ВойтиShare
- 998 километров
Последнее обновление:
2024-10-29 19:42:56В клубе слишком громко играет музыка, и я практически не слышу ни слова из того, что говорит Мария. Мы заказали бутылку шампанского, но нам почему-то принесли белое вино. У меня нет настроения ругаться с официантками, тем более одна из них похожа на одну из моих бывших подружек. Мы просто пьём то, что нам принесли…
Вокруг танцует пьяная молодёжь, уверенная в том, что весь мир принадлежит им. В принципе, всё довольно прилично. Возможно, это из-за цен заведения.
У меня немного болит желудок, скорее всего, это от голода, а может быть просто наступает тот период, когда тело начинает сдавать и вести самостоятельную жизнь. Мы ждём лёгкого ужина, но расторопности официанткам и поварам явно не хватает…
‑ Тебе здесь нравится? – наклоняюсь к ней очень близко, потому что иначе невозможно общаться.
‑ Не очень, ‑ кричит Мария, ‑ ты хочешь уйти?
‑ Да, нет, ‑ я целую её, ‑ хочу с тобой потанцевать. Ты только сумочку не оставляй на столике…
Мария кивает и пьёт вино. Я же курю, пытаясь не нервничать из-за отличного летнего сервиса. Почему-то меня раздражает отношение этого заведения к клиентам.
‑ Сейчас принесут, ‑ успокаивает меня она, ‑ не нервничай. Видишь сколько людей, не успевают просто…
‑ Нужно чтобы успевали, ‑ я делаю недовольную гримасу и делаю знак официантке…Она подходит с небольшой задержкой, но достаточно быстро. – Ваш повар умер? – я максимально серьезен.
‑ Почему официантка делает удивлённое лицо. – Он совершенно здоров.
‑ Может он себе руки отрубил ножом или пальцы... просто ваш «легкий» ужин мы ждем уже полчаса... Если через пять минут здесь не будет нашего заказа мы уходим...
‑ Сейчас, сейчас, ‑ кивает девушка и бежит на кухню. Мне становится неприятно оттого, что я накричал на неё, но никто не тянул её устраиваться на эту работу. Мария смотрит на меня укоризненным взглядом, хотя тоже понимает, что я прав.
Музыка становится тише, или я просто начинаю привыкать к акустике этого места. Молодёжь становится ещё веселее с каждым выпитым «дриньком» и некоторые уже начинают засматриваться на мою спутницу. Мне совершенно не льстит, что на мою временную подругу пялятся какие-то прыщавые подростки, но поделать ничего не могу. Почему-то во мне закипает злоба. Просто я ощущаю, как приближается старость…
Нам приносят ужин. Вкусно и со вкусом, но задержка в сорок минут убивает впечатление от еды. Меня тошнит от этого места и от этих людей, которые привозят на отдых раскрашенных любовниц, от этих богатых мальчиков, которые не знают куда девать папины деньги. Меня выворачивает от дежурного стриптиза целлюлитных шлюх и от танцев точно таких же, только ещё не определившихся в жизни девочек. Мне противны эти заплёванные конкурсы, которые из года в год повторяются в каждом приморском ресторане, мне надоел орущий ведущий, с крашеными волосами и голосом гомосексуалиста. Меня просто убивает мысль о том, что когда-то я был такой как они…
‑ Пойдём отсюда, я беру Марию за руку. Здесь слишком пошло для нас…
Мы уходим быстро, я не оставляю официантке на чай, а расплачиваюсь точно по чеку, до копейки. Это не дурацкая принципиальность, а единственный протест на который я способен. Хотя в чём виновата бедная девушка я не могу объяснить. Мы идём по ночной набережной. Ветер с моря немного приводит в чувство. Мне становится легче.
‑ Пошли встречать рассвет, ‑ она прижимается ко мне и я чувствую её тепло.
Я знаю, что мы будем делать: найдём самый отдалённый уголок дикого пляжа. Днём там можно встретить только нудистов и извращенцев. Где-то в сени деревьев мы приляжем на одеяльце, которое Мария всегда носит в своей пляжной сумочке. А потом мы займёмся любовью под шёпот волн, не обращая внимания на редких призрачных прохожих, которые ищут дорогу в вечной сансаре своего отдыха. Лет десять назад я бы всё отдал за эту ночь. Сейчас мне всё равно. Ничего не поменяется в моей жизни, если я встречу ещё очередной рассвет лёжа, на кровати и прокручивая миллионный сон. Это не принципиально…
‑ Можно попробовать, ‑ говорю я, ‑ только если будет очень холодно, то сразу поедем ко мне.
‑ Холодно не будет, ‑ эротично улыбается она, подтверждая мою догадку.
Это скучно. Вы не представляете насколько скучно просчитывать ситуацию и знать каждый следующий шаг человека. Видеть его насквозь, молчать о его ошибках, улыбаться и ранимо кивать головой, когда он рассказывает тебе свою очередную несчастную историю. Я понимаю откровенность моей ночной бабочки, но это не она. Это её безумная тяга к первой свободе делает её такой. Когда первый шаг будет сделан, когда она попробует все безрассудства, которых была лишена, она снова успокоится и станет примерной домохозяйкой и верной женщиной для очередного подонка. Потому что другого человека она уже не сможет выбрать. Слишком надоест ей мирная и спокойная жизнь…
‑ Не сомневаюсь, ‑ выдавливаю из себя слова, с самой пошлой улыбкой, которую я мог себе представить. Я хочу подыграть ей, разделить роли в этом маленьком спектакле и получить обычное животное удовольствие. Мы оба знаем это, но пытаемся до самого конца корчить из себя гребных интеллигентов и рассыпаться в книксенах и реверансах. Это наш репертуар, и вечером на подмостках «Глобуса», покажут самый лучший спектакль. Автор будет с волнением наблюдать из-за кулис, как зрители пережёвывают его работу, заедая поп-корном и запивая пивом. Актёры в этот день сыграют отменно, но бар всегда заработает больше, чем театральный гений…
На набережной я покупаю бутылку дешёвого конька. Мы пьём его прямо из горлышка, стирая с себя последнюю связь с цивилизацией. Наши глаза тускнеют, заполняются алкогольным дурманом.
Мы идём по холодным камням, мелким, как наши желания. Делаем видимость заинтересованности в грации лунной дорожки: на самом деле мы хотим побыстрее найти место, где нам будет удобно заняться сексом. Она держит меня за руку – у неё маленькая ладошка, сухая и тёплая, как ладонь моей жены. Но почему-то, чем дольше мы с ней идём, тем меньше у меня остаётся нежности к Марии...
Она раскладывает одеяло и призывно протягивает ко мне руки. Я ложусь рядом и тянусь в карман за контрацептивами. Приятных ощущений нет. По ногам бегают ночные твари, камни неудобные и жёсткие, да и где-то совсем неподалёку стоят палатки, в которых не спят пьяные туристы. Вот она романтическая атмосфера отдыха, миф для молоденьких девочек, которые желают заняться «этим» на пляже…
‑ Тебе хорошо? – спрашивает она.
‑ Да, ‑ правдиво лгу я и отдаю себя в её умелые руки. Мне хочется, чтобы эта ночь закончилась побыстрее, хочу оказаться дома и просто выспаться. Не хочу быть маленькой домашней аптечкой для взбалмошной девицы. Но луна не терпит компромиссов. Наши тела сливаются, завершая природный цикл и в какой-то момент я забываю о том, что за сегодняшний день очень устал…
Related chapter
366 километров - 4999 километров
Ночь. На улице очень тепло. Мы только что проводили девчонок домой и теперь можем спокойно спеть любимую песню Бобби Макферрина. Мы поём довольно громко, иногда даже пытаясь разойтись на несколько голосов. Странно, что нам так легко. Сегодня мы бросили своих первых знакомых и почти добились вторых. Я просидел с черноволосой красавицей почти всю ночь, напился в дым, но всё же добился её поцелуя. Мы потратили практически половину своих денег, зато заказали всё, что хотели и повеселились на славу. В первые дни отдыха никто не считает свои финансы. Осознание и подсчёт бюджета приходит позже, вместе с истинным отдыхом. Потому что когда у тебя нет денег, ты можешь наконец-то дойти до пляжа и вечером лечь спать не позже двенадцати… ‑ Может ещё по пиву? ‑ Давай…‑ мы подходим к вечно открытым курортным латкам и берём себе местного дешёвого. До дома идти минут пятнадцать, но нас это не смущает. Мы идём по маленьким пустым улочкам, попивая добивающую наши мозги жидкость и верим
366 километров 100 километров
Сегодня настроение у меня совсем разладилось. За последнюю неделю холодильник опустел, пиво закончилось, да ещё вчера горячая вода шла строго по расписанию. Как ни странно, расписание подачи воды никак не совпадало с моим расписанием водных процедур и приготовления пищи. Это было необычно, потому что раньше такого беспредела в нашем элитном районе я не наблюдал. Если такое положение вещей продлится ещё хотя бы один день, то в ЖЕКе сменится руководство а я, наконец, установлю себе бойлер. Я был в этом уверен, да и они сами хорошо себе представляли, чем им грозят подобные неудобства жильцов, поэтому и не сомневался, что в скором времени всё будет нормально и нам даже сделают льготный тариф за коммунальные услуги. Я вышел покурить на балкон – погода была мерзкая. Лил дождь, небо было серым и беспробудным… За эту неделю, погружённый в иллюзии своих снов и распятия воспоминаний, я совершенно упустил из виду, что мне нужно пойти на работу и проверить как идут дела. На мобильном уж
366 километров 101 километр
У меня начали болеть глаза. Не знаю почему, но после общения с этим непонятным животным, оказавшимся к тому же ещё и гомиком, мне захотелось резко изменить свою жизнь. Остро хотелось выпить и загулять с какой-то красоткой до самого утра. Внезапно я осознал, что у меня уже почти полгода не было секса, если не считать непонятный половой акт на даче у моего сотрудника. Не помню как выглядела девушка, с которой я забавлялся в маленьком чуланчике. Помню, что там было очень пыльно и я часто чихал. На следующий день она звонила мне по телефону и извинялась за то вчера так быстро уехала. Мне было абсолютно всё-равно куда она уехала и с кем, потому что после этого мимолётного приключения я так напился с директором отдела рекламы, что проснулся с ним в обнимку на узкой панцирной кровати. На полу стояло два стакана, а в углу покрывалась плесенью бутылка джина… Я послал девушку на три исконно русских буквы и попросил больше никогда мне не звонить. Она оказалась моей новой секретаршей и
366 километров - 997 километров
‑ Я хочу тебя сфотографировать, ‑ Мария достаёт дешёвый цифровик и нацеливает на меня. – Ты красивый. ‑ Для мужа? – я отворачиваюсь, – спасибо…не люблю фотографироваться. ‑ Глупый, ‑ она быстро нажимает на кнопку… ‑ Всё равно не получится, ‑ я смотрю на море. Мы сидим на вершине холма, словно настоящие античные боги. Рядом стоит недопитая бутылка коньяка и недоеденная пицца. Сегодня мы решили устроить себе маленький пикник. Солнце уже садится и небо становится неопределённого серо-голубого цвета. Иногда это называют сумерками…Я не помню как мы забирались на эту вершину и по какой дороге нужно идти обратно. Но думаю, что мог бы провести всю ночь здесь. За эти четыре дня я уже привык к ней. И я ловлю себя на мысли, что совсем не думаю о жене. Мне даже не хочется отвечать на её дежурно-нежные sms-ки, которые она шлёт мне каждый день… ‑ Странно…ты расплываешься…‑ она показывает мне экран. Там действительно моё размытое изображение. Лица совершенно нельзя
366 километров - 996 километров
‑ И как давно вы знакомы с убитой? – милиционеры ведут себя довольно культурно. Я сижу на стульчике в камере для допросов. Не совсем понятно в каком качестве я сюда доставлен, но судя по всему сегодняшний вечерний поезд отменяется… ‑ Пару дней…мы познакомились здесь, ‑ я стараюсь вести себя спокойно, чтобы не давать лишних поводов для подозрений. – Можно я буду курить? ‑ Пожалуйста, – один из них подвигает ко мне пепельницу и сам достает сигареты… ‑ И вчера вы тоже были вместе? ‑ Да, я проводил её до главной улицы, где-то в районе часу ночи, и потом мы расстались. К ней сегодня должен был приехать муж и она хотела выспаться… ‑ Муж значит, ‑ один из следователей почесал подбородок…странно…‑ есть ли у Вас огнестрельное оружие? ‑ Нет, зачем оно мне здесь, ‑ я пожимаю плечами и сбиваю пепел. Я же на отдыхе… ‑ Вы поймите, уважаемый, в дело вступает второй, мы не хотим Вас ни в чём обвинять. Мы просто хотим максимально прояснить ситу
366 километров 140 километров
Сегодня я заметил, что у меня пропал большой палец на левой ноге. Просто стёрся. Я попытался нащупать его, …но пальцы хватали только пустоту. Кот мирно посапывал на коврике всем своим видом показывая, что к этому происшествию не имеет отношения. Я встал, немного походил по комнате – особого дискомфорта не ощутил. Пошевелил остальными пальцами – было такое ощущение, что все они на месте, просто большого не видно… Я сел на стул и задумался: почему я начал стираться именно с большого пальца. Не с мизинца например или не с носа, а именно с пальца на ноге. Может быть, у меня чакры открылись именно в этом месте и моё естество начало перемещаться в пространстве, предпочитающем пальцы ног? Не знаю, может быть, мне давно не делали массаж или я просто устал, но эта проблема так захватила меня, что я промучился с ней несколько часов, даже забыв о том, что приключилось со мной этой ночью… Я лёг спасть уже когда рассвело и поливальные машины принялись что-то оживлённо поливать, а
366 километров 141 километр
Пиво мне действительно помогло. У меня открылись глаза на мир. Мир как обычно представлялся в форме огромного куска говна, но от этого оставался не менее прекрасным. Обнаружив исчезновения своего пальца, и вспомнив свой странный кабалистический сон, я представил себя разноглазым героем Павича, и ощутил неразрывную причастность к мировому литературному наследию. В такие моменты, особенно, когда в руках у тебя холодное пиво и зажженная сигарета, причастность к любого типу наследиям ощущается особенно остро. Я почему-то вспомнил свою жену. Она всегда спасала меня и была добра ко мне, даже когда я приходил пьяный в стельку на нашу годовщину и заблёвывал новый диван. Она волновалась, приносила мне минералки и обтирала меня. Не помню, благодарил ли я её когда–то за это. Просто спустя какое-то время я заблёвывал диваны уже других подруг…Так и проходила моя жизнь. В приёмах, растрате денег, пьянстве и женщинах, которым было наплевать на меня точно так же, как и мне на них. И всё это в кисло
366 километров -4995 километров
Мы уже почти неделю на югах. Города сменяются один за одним, деньги заканчиваются, количество выпитого приближается к бесконечности. Мы разбили палатки на берегу моря, в недорогом палаточном городке. Рядом с нами живут наши земляки, а чуть дальше гости из северных краёв. Времени общаться почти нет, потому что графики наши не совпадают. Мы уходим на целый день, утром наедаемся наваристым татарским пловом, а затем заливаемся всевозможными жидкостями. Самые ходовые: минералка и пиво. Вечером практически не едим. Так, может быть консервы с хлебом…Обычно к девяти мы идём на набережную и под шум волн выпиваем пару бутылок портвейна. Вчера мы лазали на одну из горных вершин. Подъём был неожиданно тяжёлым, хотя снизу гора казалась достаточно пологой. На вершине стояла небольшая мобильная станция, обвязанная со всех сторон счастливыми верёвочками. Мы тоже загадали желания, а потом долго звонили домой, рассказывая, что находимся на самой обалденной вершине на всём юге (в оригинале, по
Latest chapter
366 километров 366 километров
Сегодня у меня день рождения. Я открываю глаза и понимаю, что лежу в своей собственной квартире. Я смотрю на свои руки и замечаю, что ко мне вернулся мой палец, трогаю ухо и понимаю, что оно тоже на месте. Всё хорошо, даже зрение наладилось… Я выхожу на балкон и вдыхаю запах моего нового мира. Ничего не поменялось. Тот же выхлопной газ, тот же ветер, тот же рыбный магазин за углом, бабушки во дворе и одиночество моей квартиры. Я слишком много потерял за этот год, но приобрёл, наверное, гораздо больше. Обмен стоил того. Я открываю холодильник – там стоит несколько бутылок пива. И всё, пусто. Но сейчас мне достаточно и этого. Я сажусь за стол, открываю бутылку, затягиваюсь сигаретой и чувствую себя новорождённым, готовым кричать во весь голос. Звонит телефон. Я знаю чей голос я услышу на том конце провода. ‑ Привет, дерьмо, ‑ Даша говорит скороговоркой, чтобы не превращать поздравление в ругательство. ‑ Привет, ‑ тихо говорю я… Она говор
366 километров 365 километров
Я просыпаюсь на скамейке. Вижу замок вдалеке, слышу, как где-то колышется море. Наверное, там можно найти мост прошлого и будущего и город, населённый теми, кто застыл в одном мгновении. Я смотрю на дорогу. Ей нет конца и края, я лишь маленькая песчинка на огромной ленте всемирной судьбы. Какая разница куда идти, если, всё равно, я не знаю где что находится. Зачем верить в будущее, если мне уже сказали, что моё будущее предопределено. И зачем шляться в этих мирах, пытаться оправдать себя, когда я сам давно осудил себя и знаю, что заслуживаю наказания. Я медленно встаю и бреду к пещере напротив меня, оставляю на лавочке всё, что дал мне Странный человек. Я знаю, что это путь домой. Я иду и думаю о волшебной лютне моего сердца. Вспоминаю как она выглядит. Всё равно я никогда не умел играть на музыкальных инструментах. Что за толк, если я даже сумею её починить, натянуть новые струны и поставить новые колки? Ведь я должен сделать это сам. Мастер тут не подойдёт. А то совсем нел
366 километров 356 километров
‑ Вина? – Странный человек посмотрел на меня. – Может быть ты желаешь поесть? ‑ Нет, я не хочу пить и есть, я хочу понять. У меня горят глаза, я не знаю как начать наш разговор. Странный человек молчаливо ждёт, он не торопит меня. Ему совсем некуда торопиться. ‑ Кто спас меня из того коридора и что означает это замок? Что будет со мной? Как мне жить дальше? ‑ Эй…, ‑ судия смеётся, ‑ так много вопросов, словно бы мы опять стоим с тобой в начале пути. Ты же понял свой метод «хо»? Ты понял, что за испытания были посланы тебе? Для чего? ‑ Чтобы показать мне мою слабость, ‑ тихо говорю я. – Я думал, что я силён, молод, удачлив, а оказалось, что у меня ничего нет и я сам ничего…Единственное чего я не могу понять, ‑ я смотрю прямо ему в глаза, ‑ почему я, ведь было сказано, что на моём месте мог быть кто угодно, но оказался именно я, не думаю, что у Вас бывают случайности… ‑ Ты начинаешь понимать, ‑ судья улыбается, ‑ ты начинаешь задавать пр
366 километров 356 километров
Я сижу за красивым дубовым столом в замке. Я уже не раз был здесь, когда общался со Странным человеком. За столом много людей, но я не знаю никого из них. Судия сидит во главе стола. Он занят беседой. Я не понимаю, как здесь очутился и что всё это значит. Я смотрю на людей. Они все похожи на меня. У них мои лица, мои глаза и моё тело. Они ведут себя по-разному, но в каждом из них есть что-то от меня. Они мои двойники. Я не могу понять, что происходит… ‑ Наконец ты проснулся, ‑ говорит Странный человек, улыбаясь…‑ позволь тебе представить тебя…‑ он показывает мне на людей за столом. ‑ Да, не удивляйся, всё это ты. Ты, в разный период своей жизни, в разное время. Вот посмотри… Я вглядываюсь в лица людей и замечаю, что кто-то из них моложе, кто-то старше, кто-то веселее, а кто-то уже совсем грустный. Да, вот она моя жизнь, сидит передо мной. Всё это я, вышедший из дверей моей жизни, всё это я, под зачёркнутыми табличками моментов моего прошлого. Я знаю как я выгляжу сей
366 километров 355 километров
Куда бы я не смотрел я вижу открытые двери. Все таблички моих воспоминаний зачёркнуты. Я не вижу начала коридора, вижу лишь вереницу открытых дверей и зачёркнутых табличек. Всё это было со мной, все стоит перед моими глазами. Я помню всю свою жизнь в ярких красках. Помню всех, кому я сделал больно, помню свою беззаботность, свою слабость, я помню всё. Это странное, хотя и потрясающее ощущение. Словно в моём мозгу разложены по полочкам множество видеозаписей. И каждую из них можно пересматривать сотни раз…Я смотрю в сторону своего прошлого – там не горит ни одна свеча, там совсем нет света – его скрывают от меня во мраке этого длинного коридора. Теперь всё прошлое живёт во мне. Я сам стал своим прошлым. Напоминанием о жизни, которую прожил, не думая ни о чём. Теперь вся это темнота и есть моя беззаботность, весь этот мрак и есть моё настоящее. В моём тоннеле, кроме горящих на стенках свечей, ещё есть свет. Он прямо за моей спиной, но я не могу его увидеть, так как куда бы я н
366 километров 350 километров
Я сижу, погрузив ноги в тазик с водой. Кот сидит на моих коленях. Мы словно любовники, сплетённые в страстном порыве. Он прижимается ко мне всем телом, обнимает лапами, впивается когтями в кожу на спине. Я чувствую, как изгибается его тело, я вижу его глаза – они смотрят прямо на меня. Они бездонные, глубокие, чем дольше я всматриваюсь в них. Тем больше мне хочется провалиться внутрь. ‑ Я не смогу долго удерживать портал, ‑ шепчет кот, ‑ мы должны сработать слажено. Главное всё делать чётко. Если что-то пройдёт не так, то мы погибнем вдвоём, либо потеряемся где-то в параллельных вселенных. ‑ Но я же не знаю как, ‑ возражаю я. Кровь течёт по моей спине, а вода в тазике начинает нагреваться. В этой воде я вижу свой исчезнувший палец. Он просто ушёл в параллельный мир. Наверное, если бы я опустил голову, то нашёл бы и свой потерянный глаз… ‑ Ты поймёшь, главное не сделай этого раньше времени, ‑ кот ещё сильнее впивается мне в спину. Я слышу, как учащается его се
366 километров 350 километров
Я прошёл свой коридор. Я знаю это. Потому что мне больше нечего вспоминать. Вот и всё, казалось бы, такая насыщенная жизнь, а воспоминаний-то всего ничего. Несколько дней я просто валялся на диване и пытался обдумать свои дальнейшие действия. Кота я не трогал, а он не трогал меня. Мы с ним заключили непонятное холодное перемирие. Ели мы раздельно, хотя я покупал еду на двоих. Он всё так же курил мои сигареты, но я не жаловался. Я знал, что ему не долго осталось быть здесь. На десятый день я собрался с мыслями и решился заговорить с ним. Я знал, что только он сможет мне помочь… ‑ Мне нужно попасть туда напрямую, кот – я сажусь на диван и смотрю на него. – Я знаю, что ты можешь это сделать. Я хочу побывать там наяву, в своём обычном теле, а не в астральном образе, который вытаскивает судия. Мне нужно найти лютню, кот… ‑ Лютню? ‑ кот заинтересовано смотрит на меня. – Неужели ты запомнил… Я понимаю, что попал в точку. Когда-то очень давно Странный человек показыв
366 километров - 600 километров
Сегодня мы развелись с Дашей. Поставили две сухие подписи и получили на руки очередную бумажку. Это было неизбежно. Последний год всё к этому шло. Я не хотел винить себя за свои измены, не хотел оправдываться перед ней за то, что жил так. Просто пришло время. К тому времени мы уже жили раздельно несколько недель. Я переехал на квартиру, оставил ей всё. Забрал только свои вещи и любимые книги. Я даже подумать не мог о том, чтобы сидеть и разбирать имущество, делить его и копаться в прошлом. Даша выглядела очень подавлено, да и у меня на душе скребли кошки. После нашего финального разговора, я чувствовал себя сволочью. Тогда мне даже стало жалко, что она никогда мне не изменяла и что я не могу бросить ей в лицо какую-то обвинительную тираду. Мне не в чем было её упрекать. Разве что в излишней любви и заботе обо мне. В том, что опостыло мне. В вечных телефонных звонках, во взволнованном голосе в трубке, в постиранных рубашках и поглаженных футболках. Она позволяла мне слишком м
366 километров 341 километр
Я возвращаюсь домой, в свой маленький городок, который мне уже стал совсем родным. Я еду в такси и смотрю на проносящиеся мимо знакомые места. Кажется, что здесь всё изменилось. Я вижу всё совсем по-другому, словно не был здесь несколько лет. В душе поселилось какое-то маленькое чувство радости, оттого, что я снова оказался здесь. Я выхожу возле своего дома и несколько минут стою, прислушиваясь к звукам вокруг, наблюдая за детворой во дворе. Две старушки с нижнего этажа с подозрением смотрят на меня. Я знаю, что они всегда рады были придумать обо мне очередную гадость. Под моим балконом валяется несколько рыбьих хребтов и пара пустых банок из-под пива. Кот явно не терял времени даром… Я поднимаюсь на свой этаж и открываю дверь ключом. В квартире витает дух алкоголизма и злоупотребления галлюциногенными препаратами. Видимо, услышав, что я вошёл кот показывается в коридоре. Он совсем не изменился, разве что похудел немного. ‑ Привет. Чего тебя не было так долго? – он н
