Новый удар заставил стены вздрогнуть. И ведь мячей у него там не мало…
Что же делать? Выбраться через окно? И оставить тут Минори? Выбраться с ней на руках не получится, а оставить здесь не могу.
И как он вообще тут оказался? Как смог выследить меня?
Бамм!
Твою дивизию!
Мяч со всей дури влупил по двери, отчего в центре появилась широкая трещина. Больше оставаться тут нельзя. Можно снова воспользоваться старым приемом «раненой птицы». А что? Один раз ублюдков Ицуми это провело. Или можно устранить проблему тоже по старому завету: «Нет человека – нет проблемы».
Да уж, если он один, то лучше принять бой.
Новый удар, после чего я быстро досчитал до трех и рванул дверь. Быстрый перекат и прыжок назад. Перед лицом пронесся очередной оранжево-черный снаряд.
На глаза попали глубокие выбоины на стенах. Как будто какой-то сумасшедший каратист не нашел грушу и начал тренироваться на чем придется. Перек
Мы с Акирой сидели в полицейском отделении. Теперь это был уже не кобан, а самое настоящее отделение полиции. Хмурые лица, сосредоточенные взгляды, даже пуговицы на рубашках полицейских выглядели строго и сурово. Серые стены давили настолько сильно, что невольно хотелось рассказать всё, что знаешь, лишь бы выбраться из этого сумрачного места.– Я уже говорил вашему напарнику, что не знаю нападавшего. Услышал шум, крики госпожи Икэда и поспешил на помощь...Я произнес это, глядя в блеклые глаза комиссара Асано. Этот полноватый мужчина в возрасте под пятьдесят пытал нас уже больше получаса. До этого мы попадали под расспросы других людей. Надеюсь, что комиссар Асано будет последним, кто попытается нас разговорить.Мой голос звучал устало. Я и в самом деле заколебался отвечать на одни и те же вопросы, только поданные под разными соусами. В этом плане от российских ментов японские дознаватели мало чем отличались. Они допросили всех, кто находился в момент смер
На входе в дом сэнсэя Норобу Киоси сочувственно вздохнул и ободряюще подмигнул, мол, держись. Сам маленький тануки сидел чуть поодаль от ступеньки и занимался набиванием кулаков – он бил сжатыми кулаками в песок. Да не в простой песок, а в пересыпанный галькой. Сия адская смесь находилась в деревянной кадушке, которая поскрипывала при каждом ударе.Раздавался шмяк, потом скрип, а затем Киоси ойкал. Музыкальный ряд боли и страдания. Но Киоси не отступал, он продолжал набивать костяшки.– Тренируешься? – спросил я, подходя ближе.– Да, сэнсэй Норобу заставил. Говорит, что так я лишнюю энергию должен выплеснуть, – вздохнул Киоси.Я заглянул внутрь кадушки, там бордовыми кляксами отражались места ударов. Похоже, что Киоси уже не первый час тренируется. И что же с его кулаками?– Покажи кулаки.Киоси нахмурился и покачал головой. Опустил глаза и снова ударил в песок:– Нечего меня жалеть. Я ради ме
Черный зрачок пистолета плясал, дергаясь в дрожащих руках женщины. Она смотрела на меня с такой ненавистью, что я невольно поёжился, окатываемый волнами злобы. С растрепанными волосами, покрасневшими от слез глазами и резкими движениями женщина походила на наркоманку в поисках дозы. Вот только её дозой должна стать моя смерть...– Фумико! – снова позвал господин Абэ. – Опусти пистолет.Предохранитель пока что был не переведен в боевое положение, поэтому я хоть и старался казаться испуганным, но сохранял присутствие духа.– Белобрысый хинин, – процедила она, не обращая внимания на мужа. – Скажи, что ты ощущаешь за мгновение перед смертью?– Сожаление, – буркнул я в ответ. – Я сожалею, что ваши женские руки будут обагрены моей кровью.– Фумико, опусти пистолет! Мы уже поговорили и всё выяснили. Хинин не виноват, – произнес господин Абэ. – Если хочешь, то можешь услышать это сама.
На следующий день я снова отправился в школу. Подлеченный, успокоенный, с легким предвкушением – как меня встретят одноклассники? Ведь смерть в школе не каждый день происходит.Возле школы дежурили две полицейские машины. Похоже, что директор вызвал на всякий случай, ради охраны. Или же это сделали родители учеников, чтобы быть более спокойными за своих чад.– Изаму-кун! – крикнула Кацуми, когда увидела меня возле входа. – Изаму Такаги! У тебя всё нормально?Она подскочила ко мне, растрепанная, с покрасневшими глазами. Девчонка, которая всю ночь плакала? Из-за меня? Её руки схватили меня за рукав. Пальцы сжались на ткани куртки.– Да всё у меня нормально. Чего ты так выглядишь? Госпожа Утида, где ваши манеры? – подмигнул я в ответ. – Что за внешний вид? Что о вас подумают голуби?– Какие голуби? – растеряно уставилась Кацуми.– А вон, – указал я на трех голубей, жизнерадостно
– Изаму и Масаши, вы остаетесь на позиции снайперов, – скомандовал сэнсэй, когда мы прошли небольшую проверку на профпригодность.Сэнсэю понадобилось два снайпера, чтобы снять возможных наблюдателей с крыши здания. Так как в этом мире тоже можно было попасть в здание с воздуха, то и защищали его не только с земли. Вот как раз мы и должны будем ликвидировать охранников. Сэнсэй пообещал нам бесшумное проникновение на крышу, так что для одной группы необходим свободный плацдарм.Две других группы заходят снизу, с черного и парадного входов. Я спросил ещё про проникновение через коммуникации, но там всё забрано фильтрующими решетками, поэтому если прорываться, то возникнет шум. Оставалось только три хода.После пристрелки были выявлены два снайпера – я и Масаши. Стреляли из снайперок ВССК "Выхлоп" по стоящим банкам. У нас с младшим Окамотом были лучшие показатели. Норобу даже не удивился, когда я выбил девять из десяти. Десятую банку спецом оставил
Только один раз у нас получилось обойтись без жертв. Всего один раз. Но тогда мы все уже устали настолько, что решили вступить в последний бой. В последний бой мы бросились настолько стремительно и быстро, что комнада Хакаси не успела среагировать на должном уровне.Я подстрелил троих, Масаши двоих, а наш маленький Киоси удачным броском гранаты заминусовал четверых. В общем, заход сверху был настолько удачным, что группам «Клюву» и «Хвосту» осталось только зачистить остатки.После этого Хакаси, Нагаи и Норобу отправились обсуждать ошибки и успехи в небольшой ресторанчик, а мы с Масаши и Киоси поехали отмываться в его домашнюю баню. Перед этим Масаши позвонил домой, где распорядитель пообещал сделать всё в лучшем виде.Я взял с Киоси слово ничего не трогать и ничего не касаться. Тот поклялся ходить на цыпочках, а руки держать исключительно за спиной. Я только хмыкнул – маленький тануки даже так мог произвести невероятные разрушения.
Старый якудза сэнсэй Норобу приполз настолько «невменько», что полчаса признавался в любви чучелу мартышки, принимая его за гейшу. Я собрался было снять на камеру это признание, но потом подумал, что запись обязательно попадет в широкий доступ, поэтому зашвырнул телефон подальше. Вместо этого взял сок и спокойно наблюдал за представлением.– Лотос незабвенный, твои губы полны персикового сока, а в карих глазах отражается вся красота… ик… вечерней Фудзиямы.При этом Норобу не смотрел в глаза мартышке, так как такой взгляд считается грубостью, а напротив – взирал флиртующим взглядом. Флиртующий взгляд выглядит так – нужно смотреть вниз и в сторону, как будто ищешь потерянную иену. Расфокусированный взгляд Норобу прекрасно справлялся с этой ролью.Чучело мартышки благоразумно молчало. Я давил смех. Конечно, стыдно подглядывать, но черт побери – как же весело!– Молчишь? Да ты смущаешься? Не надо, старый
На что я рассчитывал, когда просил выйти один против офиса "Огненных змеев"? Да уж явно не на повязку камикадзе на лбу и последний крик: "Банзай!" Я, конечно, редкий герой, но не настолько же...Нет, я подумал воспользоваться любезным предложением господина Абэ и обкатать его людей в боевых условиях. Нужно понять, как они будут себя вести. Если у Масаши люди уже немного притерлись друг к другу, то тут следовало ещё провести оценку.Щадить их? Нет, на пощаду нет времени.Если вы скажете, что коварный якудза не должен подставлять других людей под удар, то я с вами не соглашусь. Да, я преследую свои цели, но цели это благие, по крайней мере для меня. Если у нас получится напасть на офис Хино-хеби так, что всё пройдет гладко и без задоринки, то у нас получится пробиться и к господину Ицуми.Пока что он никак не проявлял себя, но люди, работающие в соцсетях донесли, что потихоньку в разговорах упоминается белобрысый хинин. И что разные аккаунты меня ищут, спра
Я сидел на склоне горы Такао и смотрел на расцветающий закат. Только что пригубил сакэ и поставил на свежий холмик вскопанной земли стопку с алкоголем. Сверху положил краюху хлеба под названием «Секу Пан». Не наш, «Бородинский», но тоже сойдет. После этого вздохнул и задумался, глядя, как огромное солнце неторопливо катится на покой.Три дня прошло с тех бешенных суток, когда я носился как ссаный веник и в итоге остался с трупом девушки на руках. Три долгих дня, в течение которых тоже произошло немало. Да что там немало – произошло не меньше событий, хотя и не таких кровавых.Упомянутые сутки завершились поездкой на Такао, где мы с сэнсэем похоронили героическую девушку, которую по нелепой случайности занесло во враждующий с нами клан. Сора Минори нашла своё последний приют под высоченной сосной, между вековых корней. С этого места были видны небоскребы Токио, а чуть подальше красовалась Фудзи. Весьма живописное место. Возможно, когда-нибу
Гребаный Ицуми!И вот надо же было ему появиться именно в это время!Перекошенная рожа виднелась из-за спины незнакомки, которая всё также выгибалась, но было видно, что ещё немного и жизнь покинет её тело. Выпрямленная кисть выскользнула из груди девушки.Я видел, как она медленно, очень медленно валится на бок. На самом деле девушка упала сразу же, не прошло и двух стуков сердца, но время почему-то остановилось, растянулось жеваной резиной.– Зачем? Тебе же нужен я! – вырвался из моей груди крик.Ицуми отошел на несколько шагов назад. С его руки стекала каплями кровь незнакомки. Он продолжал щериться, а в глубоко запавших глазах появился безумный блеск.– Она сама виновата. Ты мне нужен, но я сначала с тобой поиграю... Я отомщу за всех своих подопытных, а потом уже разберу твоё тело по кусочку. А она... Она посмела отказать мне, главному человеку семьи Ицуми! Эта тварь могла выносить наших детей. Она могла положить начало
На этот раз меня никто водой не окатывал – я полностью в неё погрузился. Вот прямо вместе с крюком, который, вдобавок, ещё и стукнул по башке, как будто мне мало было утопления. Холодная вода обступила со всех сторон. Она заглушила все звуки, старательно замазала картинку, оставив только отблески далекого света вверху. Вода попыталась было проникнуть и в другие мои отверстия и обязательно проникла, если бы я их отчаянно не зажимал. Под отверстиями я понимал нос и рот, а вовсе не то, что могло появиться в некоторых возбужденных мозгах…Конечно то, что мои ноги достигли дна, а крюк башки, не могло не радовать. Оно обрадовало хотя бы потому, что я смог сдернуть наручники с металлического края. Затекшие руки опустились, и я смог-таки почесать многострадальный нос. Хоть какое-то удовольствие перед скоропостижной кончиной…Руки свободны, нос почесан. Жить бы, да радоваться. Недолго, правда, но всё же…Правда, почесывание носа не принесло жел
Когда окатывают из ведра, то телу почему-то кажется, что ты захлебываешься и нужно как можно быстрее глотнуть воздуха. Это рефлексы. Телу ведь не объяснить, что ты всего лишь висишь на крюке подъемного крана, болтаясь над темной водой в паре метров от пирса.Вот и я начал хватать ртом воздух, когда меня окатил водопад ледяной воды. Пробуждение пришло моментально и также моментально включился мозг. Пошел анализ и систематизация полученных знаний.Пока с бровей лилось и закрывало глаза полупрозрачной пеленой, я успел понять, что мои руки скованы наручниками, а ноги оттягивает какой-то груз. Причем этот груз намертво зафиксировал ступни, не давая им возможности свободно подергиваться в воздухе. Не то, чтобы я хотел отплясывать польку «Бабочку», но любое ограничение свободы тела воспринимал отрицательно.– Очухался? – послышался насмешливый голос Шакко. – Ну и крепкая же у тебя черепушка.– Вообще-то я бил так, чтобы вы смо
Мгновение спустя кляп вылетел изо рта, а я принялся развязывать руки девушки.– Изаму-кун… Изаму… Но как же так? А люди Ицуми? – говорила Шакко непослушными губами, уставшими от сжимания тряпочной скрутки.– А что люди Ицуми? Они уже не люди, а перешли в другое состояние, – пожал я плечами. – Они взяли и все резко умерли.Я прикасался к Шакко, распутывая веревки и вдыхал запах её волос. Вдыхал аромат сирени и крыжовника.То и дело перед моим лицом оказывались чудесные глаза. Чудесные зеленые глаза, в которых иногда пролетал радужный всплеск. Как будто радуга блуждала внутри тела Шакко и иногда выскакивала показаться наружу. Посмотреть, что и как там происходит.Из головы вылетели все мысли, которые недавно роились, жужжали и копошились мелкими жучками. Я в чем-то подозревал Шакко? Да какой же болван я был – как можно подозревать эти наивные глаза? В чем можно подозревать эти розовые ушки? Как же мож
Темнота воцарилась на японском небе. Россыпь звезд мерцала, пробиваясь через электрический свет огней.Я замер у входной двери. В голове роились расчеты, пытались собраться воедино хотя бы какие-нибудь пункты захудалого плана, но всё никак не получалось. Тревога за Шакко перекрывала всё. Я сам удивлялся на себя, но ничего поделать не мог – с трудом удерживался от того, чтобы не ворваться в терминал и не начать крушить налево и направо.Что же, надо выдохнуть, вдохнуть и...Немного дернул на себя дверь и тут же отскочил в сторону, пригнулся, ожидая выстрелы. Выстрелов не последовало. Секунда, другая. Прыжком с перекатом пересек линию возможного огня. В ноздри снова ударил запах мазута. Поморщился и двинулся дальше. Кончиками пальцев заставил дверь отъехать в сторону на расстояние, достаточное для прохода.Три вдоха, три выдоха. Снова рыбкой с перекатом. Замер и прислушался – только отдаленные механизмы блямкали и клацали железом. Осторожно выгл
Как я не пытался, у меня не получалось ничего добиться от Сузу. После того, как взял красное яблоко, она замкнулась в себе и не отвечала на вопросы. Как будто смутилась, но я видел иногда хитрый взгляд.– Извините, господин Такаги, у Сузу такое бывает, – произнес Сибата, когда я в десятый раз задал один и тот же вопрос. – Если она не хочет отвечать, то её никакими рисовыми булочками не заставишь.– И что же делать? Сибата-сан, я хожу по лезвию ножа, а ваша дочь в силах помочь слезть мне с этого лезвия. Знаете, последнее время было столько предательств, что я уже не удивляюсь новым. Как будто привык. Как будто притягиваю их…– Вы жалуетесь, господин Такаги? – удивленно вскинул брови Сибата.– Ни в коем случае! Вот ещё, – фыркнул я. – Просто констатирую факт – предательств в последнее время очень и очень много.– Простите, если не оправдали ваших ожиданий, господин Такаги, &ndas
– Откуда вы тут взялись? – спросил я первым делом, когда поднялся на ноги.За спиной печной заслонкой закрылась крышка тайного хода. А ведь я даже сначала и не заметил, что в стене что-то есть – слишком хорошо эта крышка сливалась с серой поверхностью.– Идемте, все потом, – отмахнулся Сибата.На его ладони горел небольшой огонёк, света которого едва хватало развеять мглу в трёх шагах. Хинин устремился вперёд, а мне ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Нет, я мог бы остаться и подождать убийц Ицуми... Но не хотелось. Я бы не справился со всеми вместе.Мы шли тайным путём. Сибата двигался быстро, похоже, что эта подземная артерия, пахнущая кошачьей мочой и дохлыми крысами, была ему очень хорошо знакома. Но такое движение скоро закончилось. Я едва не влетел носом в спину хинина.– Пригнитесь и ступайте медленно. Вот тут аккуратно перешагнуть. Видите натянутые нити? А в этом месте ступайте за мной с
– Изаму! Изаму-кун!Я повернулся на знакомый голос и поймал в объятия подлетевшую Шакко.– Это ужасно! Это ужасно! Ты жив! – вскрикивала она.– Чего же ужасного в том, что я жив? – спросил я.– Да нет, я не это имела в виду. Ужасно то, что произошло. Я не могу поверить…Шакко повернула голову в сторону расстрелянного «Мерседеса», а потом спрятала лицо у меня на груди. Моя рука невольно прошлась по её волосам. По мягким, воздушным волосам… Сердце начало колотиться сильнее.– Расскажи, что тут произошло, – попросил я, чтобы утихомирить сердцебиение.– Тут… Я… А они…Из-за всхлипываний девушка не могла нормально связать и двух слов. Я приобнял её за плечи и повел прочь от машины, окна которой красовались трещинами и были окрашены красным.Зеваки вполголоса обсуждали происшедшее. Полицейские опрашивали свидетелей, коих было н