Кажется, моя история подходит к концу. Вернее, история моего романа. Осталось выкопать клад, и скелет будет полностью завершен. Конечно, сейчас написанное больше напоминало подробный план. Предстояло еще наращивать «мясо», добавлять необходимые подробности и описания. Но, это уже легче сделать, имея завершенный сюжет, с завязкой, основной идеей и развязкой.
Жалко, что так же нельзя поступить с собственной жизнью – стереть все неправильное, подкорректировать неудачные моменты, добавить положительных эмоций…
У моих героев все складывалось хорошо. Те непродолжительные ссоры, что я навязала им, как автор, заканчивались бурными примирениями. С моей жизнью все обстояло сложнее. Думала ли я, когда ехала сюда, что встречу любовь всей своей жизни? Что он окажется таким непростым человеком? Что отношения у нас завяжутся специфические? Да и есть ли у нас отношения?
Одни вопросы, на которые нет ответов. Мое самолюбие подпитывала мысль, что Герман лю
Все хорошо, что хорошо кончается. Я только надеялась, что и история с кладом закончится хорошо. Ни о чем больше думать не могла, когда шла с лопатой наперевес в сад Германа. Меня даже ночь не пугала. С некоторых пор она стала привычным спутником в моих приключениях или злоключениях, не знаю, какое из определений сюда больше подходит. Фонарь, как необходимый атрибут, болтался на сгибе локтя и периодически больно бил меня в бок, как бы напоминая, что все это мне не снится.Хорошо хоть дуб рос со стороны дома, где не было окон. Собственно, так, наверное, дело обстояло и сто лет назад. Вряд ли Владимир стал бы закапывать клад перед окнами. А дом, скорее всего, с тех пор не перестраивали, хоть и обложили кирпичом.На участок мы попали без проблем, калитка запиралась на одну щеколду и не скрипела при открывании. Луна освещала сад, и дорогу к дубу я нашла без помощи фонаря, чему была очень рада. Не хватало еще светом привлечь к себе внимание, разбудить кого-нибудь из хозяев.
- Что вы сказали? Можете еще раз повторить, пожалуйста? - Я чувствовала, как рука, удерживающая трубку телефона вспотела от волнения и немного подрагивала. – Да? Спасибо большое! Хорошо, буду ждать.Я положила трубку и какое-то время пыталась переварить информацию. Как только смысл услышанного дошел до глубин моего сознания, я сорвалась с места и понеслась по огромному дому, в который мы заселились совсем недавно, после того, как были закончены отделочные работы.- Герман! Герман! Ты где? – кричала я, рискуя свалиться с лестницы и свернуть себе шею. – Мама Вера! – забежала я в гостиную, где свекровь собирала наших годовалых близнецов на прогулку. Хорошо, они уже были в коляске, потому что я подскочила к растерявшейся женщине и закружила ее по комнате. – Мама Вера, а где Герман? У меня для него такая новость, такая!..- Да тише ты, - засмеялась она. – Перестань кружить меня, а то сердце заходится…- Ой, простите,
- Почти пришли. - Что-то я не вижу ни одного дома.Минут пятнадцать мы уже петляли между деревьями. Поселок остался позади. Агент весь взмок и тяжело отдувался, вытирая платком пот со лба. Еще бы! Такая жара. Мне было еще хуже – приходилось тащить за собой чемодан. От колесиков на неровной тропинке толку мало, они все время цеплялись за выступающие из земли корни, отчего чемодан опрокидывался набок.- Сейчас повернем, увидите. Здесь вам точно никто не помешает. Место уединенное. Из-за этого дом снимают редко. – Агент уже с трудом дышал. Слова выдавал порционно с перерывом на передышку.- А жить-то там можно?Что-то затея с домом на отшибе нравилась мне все меньше и меньше. Поначиталась романов о писательской кухне, как они уединяются, чтобы творить в свое удовольствие, и решила последовать их примеру. Уехала от дома за две тысячи километров. Спрашивается, зачем? Чтобы удовлетворить свой каприз. Идея начать писать роман, вообще стать писа
Рабочее место я решила оборудовать в гостиной. На журнальный столик установила ноутбук. Придвинув кресло, попробовала, удобно ли будет печатать. В меру мягкое оно приняло меня, как родное. В нем будет удобно за работой и просто расслабиться, откинувшись на спинку.Время близилось к вечеру. Начать работать решила с утра, как говорится, с чистого листа. А сейчас следовало позаботиться об ужине. Кроме раннего завтрака, перед выездом в аэропорт, во рту у меня не было ни крошки, не считая того, что предлагали в самолете, и что выглядело совершенно несъедобным.Обследовав все ящики на кухне, я убедилась, что продуктов в них нет. Конечно, кто же сдает дом с продуктами? У нас в стране сервис еще не развит до таких масштабов. Значит, нужно идти в магазин. О, боги! А магазин-то в поселке. Ну, почему не купила все сразу, по пути сюда? Хотя, как бы я это сделала? Попросила бы агента подождать, пока быстренько пробегусь по супермаркету? А потом бы еще тащила продукты плюс к чемодан
Писательство я возвела в ранг труда, в отличие от тех, кто расценивает его, как увлечение. А любой труд требует максимум отдачи. Так было в школе, когда я задерживалась до вечера из-за дополнительных занятий с лодырями, не желающими усваивать информацию на уроках. И это притом, что вставала рано, к половине девятого спешила на работу. Выспаться удавалось только в выходные, когда папа ходил на цыпочках по квартире, боясь ненароком скрипнуть дверью.Будильник завела на шесть утра. Как говорится, кто рано встает, тому Бог подает. Хотя о том, что он подает, у меня было довольно смутное представление.Проснуться без чашки растворимого кофе с молоком у меня всегда получалось с трудом. Первое, что сделала, отыскала в шкафу самую большую чашку и наколотила в нее кофе. Причем молока добавила на одну треть. Именно такое и в таком количестве я любила кофе по утрам.Три часа до обеда и три часа после – столько времени я отвела для работы. И еще два часа вечером. Ориен
Откуда странное предчувствие, будто что-то не в порядке? Дом выглядит как обычно, только мне, почему-то, становится все страшнее по мере приближения. Несмотря на жару, внутри появился холодок и зазнобило, как при высокой температуре.Я в нерешительности остановилась у входа, догадываясь о причине внезапного страха. Дверь приоткрыта, хоть я отчетливо помню, как закрывала ее на ключ, долго сражаясь с незнакомым замком.Господи, как же страшно! Я боялась протянуть руку и дотронуться до двери. Что же делать? От панического страха я не могла даже заплакать, убежать или закричать.Меня что, обворовали? А если воры еще внутри? Вдруг они там, а я зайду в дом? Они же могут убить меня! Что-то с грохотом упало в доме, и я рванула к калитке, словно только и ждала сигнала.- Куда?!Я резко остановилась в нескольких метрах от калитки. Окрик явно предназначался мне, и раздался за моей спиной.- Куда собралась?Я медленно повернулась на негнущихся но
В доме я продолжала держаться на расстоянии от опасного гостя, пока он бесцельно слонялся по кухне, а потом по гостиной. Интересно, что он ищет? Ходит тут, заглядывая во все углы.- Иди, присядь. Не таскайся за мной.Несмотря на то, что прозвучало это довольно грубо, в глубине души я обрадовалась, словно только и ждала его разрешения. После плотного обеда и длительной прогулки ноги гудели. Хотелось посидеть, расслабившись, и ни о чем не думать какое-то время. Наверное, сказывалось еще и нервное перенапряжение. Я тут второй день, а адреналину успела хапнуть на неделю вперед. Интересно, чем я провинилась перед судьбой, что она мне устраивает встряски?Решив не раздражаться по пустякам, и трезво рассудив, что злость только усугубляет положение, я опустилась в кресло и вытянула ноги, чувствуя, как по ним заструилось блаженное тепло. Как же хорошо! Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Сейчас бы уснуть ненадолго, на полчаса, не больше. Видно, я задремала, по
- Кто вы?Это первое, что смогла выдавить. Как добралась до кресла, не помню. Гость успел сходить за еще одним бокалом вина. И сейчас я сжимала тоненькую стеклянную ножку, рискуя пролить содержимое, так дрожала рука.- Призрак этого дома.Стало по-настоящему страшно, я боялась произнести хоть слово. Призрак?! Да возможно ли такое вообще? Даже получив неоспоримые доказательства, отсутствие его отражения в зеркале, я не могла поверить, что передо мной сидит призрак. Живой призрак! Бред на постном масле!- Я и есть тот самый последний хозяин, который застрелился из ружья.- А зачем?..- Что, зачем? Зачем застрелился? – Глаза призрака расширились от удивления. – А это сейчас имеет значения? Для тебя только это важно, по какой причине я решил свести счеты с жизнью?А для меня что-то важно? В голове не было ни одной путной мысли, как будто ее как следует потрясли, пока не опустошили полностью. Этот вопрос возник первым, вот и сп
- Что вы сказали? Можете еще раз повторить, пожалуйста? - Я чувствовала, как рука, удерживающая трубку телефона вспотела от волнения и немного подрагивала. – Да? Спасибо большое! Хорошо, буду ждать.Я положила трубку и какое-то время пыталась переварить информацию. Как только смысл услышанного дошел до глубин моего сознания, я сорвалась с места и понеслась по огромному дому, в который мы заселились совсем недавно, после того, как были закончены отделочные работы.- Герман! Герман! Ты где? – кричала я, рискуя свалиться с лестницы и свернуть себе шею. – Мама Вера! – забежала я в гостиную, где свекровь собирала наших годовалых близнецов на прогулку. Хорошо, они уже были в коляске, потому что я подскочила к растерявшейся женщине и закружила ее по комнате. – Мама Вера, а где Герман? У меня для него такая новость, такая!..- Да тише ты, - засмеялась она. – Перестань кружить меня, а то сердце заходится…- Ой, простите,
Все хорошо, что хорошо кончается. Я только надеялась, что и история с кладом закончится хорошо. Ни о чем больше думать не могла, когда шла с лопатой наперевес в сад Германа. Меня даже ночь не пугала. С некоторых пор она стала привычным спутником в моих приключениях или злоключениях, не знаю, какое из определений сюда больше подходит. Фонарь, как необходимый атрибут, болтался на сгибе локтя и периодически больно бил меня в бок, как бы напоминая, что все это мне не снится.Хорошо хоть дуб рос со стороны дома, где не было окон. Собственно, так, наверное, дело обстояло и сто лет назад. Вряд ли Владимир стал бы закапывать клад перед окнами. А дом, скорее всего, с тех пор не перестраивали, хоть и обложили кирпичом.На участок мы попали без проблем, калитка запиралась на одну щеколду и не скрипела при открывании. Луна освещала сад, и дорогу к дубу я нашла без помощи фонаря, чему была очень рада. Не хватало еще светом привлечь к себе внимание, разбудить кого-нибудь из хозяев.
Кажется, моя история подходит к концу. Вернее, история моего романа. Осталось выкопать клад, и скелет будет полностью завершен. Конечно, сейчас написанное больше напоминало подробный план. Предстояло еще наращивать «мясо», добавлять необходимые подробности и описания. Но, это уже легче сделать, имея завершенный сюжет, с завязкой, основной идеей и развязкой.Жалко, что так же нельзя поступить с собственной жизнью – стереть все неправильное, подкорректировать неудачные моменты, добавить положительных эмоций…У моих героев все складывалось хорошо. Те непродолжительные ссоры, что я навязала им, как автор, заканчивались бурными примирениями. С моей жизнью все обстояло сложнее. Думала ли я, когда ехала сюда, что встречу любовь всей своей жизни? Что он окажется таким непростым человеком? Что отношения у нас завяжутся специфические? Да и есть ли у нас отношения?Одни вопросы, на которые нет ответов. Мое самолюбие подпитывала мысль, что Герман лю
Разбудил меня Владимир и сообщил, что пора отправляться на смотровую площадку. Время было пять утра. Рань несусветная. Даже на улице еще едва забрезжил рассвет. Но, как показывает практика, выбора у меня не было. Пришлось вставать и экипироваться для похода в горы.- Возьми в погребе лопату, - велел Владимир.- Зачем?Он так посмотрел на меня, что отдаленно напомнил того Владимира, которого я знала раньше, еще до того, как наши отношения переросли в дружеские. Ну конечно! Лопата! Она мне понадобиться, когда придется выкапывать клад. До сих пор слабо представляла себе этот процесс. Как я его буду выкапывать? У нас с папой даже дачи не было. Опыт общения с лопатой отсутствовал. Я даже не знала, как ее правильно держать и нести. Вспомнив какое-то старое кино, как там колхозники дружно шли на поле, закинув лопаты на плечи, я последовала их примеру. Даже это у меня и то получалось не очень хорошо – центр тяжести все время смещался, отчего лопата то начинала све
Стоит ли говорить, что работать в этот день я так и не смогла? Как не пыталась настроиться на творческий лад, ничего не получалось. У моих героев все складывалось хорошо, и я завидовала своему же сюжету. Ощущения предурацкие, скажу я вам. Хотелось и им подпортить жизнь, чтобы не страдать в одиночестве.Я все время вспоминала Германа, каким видела его сегодня. Что он испытывал? Раскаяние? Стыд? Так хотелось знать, о чем он думал в тот момент? Если бы я могла читать чужие мысли! Скольких проблем можно было бы избежать.К вечеру я совершенно вымоталась морально и решила выйти подышать воздухом и посмотреть на горы. Герман преспокойненько сидел на лавочке в своей любимой позе – засунув руки в карманы и вытянув ноги. Как давно он тут сидит, интересно? Я заметила его, когда уже вышла за калитку, иначе вернулась бы обратно в дом. После всего, что я передумала за день, видеть его было особенно тяжело.- Привет, - сказал он и подвинулся, освобождая мне место.
Настроение мне испортил Герман. Даже не настроение, а жизнь.Он пришел вечером, когда я, отлично выспавшись, полная радужных планов на будущее, с рвением принялась за работу, охваченная творческим порывом. Едва открыв дверь, поняла, что случилось ужасное. Герман выглядел не просто уставшим. Под его глазами залегли темные круги, взгляд был хмурый, как грозовые тучи, даже плечи и те ссутулились, словно на них давил непосильный груз.- Что случилось? – я чувствовала, как мое сердце летит куда-то вниз.- Нужно поговорить…Я пыталась поймать его взгляд, но он старательно отводил его в сторону. Интуитивно я поняла, что предстоит неприятный разговор, который не несет мне ничего хорошего. Модель счастливой жизни, выстроенная воображением за последние сутки, стала покрываться глубокими трещинами. Я понимала, что вот-вот она рассыплется прахом.- Я тут думал… долго, с момента расставания… - начал Герман, устало опустившись на диван
Герман ушел под утро. Я хоть и мечтала уснуть в его объятьях, признаться не посмела. С другой стороны, чувствовала себя такой счастливой, что сна не было ни в одном глазу. Хотелось до бесконечности прокручивать в голове события уходящей ночи. Краснеть, вспоминая откровенные моменты и замирать от счастья, вспоминая слова Германа. Сколько же приятного я сегодня услышала! Никогда раньше ни один мужчина не говорил мне столько комплиментов. И, честно говоря, не представляла, что Герман способен на такое. Он мне казался эдаким букой, из которого лишнего слова не вытянешь. А на деле оказалось все наоборот, я молчала, боясь сморозить лишнего и отпугнуть его.О будущем думать не хотелось. Решила, что будь, что будет. Сколько продлятся наши отношения, зависело только от Германа. Мне казалось, что принадлежу ему теперь навеки, и совсем не была уверена в его ответных чувствах. Наверное, об этом лучше не думать, потому что от подобных мыслей настроение заметно портилось.Окончатель
Я волновалась, как никогда. Что надеть? В чем встречать Германа? Стояла посреди комнаты в банном халате, который накинула после душа, и беспомощно озиралась по сторонам. Хорошо хоть кругом порядок, не стыдно принимать гостей. О чем я думаю? Ну, каких гостей? Герман не хуже меня понимает, что сейчас должно произойти, для чего именно я позвала его. И зачем думать, что надеть? Не лучше ли встретить его прямо так – в халате на голое тело?Как можно чего-то страстно желать и стыдиться одновременно? Я мечтала о близости с Германом, представляла себе эту сцену со всеми подробностями. Мне хотелось, чтобы он касался меня, ласкал… Я рисковала мечтать даже о том, что считала непристойным. И я замирала от стыда, просматривая нарисованные моим же воображением картины. В такие моменты мое бедное сердце выписывало настоящие пируэты, что я начинала опасаться, выдержит ли оно?Я так и не придумала, как лучше поступить, так и пребывала в прострации, пока не услышала стук в
Утро следующего дня началось со стыда. И это не являлось следствием похмелья, когда тебе стыдно только потому, что накануне выпила больше положенного. Это было конкретным осознанием собственной вины, что вела себя безобразно, что получила по заслугам и что дерьмовое настроение – еще лояльное наказание.Благо я не страдала от похмелья физически. Видно, состарив вино, Владимир умудрился значительно улучшить его качество. Иначе, как объяснить тот факт, что выпив почти бутылку, напившись в хламину, я проснулась от будильника в шесть часов утра с абсолютно ясной головой?Конечно, дерьмовое настроение слабо способствует творчеству, если не рассматривать процесс написания романа, как работу. Но я предпочитала называть процедуру прежде всего трудом, и в данный момент рассматривала труд, как исправительные работы в наказание за вчерашнюю глупость.Итак, налив себе огромный бокал кофе с молоком, я устроилась перед ноутбуком с твердым намерением трудиться весь день.