Юля сидела на кровати, продолжая сжимать в руках одежду, и смотрела прямо перед собой. Внутри было пусто, вплоть до головокружения, — ни одной мысли, только небывалая лёгкость. Губы слегка пульсировали, и только спустя несколько минут Юля поняла, что улыбается, хотя понятия не имела, почему. Никита её всё-таки поцеловал! Просто думать об этом было невероятно! Но следующей мыслью стало: и что дальше? Как теперь выстраивать отношения, как себя вести? Сделать вид, что ничего не произошло, и с замиранием сердца ждать новой попытки сблизиться? А что потом? И будет ли вообще это «потом»? Если она сейчас ответит на его предложение, то, во-первых, сама же перечеркнёт всё, что говорила ранее. А во-вторых, что делать, если она всё же влюбится в него? Юля нахмурилась и прислушалась к себе — да, сердце замирало и сладко ныло, стоило подумать о Никите. В голове царил полнейший хаос, мысли перескакивали с одной на другую, время шло, а ответа не находилось. Неизве
«Собраться и настроиться на рабочий лад. Собраться и настроиться»,— повторяла про себя Юля с самого утра, расхаживая по спальне и ожидая, пока освободится ванная. Не получалось. Она думала о чём угодно, только не о работе. Было совершенно лениво что-то делать, хотелось валяться весь день на диване и смотреть фильмы. И чтобы Никита лежал рядом. Юля тяжело вздохнула: именно эти мысли сбивали с толку. Как можно думать о работе, когда Ливарский умудрился пробраться в сегодняшний сон и полночи вытворять с ней что-то совершенно невообразимое! И вообще, никто ведь не заставляет весь день сидеть в одной комнате, Юля может прекрасно уединиться в спальне и работать на безопасном расстоянии, сосредоточившись на проекте. —Юль,— послышался голос из-за двери. —Я могу войти? Мне надо взять одежду. —Мне стоит отвернуться? —весело
—А спорим! —Юля обернулась у двери. —Спорим, что за эту неделю я ни разу не попрошу себя поцеловать. Телефон, который лежал в кармане, взорвался требовательной трелью— курьер явно начал терять терпение. Но сейчас она не сводила глаз с приближающегося Никиты. Он остановился напротив и протянул руку. —На что спорим? —деловито спросила Юля, вкладывая свою ладонь в его. —На что пожелаешь,— проворковал Никита. —Я согласен спорить просто на интерес. —Нет, так не пойдёт. Давай на желание. —Юля символически коснулась рук ребром ладони, но Никита не спешил её отпускать, наоборот, нежно провёл подушечками пальцев по запястью, и вверх по руке стремительно побежали мурашки. Резко вырвавшись,
Утро началось не с будильника, и это уже делало его просто прекрасным. Юля потянулась и широко раскинула руки, словно хотела обнять весь мир. Ярко светило солнце, весна нахально заглядывала в окно, и меньше всего на свете хотелось оставаться в четырёх стенах. Сейчас бы махнуть в парк или на пруды, гулять и заряжаться витамином Д. Вместо этого впереди ещё шесть дней с человеком, который забрал её должность, немного гордости, самообладание, часть сердца и даже… Так и есть, Ленни опять не было на месте. Пушистый предатель! Юля подошла к двери и выглянула— кто бы сомневался, кот уже привычно растянулся вдоль Никиты. Тот спал на животе, обхватив обеими руками подушку и выпростав длинные ноги из-под одеяла. Гладкие, чуть розоватые пятки буквально кричали о педикюре, даже стало интересно— как много времени Никита уделяет уходу за собой? Тихо прикрыв дверь, Юля подошла к окну и решительно набрала Маринку. Со своим по
Никита окаменел, пытаясь понять, не послышалось ли. Не спит ли он вообще, не снится ли ему, что Юля действительно устроилась в его объятиях и сладко дышит чуть ниже уха, заставляя кожу покрываться мурашками. Но нет, она действительно была здесь, обнимала и почти коснулась мочки уха губами, когда снова прошептала, уже настойчивей: —Поцелуй меня. Пожалуйста. Он повернулся медленно, словно боялся спугнуть, и осторожно заключил её лицо в ладони, приподнимая и поворачивая к себе. Потом закрыл глаза и потянулся, нежно касаясь. Юля пошевелилась, прижимаясь сильнее, и его рука сама скользнула ей за спину, притягивая к себе, в то время как губы принялись неспешно изучать каждый изгиб, каждую трещинку, целуя, отпуская и целуя снова. Внутри взорвалось ослепительное пламя, разнося по телу густое, тяжёлое желание, от которого мгновенно перехватило дыхание. Юля слабо замычала, когда он, отбрасывая
Никита проснулся первым и долгое время просто лежал и смотрел на Юлю, разметавшуюся во сне по кровати. Её рот был слегка приоткрыт, волосы закрывали часть лица, а одной рукой она крепко обнимала подушку. Сквозь плотно задёрнутые шторы проникал слабый рассеянный свет, по стеклу барабанил дождь, и умиротворение буквально накрывало с головой, вызывая желание беспричинно улыбаться. Внутри разливалось тепло и покой, словно он наконец вернулся домой после долгого отсутствия. Хотелось подарить ей целый мир, показать любимые места, угостить любимой едой, разделить восторг от любимых фильмов и книг. И постоянно быть рядом. Влюблённость стала неожиданностью, тем более приятной, что была совершенно не запланирована, а ведь было время, когда Никите казалось, что он больше никогда не сможет испытать этих чувств. Но нет, вот они, вспыхивают яркими красками, наполняют лёгкостью и сознанием, что способен на всё, стоит только захотеть. И все эти эмоции зак
Ленни мурчал над ухом, за спиной тихо сопел Никита, а Юле не спалось. Днём было проще— на мысли просто не оставалось времени, но сейчас, в темноте, из углов выступали страхи, сомнения и неуверенность. Следовало разложить всё по полочкам, откладывать самоанализ вечно, к сожалению, нельзя. Тихо вздохнув, Юля осторожно переложила кота и, бросив взгляд на продолжавшего спать Никиту, вышла из спальни. Завернувшись в халат, она забралась на диван с ногами и положила подбородок на колени, крепко обхватив себя руками. Внутри творилось что-то невообразимое. Её штормило от восторженного чувства полёта до ощущения полнейшей пустоты под ногами, когда земля разъезжается, и ты летишь в бездонную пропасть. Никогда в жизни отношения не начинались так стремительно, не зарождались с такого искреннего недовольства, перерастая в бурю эмоций, сметающую всё на своём пути. Никита до сих пор оставался по сути чужим человеком, несмотря на всю свою откр
Никита никогда не считал себя жаворонком, но в последнее время просто не мог спать долго— его словно выбрасывало из сна в семь утра. А раз уж просыпался, что толку лежать в постели, когда можно чем-нибудь заняться? Осторожно выбравшись из-под одеяла, чтобы не потревожить Юлю, он побрёл в ванную, отчаянно зевая, а потом, автоматически щёлкая кнопками кофемашины, открыл новостную ленту. Паника вокруг вируса, охватившего мир, росла, что навевало на вполне определённые мысли: грядёт глобальный и крайне тяжёлый кризис. Никита бросил взгляд на часы, прикинув разницу с Нью-Йорком. Сейчас там было слегка за полночь, но папа никогда не ложился так рано. —Не отвлекаю? —поинтересовался Никита, как только в трубке прозвучал родной уверенный голос. —Нет. Ты просто так, или по делу? —Просто так. Хотел поинте
Музыка переливалась, звенела в воздухе, а Юля убеждалась снова и снова, что итальянский— настоящий язык любви. Он ласкал слух, пока Никита ласкал её саму, неспешно, с нежностью, от которой на глазах закипали слёзы. Из раскрытой двери на пол спальни падало жёлтое пятно света, серебристые звёзды тускло поблёскивали на платье, небрежно сброшенном на пол. Рядом лежала бабочка, а из-под белоснежной рубашки торчал каблук одной из туфель. Юля не помнила, как они оказались в спальне, в какой именно момент танца они начали целоваться— всё смешалось, сознание поплыло, отрывая душу от тела, унося её в неведомый, волшебный мир, где царит только музыка и вкус чужих губ. То, что происходило сейчас между ними, не шло в сравнение ни с чем, испытанным ранее. Словно соединялись не тела, а души, переплетаясь так крепко, что больше не разорвать. Никита смотрел на неё, не отрывая глаз: на то, как она выгибает шею, на раскрасневшееся лиц