Глава 3

Писательство я возвела в ранг труда, в отличие от тех, кто расценивает его, как увлечение. А любой труд требует максимум отдачи. Так было в школе, когда я задерживалась до вечера из-за дополнительных занятий с лодырями, не желающими усваивать информацию на уроках. И это притом, что вставала рано, к половине девятого спешила на работу. Выспаться удавалось только в выходные, когда папа ходил на цыпочках по квартире, боясь ненароком скрипнуть дверью.

Будильник завела на шесть утра. Как говорится, кто рано встает, тому Бог подает. Хотя о том, что он подает, у меня было довольно смутное представление.

Проснуться без чашки растворимого кофе с молоком у меня всегда получалось с трудом. Первое, что сделала, отыскала в шкафу самую большую чашку и наколотила в нее кофе. Причем молока добавила на одну треть. Именно такое и в таком количестве я любила кофе по утрам.

Три часа до обеда и три часа после – столько времени я отвела для работы. И еще два часа вечером. Ориентировалась на Трудовой Кодекс, восьмичасовой рабочий день.

Прихлебывая в меру горячий напиток, я устроилась за журнальным столиком, стараясь не думать о вчерашнем посетителе. Получалось с трудом, он же сидел именно в этом кресле, где я сейчас. Любовно смахнула пыль с черной лакированной поверхности ноутбука и, открыв крышку, включила его. Экран уютно засветился, загружая стандартную ХР-шную заставку с полем и небом. Все это время я неспеша прихлебывала кофе, чашка наполовину опустела, и в теле появилась утренняя бодрость. Сейчас бы еще сигаретку, но курить я бросила больше года назад. Правда тяга, особенно по утрам, пока сохранялась.

Перед тем, как созрело решение написать роман, я с полгода изучала «писательскую кухню». Специально для этого зарегистрировалась на форуме известного в России издательства. Перечитала все статьи в разделе «Мастерская», участвовала в разборе текстов новичков и даже пару раз написала небольшие рассказы для конкурсов. Конечно, призовые места достались не мне, но я считала это справедливым, читая талантливых авторов.

Никаких иллюзий по поводу собственного таланта я не питала. Трезво рассудила, что его наличие или отсутствие сможет определиться только, когда из-под моего «пера» выйдет что-то художественное. Конечно, можно, написав несколько глав романа, попробовать выложить их на форуме и обратиться в гильдию критиков для подробного разбора, но тут срабатывала трусость. Я боялась получить негативный отзыв, расстроиться и  растерять «боевой запал». Поэтому, сначала решила написать роман, а потом уже думать, что делать с ним дальше.

Белый вордовский лист уже минут пятнадцать, как смотрел на меня с экрана, а я все продолжала прихлебывать кофе, пока чашка не опустела. Потом водрузила руки на клавиатуру, как пианистка перед первым аккордом, и задумалась. О чем, собственно, будет мой роман? Странно, что задумалась я об этом только сейчас. Раньше питала уверенность, что как только сяду за компьютер, сюжет сам родится в голове или сформируется по ходу написания. Только сейчас поняла, что уже для первого предложения нужна какая-то смысловая завязка, которой у меня не было.

«Сюжет романа» вывела я заголовок. А почему должен быть обязательно детектив, как планировала сначала? Только потому, что это направление самое популярное в литературе? А зачем мне это? Коммерческая сторона вопроса пока не волновала. Тогда, почему бы не написать что-то для души? Например, любовный треугольник, а лучше четырехугольник… Смешно, честное слово! Как я смогу написать про любовь, если, дожив до двадцати восьми лет, еще ни разу не влюблялась? И пользовалась взаимностью в этом вопросе с противоположной стороны. В меня тоже не влюблялись. Конечно, кто влюбится в очкастую двухметровую оглоблю с лицом «серой мыши»? Я поправила очки, стараясь не думать о грустном. А зачем мне практика в этом вопросе? Теоретически я очень даже подкована, не зря же столько классиков перечитала. Осталось только уйти от подражательства, выработав индивидуальный стиль.

Перед мысленным взором предстал вчерашний посетитель. Сама не заметила, как начала печатать, перекладывая на экран свои ощущения и последовательность странного диалога. А почему нет? Пусть он станет прообразом одного из героев. Кто сказал, что все персонажи должны быть положительными? Куда ж без злодея?

Солнце уже вовсю заглядывало в окна, лаская лучами комнату и меня в ней. Я не заметила, как пролетели три часа, и родилась душещипательная история тяжелого детства отрицательного персонажа, которая наложила отпечаток на его характер.

Пора передохнуть. Тем более что запланировала покупку теплых вещей. Одним свитером не обойдусь по вечерам.  

От ночной прохлады не осталось и следа. Позднее утро встретило жарой, от которой я попыталась спрятаться под соломенной шляпой с огромными полями, типичным курортным вариантом головного убора.

Неприглядному на вид промтоварному магазину я предпочла шумный рынок. С детства обожала атмосферу азарта и конкуренции, царящую на толкучках. У меня даже имелась тайна, которую я никому не открывала. Больше всего я любила наблюдать за продавцами сырого мяса. Это шло из детства, когда была жива мама, и мы вместе ходили на рынок. Пока мама выбирала подходящий кусок, я любовалась руками продавцов, как они удерживали огромный говяжий кругляк. Он не помещался у них в руках и влажно свисал по бокам, они перехватывали его и поворачивали в разные стороны, демонстрируя товар покупателю. Мне казалось, что нет ничего приятнее, чем держать в меру влажный и тяжелый кусок. В детстве я даже мечтала стать продавцом мяса, но никому не признавалась в этом. Даже не знаю, почему скрывала? Наверное, потому, что интуитивно догадывалась о непонимании со стороны родителей. С возрастом детская мечта потускнела, но и сейчас я любила наблюдать за продавцами мяса.

В мясной павильон я не пошла, и так вчера достаточно накупила провизии, хватит на неделю точно. Зато с удовольствием прогулялась в мохеровом ряду, как сама назвала его. Оказывается, в поселке шла бойкая торговля изделиями из мохера, ручной вязки. Пряжу коренные жители тоже заготавливали сами, а потом мастерили из нее настоящие произведения искусства. Я не удержалась и купила толстый кардиган на пуговицах, доходящий до колена, и уютную шаль, в которую тоже при желании можно было закутаться целиком. На этом и ограничилась, тем более что летом тут не продавали демисезонные вещи, не считая пары курток и старомодного плаща, которым торговала древняя с виду бабулька. Наверное она сама и носила когда-то этот плащ.

От запаха рыночных беляшей и чебуреков я сильно проголодалась. Время близилось к обеду, и я решила посетить один из местных баров, расположенный на окраине поселка, как раз на пути к моему дому.

В небольшом баре почти все, кроме двух в небольших нишах, столики пустовали. Тихо звучала музыка, и пахло жареным мясом. Запах щекотал нос, подогревая и без того разыгравшийся аппетит.

Я выбрала столик у окна с видом на уютный дворик с альпинарием посередине и небольшой деревянной сценой. Там тоже стояли столики, но нестерпимая жара и преимущества тихо жужжащего кондиционера внутри кафе, делали выбор очевидным.

Официантка, больше похожая на профессоршу  со строгой прической в виде пучка и очками в темной оправе, принесла меню и молча положила его передо мной. Почему-то глядя на суровое выражение ее не очень молодого лица, я подумала, что у меня есть не больше пяти минут, чтобы выбрать понравившееся блюдо. Я выбрала суп-лапшу по-домашнему, свиной стейк и жареную картошку.

Ну, и скорость у них тут! С момента заказа не прошло и десяти минут, как «профессорша» принесла дымящийся суп, хлеб в плетеной корзиночке и сок в запотевшем бокале. А я-то настроилась на длительное ожидание, не меньше сорока минут, как это принято в уважающих себя заведениях. Только принялась рассматривать бармена, лениво листающего газету за стойкой, как вынуждена была переключиться на суп.

Проглотив несколько ложек обжигающего бульона, я снова переключилась на разглядывание бармена. Вроде ничего особенного, обыкновенный с виду парень. Патлатый к тому же. Когда он стригся-то последний раз? Я, конечно, не спец в парикмахерском деле и сама далеко не идеал со своим-то хвостиком вместо прически, но и то понимаю, что так запускать волосы не есть хорошо. Ну, что это за светло-русые патлы, спадающие на лицо и плечи? Я даже не могу разглядеть его как следует.

Словно прочитав мои мысли, парень откинул волосы назад и посмотрел на меня. Ух, ты! Какие светлые у него глаза! Даже с такого расстояния заметно, что они почти прозрачные. Только очень грустные почему-то. О том, что глаза прозрачные я думала, уткнувшись в тарелку с супом, резко устыдившись собственного любопытства. Вот вечно так, не могу избавиться от привычки разглядывать кого-нибудь. В детстве отец ругал меня, объяснял, как это неприлично, пялиться на людей. А я до сих пор не могу от этого отучиться. Нравится мне разглядывать человеческие лица. Не все, конечно, но вот такие, как у парня, нравится. Какой-то он необычный… Слишком грустный или уставший? А еще нежный. Вот есть такие мужские лица, в которых мягкие черты сочетаются с мужественностью. Как у этого… Его нежность не признак женственности, а что-то другое… возможно, признак особой мужественности.

Захотелось опять посмотреть на симпатичного бармена. Я украдкой взглянула в сторону бара. Зря надеялась, что парень читает газету. В то время как я усиленно ела суп, он, оказывается, рассматривал меня. Представляю, что он думает! Очкастая клуша, серая, как огромная семидесятикилограммовая мышь. Даже глаза и те серые!

Вот всегда так, стоит задуматься о своей внешности, как аппетит напрочь пропадает. Пора бы уже привыкнуть, что некрасивая, а я все комплексую, как школьница, которую дразнят мальчишки на перемене. Ну, если бы все рождались красавицами, что бы тогда было? Глаза бы устали от красоты и не считали бы уже таковой. А так есть на чем отдохнуть. Сплошная польза для общества, как не крути.

Официантка принесла стейк с картошкой, щедро украшенные свежими овощами, и я отвлеклась от грустных мыслей, почувствовав новый прилив аппетита. Ммм, как вкусно тут готовят. Стейк, как дома, прожаренный с хрустящей корочкой, и картошка порезана пальчиками, как я люблю. Нужно взять кафе на вооружение, и почаще заходить сюда обедать, тем более что готовить я не люблю.

За все время, что я там находилась, посетителей в кафе не прибавилось, а даже стало меньше. Одна из кабинок опустела, и кроме меня и парня с девушкой во второй кабинке никого не осталось. Бармен тоже куда-то исчез, лишив меня возможности поразглядывать себя еще какое-то время. Пора завязывать с обедом и отправляться домой, если не хочу нарушать распорядок дня. Впереди еще три часа работы и уютный вечер возле камина.