Глава 4

Настоящее время

Алисия

Возле аэропорта нас неожиданно окружает толпа журналистов. И к моему изумлению служба безопасности не блокирует попытки папарацци снимать на камеру, как мы с Амираном следуем в окружении свиты к частному сектору. Вспышки камер меня дико нервируют. Я ускоряю шаг, но идти в длинной абайе дико неудобно. Потеряв равновесие, инстинктивно хватаю Рана за руку, недоумевая, почему не отдает приказ остановить съемку.

В Анмаре запрещено фотографировать членов королевской семьи, как и простых подданных без специального разрешения. Но вместо того, чтобы разогнать журналистов, мой муж вдруг останавливается, обнимая меня за плечи, и оборачиваясь к камерам, благосклонно улыбается и приветственно машет рукой. Что? Я шокировано смотрю на него.

— Улыбайся и смотри на меня, — не меняя выражения лица, распоряжается Ран. И если бы я его не знала, то поверила бы, что нежность и теплота в его глазах — настоящие. — Улыбайся, сладкая, — вкрадчиво повторяет Амиран.

Он издевается? Кто вообще увидит мою улыбку под никабом? Журналисты, поощренные вниманием принца, ликуют, активно щелкая камерами и выкрикивая вопросы. Кажется, они знают, про нашу свадьбу, которой по факту не было. Точнее, факт был, а самой традиционной церемонии — нет.

Амиран молча скалит зубы, обольщая толпу доверчивых идиотов. Для ответов журналистам в его свите есть пресс-секретарь. Я с ужасом слышу, как он бессовестно врет, рассказывая, что свадьба состоялась неделю назад за закрытыми дверями королевской резиденции. 

— Зачем? — одними губами, задаю я вопрос, когда мы проходим в закрытую зону, оставив представителей прессы в зале ожидания.

— Поданные королевства обязаны знать, что наследник женился, — коротко сообщает он, снова превращаясь в бездушного и отстранённого незнакомца. — Заверяю тебя, tatlim, ты заплачешь от умиления, прочитав, насколько романтичной и трогательной была история нашей любви, — последние слова пронизаны иронией и чем-то еще, вынуждающим меня вновь посмотреть в хладнокровное лицо эмира. Но он успевает спрятать истинные эмоции под холодным нечитаемым взглядом.

— Вперед, любимая, — положив ладонь на мою поясницу, он подталкивает меня к трапу, ведущему на частный королевский Боинг. — Нас ждут две недели райского наслаждения, — мрачно обещает Амиран.

Сбилась со счету, в который раз за последние две недели я лечу в самолете и пересекаю океан? Ощущение дежа вю накрывает лавиной, стоит лишь мне заглянуть в иллюминатор и заметить, что мы пролетаем над вереницей островов, постепенно спускаясь к месту назначения.

Радует, что я не узнаю в скоплении клочков земли Бали и Индонезию. Мне было бы слишком больно, если бы Амиран решил нанести удар в самое сердце, и привез бы меня в наше с Нейтаном место, где нас когда-то обручил океан и ветер…

Остров хранит нашу любовь, нашу дружбу, клятвы, крепкие объятия и даже самый первый поцелуй, который случился до той роковой близости на берегу озера. 

Не могу перестать думать о Нейтане. В мыслях прокручиваю ужасные кадры с пытками и экзекуцией, которой его могли подвергнуть. Но ничего не потеряно, пока он дышит, пока бьется его пульс…

Я уже не о многом прошу в своих мыслях. Только бы Нейтан остался в живых. Он заслуживает самого лучшего, и я ни на секунду не сомневаюсь в том, что в подрыве платформы он не причастен, а значит все, что он испытывает сейчас — незаслуженно и несправедливо.

Мактум игнорирует меня на протяжении всего пути. Я чувствую себя резиновой куклой, манекеном, неодушевленным предметом. В его внимании я не нуждаюсь, мне просто горько в очередной раз ощущать себя лишь «породистой самкой для утех». 

Хотя должно быть все равно.

После прибытия в аэропорт Мале и пересадку на вертолет, мы приземляемся на одном из частных Мальдивских рифов. Вертолетная площадка на крыше виллы, и яхта, пришвартованная к одному из пирсов острова — предел упакованной и показушной роскоши данного места. Я лишь отмечаю ее, не придавая особого значения — дикая романтика в джунглях всегда привлекала меня больше, чем деньги, предметы богатства и вся эта пыль, которую восточные мужчины так сильно любят. Стоит отдать ему должное, Амиран привез нас в действительно красивое место. В пространстве виллы преобладает футуристичный минимализм, далекий от пафосного и кричащего восточного декора, превалирующее в особняке Амирана.

От природной красоты этого места дух захватывает куда больше. Вода настолько красивая, безмятежная и прозрачная, что я с удовольствием бы провела в ней целый день, не вылезая. Я даже немного успокаиваюсь, глядя на мирное небо без облаков, лазурный океан и кремовый цвет мебели, доминирующий в интерьере нашего временного пристанища.

Эмир продолжает вести себя отстранённо и закрыто, горделиво держа свой точеный подбородок приподнятым. Боюсь, показное равнодушие и видимость погружения в себя — обманчива, и ночью меня ждет очередная атака со стороны голодного мужа. Я прекрасно понимаю, что в свадебное путешествие на острова он увез меня не просто так и в его планы наверняка входит кончить в меня еще сто тысяч раз. Чтобы уж наверняка прийти к результату и…как он сказал тогда, в зверинце?

«— Только представь, какое уникальное потомство они могут дать», — вспоминаются слова Амирана, произнесенные им о Тумане и Саваж.

Из-за него мне пришлось пить таблетки, хотя я всегда была против гормональных препаратов и их вмешательства в организм.

Амиран не обращает на меня ни малейшего внимания, скупо передавая меня в руки обслуживающего персонала, который провожает меня в очередную новую комнату.

По сердцу, словно раскаленными вилами проводит простая мысль — мы чужие друг другу люди, далекие.

Доминирующий мужчина и упрямая женщина, которую он иногда будет трахать, обливая грязными словами — вот она, моя «восточная сказка», предел мечтаний. Обидно и горько, но ничего уже не исправить. Только бы хуже не стало.

— Спустись на ужин через час, — сухо отдает повеление Амиран, прежде чем, мы расходимся по разным комнатам.

— Я не голодна, Амиран. И очень устала с дороги. На самом деле я плохо себя чувствую, — признаюсь я. И это даже не совсем ложь. Но мужчине не понять, что испытывает женщина с обостренным синдромом в первый день цикла. 

Амиран окидывает меня придирчивым и сканирующим взглядом.

— Прошу тебя, Ран. У меня болит голова. Часто так, из-за перелетов и перепадов давления…

— Хорошо. Врача вызовешь через Кассандру, если понадобится, — стиснув зубы, распоряжается Мактум, имея в виду улыбчивую азиатку, что не отступает от меня ни на шаг.

Весь следующий день я действительно чувствую себя дурно и загибаюсь от неприятных ощущений. Лежу и смотрю в потолок, изредка пролистывая электронную книгу. Радует то, что Амиран и не думает заявляться в спальню и требовать от меня выполнения супружеского долга. Очевидно, подробная информация от моего гинеколога у него тоже имеется, и он решил, что на это время я совершенно непригодна для эксплуатации.

В повторяющемся дне сурка проходят целых четыре дня, за которые я ни разу не выхожу из комнаты. Только лишь на балкон, полюбоваться закатом и океаном, заполняющим все пространство вокруг виллы — это создает обманчивую иллюзию того, что мы с Амираном в этом мире одни.

К вечеру пятого дня этого потрясающего свадебного путешествия, я начинаю интуитивно понимать, что что-то на нашем частном и одиноком острове кардинально изменилось. Атмосфера в райском, забытом Богом уголке, меняется, словно по щелчку пальцев.

Музыка, доносящаяся со стороны пирса, становится громче, ритмичнее, танцевальнее. Резко реагируя на странное изменение, я сразу выхожу на балкон, пытаясь понять, что стало причиной изменений вкусовых предпочтений нашего диджея.

Вид, открывающийся мне с балкона, я не могла представить себе даже в своих самых жутких кошмарах.

Я даже не сразу понимаю, что происходит. Но судя по количеству полуобнаженных женщин, разгуливающих в открытых бикини вдоль линии пляжа,  остров Амирана явно перестал быть одиноким и частным.

Это что, шутка? Почему я вижу десятки девиц, переполняющих остров?

Вдали, около двадцати танцуют на яхте. Счастливые представительницы эскорт услуг радостно хлопают в ладоши, когда им с фейерверком выносят шампанское. Другая партия девушек расположилась на пирсе. Они призывно крутят бедрами и трутся друг о друга, потягивая цветные коктейли и заливаясь смехом. Одна из шлюх (иначе и не скажешь) вдруг раздевается догола и с разбегу ныряет в океан.

Нужно быть слепой, чтобы не заметить, что абсолютно все женщины ведут себя раскрепощенно, развязно, дешево. И каждое их действие направлено на то, чтобы привлечь внимание заказчика, коим очевидно является мой новоиспеченный супруг.

Я задыхаюсь, все мышцы колотит от ярости.

Отчаянно пытаюсь найти адекватное объяснение происходящему, но понимаю, что назвать подобное сборище полуголых девиц иначе как прибывшим на остров гаремом, у меня язык не поворачивается.

Мой взгляд скользит по видимой части береговой линии, и достигнув просторного бассейна, наконец, распознает незнакомого мне мужчину, окруженного очередной стаей девиц. Даже с такого расстояния я пытаюсь прикинуть его возраст и определить: пятьдесят с хвостиком. Очень интересно, что он здесь делает и как Амиран допустил это. Зачем он позвал своих друзей на наш медовый месяц?

Затем, мой пытливый взор ловит еще нескольких молодых парней, флиртующих у бассейна с едва одетыми девушками.

Пропускаю их, устремляя все свое внимание на Амирана аль-Мактума.

Мой муж, мать его, восседает в центре просторного кожаного дивана, расположенного в chill зоне у бассейна. И завален он не только подушками, но и женскими телами, распакованными и открытыми для грязного секса. По телу проходит неприятная дрожь, в горле скапливается колючий комок, вызывающий тошноту и боль.

Три окружающих Амирана красотки в бикини уже вовсю елозят по нему своими руками и сиськами. Судя по открывающейся мне картине, ему даже напрягаться не придется, чтобы изменить мне в первые несколько дней после свадьбы.

Рыжая шлюха льнет к нему так, словно вот-вот опустится на его бедра и объездит на глазах у всех остальных голодных и пьяных сучек. Блондинка и брюнетка не отстают от «сестры» и распускают руки, лаская вальяжно раскинувшегося на диване, эмира.

Сердце предательски срывается вниз, когда я замечаю, как незваная гостья приближает свои перекаченные губки к Амирану и что-то мягко мурлычет ему на ухо. Издалека мне не видно, но уверена, что ее мерзкий язык вовсю гуляет по его мочке уха — в темпе ладони, что медленно и дерзко обводит мышцы его пресса, достигает обнаженной груди…а потом резко опускается в самый низ, к резинке шортов для плавания. Совершенно не стесняясь, эта обнаглевшая шармута рисует кончиками пальцев на его коже, явно находясь в минуте от того, чтобы скользнуть ладонью под плавки и схватить моего так называемого мужа за член. 

Ублюдок. Меня сейчас стошнит…

Я нервно сглатываю, намертво цепляясь за балконные перила. Кажется, что вот-вот упаду, если не буду держаться достаточно прочно. Костяшки пальцев белеют, тыльная сторона ладони горит. Рыжая соседка первой распутницы, ласкающая Амирана с другой стороны, плавно трется носом о его плечо, игриво впивается зубами в кожу мужчины…третья, блондинка, остается за бортом для эмира, но активно обнимает и покрывает поцелуями одну из шлюх, прилипших к Амирану.

У меня не остается слов, когда я осознаю, что все это происходит на самом деле, в реальном времени.

Наш «медовый месяц» напоминает чертов мальчишник в Вегасе.

Зачем Амиран приложил столько усилий, сделал меня своей женой, трактором прошелся по моей судьбе и мечтам, любви…оборвал все наши ниточки с Нейтом…и ради чего, зачем, какой смысл?

Зачем ему я, когда для него открыт целый мир и любая по первому зову?

Амиран, стоит отметить, все это время находится в застывшей и принимающей ласки и внимание позе. Не проявляет абсолютно никакой активности и всем своим видом напоминает мужчину, выкованного из стали. Выражение игрока в покер не сходит с его лица. Подбородок гордо приподнят, скучающий взор скользит по женским телам, не задерживаясь ни на одном дольше секунды. Наконец, словно почувствовав мой внимательный взгляд, Амиран резко поднимает голову и останавливается на мне.

Меня мгновенно прошибает до дрожи и ледяного пота. Мы обмениваемся долгими пронизывающими взглядами, для которых нет расстояния и преград — мощная вибрация связывает нас, несмотря на то, что мы едва ли хорошо видим друг друга сейчас.

— Если ты хотел меня унизить, у тебя это получилось, — искренне негодую я, и резко отвернувшись, покидаю балкон.

Выбегаю вниз, ощущая, как колошматит о ребра сердце. Хочется убежать, убежать как можно дальше, спрятаться в сердце острова. В мои планы вмешивается некто, грубо хватающий меня за локоть. Резко останавливаюсь на террасе виллы, вскидывая взгляд на помешавшую мне женщину, облаченную в деловой костюм. Строгий взгляд и безупречный стиль делают из нее дамочку, всем своим видом напоминающую мне Дайану Леманн.

— Какого черта? — рявкает на меня химера. — Ты почему такая хмурая? Домой хочешь полететь? Ты обязана веселиться. Тебе за это платят, и платят хорошо. 

— Простите, что? — обороняюсь я, убирая ее хватку со своего локтя, разжимая женские пальцы-щупальца. — Это я должна спросить, какого черта здесь происходит?

— Как тебя зовут? — прищурив веки и заглядывая в свой планшет, интересуется хамка.

— Алисия Саадат, — бросаю я, совершенно не понимая, почему вообще должна перед ней отчитываться.

— Алисия Саадат…такой нет, — надменно отвечает женщина, а затем вдруг резко меняется в лице. — Ох, Алисия…Алисия аль-Мактум, — она расплывается в елейной улыбке. — Простите. Я сильно ошиблась.

— Что здесь происходит? Кто все эти девушки?

— Представительницы эскорта, — невозмутимым тоном отчитывается женщина. Очевидно, их работодательница.

— Они сопровождают Искандера аль-Мактума, — поясняет она, кивая в сторону мужчины, опускающегося в джакузи с квартетом обнаженных дешевок.

Ах, вот оно что.

Амиран

Это не первая вечеринка, устроенная опальным братом моего отца, на которой мне далеко не весело. И чем активнее полуголые девицы пытаются навязать свои «индивидуальные услуги», тем сильнее растет мое раздражение. Возможно, причина в том, что я не заказывал праздник с раскрепощенными топ-моделями, собранными со всех уголков мира, как и не приглашал на остров Искандера аль-Мактума.

Тем не менее, мой дядя здесь. Решил устроить незапланированный сюрприз. Это в его стиле. Алкоголь, музыка, дорогие ухоженные девушки с шикарными телами и бросающимися в глаза «достоинствами». Веселые, раскованные, готовые за отдельную плату на любые подвиги. Со мной, Искандером, его сопровождающими, друг дружкой или даже с обсуживающим персоналом. Вопрос исключительно в материальном аспекте.

 Я знаю, что специально для себя дядя обычно приглашает пару-тройку девственниц, и к концу мероприятия они уже мало отличаются от своих опытных подруг. Периодически Искандер предлагал мне поделиться и каждый раз получал вежливый отказ. Купленная невинность в разы хуже ее отсутствия и никоим образом не влияет на статус обладательницы. Шлюх-девственниц, мечтающих себя продать подороже, огромное количество. Выбирай на любой вкус. 

Только зачем? 

Мне неинтересны дрожащие лани, заискивающе заглядывающие в глаза. А ведь многие из них верят, что выставленная на продажу невинность — билет в новую жизнь и надеются на особое отношение. Вот только реальность не дает скидок глупым и ленивым. 

Любимое развлечение Искандера аль-Мактума —наблюдать, как только что испорченную им девственницу трахают по очереди его телохранители. Не насильно, нет. Он оплачивает каждый последующий акт с королевской щедростью. И девчонки соглашаются. Сами. 

Мне противны подобные развлечения, но я не вмешиваюсь. Спрос рождает предложение. Никто никого не принуждает. На каждую услугу свой ценник, а прайс весьма широк. Многие влиятельные или просто обеспеченные шейхи устраивают себе такого рода праздники. От скуки, пресыщенности или просто потому, что могут себе это позволить. И я тоже являюсь вип-клиентом самых дорогостоящих эскорт-агентств. Их деятельность делает досуг легким, приятным и существенно экономит время. В Анмаре найти женщину для секса без обязательств практически невозможно. На западе и в Европе с этим проще, но мне спокойнее «получать заказ» без каких-либо усилий, последствий и заморочек. В студенческие годы случалось несколько инцидентов, когда в силу неопытности и юношеской импульсивности я попадал в неприятные ситуации. Они и научили меня подходить более тщательно к вопросу выбора партнёрши. До недавнего времени этим занимался специальный человек, и надо отдать ему должное, ни разу меня не подвел.

— С каждым годом мне все сложнее становится угодить тебе, Амиран, — вытащив свое грузное тело из джакузи, дядя усаживается рядом, жестом прогоняя трущихся об меня девиц. — Неужели ни одна не пришлась по вкусу моему любимому племяннику? — льстиво улыбается Искандер. Я неопределённо пожимаю плечами, не спеша с ответом. 

Мне нечего сказать по большому счету. Я прилетел на остров совсем не для тех целей, что обсуждают в столице, а использовал единственный способ отвлечь народ от слухов вокруг взрыва на платформе. И согласно поступающим данным, мне пока удается переключить градус внимания особо любознательных подданных королевства.

Тайное бракосочетание наследного принца взорвало общественность, новость года, ни больше не меньше. Завораживающая лавстори эмира и прекрасной дочери шейха центральной провинции не взбудоражила разве что дряхлых стариков и младенцев. Народ празднует, радуется, благодарит Аллаха, молится за меня и будущую королеву, желая нам семейного счастья и огромного количества наследников. 

А я сижу на чертовом острове, закрывшись в своих апартаментах и по двадцать часов в сутки, решая ворох накопившихся проблем и проводя онлайн-совещания с главами служб, занимающихся ликвидацией последствий аварии. Моя жена меня ненавидит и старается не показываться мне на глаза. Больше, чем уверен, что ночью она дрожит от страха, что я заявлюсь в ее спальню и потребую исполнения супружеского долга, и засыпает, измученная, на рассвете. 

Пару раз я ловил себя на желании воплотить кошмары Алисии в жизнь, но вовремя останавливался. В моем состоянии очередное сражение с Алисой может закончиться плачевно. Я не шутил, когда говорил, что лимит моего терпения исчерпан. Его больше нет. Обнулен. 

Но я держусь, Шайтан раздери эту упрямую женщину, держусь на грани, чтобы не сделать наш медовый месяц еще более невыносимым.

И каждый раз хочу хорошенько встряхнуть ее, вспоминая недавние откровения моей «ласковой и любящей»жены. 

«У тебя нет гордости, Амиран аль-Мактум.

Ты разрушил мою жизнь, отнял все, о чем я мечтала.

И буду первой и единственной женщиной в Анмаре, которая встретит слова «я развожусь с тобой» с улыбкой.»

Самое мерзкое во всем этом, что она верит каждому своему слову.

А я нет. И меня дико бесит это ее нежелание принять правду. Ту, от которой она упорно бежит. Однажды tatlim устанет, выдохнется. 

Вопрос — дождусь ли я этого момента?

— Твоя внезапная свадьба наделала много шума, Амиран, — снова подает голос Искандер, привлекая мое внимание. — Я не удивлен, что меня не пригласили, но не ожидал, что узнаю о важном событии из газет.

— Поэтому ты явился на остров, где мы с Алисией наслаждаемся уединением, с толпой проституток? Решил выяснить, насколько правдивы слухи? — холодно уточняю, снова взглянув на балкон спальни Алисии, откуда еще пару минут назад она бросала на меня и происходящую вокруг вакханалию полные презрения и негодования взгляды. Сейчас там никого нет. Спряталась и злобно рычит в засаде, точит коготки, смакуя свою месть.

Не нравится, tatlim, когда ты не в центре моего внимания? 

— Вижу, что слухи не врут, и ты действительно влюблен в свою юную жену, — заключает Искандер, проследив за моим взглядом. 

— Тебя это удивляет? — спрашиваю, вопросительно выгнув бровь. 

— Нет, отчего же? — спешит реабилитироваться Искандер. —  Союз двух любящих сердец, благословенный Аллахом, великое счастье и благо. Приношу свои извинения, что позволил себе явиться без предупреждения. В моих действиях не было желания оскорбить тебя или твою жену. Я могу прямо сейчас отправить девушек прочь, но, посмотри на них, разве можно отказаться от таких красавиц? — он фальшиво смеется, полагая, что я не замечаю, как цепко и пристально дядя следит за каждым моим словом, жестом, выражением лица. 

— Пусть остаются, но мое гостеприимство не безгранично, Искандер.  Утром, чтобы ни тебя, ни их здесь не было.

— Ты мне не рад и выглядишь уставшим. Что-то тревожит тебя, Амиран? Мне можешь сказать. 

— Я недавно женился, дядя. И у моей усталости есть веские причины, — выжимаю из себя многозначительную улыбку, убеждаясь в подозрениях на счет Искандера аль-Мактума. Не поздравлять он меня приехал, а убедиться в правдивости версии моего отсутствия в столице. Это означает, что дядя или в курсе событий на платформе, либо его прислал тот, кто в курсе. Причастен он или нет к диверсии, разберутся спецслужбы Анмара, если им тоже можно доверять.

Причин навредить мне или отцу у Искандера больше, чем достаточно. По сути, монархом сейчас вполне мог быть он, и именно таким видел свое будущее, пока не выяснилось, что у короля имеется старший сын, которого спецслужбы прятали в другой стране. Искандеру это известие пришлось не по вкусу. Он затеял целый переворот с целью свергнуть действующего правителя. Но вовремя вмешавшиеся спецслужбы нарушили его планы, а Искандер остался не у дел. 

Сегодня он не имеет никакой политической власти, а для человека, большую часть жизни уверенного в том, что он наследник престола — тяжелый удар. 

Сейчас я это понимаю, а когда меня подростком привезли в столицу Анмара, Искандер был единственным человеком из окружения отца, к кому я не испытывал неприязни.

Это было обманчивое чувство, основанное на инстинктивном понимании, что дядя презирает своего брата почти так же сильно, как я на тот момент. И Искандер всячески старался заслужить мое доверие и симпатию, чтобы впоследствии иметь на меня влияние. У дяди имелась масса свободного времени, в отличие от Арьяна аль-Мактума, и он приложил все усилия, чтобы я обрел в нем надежного друга, наставника и советчика. 

Признаться, понять, что представляет из себя Искандер, мне удалось далеко не сразу. Он виртуозно играл роль любящего, щедрого и единственного дяди, потому как младший брат отца погиб от передозировки героином на одной из подобных этой вечеринок еще до моего появления в Асаде. Разумеется, пресса предоставила другое объяснение внезапной смерти молодого шейха. Грязная правда в любой политической системе держится под жестким контролем верховного лидера и спецслужб. Анмар — не исключение. Хотя ни для кого не секрет, что религиозные арабские шейхи знают толк в люксовых развлечениях, масштаб, разнузданность и роскошь которых способна шокировать самых искушенных тусовщиков. 

Опальный принц Искандер аль-Мактум никогда не ограничивал себя в разнообразии запрещенных религией удовольствий, и пытался привить мне склонность к своим увлечениям, одновременно насаживая свое мировоззрение и ненависть к моему отцу.  Бурных вечеринок с дорогими красотками  в годы моей ранней юности, да и после, было очень и очень много, как и разговоров о политической некомпетентности действующего короля. 

Однако любая дружба, сплоченная на ненависти к общему врагу, рано или поздно обречена на провал. 

Пройдя ускоренный и местами жесткий курс внедрения в новые реалии, я достаточно быстро осознал, что крайне глупо считать врагом того, кто держит в своих руках всю власть Анмара. Бунтующий подросток повзрослел, твердо встал на ноги и постепенно перестал нуждаться в поддержке опального родственника, а тусовки с толпами полуголых девиц с годами потеряли былую привлекательность.  

Наше общение существенно ограничилось в последние годы, но Искандер по-прежнему считает, что может вот так запросто нагрянуть на мой частный остров, как в старые времена.

— Покажешь мне свою красавицу? Я должен увидеть хищницу, похитившую сердце моего племянника, — бесцеремонность прозвучавшего вопроса вынуждает меня с недоумением взглянуть в покрасневшее от жары и алкоголя лицо Искандера. — Я родственник, мне можно… — поспешно добавляет, увидев в выражении моих глаз угрожающее предупреждение. 

— Нет, — коротко отрезаю, не сводя с дяди тяжелого взгляда. — Алисия покорно ждет меня в спальне, а туда доступ разрешен только мне.

— Покорная жена — услада и гордость для мужа, — заискивающе скалится Искандер. — Надеюсь, что она отнесется с пониманием к тому, что я с гостями явился без приглашения? — я не успеваю ответить на вопрос, заметив боковым зрением стремительное движение рядом с нами. 

— Дай сюда, шалава, — доносится до меня взбешенный голос Алисии. Подняв голову, с изумлением смотрю на свою «усладу и гордость», вырывающую из рук девицы, шатающейся на бортике бассейна, бокал с шампанским. — Пошла, — доля секунды и возмутившая эскортница летит в воду от грубого толчка Алисы. Пока я ошеломленно пялюсь на одетую в полупрозрачное крошечное пляжное платье жену, под которым угадывается бледно-голубое бикини, она резко шагает вперед и недвусмысленно замахивается, планируя вылить на меня содержимое бокала.

— Остановись! — отчетливо бросаю сквозь стиснутые зубы. Мой голос действует на нее, как удар хлыста. Я не старался напугать. Так само выходит, когда кто-то доводит меня до точки кипения. Алисия дергается, часто моргает, отступая на шаг назад, бокал выскальзывает из рук. Звон разбитого стекла заглушает грохочущая музыка. 

— Какая горячая малышка, — ухмыляется Искандер, только подстегивая мою ярость. — Каков хитрец, брезгуешь моими девочками, а сам такую красоту от меня прячешь. А я сразу понял, что жена тут не причем, — хохотнув, дядя поднимается, собираясь рассмотреть объект его недвусмысленного интереса поближе.  — Где ты ее взял, Амиран? Строптивая, не объездил еще? — я опережаю его, стремительно встав на ноги и загораживая Алису собой. Теперь между нами не больше метра. Она не пытается скрыть свой гнев, в то время как я из последних сил держу в узде свой. 

— Что ты тут устраиваешь, Амиран? — на повышенных тонах обращается только ко мне tatlim, игнорируя почуявшего неладное Искандера. Дядя предусмотрительно отступает подальше, чтобы его ненароком не задело намечающимся взрывом. —Решил повеселиться? —  продолжает возмущаться Алисия, привлекая к себе все больше откровенно удивленных взглядов. — Для мальчишника слишком поздно. Не находишь?

— Вернись к себе, — приказываю, смерив ее ледяным взором. Она упрямо вздергивает подбородок, сжимает кулаки, словно планирует наброситься на меня в присутствии толпы народа. — Сейчас же! — рявкаю, угрожающе сощурив глаза. 

— И не подумаю, пока ты не объяснишь, что тут происходит! — бледнеет от страха, но стоит на своем. Растрепанная, с горящими злыми глазами и полуголая, а вокруг не только элитные проститутки, но и близкие друзья Искандера. Большинство из них с пристальным любопытством рассматривают отчаянную блондинку, посмевшую орать на наследника. Никому и в голову не может прийти, что это его жена почтила гостей своим присутствием.

— А ты не видишь? Мне стало скучно, и дядя устроил для меня праздник, — понизив тон, меняю тактику. Запугивание и угрозы не работают. Значит, попробуем другим путем. Пусть думает, что шоу заказано специально для неё.  Незаметно киваю дежурившим на другой стороне охранникам, глазеющих на развязно танцующих пьяных красавиц. Неудивительно, что они пропустили Алису. Уволю всех к Шайтану. Завтра же заменю команду бодигардов.

— Если ты развлекаешься, то и мне можно! —заявляет «моя покорная». — Мне тоже с тобой скучно, Амиран. Хочу танцевать и веселиться.

— Алиса, вернись в свою спальню и жди меня. Обещаю, я устрою тебе веселье, когда закончу здесь, — мрачно обещаю, властно взяв за запястье. Ее бешенный пульс стучит мне в ладонь. Лицо горит алыми пятнами. 

— Меня тошнит от твоего веселья, Ран. Можешь заканчивать тут хоть до самого утра, —огрызается Алиса. — Не стоит отказываться от щедрости дяди. 

— Не откажусь, — отзываюсь ровным тоном, ощущая онемение в скулах от адского напряжения. В распахнувшихся аметистовых глазах мелькают презрение и холодная ярость. — Ты уходишь, tatlim, — сообщаю, и, заметив двух подоспевших телохранителей, показываю на неожиданно притихшую жену: — Проводите до виллы и проследите, чтобы она оттуда больше не выходила.

— Ты не посмеешь! — разъярённо шипит Алиса.  

— Посмею, — невозмутимо заверяю я. — Не вынуждай тащить тебя силой, — указываю взглядом на топчущихся рядом с ней побледневших бодигардов. — Иначе за то, что они прикоснуться к тебе, я прикажу их высечь, а потом уволю. Или наоборот, — не сомневаясь, что она больше не станет упираться, поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и иду прямиком к окруженному толпой девушек бару. Искандер аль-Мактум следует за мной, благоразумно и тактично  удерживаясь от комментариев на счёт поведения моей юной супруги.

Заметив нас, девицы мгновенно расступаются, улыбки становятся шире, услужливее.

— Ты и ты, — показываю на двух первых попавшихся девушек. — Остальные вон. 

— Отличный выбор, — удовлетворенно произносит Искандер. Сделав глоток виски, я вскидываю на него равнодушный взгляд. Никак не комментирую его фразу, и он воодушевленно продолжает: — Чтобы сбить спесь с женщины, надо показать ее место. Иногда жестко, чтобы поняла и запомнила. 

— Я давно не нуждаюсь в твоих советах, дядя, — напоминаю стальным тоном, ощущая, как одна из выбранных девушек прижимается грудью к моей спине, настойчиво шарит ладонями по телу.  Следом присоединяется вторая. — Не сейчас, —коротко бросаю, отталкивая навязчивые женские руки. — Больше не пить, — обе послушно оставляют неполные бокалы на столешнице и отступают в сторону, замерев в терпеливом ожидании. 

— Знаю, что не нуждаешься. Взрослый и независимый, — с лицемерным сожалением кивает Искандер. — Но не забывай, что первого котенка для твоего зверинца и первую сучку в твою постель подарил тебе я. 

— У меня очень хорошая память, дядя.