В комнате было темно. Густо-синее небо за окном едва-едва наметило светлую полоску на горизонте, и я торопливо соскочила с кровати и принялась одеваться. Сегодня у меня было важное дело. Шестой день шестого месяца – родовой день памяти, день Мертвых. В идеале я должна была бы встретить его в семейном склепе, но, за недоступностью оного, подойдет и обычное кладбище. Предки поймут. И простят.
Я вышла за ворота школы, держа подмышкой свернутый кулек необходимых принадлежностей, и, ежась от зябкого тумана, набежавшего с моря, зашагала по узкой дороге в сторону Тилбери. А потом, не доходя до города, свернула направо, шагнув на едва заметную, поросшую папоротником тропку.
Кладбище крепко спало. Его никогда не тревожили ни злые духи, ни беспокойные восставшие, ни озлобленные потревоженные. Я провела кончиками пальцев по ближайшему изъеденному ветром надгробию и камень под моими пальцами будто потеплел. Хорошее место. Подходящее.
Убедившись лишний раз, что меня окружают лишь мертвые, я скинула с себя одежду и прямо на голое тело надела черное ритуальное одеяние, ощутив небывалую легкость и свободу. Глубокий капюшон скрыл черные кудри и половину лица. Взяла в руки длинную свечу. Фитиль вспыхнул маленьким, неестественно ровным и зеленым огоньком, и я побрела по периметру кладбища, осторожно ступая босыми ногами по мокрой холодной траве.
Первой пришла Старая Альба.
Тени за моей спиной беззвучно пришли в движение, соткав из воздуха высокую, не согбенную ни временем, ни потерями фигуру. Я ощутила, как мое плечо сжали сухие узловатые пальцы, улыбнулась и продолжила ход.
Белтрэн и Кеит. Маленький Аарон. Отец…
Все новые и новые тени сгущались позади и мой одинокий ход превращался в торжественное многоликое шествие. Над могильными плитами завыл не выходящий за пределы кладбища ветер, и в этом вое, если прислушаться, можно было различить сотни голосов, обрывки разговоров. Приветствия, объятия, гулкий потусторонний смех. Мои губы снова тронула улыбка, но лежащие на плече пальцы тут же сжались, впиваясь в кожу костлявыми фалангами.
«Пустое то». Ветер скрипуче закачал старый рассохшийся клен. «Делом займись».
С огромным трудом я оторвала мысленный взор от теней с такими родными очертаниями и, глубоко вздохнув, не останавливая шаг, закрыла глаза и скользнула сознанием по тонкой темной паутине, сплетенной под землей миллионами отошедших за Грань душ.
В родовом поместье царил порядок. Погруженные в долгий, но чуткий сон стены поведали, что нога чужака в них не ступала. А вот граница…
Граница чернела подпалинами, оборванными кое-где нитями заклинаний. Некто отчаянно бился в накрепко запертые ворота, но обломал зубы и ушел ни с чем. Я зло сжала челюсти и занялась восстановлением порушенного, с удивлением чувствуя, что от щедрот проведенного в купальнях обряда мне перепало знатно. Сила едва не рвалась с кончиков пальцев стремясь скорее вырваться из тесной оболочки.
Кто пытался проникнуть на земли рода Ривад, мне выяснить не удалось. Но я, пользуясь негаданным драконьим подарком, щедро добавила несколько новых узоров в причудливых витках заклинаний, чтобы в следующий раз, он уже не ушел так просто.
И вернулась обратно, скользнув по тонким нитям за тысячи миль – нужно было завершать ритуал.
Когда я вернулась, горизонт уже зарозовел, и туман отползал, боязливо поджимая свои полупрозрачные щупальца. Времени оставалось мало, и я затянула прощальную песню, под звуки которой под землей заворочались старые кости тех, кто никогда не знал темных магов из рода Ривад, но сейчас готов был вечно им служить – только попроси.
Я не видела, но чувствовала, как фигуры за моей спиной начали таять, растворяться в предрассветных сумерках, с невнятным шепотом, тающим в высокой траве. Медленно, одна за другой. Костлявые пальцы снова сжали плечо. Напоследок.
«До встречи, Тереса Ривад, нареченная родом Темною…».
Я дунула, гася огонь свечи, и в то же мгновение над горизонтом показался краешек солнца.
За моей спиной никого не было, только трава была вытоптана так, будто по ней прошлись десятки людей, а не одна босоногая адептка Академии семи ветров.
Переодевалась обратно я в состоянии крайней задумчивости.
Темная, надо же. Себя я мысленно называла Последней – а как еще, если так оно и есть? Но бабка решила по-своему, как всегда. Быть Темной в темном роду – величайшая честь, заслужить которую я еще точно никаким образом не успела, а значит, имя это мне дали не за заслуги.
Это вера. Старая Альба верила в меня…
Когда я прошмыгнула в тяжелые ворота академии, замок уже просыпался. На мое счастье, на сверток в моих руках никто не обратил особого внимания.
…а слезы по дороге высушил ветер.
Сегодня я была даже рада тому, что занятия так медленно и скучно тянутся. Перспектива отправляться после них в ректорский кабинет одновременно пугала, смущала и зарождала затаенное любопытство. Я знала, что ректор Эйнар будет задавать вопросы, даже подозревала, какие. Продумывала ответы. Крутила их так-сяк, периодически склоняясь к непродуктивному, но проверенному партизанами методу «молчать как рыба об лед». А что? Он мне защиту обещал? Обещал! А я ничего рассказывать не обещала. И вообще…
Дальше мысли скатывались почему-то в воспоминания о проведенном обряде, выдергивать их оттуда приходилось с усилием, и вновь возвращать на круги своя.
Так что к ректорскому кабинету в четыре часа пополудни я подошла в более чем растрепанных чувствах, так и не определившись с моделью поведения и мужественно решив действовать по обстоятельствам.
К моему удивлению и некоторому облегчению, ректор оказался в кабинете не один. Одно из стоящих напротив широкого стола кресел занимал смуглый, темноволосый и черноглазый наставник Алвис, черный дракон. Он вел только старшие витки, начиная с четвертого, и специализировался весьма символично на темной магии.
– Присаживайтесь, адептка Давир, – спокойным доброжелательным тоном предложил ректор, указывая на второе кресло.
Я молча подчинилась и села, смиренно опустив ресницы и сложив руки на коленях – ученица первого витка обучения, робкая, примерная, целиком и полностью приличная, если не сказать невзрачная. И вообще давайте мы меня отпустим и вспомним о случившемся, только когда мне действительно понадобится драконья помощь? Может, еще и обойдется и вспоминать не будет нужды…
– Я хотел бы выразить вам огромную благодарность за спасение моей жизни, – торжественно и серьезно произнес дракон.
Я знала, чувствовала, что он на меня смотрит, но сама глаз поднять не могла. Это пристальное внимание смущало, заставляло сердце биться чаще. Кровь приливала к щекам, а пальцы наоборот – холодели. В голову начинала закрадываться мысль, что уж лучше бы он взял меня вчера, не заботясь об удовольствии! Потому что смотреть на ректора и не думать о том, как сильное красивое тело прижималось к моему, как руки ласкали грудь, как губы целовали, как язык… ох, Тьма!..
– Преподавательский состав в моем лице к этой благодарности присоединяется, – кивнул наставник Алвис, обрывая мучительно сладкие воспоминания. – Вы совершили очень благородный поступок, адептка Давир.
«Ну вот и весь преподавательский состав в курсе…» – тоскливо подумалось мне. Но прежде, чем я успела додумать до конца эту мысль, ректор Эйнар поспешил ее подкорректировать.– Я был вынужден сообщить детали наставнику Алвису, как вы понимаете, для того чтобы разобраться в произошедшем. Но остальные драконы знают только то, что была попытка меня убить. Поскольку неизвестно, кто и зачем пытался причинить мне вред, я обязан предупредить преподавателей, чтобы они были осторожнее.Драконы и осторожность! Ха! Очень смешно.Но тут не поспоришь, склонность к Тьме или Свету у драконов редкость, они больше стихийники, и привлечь к выяснению ситуации специалиста ректор действительно был вынужден. Впрочем, этому дракону я по умолчанию доверяла. Темный темного без поддержки не оставит.– Наставник Алвис хотел бы задать вам несколько вопросов о случившем
Драконы жили долго. Очень долго. Насколько долго, наверное, никто толком не знал, даже сами драконы, потому что от старости они, по-моему, вообще не умирали, а умирали вот так, как мог умереть ректор – вляпавшись крыльями туда, куда вляпываться не стоило. Наверное, безудержная тяга к поиску приключений на хвост прилагалась к долгожительству как предохранитель от скуки. А к этому предохранителю матушка-природа жалостливо приложила немеряную силищу, а то уже повымирали бы все, к бесовой матери!…но какие же они все-таки красивые! Хотя тут, пожалуй, смотря какого дракона взять. Наставник Алвис вон так, ничего особенного в человеческом виде, даже несмотря на то, что дракон красивый – черный, блестящий, длинная изогнутая шея, шипастый хвост. А вот ректор…Я еще раз окинула дракона оценивающим взглядом и мысленно вздохнула – ну как же хорош!– Вы не голодны? – и
Теперь оставалось самое сложное – вывод. В выводе следовало написать свои мысли. Мои мысли нельзя было писать не то, что в письменную работу в Академии семи ветров, а и устно пересказывать кому-либо в ней же не рекомендовалось. Во-первых, не пристало владетельнице рода матерно изъясняться при посторонних. Во-вторых – выгонят.Я посидела, вперившись пустым взглядом в стену над огромным столом – я решила, что раз уж меня, бедняжку здесь не любят, то и мне негоже стесняться, и столы тоже сдвинула, превратив два средних в один приличный. На стене никаких подсказок не появлялось. Не выдержав, я выдернула из стопки черновиков обрывок листа, и бегло накорябала на нем выводы, которые вертелись в голове. Аккуратно подправила во фразе «после проведения данных расчетов я пришла к выводу, что данный метод не рационален и громоздок» два хвостика – у букв «ц» и «д». Полюбовалась сухими, четкими форм
Я сердито засопела и отвернулась к столу, скрывая смущение от своей глупой ошибки. И потому пропустила момент, когда гость, чувствующий себя в моей комнате совершенно непринужденно, шагнул к столу, и благожелательно спросил:– Готовитесь? Я вас не отвлекаю, надеюсь?Я независимо пожала плечом:– Мне все равно только вывод остался…– Вы позволите? – поинтересовался ректор Эйнар и, дождавшись неуверенного пожатия плеч, взял мою работу. – Весьма неплохо. И в чем загвоздка?Я кисло улыбнулась, имея ввиду, что никакой загвоздки нет, и вообще, дела там для меня на пять минут.– Нет ничего постыдного в том, чтобы попросить помощи, если она вам нужна, адептка Давир…Я не знаю, почему он спросил то, что спросил – но вопрос прозвучал, и вышиб меня из
С задавленным рыком – ответом на мой всхлип – дракон рывком поднял меня с кровати, и усадил к себе на колени, желтые, янтарные, медовые глаза, расчеркнутые дышащим веретеном зрачка, встретились с моими карими, он обвил руками мою спину, подхватил под ягодицы, и вдруг оказалось, что я – маленькая-маленькая рядом с ним, и полностью умещаюсь в его объятиях, вписываюсь в них, как когда-то потерявшееся стеклышко из огромного витража, и вот наконец-то нашлась, и только здесь мне и место…Дракон неспешно опустил темные ресницы, разрывая единение взглядов, медленно склоняясь к моим губам, точно спрашивая разрешения, словно не он только что целовал мое тело как тот, кому позволено всё… И я тихонько вздохнула, и потянулась к нему сама, обвивая руками его шею, соглашаясь и давая разрешение.Теплые, твердые губы по-хозяйски накрыли мой рот. Неторопливо. Уверенно. С полным осознанием своей власти. Силы.
– Зачем? – невинно хмыкнул ректор, – Здесь жарко!Я фыркнула в ответ – и сползла с кровати, хотя была уверенна, что мне ни за что не хватит на это сил. Их хватило даже на то, чтобы добыть из шкафа чистую блузу, прикрывшую меня до середины бедра. По зрелом размышлении, юбку я решила не надевать, все же перебор, зато, раз уж все равно встала – то решила заодно перестелить и очистить постель, с мстительным удовольствием согнав с нее дракона. А нечего было мне одеяло жалеть!И только после этого уселась на кровати, подоткнув под спину отловленную беглую подушку. Эйнар, бесстыдно развалившийся на постели сразу же, как только я закончила стелить постельное белье, поймал мой укоризненный взгляд, и ухмыльнулся. У меня в животе, там, где после недавней любви разлилось сытое довольство, сладко и тревожно екнуло.Захотелось пнуть его ногой и спихнуть с кровати – но, к сожале
И пока я увлеченно брыкалась и извивалась, пытаясь воспользоваться временной слабостью дракона и освободиться, он совершил подлый финт – и перекатился на спину, придержав меня в объятиях и усадив верхом на свой живот. Живот был голый, я себя бельем тоже не утруждала, поэтому бурный протест сам собой сошел на нет, вытесненный непристойными и пикантными ощущениями.Дракон же, немного повозившись подо мной и вызвав непроизвольные спазмы в моем животе и пониже, утвердил меня на себе удобнее, подтянулся повыше, опершись спиной на подушку, как я недавно, утвердил руки на моих бедрах, и принялся обстоятельно и последовательно отвечать на мои вопросы. Те самые, про которые я успела напрочь забыть:– Такие птицы действительно существуют, адептка Тереса, и называются «колибри», – кажется, ему ужасно нравилось называть меня на «вы» и адепткой, в тот момент, когда я, наполовину голая, сидела
Потом мы валялись в постели, я поверх него, и новую рубашку я подманила чарами, не желая сползать с належанного места, и было так лениво, так хорошо, так приятно устало, что я так и не поняла, в какой момент Эйнар начал объяснять мне схему создания многокомпонентной сложносоставной иллюзии «Колибри», а я – пытаться её повторить.Получалось у меня не очень – во-первых, иллюзии действительно не мой конек, во-вторых, мне мешала сладкая дрожь во всех внутренних мышцах. Но некромантов трудности не пугают, они их раззадоривают.Дракон, вольготно развалившийся на мой кровати, подсказывал и ободрял, периодически показывая правильное исполнение заклинания на собственном примере. По комнате мельтешила уже стайка пестрых птах, переливающихся самыми разными цветами сочных, чистых оттенков, и сейчас дракон сосредоточенно творил очередную. Сосредоточенно – потому что когда он колдовал расслабленно, я за ни
– По делу? – переспросила я, поспешив следом.– Да. Надо забрать одну вещь.– Какую?– Увидишь. Если будешь хорошо себя вести.Я показала драконьей спине язык, мимолетом в очередной раз полюбовавшись и спиной, и косой, спускающейся до середины лопаток, мягкими золотистыми бликами на бронзовых волосах, и ниже… ниже вид без одежды был, конечно, привлекательнее…– Раздеться?Я вздрогнула, вспыхнула и, бросив неблагодарное дело – тешить драконье самолюбие, принялась озираться по сторонам. Оказалось, что горы блестяшек были чем-то вроде прихожей, и теперь мы шли по узкому коридору, а вдоль его стен на подставках висели уже не просто драгоценности, а артефакты, от некоторых из которых веяло такой древностью, что по спине пробегала благоговейная дрожь.В какой-
Не дождавшись какой-либо реакции от застывшего изваянием черного, я позволила себе чуть улыбнуться и попытаться подсластить настойку заранее заготовленными прекрасными перспективами:– Да ладно, быть Ривад совсем неплохо! У нас есть библиотека…И еле успела увернуться от пущенного в меня проклятия, оставившего дымящуюся проплешину в каменном полу моей комнаты.– Дрянь!!! – бушевал дракон, наконец, придя в себя от моей неслыханной наглости. – Стерва!!!Каждый эпитет сопровождался заклинанием, и я не могла не признать, что как наставник темной магии дракон определенно не зря ест свой хлеб!– Что ты хочешь? – неожиданно выпалил Алвис, опершись на край стола, когда я робко высунулась с другого его конца.– Мальчика. Двух. Нет! Трех. Всех получившихся в процессе попыток девочек я признаю
Наверное, чтобы понять, что же на самом деле из себя представляют драконы, стоило один раз увидеть драконов в действии. Не в мирном, не в созидательном, а именно в буйстве схватки, когда от столкновения сил дрожит земля. Я едва поспевала выхватывать взглядом происходящее.Алвис, оказывается, успел разделаться со вторым учеником отступника, и теперь тот остался один. Он – и костяной дракон, порождение извращенной некромантской мысли. Черный быстро приспособился к перемене состава в его боевом лагере. Теперь он держал щиты, ограждая Эйнара от разрушительной магии отступника, а Эйнар…У меня сердце замирало от ужаса и восторга. И я даже не могла толком сказать, чего больше боялась – за него или его. Потому что дракон был страшен, и в своей истинной ипостаси и в человеческой.Казалось, в буйстве стихий невозможно было ничего разглядеть. Но все же тот момент, когда Эйнар ухватил бывшег
– А как я смогу покинуть род после того, как отступник будет побежден?Умные вопросы задаем, да? Ну ничего! Я готовилась!– К сожалению, самостоятельно вы сделать этого не сможете, – добавим капельку предельной честности – ничегошеньки я от вас не скрываю, видите, видите? – Но сама процедура очень проста – достаточно будет моего разрешения.– И вы меня отпустите? – дотошно уточнил Алвис.– Сразу же, как минует угроза, – со всей возможной искренностью выдала я тщательно разработанную формулировку.Мое сердце замерло, остановилось, и дыхание застыло где-то, не доходя до легких, мир сузился до темных глаз дракона, до ожидания его ответа. Только бы не понял, только бы не догадался, только бы…– Хорошо, я согласен, – кивнул Алвис, на которого давил не только
Я вскинула на Эйнара вопросительный взгляд, и снова провалилась в омут колдовских янтарных глаз, снова попалась на гипнотическую пульсацию зрачка, как рыбка на крючок. Только рыба бьется, пытаясь с него сорваться, а я – застыла, падая в этот взгляд, как в пропасть. А когда расплавленное золото драконьей радужки заполнило весь мир вокруг, а на шею мне легли сухие горячие ладони, я опустила ресницы и разомкнула губы, принимая поцелуй.Эйнар целовал меня неторопливо, чувственно, даже, можно сказать, вдумчиво, подойдя к процессу со всей основательностью. Он покусывал мои губы, тут же ласкал их шершавым языком, заставляя гореть, то углублялся, то почти полностью отстранялся, щекоча кожу дыханием и невесомыми прикосновениями, а потом снова врывался в мой рот – лишая рассудка, полностью подчиняя себе.И я опомнилась, только когда широкая ладонь вдруг легла на обнаженную грудь, выглянувшую в вороте невесть когда распу
– Смотри, Тереса! – скомандовала Маргрит, и я послушно перешла на магическое зрение. – Вот тут и тут, видишь? Уплотнения? Тут некроз был, и ты его удалила – смотри, как интересно такие места срастаются, видишь? Как будто наползает с соседних участков, и наслаивается друг на друга. Эти места потом восстановятся полностью, а уплотнение рассосется. А вот тут, видишь, грубый шов? И вот тут еще… Здесь ты неудачно края свела, я распускала и заново фиксировала. Ну-ну, не морщись, тебе вполне простительно…Целительница разбирала всю проделанную мной работу интересно и подробно, раскладывая ее по полочкам – где какой огрех, отчего он случился, и что с ним следует сделать в дальнейшем, а в итоге заключила:– Ты молодец! Я бы взяла тебя в ученицы.– Я же говорил, – проворчал с постели Эйнар, все это время покорно изображавший учебное пособие.
Собранные данные, конечно, не могли сказать заинтересованному исследователю, какими заклинаниями преступник не владеет – но зато указывали, чем он обладает однозначно. Листки пустили по рукам, и я, с трудом дождавшись своей очереди, жадно уткнулась у них. О, эти данные могли сказать о маге многое! Предпочитаемые приемы, сильные и слабые места, некоторые, особо специфические показатели, могли бы намекнуть даже на школу, которой принадлежал маг – но удача не была к нам благосклонна, и настолько ярких зацепок отыскать не удалось.Ну, это ничего, подумала я. Будем работать с тем, что имеем.Я прислушалась к фиолетовому. Он, переждав, пока утихнет возня вокруг списков, продолжил говорить:– Таким образом, пока ничего утешительного сообщить не могу. Мы продолжаем разыскивать останки троих усопших, и, если поиски увенчаются успехом, коллега Алвис попробует еще раз призвать своих потусторо
Помню, что где-то в середине разговора, прервав пылкую речь, посвященную преимуществам эстанского черного гранита перед велибарским розовым, я вдруг прервалась, и абсолютно трезвым, серьезным голосом сказала:– Надо обязательно попробовать выманить его на живца. Обязательно.И Алвис, только что приятно расслабленный, твердо отозвался, глядя на меня без капли хмеля во взгляде:– Сначала попробуем выйти на него другими доступными методами.А я, уткнувшись носом в бокал, пробормотала, развивая предыдущую мысль:– А если ректор будет так уж против – то можно его и вовсе не информировать…– И тогда бояться нам придется вовсе не отступника! – поддакнул Алвис в до боли родной едкой темной манере.В свою комнату я вернулась ближе к утру, и рухну
Алвис глядел на меня сочувствующе и понимающе. А потом вдруг предложил, как предлагают перемирие:– Будете еще вино?И это было совсем другое предложение – не как то, когда он предлагал мне запить новости из логова потрошителя. Это было предложение помянуть мои потери – и предложение поддержки.Я вздохнула, и согласилась:– Буду. – И опускаясь в обжитое уже кресло, попросила: – И не «выкайте» мне тогда уже – вы мне сколько раз двоюродный прадедушка?Алвис засмеялся, разливая по бокалам новое вино, на этот раз белое:– Хорошо, на «ты» так на «ты»! – и легонько коснувшись края моего бокала своим, опустился в соседнее кресло. – Только давай уж оба...Разговор потек неожиданно легко, как ароматное вино в бокалы. А, мож