Как же хорошо, когда просыпаешься утром от звонка будильника, понимаешь, что выспалась и полна желания работать! Утро наполнено бодростью, и ты поешь, оттого что настроение просто замечательное. И как же плохо, когда все это не про тебя…
Я вернулась с ночной прогулки совершенно разбитой. В сон клонило со страшной силой. Оставалось только сожалеть, что утренние часы, обычно такие плодотворные в плане творчества, придется банально проспать. Почему какие-то обстоятельства, независимые от меня, все время мешают работать? Эдак я растеряю весь потенциал и из Анфисы Масловой вновь превращусь в Софью Масленину. И прощай карьера писательницы.
Даже последнюю стоку четверостишья записывать не стала, понадеявшись на собственную память, легла на диван, укрылась пледом и мгновенно уснула. Спала без сновидений и достаточно крепко, раз не сразу услышала стук в дверь. Судя по настойчивости, стучали уже давно. Бросив взгляд на часы, я поняла, что проспала весь день, время приближ
Утро следующего дня началось со стыда. И это не являлось следствием похмелья, когда тебе стыдно только потому, что накануне выпила больше положенного. Это было конкретным осознанием собственной вины, что вела себя безобразно, что получила по заслугам и что дерьмовое настроение – еще лояльное наказание.Благо я не страдала от похмелья физически. Видно, состарив вино, Владимир умудрился значительно улучшить его качество. Иначе, как объяснить тот факт, что выпив почти бутылку, напившись в хламину, я проснулась от будильника в шесть часов утра с абсолютно ясной головой?Конечно, дерьмовое настроение слабо способствует творчеству, если не рассматривать процесс написания романа, как работу. Но я предпочитала называть процедуру прежде всего трудом, и в данный момент рассматривала труд, как исправительные работы в наказание за вчерашнюю глупость.Итак, налив себе огромный бокал кофе с молоком, я устроилась перед ноутбуком с твердым намерением трудиться весь день.
Я волновалась, как никогда. Что надеть? В чем встречать Германа? Стояла посреди комнаты в банном халате, который накинула после душа, и беспомощно озиралась по сторонам. Хорошо хоть кругом порядок, не стыдно принимать гостей. О чем я думаю? Ну, каких гостей? Герман не хуже меня понимает, что сейчас должно произойти, для чего именно я позвала его. И зачем думать, что надеть? Не лучше ли встретить его прямо так – в халате на голое тело?Как можно чего-то страстно желать и стыдиться одновременно? Я мечтала о близости с Германом, представляла себе эту сцену со всеми подробностями. Мне хотелось, чтобы он касался меня, ласкал… Я рисковала мечтать даже о том, что считала непристойным. И я замирала от стыда, просматривая нарисованные моим же воображением картины. В такие моменты мое бедное сердце выписывало настоящие пируэты, что я начинала опасаться, выдержит ли оно?Я так и не придумала, как лучше поступить, так и пребывала в прострации, пока не услышала стук в
Герман ушел под утро. Я хоть и мечтала уснуть в его объятьях, признаться не посмела. С другой стороны, чувствовала себя такой счастливой, что сна не было ни в одном глазу. Хотелось до бесконечности прокручивать в голове события уходящей ночи. Краснеть, вспоминая откровенные моменты и замирать от счастья, вспоминая слова Германа. Сколько же приятного я сегодня услышала! Никогда раньше ни один мужчина не говорил мне столько комплиментов. И, честно говоря, не представляла, что Герман способен на такое. Он мне казался эдаким букой, из которого лишнего слова не вытянешь. А на деле оказалось все наоборот, я молчала, боясь сморозить лишнего и отпугнуть его.О будущем думать не хотелось. Решила, что будь, что будет. Сколько продлятся наши отношения, зависело только от Германа. Мне казалось, что принадлежу ему теперь навеки, и совсем не была уверена в его ответных чувствах. Наверное, об этом лучше не думать, потому что от подобных мыслей настроение заметно портилось.Окончатель
Настроение мне испортил Герман. Даже не настроение, а жизнь.Он пришел вечером, когда я, отлично выспавшись, полная радужных планов на будущее, с рвением принялась за работу, охваченная творческим порывом. Едва открыв дверь, поняла, что случилось ужасное. Герман выглядел не просто уставшим. Под его глазами залегли темные круги, взгляд был хмурый, как грозовые тучи, даже плечи и те ссутулились, словно на них давил непосильный груз.- Что случилось? – я чувствовала, как мое сердце летит куда-то вниз.- Нужно поговорить…Я пыталась поймать его взгляд, но он старательно отводил его в сторону. Интуитивно я поняла, что предстоит неприятный разговор, который не несет мне ничего хорошего. Модель счастливой жизни, выстроенная воображением за последние сутки, стала покрываться глубокими трещинами. Я понимала, что вот-вот она рассыплется прахом.- Я тут думал… долго, с момента расставания… - начал Герман, устало опустившись на диван
Стоит ли говорить, что работать в этот день я так и не смогла? Как не пыталась настроиться на творческий лад, ничего не получалось. У моих героев все складывалось хорошо, и я завидовала своему же сюжету. Ощущения предурацкие, скажу я вам. Хотелось и им подпортить жизнь, чтобы не страдать в одиночестве.Я все время вспоминала Германа, каким видела его сегодня. Что он испытывал? Раскаяние? Стыд? Так хотелось знать, о чем он думал в тот момент? Если бы я могла читать чужие мысли! Скольких проблем можно было бы избежать.К вечеру я совершенно вымоталась морально и решила выйти подышать воздухом и посмотреть на горы. Герман преспокойненько сидел на лавочке в своей любимой позе – засунув руки в карманы и вытянув ноги. Как давно он тут сидит, интересно? Я заметила его, когда уже вышла за калитку, иначе вернулась бы обратно в дом. После всего, что я передумала за день, видеть его было особенно тяжело.- Привет, - сказал он и подвинулся, освобождая мне место.
Разбудил меня Владимир и сообщил, что пора отправляться на смотровую площадку. Время было пять утра. Рань несусветная. Даже на улице еще едва забрезжил рассвет. Но, как показывает практика, выбора у меня не было. Пришлось вставать и экипироваться для похода в горы.- Возьми в погребе лопату, - велел Владимир.- Зачем?Он так посмотрел на меня, что отдаленно напомнил того Владимира, которого я знала раньше, еще до того, как наши отношения переросли в дружеские. Ну конечно! Лопата! Она мне понадобиться, когда придется выкапывать клад. До сих пор слабо представляла себе этот процесс. Как я его буду выкапывать? У нас с папой даже дачи не было. Опыт общения с лопатой отсутствовал. Я даже не знала, как ее правильно держать и нести. Вспомнив какое-то старое кино, как там колхозники дружно шли на поле, закинув лопаты на плечи, я последовала их примеру. Даже это у меня и то получалось не очень хорошо – центр тяжести все время смещался, отчего лопата то начинала све
Кажется, моя история подходит к концу. Вернее, история моего романа. Осталось выкопать клад, и скелет будет полностью завершен. Конечно, сейчас написанное больше напоминало подробный план. Предстояло еще наращивать «мясо», добавлять необходимые подробности и описания. Но, это уже легче сделать, имея завершенный сюжет, с завязкой, основной идеей и развязкой.Жалко, что так же нельзя поступить с собственной жизнью – стереть все неправильное, подкорректировать неудачные моменты, добавить положительных эмоций…У моих героев все складывалось хорошо. Те непродолжительные ссоры, что я навязала им, как автор, заканчивались бурными примирениями. С моей жизнью все обстояло сложнее. Думала ли я, когда ехала сюда, что встречу любовь всей своей жизни? Что он окажется таким непростым человеком? Что отношения у нас завяжутся специфические? Да и есть ли у нас отношения?Одни вопросы, на которые нет ответов. Мое самолюбие подпитывала мысль, что Герман лю
Все хорошо, что хорошо кончается. Я только надеялась, что и история с кладом закончится хорошо. Ни о чем больше думать не могла, когда шла с лопатой наперевес в сад Германа. Меня даже ночь не пугала. С некоторых пор она стала привычным спутником в моих приключениях или злоключениях, не знаю, какое из определений сюда больше подходит. Фонарь, как необходимый атрибут, болтался на сгибе локтя и периодически больно бил меня в бок, как бы напоминая, что все это мне не снится.Хорошо хоть дуб рос со стороны дома, где не было окон. Собственно, так, наверное, дело обстояло и сто лет назад. Вряд ли Владимир стал бы закапывать клад перед окнами. А дом, скорее всего, с тех пор не перестраивали, хоть и обложили кирпичом.На участок мы попали без проблем, калитка запиралась на одну щеколду и не скрипела при открывании. Луна освещала сад, и дорогу к дубу я нашла без помощи фонаря, чему была очень рада. Не хватало еще светом привлечь к себе внимание, разбудить кого-нибудь из хозяев.
- Что вы сказали? Можете еще раз повторить, пожалуйста? - Я чувствовала, как рука, удерживающая трубку телефона вспотела от волнения и немного подрагивала. – Да? Спасибо большое! Хорошо, буду ждать.Я положила трубку и какое-то время пыталась переварить информацию. Как только смысл услышанного дошел до глубин моего сознания, я сорвалась с места и понеслась по огромному дому, в который мы заселились совсем недавно, после того, как были закончены отделочные работы.- Герман! Герман! Ты где? – кричала я, рискуя свалиться с лестницы и свернуть себе шею. – Мама Вера! – забежала я в гостиную, где свекровь собирала наших годовалых близнецов на прогулку. Хорошо, они уже были в коляске, потому что я подскочила к растерявшейся женщине и закружила ее по комнате. – Мама Вера, а где Герман? У меня для него такая новость, такая!..- Да тише ты, - засмеялась она. – Перестань кружить меня, а то сердце заходится…- Ой, простите,
Все хорошо, что хорошо кончается. Я только надеялась, что и история с кладом закончится хорошо. Ни о чем больше думать не могла, когда шла с лопатой наперевес в сад Германа. Меня даже ночь не пугала. С некоторых пор она стала привычным спутником в моих приключениях или злоключениях, не знаю, какое из определений сюда больше подходит. Фонарь, как необходимый атрибут, болтался на сгибе локтя и периодически больно бил меня в бок, как бы напоминая, что все это мне не снится.Хорошо хоть дуб рос со стороны дома, где не было окон. Собственно, так, наверное, дело обстояло и сто лет назад. Вряд ли Владимир стал бы закапывать клад перед окнами. А дом, скорее всего, с тех пор не перестраивали, хоть и обложили кирпичом.На участок мы попали без проблем, калитка запиралась на одну щеколду и не скрипела при открывании. Луна освещала сад, и дорогу к дубу я нашла без помощи фонаря, чему была очень рада. Не хватало еще светом привлечь к себе внимание, разбудить кого-нибудь из хозяев.
Кажется, моя история подходит к концу. Вернее, история моего романа. Осталось выкопать клад, и скелет будет полностью завершен. Конечно, сейчас написанное больше напоминало подробный план. Предстояло еще наращивать «мясо», добавлять необходимые подробности и описания. Но, это уже легче сделать, имея завершенный сюжет, с завязкой, основной идеей и развязкой.Жалко, что так же нельзя поступить с собственной жизнью – стереть все неправильное, подкорректировать неудачные моменты, добавить положительных эмоций…У моих героев все складывалось хорошо. Те непродолжительные ссоры, что я навязала им, как автор, заканчивались бурными примирениями. С моей жизнью все обстояло сложнее. Думала ли я, когда ехала сюда, что встречу любовь всей своей жизни? Что он окажется таким непростым человеком? Что отношения у нас завяжутся специфические? Да и есть ли у нас отношения?Одни вопросы, на которые нет ответов. Мое самолюбие подпитывала мысль, что Герман лю
Разбудил меня Владимир и сообщил, что пора отправляться на смотровую площадку. Время было пять утра. Рань несусветная. Даже на улице еще едва забрезжил рассвет. Но, как показывает практика, выбора у меня не было. Пришлось вставать и экипироваться для похода в горы.- Возьми в погребе лопату, - велел Владимир.- Зачем?Он так посмотрел на меня, что отдаленно напомнил того Владимира, которого я знала раньше, еще до того, как наши отношения переросли в дружеские. Ну конечно! Лопата! Она мне понадобиться, когда придется выкапывать клад. До сих пор слабо представляла себе этот процесс. Как я его буду выкапывать? У нас с папой даже дачи не было. Опыт общения с лопатой отсутствовал. Я даже не знала, как ее правильно держать и нести. Вспомнив какое-то старое кино, как там колхозники дружно шли на поле, закинув лопаты на плечи, я последовала их примеру. Даже это у меня и то получалось не очень хорошо – центр тяжести все время смещался, отчего лопата то начинала све
Стоит ли говорить, что работать в этот день я так и не смогла? Как не пыталась настроиться на творческий лад, ничего не получалось. У моих героев все складывалось хорошо, и я завидовала своему же сюжету. Ощущения предурацкие, скажу я вам. Хотелось и им подпортить жизнь, чтобы не страдать в одиночестве.Я все время вспоминала Германа, каким видела его сегодня. Что он испытывал? Раскаяние? Стыд? Так хотелось знать, о чем он думал в тот момент? Если бы я могла читать чужие мысли! Скольких проблем можно было бы избежать.К вечеру я совершенно вымоталась морально и решила выйти подышать воздухом и посмотреть на горы. Герман преспокойненько сидел на лавочке в своей любимой позе – засунув руки в карманы и вытянув ноги. Как давно он тут сидит, интересно? Я заметила его, когда уже вышла за калитку, иначе вернулась бы обратно в дом. После всего, что я передумала за день, видеть его было особенно тяжело.- Привет, - сказал он и подвинулся, освобождая мне место.
Настроение мне испортил Герман. Даже не настроение, а жизнь.Он пришел вечером, когда я, отлично выспавшись, полная радужных планов на будущее, с рвением принялась за работу, охваченная творческим порывом. Едва открыв дверь, поняла, что случилось ужасное. Герман выглядел не просто уставшим. Под его глазами залегли темные круги, взгляд был хмурый, как грозовые тучи, даже плечи и те ссутулились, словно на них давил непосильный груз.- Что случилось? – я чувствовала, как мое сердце летит куда-то вниз.- Нужно поговорить…Я пыталась поймать его взгляд, но он старательно отводил его в сторону. Интуитивно я поняла, что предстоит неприятный разговор, который не несет мне ничего хорошего. Модель счастливой жизни, выстроенная воображением за последние сутки, стала покрываться глубокими трещинами. Я понимала, что вот-вот она рассыплется прахом.- Я тут думал… долго, с момента расставания… - начал Герман, устало опустившись на диван
Герман ушел под утро. Я хоть и мечтала уснуть в его объятьях, признаться не посмела. С другой стороны, чувствовала себя такой счастливой, что сна не было ни в одном глазу. Хотелось до бесконечности прокручивать в голове события уходящей ночи. Краснеть, вспоминая откровенные моменты и замирать от счастья, вспоминая слова Германа. Сколько же приятного я сегодня услышала! Никогда раньше ни один мужчина не говорил мне столько комплиментов. И, честно говоря, не представляла, что Герман способен на такое. Он мне казался эдаким букой, из которого лишнего слова не вытянешь. А на деле оказалось все наоборот, я молчала, боясь сморозить лишнего и отпугнуть его.О будущем думать не хотелось. Решила, что будь, что будет. Сколько продлятся наши отношения, зависело только от Германа. Мне казалось, что принадлежу ему теперь навеки, и совсем не была уверена в его ответных чувствах. Наверное, об этом лучше не думать, потому что от подобных мыслей настроение заметно портилось.Окончатель
Я волновалась, как никогда. Что надеть? В чем встречать Германа? Стояла посреди комнаты в банном халате, который накинула после душа, и беспомощно озиралась по сторонам. Хорошо хоть кругом порядок, не стыдно принимать гостей. О чем я думаю? Ну, каких гостей? Герман не хуже меня понимает, что сейчас должно произойти, для чего именно я позвала его. И зачем думать, что надеть? Не лучше ли встретить его прямо так – в халате на голое тело?Как можно чего-то страстно желать и стыдиться одновременно? Я мечтала о близости с Германом, представляла себе эту сцену со всеми подробностями. Мне хотелось, чтобы он касался меня, ласкал… Я рисковала мечтать даже о том, что считала непристойным. И я замирала от стыда, просматривая нарисованные моим же воображением картины. В такие моменты мое бедное сердце выписывало настоящие пируэты, что я начинала опасаться, выдержит ли оно?Я так и не придумала, как лучше поступить, так и пребывала в прострации, пока не услышала стук в
Утро следующего дня началось со стыда. И это не являлось следствием похмелья, когда тебе стыдно только потому, что накануне выпила больше положенного. Это было конкретным осознанием собственной вины, что вела себя безобразно, что получила по заслугам и что дерьмовое настроение – еще лояльное наказание.Благо я не страдала от похмелья физически. Видно, состарив вино, Владимир умудрился значительно улучшить его качество. Иначе, как объяснить тот факт, что выпив почти бутылку, напившись в хламину, я проснулась от будильника в шесть часов утра с абсолютно ясной головой?Конечно, дерьмовое настроение слабо способствует творчеству, если не рассматривать процесс написания романа, как работу. Но я предпочитала называть процедуру прежде всего трудом, и в данный момент рассматривала труд, как исправительные работы в наказание за вчерашнюю глупость.Итак, налив себе огромный бокал кофе с молоком, я устроилась перед ноутбуком с твердым намерением трудиться весь день.