура! Последняя дура. Воротит от самой себя! Но что бы ни испытывала я к Максиму, больше в его игры играть не стану. Все равно уйду от него, чего бы мне это ни стоило!—Иди к себе. Принцесса с Лизой. За работу примешься завтра,— бросил Макс.—Нет! &
Я проснулась от стука в дверь. С трудом разлепив глаза и взглянув на часы, я ужаснулась: было уже два часа дня! Видимо, вчерашний день отобрал все силы. Голова раскалывалась, а настойчивый стук в дверь жутко раздражал.—Войдите! —крикнула я, но вспомнив, что заперлась изнутри, выругалась про себя,— сейчас! Минуту!Накинув халат, я пошла к двери, но замерла у зеркала, испугавшись своего отражения: взъерошенные волосы, опухшее лицо. Таким видом только людей пугать, и первой жертвой станет мой гость. Вот только, открыв дверь, я никого не увидела. На пороге одиноко стояла корзинка с цветами, но ни посыльного, ни даже маленькой записки не было. Конечно, я догадалась, что цветы— подарок Володи, больше некому. Только странно, что он не оставил карточки.Поставив корзинку на столик у кровати, я направилась в душ, желая поскорее привести себя в приличный вид. Вот только сегодня у меня никак не получалось нормально выглядеть
Настенные часы пробили десять утра. Уже пять минут мы с Максимом играли в молчанку. Скрестив руки под грудью, я сидела напротив мужчины и с ненавистью смотрела на его ухмыляющееся лицо. Макса забавляла вся эта ситуация, но я не намерена была сдаваться.—Хорошо, Максим, давай я напишу новое заявление на увольнение, опять отработаю положенные две недели, и на этом мы закончим,— потянувшись за ручкой, сказала я.—Не выйдет, радость моя,— ухмыльнулся он,— тот контракт, что ты подписала, обязывает отработать не менее трех месяцев, прежде чем увольняться.—Но это незаконно! По трудовому кодексу…—Ты еще не поняла, что здесь действуют только мои законы? А я никуда не собираюсь тебя отпускать,— насмешливо заявил человек, который вновь стал моим боссом,— а теперь, Танюш, организуй нам завтрак.Я в гневе вскочила со стула и, опершись на стол, нависла
Чем старше мы становимся, тем быстрее летит время. Сначала мы этого как-то не замечаем, пока в один прекрасный момент не остановимся и не оглянемся назад на прожитые годы. Мы приходим в этот мир невинными существами с пустой книгой жизни, которую изо дня в день заполняем самыми разными событиями. Сперва мы спешим стать взрослыми, выйти из-под родительского крыла, чтобы почувствовать вкус свободы. Когда это удается, на нас падает ворох проблем, с которыми мы учимся справляться самостоятельно, и только со временем жизнь входит в спокойное русло. Пока в нас много энергии, мы не задумываемся о том, сколько уже пройдено, живя будущим, ставя перед собой новые цели. И вот в один прекрасный момент приходит осознание, что мы уже не так молоды, что теперь то место, которое мы с трепетом берегли, занимают наши дети. Становится одновременно и радостно, и грустно.Я сидела в мягком кресле, теребя в руке маленький аккуратный букет нежно-розовых пионов и нервно отстукивая шпилькой по паркет
Во все времена самым низким человеческим поступком было причинение вреда слабому. Даже в военное время великие полководцы щадили женщин, детей и стариков. Я не знала, кто враг моего мужа, но в том, что это самый жалкий и беспринципный на свете человек, не сомневалась. Его методы были отвратительны, он бил по самому больному. Напасть на родителей Максима и его ребенка в день нашей свадьбы… Сколько же ненависти могло быть в одном человеке?Острая боль сковала сердце, когда Макс сказал, что машину с Игнатом Семеновичем, Василисой и нашей Софи расстреляли. Перед глазами все поплыло, и я бы упала, не успей муж меня подхватить.—Успокойся, Таня. Они живы. Машина бронированная, но я должен ехать,— он усадил меня на кровать, а сам продолжил собираться. Макс мельтешил передо мной, а я могла только повторять, как мантру: «Они живы». Живы, но что с ними? Как они? Как моя Софи?.. Весь мир сосредоточился вокруг моей девочки, наверняка напу
В воздухе витал едва уловимый цветочный аромат, играла легкая расслабляющая музыка, а в до краев наполненной мраморной ванне, словно каравеллы, плавали лепестки алых роз. Я чувствовала себя королевой, которую готовили к священному таинству брака.За день до свадьбы мы с женской частью обитателей дома, включая и мою маму, которая вполне у нас освоилась, отправились в коттедж, снятый для свадьбы. Это был трехэтажный особняк в живописном районе Подмосковья, где, несмотря на слякотную мартовскую погоду, было удивительно красиво. Просторный придомовой участок был украшен цветочными скульптурами, создавая весеннее настроение, которое никак не хотело приходить в сыром и сером городе. Вдоль каменных дорожек уже распустились яркие первоцветы, а газон закатали искусственным настилом, настолько искусно выполненным, что даже у самого придирчивого гостя не возникнет сомнений, что это настоящая трава.Первый этаж дома вмещал в себя несколько просторных залов, переходящих один в друг
Как часто дети бывают жестоки. Порой именно ребенок, говорящий то, что у него на уме, не задумываясь о чужих чувствах, может чертовски сильно ранить. А если это наш ребенок, которого мы беззаветно любим, отдавая все лучшее, только чтобы родному малышу было хорошо, причиненная им боль во сто крат сильнее. То, что выкинула Соня, узнав, что у нее скоро будет второй братик, было слишком жестоко по отношению ко мне. Потребовалось много дней, чтобы я, как прежде, начала радоваться своему положению.Ранним утром следующего дня Максим позвонил отцу и попросил его с Василисой прийти к нам на завтрак, Лизе дал указание приготовить что-нибудь особенное, а из погреба достать бутылку шампанского. Неважно, что еще утро. Повод-то есть. По моей просьбе Салим и Лиза тоже присоединились к нам. Когда, наконец, все собрались за столом, Макс открыл шампанское и, подняв бокал, объявил о нашей скорой свадьбе. Вторую новость должна была произнести я, но учитывая, что вместо игристого вина пила апель
<i>…Она не спускала глаз с колес подходящего второго вагона. И ровно в ту минуту, как середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колени. И в то же мгновение она ужаснулась тому, что делала. «Где я? Что я делаю? Зачем?» Она хотела подняться, откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину. «Господи, прости мне все!»— проговорила она, чувствуя невозможность борьбы. Мужичок, приговаривая что-то, работал над железом. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.</i>В десятом классе я прочитала «Анну Каренину». Еще до обращения к литературному произведению я знала,
Уличный термометр показывал минус двадцать пять. Этот февраль с упоением отыгрывался за слишком мягкие предыдущие зимние месяцы, показывая декабрю и январю, как надо правильно морозить. Скованные серебром деревья смотрелись чарующе, но только если глядишь на них из окна, стоя в теплом доме. К счастью, именно так я и делала. Усадив Сонечку на мягкий подоконник, поставив рядом поднос с горячим какао, глядя на красоту за окном, я стала рассказывать ей сказку про лесных жителей.—А лосику и горностаю не холодно в такой мороз? —спросила девчушка, доставая ложечкой пастилу из своего какао.—Нет, малыш. У лося плотная шерсть, она его согревает, а горностай привык жить в холоде,— ответила я, усаживаясь рядом на подоконник.Мы с Софи стали подружками, как и прежде. Не последнюю роль в нашем сближении сыграли новогодние каникулы, когда не было занятий в подготовительной школе, и с Илоной моя девочка не общалась. Постепенно мал
Говорят, что близкие люди— самые строгие учителя. Они не дают поблажек, желая выжать тот максимум, на который мы способны. Будь нашим учителем чужой человек, он мог бы закрыть глаза на пару-тройку ошибок, а вот требовательный близкий— ни за что. Максим оказался не просто требовательным, он был жестким, непоколебимым наставником. Все утро мужчина заставлял меня целиться, стрелять и перезаряжать. В какой-то момент я почувствовала, как сводит правую руку, хотела взять передышку, но он не позволил.—Продолжай, Таня,— отчеканил он, как только я опустила оружие.—Давай передохнем?—Нет. Продолжай. Бери третью справа банку.И снова выстрел. Зуд в ладони от отдачи пистолета. Слезы на глазах от обиды. Я не хотела учиться стрельбе. И уж тем более, убивать. Меня пугала решимость Максима, его стальной голос, строгий взгляд. Я не могла ослушаться, потому что боялась его, как маленькая девочка большого
«Времена года» Антонио Вивальди— одно из самых ярких произведений музыки барокко и, несомненно, знаменитейшее творение венецианского композитора. Слушать потрясающее «Аллегро», знаменующее собой завершение осени, в исполнении умелого оркестра— одно удовольствие. Виртуозные скрипачи заставляли забыть о бренном мире, оторваться от реальности, перенестись в чарующий восемнадцатый век. Такой момент казался на редкость удачным, чтобы, не привлекая внимания, похитить меня из зала, только я не собиралась идти на поводу у Матвея.—Меня не интересует ваше предложение, так что не теряйте времени,— вырвав руку, зло прошептала я.—Неужели даже не выслушаешь? —обиженно спросил Матвей.—Мы не переходили на «ты», прошу соблюдать приличия,— прошипела я, чувствуя, как неприятный страх пробирается в душу. Главное, чтобы Максим нас не увидел!—
«Все течет, все изменяется»,— сказал когда-то Гераклит. Все текло и изменялось в моей жизни. Дни проходили один за другим, неделя шла за неделей, месяц за месяцем. За окном стоял необычный для конца ноября мороз, а я уже год жила в Максовом доме. Как много всего произошло за это время. От простой няни я прошла путь до хозяйки особняка, но если бы годом ранее мне бы сказали, что я буду жить с Максимом на правах его супруги, я бы не поверила. Тем не менее, я легко свыклась с новой ролью, хотя в доме было не все гладко.Максим с головой ушел в работу. Он не вводил меня в курс дел, часто уезжал и возвращался без предупреждения совершенно вымотанным. Как я могла понять, у него были серьезные проблемы, и, хотя он держал их в секрете, больше всего переживал за меня. После дня рождения Софи Макс просил не покидать дом без особой надобности. Только когда я находилась за трехметровым забором нашей крепости, мой мужчина мог за меня не волноваться. Я не решалась о