Глава 2

Выдержав положенную пытку дежурной светской беседой и передав наилучшие пожелания от лорда и леди Лайтнинг, Роберт чинно распрощался с отцом и открыл передо мной дверь экипажа, запряжённого четвёркой белоснежных крылатых коней аркинарской породы. Одарив папеньку-сводника тяжёлым негодующим взглядом — тот лишь ухмыльнулся, наверняка вновь видя во мне образ своей вздорной супруги, — я забралась в карету.

Вскоре Роберт присоединился ко мне, и карета плавно поднялась в воздух. А я… я глазом не успела моргнуть, как очутилась на коленях у ретивого женишка!

— Роб, прекрати! Платье помнёшь!

— Да и Пекло с ним, цветочек мой, — хрипло рассмеялся Роберт, даже не думая выпускать меня из своей хватки. Я же жарко краснела, как и положено девице на выданье, и сама не знала, хочу прижаться к нему крепче или же оттолкнуть подальше. — Тебя одевать — только портить. А теперь поцелуй меня как следует.

Я послушно выполнила наглое требование, однако у моего жениха имелось своё представление о «как следует». Он всегда был напорист, но на сей раз словно брал штурмом неприступную крепость. Хотя… как-то так оно и есть.

Может, и впрямь я должна ему уступить? На мою невинность явно наплевать всем, кроме меня. Должно быть, в глазах Роба и всех прочих я выгляжу старомодной дурочкой, но…

Но хотя бы этот выбор я бы предпочла оставить за собой. Не потому, что являюсь поборницей чистоты до брака — вовсе нет. Просто все прочие выборы у меня уже отняли.

Дочь высокого лорда может иметь едва ли не всё на свете. Однако свобода в этот длинный список не входит.

— Роб!

— Тихо, мисс Зануда, не верещи. Неужели ты совсем по мне не скучала?

— Скучала…

Да! Скучала. Наверное.

Я люблю Роберта, честно. Да вот никак не могу отделаться от мысли, что мне его навязали. Выбрала бы я его по своей воле?..

Не знаю. В одну минуту мне хочется прильнуть к нему тесно-тесно, а в другую — бежать сломя голову. Слишком уж часто Роберт смущал меня своим напором и вынуждал чувствовать себя добычей. Глупенькой мышкой в лапах голодного кота.

Но бежать некуда. Хотя бы потому, что прямо сейчас мы высоко над землёй.

О, точно.

— Боги, Роб, ну… мы же в карете!

— И могли бы славно провести время, не будь ты такой врединой, — похабно ухмыльнулся Роберт. — Поверь, это было бы незабываемо…

Он запнулся и зашипел, когда мои пальцы зарылись в его непослушные волосы и с силой потянули.

— Не понаслышке это знаешь, да, Роберт?

— Не только вредина, но и ревнивица, — посетовал он, старательно сдерживая смех. — Одарил же батюшка невестой!

— Ой, кто бы говорил!

Ну правда. Сам же норовит влезть в драку всякий раз, стоит какому-нибудь несчастному болвану чересчур заглядеться в вырез моего платья. А происходит это довольно часто — скромность, когда-то украшавшая девушку, нынче совсем не в моде; да и, признаться, посмотреть у меня есть на что. Очень даже.

Моего грозного взгляда Роберт ничуть не устрашился — напротив, одарил меня очередной ухмылочкой из тех, с которыми отпускают дамам не самые приличные комплименты. Погладил моё плечо, медленно потянул вниз шифоновый рукав…

— Ну уж нет, — заявила я, соскакивая с его колен и спешно усаживаясь напротив. Демонстративно расправила подол платья, прижала к коленям ридикюль. — Не в карете, не в воздухе, не за полчаса до прибытия в Академию, мистер Лайтнинг!

— А, то есть варианты всё же рассматриваются? — тут же нашёлся с ответом Роберт.

Вот ведь пройдоха! Но я в долгу не осталась:

— Их буду рассматривать только я. И только после распределения, — и демонстративно уставилась в окно, из которого открывался захватывающий дух вид на Весперас, столицу королевства Астрэ.

Роберта, разумеется, хватило ненадолго — он пробурчал что-то себе под нос, тоже поглазел в окошко, а потом подсел ко мне, тесно прижавшись. На колени к себе больше не тащил, но за плечо приобнял и ладонь на моем колене устроил. Ну ладно, против этого я, пожалуй, ничего не имею. Когда Роберт взялся рассказывать об Академии, стало совсем хорошо — рассказчик он превосходный (ну и ещё то трепло, по мнению моих братьев), а мне очень интересно узнать, где и как я проведу следующие шесть лет своей жизни.

Разумеется, об Академии я знала и прежде. О её нравах и быте, о трёх факультетах, с которых выпускались лучшие маги нашего королевства. О предметах, сложных, если искры в тебе недостаточно, и более лёгких, если магии в тебе много. Во мне — много, по словам школьных учителей и матери, которая без устали твердила, что я непременно пойду в неё и отца. Что буду такой же сильной и, если повезет, знаменитой, что попаду ко двору королевы и буду блистать. Такова судьба леди благородного дома, способной, усердной, светлой…

Всё это я знала, однако не смогла сдержать восхищенного вздоха, когда карета наконец опустилась на землю, а передо мной предстали ворота Академии Сумерек — внушительные, кованые, высокие настолько, что перелезать через них не взялись бы ни Карлос, ни Кристоф, те ещё бесстрашные шкодники. Вместо опор у ворот две статуи. Царица Ночи — прекрасная женщина, что держит в руках луну и звезды; и Сына Зари — великий рыцарь, принёсший свет в королевство Астрэ и весь подлунный мир. На самих же воротах выкован герб Академии: перекрещенные посох и свиток, символы знаний и магии.

Возле ворот постепенно собирались люди — мы с Робертом не были ни первыми, ни последними прибывшими. Кто-то выходил из карет вроде нашей, и те тут же взмывали в воздух снова, чтобы не занимать подъездную дорожку; кто-то выходил из переливающегося белым и синим портала, расположившегося на небольшой площадке возле ворот. Кто-то же материализовался прямо из воздуха с небольшим хлопком. То были счастливые владельцы редчайших и очень дорогих артефактов — телепортов, стоящих так дорого, что даже в нашем доме, отнюдь не самом бедном, на всю семью имелся всего один и хранился в отцовском сейфе. На крайний случай.

Почти все из прибывших были знакомы друг с другом: здоровались и обменивались впечатлениями, или же ограничивались взглядами и кивками, если знакомство было поверхностным. А кое-кто и косился на других с нескрываемым недовольством.

— Эй, Лайтнинг! — послышался чей-то нахальный голос. — Кто это с тобой? Ещё не всех красоток перебрал, а?

— Шёл бы ты, Фарли, с демоном любиться! — огрызнулся Роберт вспыхнув в самом буквальном смысле этого слова — рой золотисто-оранжевых искр закружился возле нас. Огонь — ключевая стихия стражей, это всем известно. — Не слушай эту образину, тёмным лишь бы гадость какую ляпнуть…

— Сам брехло, — радостно парировал этот самый Фарли — добродушного вида громила. Никогда не подумаешь, что и впрямь тёмный. — Бросай этого светлого зануду, милашка! Я повеселей буду, и в постели тоже!..

Я в ужасе уставилась на жениха, который всё больше смахивал на тлеющую головёшку, и приготовилась разнимать драку, но тут громила испуганно втянул голову в плечи — к нему стремительной походкой подошёл другой парень. Высокий, стройный и очень красивый. Чёрные глаза смотрели грозно и цепко, а аккуратно причёсанные тёмные волосы отливали рубиново-красным.

Приметные волосы. Будь я проклята, если его фамилия не Сангстер.

— Ну-ка извинился! — рыкнул он, влепив знатную затрещину ойкнувшему здоровяку. И тут же, ухмыльнувшись, прибавил: — Перед леди Лисандрой. Лайтнинг обойдётся.

— Мои извинения, леди Лисандра, — Фарли на удивление изящно раскланялся. Гипотетический Сангстер смерил Роберта надменным взглядом, кивнул мне и, цепко ухватив за локоть своего дружка, поволок того куда-то.

— Везёт же всяким светлым мудакам! — разорялся тот, не трудясь понизить голос. — А это точно Лисандра? Не похожа на Сеймуров-то…

— Значит, в мать пошла. Девицы Мартинов недаром славятся как первые красавицы королевства.

— А…

— Дики, я не пойму, тебе жить надоело? Иди на ту сторону, братца встречай, раз делать нехрен!

— Ладно, ладно!

— Придурки, — сердито фыркнул Роберт и повёл меня дальше, кого-то высматривая в толпе. — Одним словом, тёмные!

— А по-моему, довольно милые джентльмены, — заметила я мстительно — пассаж про красоток не прошёл мимо моего внимания. — Особенно тот красненький.

— Тибериус Сангстер, потомственный некромант — милый?! Ох, девчонки…

Как по мне, так любой тёмный, некромант или нет, в разы милее Бекки и Роуз, сестёр Роберта, к которым он меня потащил. Нет, они очень… хорошие девушки. Наверное. Безусловно светлые, с безупречным воспитанием и вкусом. Однако задаваки жуткие и меня откровенно недолюбливают. Почему? Понятия не имею. Скорее всего, дело в обычной женской ревности: матери и сёстры не слишком любят, когда в семью попадает другая женщина и отбирает внимание одного из их мужчин.

По счастью, долго общаться с будущими родственницами мне не пришлось: я лишь поздоровалась с ними и, едва завидев свою лучшую подругу Элизу Холгер, поспешила к ней. Элиза в этом году тоже поступает на первый курс. Мы обе не знали, что будет дальше, обе до дрожи в коленках боялись Горнила и распределения: а ну как вредный артефакт отправит к практикам? Нет, к практикам у меня никаких претензий, они очень полезные маги, и когда-то я даже мечтала стать артефактором, но… С артефактами у меня вообще беда. Сколько прежние учителя ни бились надо мной, я так и не смогла добиться худо-бедно пристойных результатов.

Кроме того, все были уверены, что я пошла в Мартинов и стану целителем, как мама. И заодно твердили, что негоже дочери светлого рода мечтать о судьбе нейтрала. Находились и такие, что звали их серостью и обслугой. Никогда не понимала подобного лицемерия, ведь без «обслуги» не было бы ни современных лекарств, ни телепортов, ни элегантно плывущих по воздуху карет… Да много чего!

В целители меня определили… ну да, потому что якобы вся в матушку. Послушная и женственная, деликатная и миролюбивая. Всегда милая со всеми. Одним словом, мягкая и податливая, как вода.

Вот только я-то знаю, какова я на самом деле. Скрытная и скептичная, недоверчивая и ревнивая. Всегда себе на уме. Непоколебимая стихия земли, привечающая артефакторов, подошла бы мне куда больше. А Роб вечно хихикал, что с моим упрямством и педантизмом хорошо бы в клерики, святое слово зубрить…

Оттого я, должно быть, и волнуюсь. Горнило — не родители, не жених и не подружки. Его не обманешь. Оно всем расскажет, кто я есть.

Бекки вскоре к нам присоединилась, а вместе с ней и наша общая подруга — надменная рыжеволосая красавица Лорел. Ну, я и не надеялась надолго избавиться от этой парочки: мы все ровесницы, дочери порядочных светлых семей, знаем друг друга едва ли не с детства… Словом, деваться некуда. Ни мне, ни Бекки.

— Красивое платье, — заметила она чуть ворчливо. По-видимому, тоже поняла, что от меня уже не избавиться. — Цвет тебе очень к лицу.

— Спасибо…

— Точно! — поддакнула Элиза. — Говорила же тебе, фиолетовый — твой цвет! Смотри-ка, глаза сияют, как сумеречные алмазы… Или всему виной не платье, а лихой женишок?

Девчонки лукаво переглянулись и дружно захихикали, даже сестрица Роберта неохотно присоединилась.

— Тьфу на вас, трещотки! Одни женишки на уме, — упрекнула я шутливо. — Как вы можете думать о чём-то кроме распределения?

— С трудом, — посмурнела Элиза, а Бекки недовольно фыркнула.

— Ничего с нами не сделается, Лисандра. Не отправит же нас эта штука на тёмный факультет? Ну вот и ладно.