А потом я заболела. Не просто подхватила насморк, а слегла с высоченной температурой, задыхаясь от кашля.
Проспала я тогда до вечера. Когда встала, почувствовала ломоту в теле, но списала ее на боль в мышцах от непривычно подвижного образа жизни. Первые признаки беспокойства появились, когда начала подкашливать. А ближе к ночи почувствовала, как поднимается температура, и меня начинает сильно знобить. В аптечке, что прихватила с собой, был только аспирин и анальгин. Я выпила по таблетке, заставив себя проглотить кружку горячего чая, и забралась в постель. Ненадолго температура спала, и я сильно пропотела. Но буквально через несколько минут почувствовала, как она поднимается снова.
Это была самая ужасная ночь в моей жизни. Никогда еще до этого мне не было так плохо. Тело горело, глаза жгло, когда я пыталась их закрыть. Я балансировала на грани сна и яви, не отличая их друг от друга. Мне мерещились все и сразу. Они что-то кричали, и шум давил на уши, оглушая меня. Я кута
С Владимиром мы расстались почти полюбовно, договорились отправиться в музей, когда я поправлюсь окончательно.Температура спала, и я с опаской прислушивалась к собственному организму, не собирается ли она снова подняться, как ночью? Не считая слабости, чувствовала себя почти сносно. Решив, что на одних таблетках долго не продержусь, развела мюсли с молоком, похвалив себя, что купила молоко длительного хранения, иначе пришлось бы разводить мюсли водой.От неоднократного сбивания температуры, тело чесалось и казалось липким. Принять душ я не рискнула, обтерлась влажным полотенцем и сменила сорочку. Даже так и то почувствовала себя почти здоровой. Еще бы кашель перестал душить.Доев мюсли, решила немного поработать. Включила ноутбук и первым делом записала стоку четверостишья, чтобы не забыть. На большее меня не хватило, сразу же заболела и закружилась голова. Решив не испытывать судьбу, отправилась в постель, прихватив стакан воды, на случай, если опять подниметс
На следующий день я чувствовала себя почти здоровой. Ночью еще поднималась температура, но я ее успешно сбила настойкой. Двукратного приема микстуры хватило, чтобы кашель стал мягче и не царапал легкое. В общем, спасибо тете Вере за волшебные средства, способные творить чудеса.Приняв душ и позавтракав жареной картошкой, я поняла, что в состоянии работать и что ужасно соскучилась по своему роману.Немного неприятно было вспоминать прошедшие события, но я заставила себя описать их с фотографичной точностью. Если уж решила, что роман будет отражать реальные события, то отступать нельзя.Постаралась абстрагироваться и не отождествлять себя с главной героиней. Получилось. События в горах описывала, представляя себя сторонним наблюдателем. Напустила драматизма, заставив героиню пережить даже больше, чем испытала сама. Зато, получилось, как мне казалось, волнительно, читатели не смогут не сопереживать.Странно, но я даже имена героев в романе не стала менять. З
Проболела я еще ровно два дня, в течение которых не выходила из дома. Так вела себя, не потому что чувствовала сильное недомогание или проявляла благоразумие, чтобы опять не случился обморок. Отнюдь! Из дома мне запрещал выходить Герман, сказал, что нужно дать организму окрепнуть, прежде чем предпринимать длительные прогулки под солнцем. Два раза в день приходил и следил, чтобы я нормально питалась. Иногда приносил что-то из того, что готовила его мама, в другое время хозяйничал на моей кухне, не разрешая ему помогать.Микстура тети Веры творила чудеса – за два дня кашель практически прошел. Температура тоже не поднималась. Честно говоря, я истомилась в четырех стенах. Работать тоже не могла из-за постоянных мыслей о Германе, который все эти дни вел себя до противного безупречно, даже не пытался до меня дотронуться, хотя я только об этом и мечтала.Одно хорошо – Владимир не показывался, чтобы потащить меня на очередное расследование. Видно, тоже решил, что
Как же хорошо, когда просыпаешься утром от звонка будильника, понимаешь, что выспалась и полна желания работать! Утро наполнено бодростью, и ты поешь, оттого что настроение просто замечательное. И как же плохо, когда все это не про тебя…Я вернулась с ночной прогулки совершенно разбитой. В сон клонило со страшной силой. Оставалось только сожалеть, что утренние часы, обычно такие плодотворные в плане творчества, придется банально проспать. Почему какие-то обстоятельства, независимые от меня, все время мешают работать? Эдак я растеряю весь потенциал и из Анфисы Масловой вновь превращусь в Софью Масленину. И прощай карьера писательницы.Даже последнюю стоку четверостишья записывать не стала, понадеявшись на собственную память, легла на диван, укрылась пледом и мгновенно уснула. Спала без сновидений и достаточно крепко, раз не сразу услышала стук в дверь. Судя по настойчивости, стучали уже давно. Бросив взгляд на часы, я поняла, что проспала весь день, время приближ
Утро следующего дня началось со стыда. И это не являлось следствием похмелья, когда тебе стыдно только потому, что накануне выпила больше положенного. Это было конкретным осознанием собственной вины, что вела себя безобразно, что получила по заслугам и что дерьмовое настроение – еще лояльное наказание.Благо я не страдала от похмелья физически. Видно, состарив вино, Владимир умудрился значительно улучшить его качество. Иначе, как объяснить тот факт, что выпив почти бутылку, напившись в хламину, я проснулась от будильника в шесть часов утра с абсолютно ясной головой?Конечно, дерьмовое настроение слабо способствует творчеству, если не рассматривать процесс написания романа, как работу. Но я предпочитала называть процедуру прежде всего трудом, и в данный момент рассматривала труд, как исправительные работы в наказание за вчерашнюю глупость.Итак, налив себе огромный бокал кофе с молоком, я устроилась перед ноутбуком с твердым намерением трудиться весь день.
Я волновалась, как никогда. Что надеть? В чем встречать Германа? Стояла посреди комнаты в банном халате, который накинула после душа, и беспомощно озиралась по сторонам. Хорошо хоть кругом порядок, не стыдно принимать гостей. О чем я думаю? Ну, каких гостей? Герман не хуже меня понимает, что сейчас должно произойти, для чего именно я позвала его. И зачем думать, что надеть? Не лучше ли встретить его прямо так – в халате на голое тело?Как можно чего-то страстно желать и стыдиться одновременно? Я мечтала о близости с Германом, представляла себе эту сцену со всеми подробностями. Мне хотелось, чтобы он касался меня, ласкал… Я рисковала мечтать даже о том, что считала непристойным. И я замирала от стыда, просматривая нарисованные моим же воображением картины. В такие моменты мое бедное сердце выписывало настоящие пируэты, что я начинала опасаться, выдержит ли оно?Я так и не придумала, как лучше поступить, так и пребывала в прострации, пока не услышала стук в
Герман ушел под утро. Я хоть и мечтала уснуть в его объятьях, признаться не посмела. С другой стороны, чувствовала себя такой счастливой, что сна не было ни в одном глазу. Хотелось до бесконечности прокручивать в голове события уходящей ночи. Краснеть, вспоминая откровенные моменты и замирать от счастья, вспоминая слова Германа. Сколько же приятного я сегодня услышала! Никогда раньше ни один мужчина не говорил мне столько комплиментов. И, честно говоря, не представляла, что Герман способен на такое. Он мне казался эдаким букой, из которого лишнего слова не вытянешь. А на деле оказалось все наоборот, я молчала, боясь сморозить лишнего и отпугнуть его.О будущем думать не хотелось. Решила, что будь, что будет. Сколько продлятся наши отношения, зависело только от Германа. Мне казалось, что принадлежу ему теперь навеки, и совсем не была уверена в его ответных чувствах. Наверное, об этом лучше не думать, потому что от подобных мыслей настроение заметно портилось.Окончатель
Настроение мне испортил Герман. Даже не настроение, а жизнь.Он пришел вечером, когда я, отлично выспавшись, полная радужных планов на будущее, с рвением принялась за работу, охваченная творческим порывом. Едва открыв дверь, поняла, что случилось ужасное. Герман выглядел не просто уставшим. Под его глазами залегли темные круги, взгляд был хмурый, как грозовые тучи, даже плечи и те ссутулились, словно на них давил непосильный груз.- Что случилось? – я чувствовала, как мое сердце летит куда-то вниз.- Нужно поговорить…Я пыталась поймать его взгляд, но он старательно отводил его в сторону. Интуитивно я поняла, что предстоит неприятный разговор, который не несет мне ничего хорошего. Модель счастливой жизни, выстроенная воображением за последние сутки, стала покрываться глубокими трещинами. Я понимала, что вот-вот она рассыплется прахом.- Я тут думал… долго, с момента расставания… - начал Герман, устало опустившись на диван