- Нет, внешне этот Игорь, конечно, мачо. Брюнет, голубоглазый, высокий, - шипела в ухо Олька, когда они уселись в кресла. - А так, мужик как мужик, сидит себе, бухает. А ты все — эстет, эстет... Эх, Наташка, когда ты перестанешь смотреть на мужчин в розовых окулярах? Сбрасывай давай.
- Уже, - буркнула Наташа. - Ты как всегда права.
- И чего ты на красивых западаешь? - возмущалась Олька. - По-моему, уже пора поумнеть. Только представь себе — иметь такого мужа: да с ним придется не вылезать из спортзала и все время держать ухо востро, неизвестно, когда и куда его занесет. И с кем. Знаешь, красота для мужика вообще не главное, был бы сильный и надежный.
Сквозь неплотные, едва приоткрытые шторы мерцали в хрусткой морозной темноте голубые, желтые, белые иллюминации на деревьях. Чужой город замер в предчувствии праздника, а в номере праздником и не пахло. Здесь все пропитал дешевый запах «натуральной сосны», отдающий китайской химией. Чтобы не чувствовать его, Игорь подносил к носу мандарин с глянцевой кожицей, щедро напоенной оранжевой любовью абхазского солнца, - последний из оставшихся, и кисло улыбался в экран планшета. Снежана его не слушала.- Зай, глянь, что купила в Виктория Сикрет, - пропела она, исчезла на секунду, затем снова появилась, но уже не портретом на экране, а крутящейся на фоне белой гостиной фигуркой в кружевной черно-лиловой комбинации, едва прикрывающей точеные ножки и упругие ягодицы.
Под дружный хохот коллег и удовлетворенные улыбки высокого начальства Игорь закончил презентацию, последнюю в адженде.- Надеюс, вы имплемент ваши проектс будущий год, - заявил национальный директор на ломаном русском, а не на английском, как обычно, выказывая тем самым особое отношение. Именно Ричардс отправил Калганова с тепленького местечка в Московском маркетинге «возделывать поля» продаж в Краснодарском крае, пообещав в случае успешных показателей карьеру на международном рынке.- Да, и обеспечите выполнение, а лучше перевыполнение планов, как наша олимпийская сборная радовала страну золотом, - добавил первый зам.Игорь ки
Дом, только что наполненный надеждами, волнительным сердцебиением и радостным трепетом, опустел и заставил хозяйку поежиться от налетевшего сквозняка. С горькой благодарностью глядя на любимого студента Ванечку, Наташа начала выпроваживать гостей, объяснив, что совсем забыла об уроке. Обвинить ее в невежливости было нельзя — долговязый объект обучения, рыжий и веснушчатый, как солнышко в марте, имелся налицо.Юрий Васильевич погрустнел, нехотя вылез из-за стола и облобызал на прощание руку. Наташа тайком вытерла ее о бедро. Противно. Олька ничего не сказала. Всё поняла и так. Завтра будет названивать и извиняться. Или придумывать новые опции «улучшения» Наташиной жизни. Всё, спасибо, улучшила.
Утро встретило серостью и потеплением. Из непроглядных облаков, обложивших город, летел снег. Мело крупными хлопьями. Значит, опять весь город встанет... Где-то впереди по улице буксовал незадачливый водитель. Воспоминание об Игоре заставило Наташу нахмуриться и тяжело вздохнуть, но она тут же прогнала грустные мысли и даже встряхнула головой, чтобы летели подальше. Скользнула взглядом по забытому вчера на столе пузырьку Валосердина и подошла к зеркалу. Взъерошенное, но весьма милое круглощекое чучело в любимом розовом халате. Хотя, никакое и не чучело вовсе! Наташа заставила себя улыбнуться &
Игорь гнал по трассе, рискованно огибая фуры и легковушки. Так же яростно, как он давил на педали и материл всех и вся, дворники расчищали снег с лобового стекла служебного Форда. Заснеженные поля и деревья тянулись бескрайней синевой, перетекающей в черноту беззвездной ночи. Только хлопья в свете противотуманных фар кружили с завихрениями, словно пьяные бабочки, и оставались белыми. Снежана названивала, а Игорь, однажды буркнувший в ответ, что скоро будет, опять брать трубку не хотел. Телефонные трели раздражали, как и сама Снежана, как и снег, и ползущий впереди автобус, и сотрудники ГИБДД, похожие на снеговиков с полосатыми палочками. Калганов знал, что в подобном настроении водить нельзя, но и оставаться в городе, где его
Игорь направился в ванную, облицованную черным, до блеска начищенным кафелем, с белыми махровыми полотенцами, аккуратно развешенными Жаниной Мусаевной, домработницей. Пока Калганов брился, он рассматривал свое лицо, замечая каждую морщинку возле глаз, мимические складки у носа. Дед... И туда же! То, что тревожило сердце, было ни к месту. Игорю не хотелось ничего менять. Узнавать новое он предпочитал в основном среди блюд местной кухни во время зарубежных поездок или при посещениях достопримечательностей. Книги и кино тоже годились. Но в жизни он был консервативен: и с женой бы не расстался, пожалуй, если б она сама не подала на развод, и сотрудников увольнял неохотно. Калганов следовал по жизни правилу: лучше плохое, к чему привык и с чем научился бороться, чем хорошее, но только в воображении. Впрочем, он был не иск
Утро тридцать первого выдалось морозным и солнечным. Редкий случай в Ростове-на-Дону, когда не хмарит в эти дни, и слякоть не портит праздничного настроения. Старый дом на спуске к Дону улыбался и покряхтывал не столько от падающих с крыши на тротуар подтаявших комьев снега, сколько от энергии, которую излучала Наташа. Звонили ученики, а кто-то и заглядывал с коробками конфет или декоративными свечами, фигурками-тотемами года или бутылкой шампанского. Подружки обещали забежать, заехали коллеги со старой работы с брендированными календарями на стену, всевозможной канцелярией и кучей блокнотов — учительнице на пользу. И всем Наташа была рада, всех угощала загодя наготовленным, разрумянившаяся, улыбчивая и немного взволнованная.
Уже стемнело, когда Игорь вошел в подъезд и нажал кнопку лифта. Почти прижатый к стенке упитанным соседом с обмотанной сеткой елью, Калганов приехал на шестнадцатый этаж. Отфутболил носком ботинка пустую хлопушку с россыпью конфетти вокруг. Новый год как праздник начинал выводить Игоря из себя: что толку в иллюзиях, в шампанском, в елках, во всем этом натужном, показушном веселье, если оно не настоящее? Игорь жаждал командировок и переговоров, занятых под завязку дней, не оставляющих даже свободного вздоха, чтобы подумать о чем-то своем. Он клял правительство за долгую вереницу выходных с обязательными гостями, поклонами, улыбками, ничего не значащими подарками. Все это стоило не больше, чем разбросанное под ногами конфетти.Игорь не стал предупреждать Снежану, что будет дома. И вообще не звонил в течение дня, сам на