Я ввалилась в тёмную контору, с силой хлопнула дверью и, не удержавшись на ногах, плюхнулась на четвереньки. Перед глазами поплыл туман, а в голове крутились мысли, одна чудней другой. Я покосилась на дверь в кабинет инститора и, хихикнув, облизнулась. Ну всё, теперь рыцарь не уйдёт от чокнутой принцессы! Откушаем…
Я с трудом поднялась и на непослушных ногах двинулась к двери, а непослушное сердце застучало. И я не могла сказать: от страха или от предвкушения… Дрожащие пальцы промахнулись, ручка двоилась в глазах, но я сжала челюсти и упрямо сосредоточилась. Или сейчас или никогда! Завтра я выставлю инститора, а значит, этой ночью надо расставить все точки над «и»!
Дверь наконец поддалась и распахнулась, я посмотрела на тело Генриха, который лежал на полу. Выкинула руку вперёд и прищурилась, как бы ставя пресловутую точку ему на лоб. Спит! Это хорошо…
На цыпочках я двинулась к спальнику инститора, запнулась за стул и сжала зубы,
Солнце причиняло боль, и глаза мои горели, а желудок крутило так, что даже мысль о еде вызывала тошноту. Но хуже было при воспоминании о вчерашней ночи. Я глухо застонала, прижимаясь горячим лбом к прохладной стене. Уже полчаса я пыталась заставить себя подняться в офис. Пальцы мои вертели сотовый, перед глазами мерцал экран, но я не могла заставить себя позвонить даже русалке.Может, сказаться больной? Уехать как можно дальше и не вспоминать о чудовищных минутах? Но нет! Инститор не победит! Я не сбегу. Я вытурю его из офиса. Я сжала сотовый, и пальцы мои побелели. Шаг, второй, и я тяжело поднималась по лестнице, стараясь не думать о том, что было и что будет. Как же я мечтала оказаться сейчас за тем столом, в компании пьяного брата и сказать дракону «нет»! Избежать унижения…Я сжала челюсти и толкнула дверь нашего офиса. Светлая комната встретила меня полной тишиной, место Забавы пустовало. Я покосилась на закрытую дверь в кабинет инститора и присл
Я медленно потянулась и даже застонала от удовольствия. Давно я не ощущала себя такой выспавшейся. Как же прекрасно! Распахнула глаза и непонимающе уставилась на потолок, затем перевела взгляд на стену и, вздрогнув, резко села. Я в кабинете инститора?! На полу, в его спальнике… Вспомнила, как этой ночью, пьяная, полезла рукой проверять, подействовали ли эротические воспоминания, и дыхание моё замерло, а тело бросило в жар. Охотник же спал в нём абсолютно голый! Я тихо взвизгнула и поспешно вскочила, пытаясь выбраться из мешка как можно скорее, но запуталась и рухнула обратно. Застонала и перевернулась на бок. Скрипнула дверь, и я замерла, притворяясь спящей. Чёрт, да я сейчас со стыда умру!– Эй, принцесса!От насмешливого тона инститора у меня заныли зубы, и я едва сдержалась, чтобы не броситься на охотника с кулаками. Как он посмел притащить меня в свой кабинет?! Я закусила губы и зажмурилась. Точно, он же застал меня за тем, как я переливала воспоминани
Я шла по белоснежному коридору, и меня не покидало ощущение, что это другой мир: жуткий и неприятный. Пахло хлоркой и лекарствами, а глаза уже слезились от противного белого. Доктора и знахарки тоже были одеты исключительно в этот противный цвет. Когда мы подошли к палате, где ранее содержалась мать Забавы, я уже и сама готова была выброситься в окно.Доктор с фальшивой улыбкой открыл дверь и проговорил, кинув на сумку инститора:– Может, вы всё же передумаете? У нас прекрасная камера хранения…– Ни за что, – сухо обрубил его Генрих, награждая таким взглядом, что доктор, казалось, сейчас задымится. – Если уж у вас крадут пациентов, что говорить о простом багаже?– Хорошо, – дрожащим голосом промолвил доктор, бросая опасливые взгляды на охотника. – Десять минут вам хватит?– Более чем достаточно, – высокомерно заявил Генрих и зашёл в палату.Я невольно улыбнулась и покачала головой,
Мы втроём сидели на скамейке, а мимо прогуливались парочки. Забава сверлила меня тяжёлым взглядом, а Генрих что-то перебирал в своей сумке. Я же неотрывно смотрела на небольшой фонтан, и его блестящие струи меня немного успокаивали. Руки мои прижимались к груди, и под пальцами я ощущала биение своего сердца.– Я же могу свихнуться сама, – простонала я и жалостливо посмотрела в глаза русалке: – Я не хочу стать чокнутой…– Словно это что-то изменит, – иронично хмыкнул Генрих, не поднимая глаз. – Я не в силах представить более ненормальную ведьму…– И много ты видел нормальных ведьм? – не выдержала я. – Не надоело ещё меня дразнить?Генрих посмотрел на меня, и брови его приподнялись.– Не надоело, – коротко ответил он, и я зарычала.– Ребята, – простонала Забава. – У меня же мать пропала!– Ага, – мрачно пробормотала я. – И
Машина притормозила рядом с белоснежными воротами, по обе стороны от которых расходились каменные волны ограды ручной работы. Над всем этим великолепием возвышались вершины аккуратных деревьев, за которыми виднелись стены шикарного особняка.Забава вылезла из такси и застыла на месте, челюсть её отвисла, а глаза расширились. Генрих, как самый платёжеспособный из нас, расплачивался с таксистом. А я с усталым вздохом выбралась из душного такси и вдохнула ароматный воздух.– Снова здорово, – проворочала я, и русалка оглянулась на меня.– Скажи, почему же ты отказала Вукуле? – поражённо ахнула она. – Это же… дворец!– Вот сама и полезай в золотую клетку, – фыркнула я, с неприязнью рассматривая пики башен особняка. Вукула говорил, что оттуда хорошо просматривается округа. – А мне что-то не хочется.– Так уж и клетка, – протянула Забава. – Я вообще думала, что мы в лес поедем.
Комнату наполнял тошнотворный запах мокрой псины, и я прижимала ладони к носу, чтобы хоть как-то переносить его. Взгляд мой так и тянулся к окну, где на темнеющем небе закат рисовал багровые полосы облаков, и это напоминало о невезучем волколаке с перерезанным горлом. Тошнота усилилась, и я глубоко вдохнула, пытаясь вникнуть в смысл звучащих слов Канилы.– …было необходимо, – говорил он, не отрывая колючего взгляда от Генриха, – иначе ей никогда бы не выдали лицензию. Я воспользовался моментом и провёл испытание на надёжном человеке. Задача ведьмы взять пять минут последних воспоминаний, а потом вернуть. И она справилась.– Задача не из лёгких, – саркастично хмыкнул Генрих, переводя на меня весёлый взгляд. – И как она справилась, ума не приложу?Я озадаченно посмотрела на инститора. Тот вальяжно развалился на небольшом диванчике, закинув ногу на ногу, локоть его опирался на ручку, а ладонь подпирала голову. На боку его
Забава ёрзала на заднем сидении полицейского автомобиля и мяла ладони. Щёки её алели, а глаза были опущены. Я похлопала её по плечу:– Не волнуйся, всё уже позади! У тебя есть безопасное место, куда можно её отвезти?Она коротко глянула на меня и смущённо улыбнулась. А я откинулась на спинку и локтем неловко задела огромную тяжёлую сумку инститора, которую Степан бесцеремонно водрузил мне на колени. Помянув Генриха и всех его предков до седьмого колена, я недовольно потёрла ноющую руку.– А с ним всё будет в порядке? – тихо спросила Забава.Она многозначительно покосилась на сумку. Я фыркнула:– Надеюсь, что нет!Забава возмущённо вскинулась, а я зло рассмеялась:– Поделом инститору! Затащил нас в ловушку…Забава всхлипнула и посмотрела на меня с упрёком:– Если бы не он, мы не спасли бы маму!Я подавила рождающееся беспокойство за инститора и недовольно покосилась на про
Машина притормозила у дома Лежки, и Степан повернулся ко мне.– Доставили с ветерком, как и просила, – весело проговорил он. – Привет Лежику и поклон его гарему!– Ты на гарем-то не засматривайся, – фыркнула я. – В припадке ревности Лежка переплюнет любого мавра!– Правда что-ли? – удивился Степан. – А с виду такой рохля… Что ж, буду иметь в виду.Я хмыкнула и едва заметно кивнула в сторону Забавы.– Лучше имей то, что на виду, – иронично намекнула я.Кадык Степана дёрнулся, а щёки порозовели. Забава же не обратила на наши перемигивания внимания. Она кряхтела, пытаясь устроить тяжёлую сумку так, чтобы та не лишила её нижней части тела. Я смилостивилась над русалкой и вылезла из машины. Перетащила сумку инститора на своё место и кивнула друзьям:– До встречи!– Я с тобой, – вдруг засуетился волколак.Я поспешно отпрянула:&nd
Я тихонечко подошла к двери и прижалась ужом к прохладному дереву, но слышала лишь биение своего сердца. В дрожащих пальцах я крутила ключ, всё не решаясь проверить, заперто ли. Уже прошло три дня, как Генрих вытащил меня из Дубовой рощи, и каждый день я ожидала встречи с инститором, разрываясь между желанием и страхом. А ещё с каждым днём росла злость. Он же теперь хранитель, да ещё и Глава Комитета, и наверняка очень сильно занят. Так почему же обещал, что мы будем вместе, даже если я не захочу жить в Краморе?– Что слышно?От неожиданного шёпота я вскрикнула и ударилась лбом о дверь. Прижимая ладонь к растущей шишке, зло посмотрела на любопытное лицо Забавы.– Ничего! – буркнула я. Вставила ключ, и тот заскрипел в замке. Увы, заперто, как и обычно: Генрих не появлялся. – Но теперь я всегда проверяю, не ожидает ли за дверью злая красная птичка, с которой дружит моя секретарша!Распахнула дверь и прошла внутрь, не оборачиваясь на
Генрих резко склонился к моему лицу, я ощутила горячее прикосновение его губ и замерла, не отрывая взгляда от его опущенных ресниц. Инститор нежно целовал меня, не обращая внимания ни на что вокруг, и я ощутила, как по щекам моим заструились слёзы, а сердце заныло от сладкой боли. Зачем он так со мной? Генрих отстранился, а я уткнулась лицом в его грудь и разрыдалась.– Прости, – прошептал он, целуя мой лоб. – Я действительно хотел использовать тебя. Но когда начал узнавать, уверенность моя растаяла. Как ни пытался оттолкнуть тебя, как ни старался провести между нами черту, ты всё глубже проникала в моё сердце. Как ни убеждал себя, что эти чувства не могут быть настоящими, как ни отрицал их, я лишь сильнее влюблялся в тебя. Пока я строил ловушки, не заметил, как увяз сам. И теперь я полностью и безвозвратно твой, Мара! А ты моя, и я не позволю тебе уйти!Я, дрожа всем телом, подняла лицо и пытливо всмотрелась в его изумрудные глаза. Генрих улыбался, н
Я прислонилась к прохладной стене и, прикрыв глаза, медленно выдохнула, пытаясь унять бешеное биение сердца. Крамор гудел, словно пчелиный улей, и я была рада, что выбралась незамеченной. Пусть эта часть жизни останется там, за стеной… за стеной забвения! Я хочу забыть всю эту липкую паутину интриг и заговоров, чужих планов и недоговорённостей.Как же неприятно ощущать себя слепой пешкой, которая то внезапно оборачивается ферзём, то падает на доску, отвлекая внимание противника от чужого короля. Но партия завершена! Теперь я могу делать что угодно, но при этом мне придётся превратиться в совершенно другое существо. Нечто во мне может в любой момент вырваться на свободу и… Я закусила губу, а сердце защемило от тоски.Я бросилась к дороге с намерением как можно быстрее поймать такси. Конечно, рядом с Крамором это сделать сложно, нормальные люди стараются держаться подальше от опасных чудес… Как жаль, что я никогда не была нормальной! Но раз мне всё р
Стены ярко желтели в дневном свете, а покачивающиеся на лёгком сквозняке полупрозрачные занавески искрились солнечными зайчиками. Я сидела на нагретой тахте и, несмотря на жару, дрожала всем телом. Взгляд мой не отрывался от распахнутого окна, из которого виднелась тропинка, ведущая к входу в дом Олдрика. Пальцы мои нервно теребили кружевные оборки кокетливого платьица, которое я нацепила по настоятельному требованию Аноли. Мол, именно такие и нравятся Джерту. И, кажется, это было второе платье, которое я надела за всю свою жизнь. Если то жуткое алое недоразумение, которое приходилось носить хранительницам, можно считать платьем...Зачесался правый глаз, и я зарычала, не смея прикоснуться к веку, чтобы не смазать макияж. С непривычки лицо моё зудело, а кожа губ, казалось, была покрыта не помадой, а, судя по неприятным ощущениям, как минимум масляной краской. Но и одежда, и макияж были лишь досадными мелочами по сравнению с моей предстоящей задачей. Колени дрожали уже так, что
Я с воплем радости бросилась в объятия русалки.– Забава! Ты как здесь оказалась?– Тише ты, – прошипела секретарша, сжимая мои плечи, но на её светлом личике расплылась радостная улыбка. – Меня Аноли провела в Крамор. Ох уж эти подземелья! Мурашки по коже… Когда я вытаскивала Келлера, то чуть сама не свалилась в эту жуткую темноту. Как ты? В порядке?– Погоди! – сердце моё замерло. – Так, Генриха вытащила ты? Но как ты узнала, что он будет здесь?Забава обернулась на черноволосую инститоршу и нежно улыбнулась Аноли.– Это всё она, – произнесла русалка. – Сказала, что Келлер, скорее всего, появится здесь, и оставила меня сторожить у подземелий, пока разбиралась с другими делами…Я удивлённо посмотрела на Аноли, которая что-то тихо рассказывала Олдрику. Голова её была опущена, и девушка старательно отводила взгляд от Главы Комитета. Я настороженно посмотрела на Забаву.
Я обхватила себя руками и, уткнувшись лбом в подтянутые колени, до боли кусала губы, а по щекам всё катились и катились непослушные слёзы. Увы, я не умерла, и жуткое видение, которое показал мне Джерт, прокручивалось снова и снова, испепеляя мою душу и разрывая сердце.Всё вставало на свои места, но от этого легче не становилось. И мёртвый инкуб, который похитил меня, не был другом Кики… Судя по жуткому взгляду Мейки, мне повезло, что его загрыз Канила. Страшно представить, что похититель должен был сделать с маленькой девочкой. Но его добрый сын действительно решил, что я его сестра, и вырастил маленькую ведьму. Мой милый Лежка… Я всхлипнула и зажмурилась сильнее. Он всё равно останется мне братом!А вот Джерт совершенно чокнутый! Подвести собственного брата под казнь. В горле возник комок, и я ощутила сильную боль в груди. Генрих… Я потеряла его! Я застонала и сжала голову ладонями, словно пытаясь раздавить её. Как же больно!Я услышала жу
Но Олдрик, не обращая на меня внимания, приблизился к возвышению, на котором лежал меч инститора. Хранители молча наблюдали за Главой Комитета, чьи руки уже легли на зеркальную поверхность выступа, где я заметила три знака: красный, синий и белый. Сердце моё заколотилось, и я ударила кулаками по столу.– Это неправильно! – возмутилась я. – Даже если Генрих действительно саботировал работу вашего прекрасного Комитета, я его прекрасно понимаю! Этот Комитет – сборище гадов! Что хорошего в нём?Хранители возмущённо вскочили со своих мест, закричали, и лишь Сигард, насмешливо поглядывая на меня, остался неподвижен.– А я предлагал сделать так, чтобы ведьма вела себя прилично, – жёстко усмехнулся он.– Внимание! – крикнул Олдрик, и все повернулись к Главе, который левой рукой поднял длинный рукав правой практически до плеча, и все увидели, как он жмёт на красный знак.Зеркальная стена отделила обвиняемого о
Хранитель медленно поднялся с места и, словно не замечая меня, дрожащую от страха и гнева, подошёл к Генриху и прошептал:– Стая псов!Голос его был полон сарказма, и я с ненавистью уставилась на Сигарда, сожалея о том, что маленькой забрала лишь его воспоминания, а не лишила рассудка.– Ты ещё издеваешься? – прошипела я. – Может, это ты тот, кто выдал лицензию на уничтожение логова? Ты врал в лицо другу?Хранитель улыбнулся и медленно развернулся ко мне, а я зашипела от бессильной ярости. Сигард иронично приподнял брови и, наклонившись, подхватил меня за локоть да резко притянул к себе.– И что, если это так? – издевательски прошептал он мне на ухо. – Что же ты тогда сделаешь? – И громко произнёс: – Следующая из даймоний! – Сигард практически потащил меня к столу: – Займите полагающееся место.Меня затрясло, и, когда он усадил меня в зеркальное кресло, я с ненавистью посмотре
Я вжималась в жёсткое холодное сидение огромного кресла, по привычке избегая поднимать глаза, чтобы не встретиться взглядом с одним из своих многочисленных отражений. И пусть чужие воспоминания уже не могла причинить мне боли, за столько лет я привыкла бояться зеркал и не могла побороть себя.Зал собраний Комитета словно сошёл из самого ужасающего моего сна: зеркала были повсюду! Даже эти чудовищные кресла, на которых восседали хранители, сделаны из отражающего стекла. Тело моё сотрясала мелкая дрожь, и никакие собственные убеждения не спасали от угнетённого состояния.– Мара, ты очень бледная, – произнёс Олдрик, и я содрогнулась от вежливой холодности его голоса. – Тебе плохо?Я с трудом повернула голову влево и заставила себя поднять глаза на хранителя.– Мне хорошо, – сквозь зубы проговорила я.Олдрик выпрямился, вскинул подбородок, и взгляд его заскользил по кругу зеркальных кресел, которые множили красные одежды х