ТОМ 1. Глава 13 Возвращение в реальность

Пришла в себя. Тишина. Огляделась. Палата лекарского корпуса. За окном темно. То ли ночь, то ли поздний вечер?

Если я тут, значит, наши выбрались. Это уже хорошо. Вот только все ли? Дипломат я добыла, но эта совершенно несвоевременная отключка… Чем всё закончилось? Спросить бы. Да не у кого. Хотя…

Пошевелила руками, ногами. Всё на месте. Всё двигается. Коснулась ушной раковины, проверяя наличие наушника — на месте.

«Один-два, это один-три, меня слышно?» — произношу и ответом мне служит тишина, от которой не по себе становится: почему Салор не отвечает?

«Один-четыре, это один-три, меня слышно?»

Итог прежний. Из своей подгруппы остались лишь Дарион Дар Корте и Кирана, но с ними общаться без совсем уж крайней необходимости желания нет.

«Два-один, это один-три… Два-два… Два-три… Два-четыре…»

— Они там вымерли все, что ли?! — приглушённо восклицаю и тут же пугаюсь собственных слов.

Как бы ни было, но я решилась на разговор с Кираной:

«Один-пять, это один-три», — произношу и тут же эфир разрезает витиеватый поток брани, из которого я узнаю немало нового о себе, но это такие мелочи по сравнению с остальными новостями.

Как выяснилось, к противнику откуда-то сверху подоспело подкрепление. Наша группа поддержки потерпела поражение и была вырезана подчистую. Дариону Дар Корте дали приказ к отступлению. А Салор, додумался обменять моё бесчувственное тело, оказавшееся под прицелом, на тот самый, доставшийся мне с таким трудом дипломат! Как ему удалось это провернуть в обход брата? Не знаю. Разозлиться бы, но как? Он это сделал ради спасения моей жизни, не думая о последствиях для себя, для мира. А ведь в том дипломате находились ни много ни мало коды доступа к управлению ядерными ракетными установками!

Как итог, операция провалена: заложники не освобождены, террористы не захвачены, дипломат не отбили, один педагог и двенадцать студентов из восемнадцати — погибли, трое, включая меня, в тяжёлом состоянии в госпитале, Дариону Дар Корте объявили выговор, а Салор в карцере ожидает трибунала.

Кирана продолжает плеваться ядом и сквернословить, но я её уже не слышу. Все её слова проносятся мимо сознания этаким фоном. В голове не укладывается: как демон решился на такую жертву?! Он не мог не понимать, что за такой поступок придётся дорого заплатить собственной душой. Но он это сделал, а значит… Значит, та, к кому Салор проявил чувства — это я?

Внутри всё сжалось от боли и тоски. Ещё недавно я и помыслить не могла, что мне может понравиться демон. Потом эта практика, в ходе которой, пусть и в следствии хитроумно расставленной ловушки, я сама заставила себя возжелать близости. Но это вначале, позднее, моё тело плавилось в его объятиях. Да, позже, когда узнала, что это был не более чем обманный манёвр, пришла обида. На себя, на педагога, на Салора принявшего участие во всём этом непотребстве. Ещё бы немного времени, и возможно навалилось бы отвращение к самой себе за проявленную слабость, за то, что предала все свои прежние мечты и идеалы. Вот только не заставившее себя ждать следующее задание напрочь выбило из головы все мысли, вынудив вновь сгорать от стыда и думать лишь о том, как добраться до своей комнаты. Затем, меня всю ломало и корёжило после долгого пребывания в истинной ипостаси. И опять же появился Салор… Не знаю, что его заставило прийти, но ведь мне стало легче после того, что он сделал с моим телом. Он стал моим наваждением. Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы не стремительно развивающиеся события, из-за которых мне так и не удалось до конца разобраться с собственными чувствами и эмоциями.

И вот теперь, я лежу в палате, живая и вполне здоровая, а он… Он ждёт решения трибунала!

Кирана давно уже умолкла, видимо растеряв весь запал или осознав, что её всё равно никто не слушает. А у меня вся жизнь перед глазами раз за разом прокручивается.

Детство. Наш большой уютный дом с огромным садом, где постоянно что-то цвело и плодоносило. Смех, веселье. Улыбчивое лицо мамы, серьёзное, но добродушное и понимающее — отца, заливистый смех братишки, его мелкие шкоды. Эта часть воспоминаний была тёплая, насыщенная яркими и светлыми чувствами и эмоциями, а на смену им приходил арест родных. Трибунал. Жестокий вердикт…

Счастливая жизнь в один миг оборвалась, все надежды, мечты и планы рухнули. Казалось я вот-вот сойду с ума. От этой грани отделяло лишь желание выяснить: кто всему виной? И стремление отомстить, пусть даже ценой собственной души. А ещё, безумно хотелось разыскать родителей, взять над ними опекунство и забрать их души обратно. Учёба была очень кстати. Она повышала шансы на удачное воплощение в жизнь моих планов. Но то, что произошло с Салором, словно вырвало из меня внутренний стержень. Надежда умерла. Вера в себя тоже. И всё потеряло смысл.

До утра я так и не сомкнула глаз. Плакала, злилась, ломала голову над тем, как же мы упустили переломный момент в судьбе брата. Потом всплывали воспоминания о наших с Салором немногочисленных встречах. Представляла, что можно было изменить, если бы существовала возможность вернуть былое. Понимала, что это нереально, но вот так, раз за разом проигрывая в воображении альтернативные варианты развития событий, хоть на миг, но отвлекалась от суровой реальности. А потом, вновь возвращалась в неё. Снова и снова.

С первыми лучами солнца за окном, входная дверь скрипнула и в палату вошла целительница. Я отвернулась, не имея ни малейшего желания с кем бы то ни было разговаривать.

— Оправилась? — произнесла она.

Я никак не отреагировала, продолжая смотреть в окно. Не было желания разговаривать.

— На столике настойка, — делая вид, что не замечает мой демарш, продолжила женщина. — Выпей. К прибытию представителей правопорядка, должно подействовать.

— Прибытию кого? — опешила я, и былую меланхолию как рукой сняло.

— Требуется твоё присутствие во время вынесения приговора одному из студентов, — отозвалась та, а у меня опять сердце защемило.

Она не назвала имя, но благодаря Киране, я прекрасно понимаю о ком идёт речь.

— Моё присутствие? — переспрашиваю, хотя хочется спросить: «Это что, такая изощрённая пытка?»

Однажды, в момент вынесения приговора, я уже потеряла всех, кто был мне дорог, и сейчас, не успев толком обрести близкого, словно идя по кругу, повторяю свою судьбу. Неужели мне на роду написано находить и терять?

Долго поразмышлять на эту тему мне не дали. Едва я усела проглотить горьковатый, терпкий отвар, как в дверь постучали.

— Уже пришли, — выдохнула стоящая неподалёку целительница. — Я тебя осмотреть даже не успела. Как самочувствие?

— Нормально, — бурчу, озираясь по сторонам в поисках одежды, как-то не хочется в больничном рубище в зал заседаний трибунала идти.

— Вот, — женщина протянула мне стопку одежды, при виде которой я невольно скривилась. — Другого ничего нет, — заметив мою реакцию, произносит.

Делать нечего, за неимением выбора пришлось обрядиться в форменную одежду академии: безликий серый блузон, и такую же длинную слегка расклешённую книзу юбку из сковывающей движение, плотной неэластичной ткани. Расчёски и той нет, а времени на то, чтобы подняться в свою комнату и привести себя в порядок мне явно не дадут. Вздохнула. Провела несколько раз руками по волосам приглаживая, и пошла к выходу.

По мою душу явились аж четверо. Молча кивнули в знак приветствия и жестом указали следовать за первой двойкой конвоиров, ещё двое замыкали нашу процессию. Я прямо-таки преступницей себя ощущаю. Миновали коридор, вышли в холл. Здесь оказалось многолюдно. Кажется, все, кто только мог, примчались поглазеть на наше шествие. Но при этом тихо настолько, что любой шорох отдаётся эхом.

Выйдя на улицу, невольно зажмурилась, спасая от слепящих солнечных лучей воспалённые после бессонной ночи и слёз глаза. Могу ли я помочь чем-то Салору? Увы, не могу. И опять наваливается апатия. Бреду, куда ведут. Погода наладилась. Солнце пригревает кожу, ветерок ласково играет растрепавшимися волосами, но ничто не радует.

До ворот академии дошли пешком. И вот они уже позади, а на привратной площадке поджидает карета. Это уже лучше, а то как-то настораживал меня усиленный конвой. В прошлый раз, всю нашу семью везли в закрытом фургоне для арестантов. Значит, я всё же свидетель. Хотя, что я могу сказать? Ведь не видела ничего, отключилась и… Эх!..

Один из сопровождающих предупредительно отворил дверцу, дождался пока войду внутрь и устроюсь, забрался следом, усевшись напротив меня. Снаружи раздался звук запираемого замка. Невольно усмехнулась. Думают, сбегу? Глупо. Смысл бегать от официальных властей? А если бы хотела, то у меня есть капсула, для которой замок не помеха… Вот только зачем куда-то бежать?

У Салора тоже есть капсула… Хотя вряд ли это не предусмотрели, наверняка какие-нибудь меры безопасности уже приняты. Как там говорил педагог: позднее разработают патч исправляющий неполадки в работе капсулы? Что мешает им сделать тоже самое, но блокирующее её действие? Тут уж даже навсегда не надо блокировать, достаточно на время, ведь после лишения сущности Салор напрочь забудет о прошлой жизни и обо всём, что с нею было связано.

Внутри кареты царит полутьма, создавая эффект уединения. Спутник молчит. Да и нет у меня желания разговаривать. Вопросов море, но сидящий напротив не более чем рядовой исполнитель, от которого не зависит исход дела. Мысли… Куда же от вас деться. И так тоскливо на душе. Жить не хочется… Так же как и ночью, в памяти раз за разом проносятся события прошлого. Хорошее, плохое, и кажущееся теперь тоже хорошим — то, что связано с Салором.

Пребывая словно в бреду ощутила, как карета останавливается, различила звук отпираемого замка. На миг прикрыла рукой глаза, когда дверцу отворили и по глазам резанул показавшийся неимоверно ярким солнечный свет.

Щурясь, взглянула на здание суда и невольно поёжилась. Нахлынули воспоминания о моём прошлом визите, о происходивших в те дни событиях.

Всё повторяется, только теперь меня ведут через другой вход, без гасящих магию и предотвращающих возможность трансформации пут на руках, но от этого не легче. Каждая ступень словно пытка, каждый шаг даётся с трудом. Коридоры.  Лестницы. Опять коридоры. Двери. Что меня там ждёт? Зачем я тут? Или кто-то уже узнал, о моём отношении к подсудимому? И что тогда? Лишат сущности отправив на Землю? Ну что же, может это и к лучшему. Ведь тогда я лишусь памяти, а с ней уйдёт боль.

— Свидетель Анхе Даниса Блей доставлена! — объявил один из моих спутников.

Вхожу. Всё тот же зал, где я уже когда-то бывала. Обряженные в мантии ангелы и демоны с серьёзными, непроницаемыми лицами. А на месте подсудимого… Запнулась, встретившись взглядом с Салором.

— Что же ты наделал… — шепчу одними губами, но кажется он всё понимает и виновато опускает голову.

Дальше следовали какие-то вопросы, я отвечала на автомате, не отводя глаз от внезапно ставшего для меня дорогим демона. Затем, повинуясь чьим-то приказам села на одно из мест в первом ряду. Следом вызывали кого-то ещё, а я вдруг ощутила, что между мной и Салором словно невидимые нити натянуты. Они будто живые, трепещут, и я чувствую его отчаяние и решимость, и кажется он тоже чувствует охватившую меня тоску.

— Оглашается вердикт! — разнёсся по залу суда громогласный голос главы Трибунала. — Салор Дар Корте признаётся виновным в измене…

Дар Корте… Впервые я услышала принадлежность к роду, хотя для меня это не тайна. В академии к студентам обращаются по имени… Бог мой, что за нелепые мысли? А параллельно в голове раз за разом, словно эхо, звучат слова: «…признаётся виновным в измене…» И ведь знала, что услышу эти слова, но они оглушили.

— Приговаривается к лишению…

Снова будто мне пощёчину влепили и в наполненных слезами глазах звёздочки, а уши заложило.

— Подсудимый, каково ваше последнее желание?

Невесело усмехаюсь, вспомнив как брат запросил сахарной ваты, а мама и папа час наедине друг с другом.

— Одна ночь с Анхе Данисой Блей! — неожиданно уверенно и громко ответил подсудимый, а я…

Я аж заморгала, пытаясь избавиться от слёз, и желая взглянуть на Салора и убедиться в том, что не ослышалась.

— Анхе Даниса Блей, вы согласны выполнить последнее желание осуждённого?

— Ч-что? — вылупилась на главу заседания.

— Совместная ночь с Салором Дар Корте, от заката до рассвета. Вы согласны?

— Д-да… — выдыхаю, не веря, что всё происходящее не шутка и не больная фантазия моего воображения.

«Сука!» — раздался в голове голос Кираны, и столько в этом одном коротком слове эмоций, столько обещаний… Можно было ответить, что моей вины нет, хотя бы по причине бессознательности на тот момент, но она меня всё равно не услышит. Да и стоит ли вообще что-то говорить? Это ничего не изменит для него, а я…

— Суд подтверждает право на…

И опять я словно оглохла, утонув в глазах вставшего со своего места Салора. В душе всколыхнулась надежда: отсрочка! Я и он наедине! У нас целая ночь! Возможно удастся что-то придумать?..