Просыпаюсь в десять вечера, голова чумная. Целый бокал вина, явно был лишним. Долго стою под теплыми струями воды, иногда делая их прохладными, пытаясь вернуть себе хоть капельку сил.
Доедаю на автомате еду, что оставлял Антон, которую умудрилась закинуть в холодильник. Начинаю вяло убираться. Состояние такое, будто я во сне. Причем в кошмарном. И вязком, словно трясина. Так и хочется ущипнуть себя и проснуться, вернувшись к своей обыденной и понятной жизни. Где всё контролирую, только лишь я, а не эгоистичный тиран, ворвавшийся в мою жизнь, и перевернувший её с ног на голову. Но к сожалению, сколько бы я себя не щипала, только лишь синяков наставила.
«Бойтесь своих желаний, они могут и исполниться, или же продумывайте их детальнее, чтобы потом не было претензий», - криво усмехаюсь я, кидая взгляд в потолок.
В итоге, поймала себя на мысли, что уже минут тридцать, стою над холодильником и медитирую.
- Тебя дружочек надо отключить, а продукты вы
- Алло? – слышу я настороженный голос дочери в трубке.- Привет Натулька, - говорю я.- Мам! – с удивлением чуть ли не кричит она в телефон, и тут же начинает закидывать меня вопросами: – Это что за номер? И ты куда потерялась, я тебе вчера весь день звонила, и через инет писала. Тебя ни там, ни там в сети нет. На работе у тебя никто не отвечает. Куда все пропали-то? Подруги твои - ни сном ни духом, причем обе! Баба Даша мне какую-то чушь сказала, что ты ко мне поехала, и ключи ей от машины ночью заносила. Так ты где сейчас в Москве что ли?- Не тараторь так быстро Нат, - автоматически морщусь я, от громкого голоса дочери.- Я же не просто так! – злиться моя кулема в ответ. - Я же за тебя волнуюсь! Хотела уже всё бросать и домой возвращаться!- Я все понимаю, прости, не могла тебе сразу сообщить. Так получилось, правда, не злись, Солнышко.Слышу недовольное сопение и пыхтение.- Ладно, не злюсь я уже, рассказыв
Он начинает надвигаться на меня, с вполне понятными мотивами, а я вдруг выпаливаю на одном дыхании:- У меня месячные!И резко сдвинув ноги, которые до сих пор, были бесстыдно расставлены в стороны, начинаю укутываться, сначала в халат (который я даже не сняла), а затем и в одеяло.- Ну и что? У тебя есть еще два других отверстия, - пожимает плечами Антон, подходя к кровати. И вкрадчивым голосом, начинает перечислять, какие именно отверстия у меня есть, и что он с ними будет делать: - Я мог бы поиметь тебя в рот, очень глубоко, или в тугую попку? Выбирай.Я быстро-быстро качаю головой.- Не буду выбирать.- Отлично, - ухмыляется, он, и ставит одно колено на кровать, - значит сначала трахну в рот, потом в задницу.Мои глаза расширяются, толи от ужаса, толи от стыда, толи от вновь нахлынувшего возбуждения.- Нет! – быстро выпаливаю я. – Я имела ввиду, что вообще ничего не хочу!- Я заметил, - кривит он свои кра
Пока едем до клуба, где проходит выставка, Антон вдруг нажимает какую-то кнопочку, и с боку в салоне открывается мини-бар.- Не хочешь немного расслабиться? – спрашивает он меня, вытаскивая бутылку вина, и пару бокалов. – Я не любитель пить алкоголь в общественных местах. И тебе не советую. А так, заранее, слегка нервишки успокоим и настроение повысим.- А давай, - киваю я, потому что чувствую, что надоело это бесконечное напряжение последних дней, и хочется хоть чуть-чуть расслабиться, тем более, что, после салона красоты, я наконец-то почувствовала себя более-менее уверено, находясь рядом с этим шикарным мужчиной. Понимаю, что всё это фикция, и что всё это ненадолго. Но ёлки-палки! Невозможно постоянно плакать, и стенать! Нужно же иногда и находить хоть что-то позитивное? И вообще, хотя бы в старости будет, что вспомнить, хоть и внукам я такое рассказывать, пожалуй, не стану…Хотя, учитывая Наташкино заявление, о внуках – это я, пожалу
Полдник следующего дня. Я сижу в кафе и дожидаюсь Полину.Антон попросил меня позвонить ей, как только мы приехали домой, но сам встречаться и говорить лично с ней так и не захотел.«Я боюсь, что могу не сдержаться и наделать глупостей», - сказал он мне, на мои возражения встречаться c его мачехой лично. И, надо добавить, что говорил он мне эти слова в душевой кабинке, как раз в тот момент, когда очень глубоко и жестко имел меня прямо в попу.Это был для меня сильный аргумент, я о собственной попе, до сих пор немного побаливает, да и страшно подумать, что подразумевал этот мужчина под словом «глупости», потому и решила пойти.Да, пора признаться себе, что этот ненасытный маньяк, который заставил меня вчера только в душе кончить три раза, а потом два раза на полу в комнате, и снова два раза в душе, уже вьет из меня веревки, и без проблем манипулирует…Правда он пообещал, что за мной присмотрят, а еще прикрепил мне мале
Просыпаюсь от жадных поцелуев в губы, а еще от того, что кое-кто пытается меня раздеть. Когда я пытаюсь открыть глаза, и вяло пошевелить руками, которые со сна совершенно не хотят меня слушаться, Антон продолжая покрывать мое лицо и шею поцелуями, шепчет прямо мне в губы:- Спи, я сам все сделаю.Полностью стянув с меня всю одежду, в которой я умудрилась заснуть после обеда, мужчина переворачивает меня на живот, и подложив подушку, опускается вниз. Я чувствую его жаркое дыхание, и прикосновения языка к моим складочкам, и начинаю выгибаться ему на встречу, приподнимаясь на локтях.Боже, как же хорошо!Его язык и пальцы творят чудеса… И тут я кое-что вспоминаю!- Месячные! – хрипло говорю я, и пытаюсь убежать от жадного языка Антона.- Знаю, - усмехается мужчина, - у тебя тут белый хвостик торчит. К тому же я буду трахать тебя в попку.И его язык перемещается чуть выше к тугому отверстию.- Ох! – выдыхаю я, от
Открываю глаза и впервые за несколько часов, комната не кружится, и меня не тошнит. Однако слабость так никуда и не делась.Первое, что вижу перед глазами – это огромную телевизионную панель, встроенную в стену, напротив меня.Осторожно поворачиваю голову сначала влево, а затем вправо и с удивлением рассматриваю интерьер. И увиденное, мне совершенно не нравится.Это явно не бесплатная больница, а очень даже платная.Стены окрашены в мягкие постельные тона, идеально белый потолок, воздушная нежно-розовая тюль на здоровенном окне во всю стену… Черт, сколько стоит эта красота? Хочу такую домой, можно вместе с окном.Милые диванчики с подушечками у стен, пара добротных деревянных дверей…Пытаюсь пошевелить правой рукой, и понимаю, что ничего не получается. Повернув голову, хмыкаю, пока рассматривала интерьер, даже не заметила, что в вену мне оказывается иголку вставили – это капельница, а саму руку привязали, наверное,
Одну неделю спустя…Помолвка… Как много в этом слове, и одновременно безумно мало. Антон забрал меня из больницы, и всю неделю чуть ли не каждую пылинку сдувал. Окружил такой удушающей заботой, что вчера я уже со злости бросила в него тарелку с едой.Да-да… это была я… Ни за что на свете не думала, что умею так делать. Но вот ведь… сделала. Антон даже увернуться не успел. И паста размазалась по его лицу. Я думала он меня убьёт, но вместо этого, он лишь улыбнулся, и сказав, что всю жизнь мечтал покидаться едой, зачерпнул на вилку побольше макарон и запустил их в меня. В итоге, мы как ненормальные извазюкали друг друга в еде. Антон попытался приставать ко мне, но я его оттолкнула. А он пообещал, что завтра после помолвки вечером все равно возьмет своё, ведь мой токсикоз уже прекратился, а гинеколог посоветовала почаще заниматься сексом, когда Антон спросил её об этом.И вот завтра уже наступило, и я стою ря
- Ты думаешь, что это игра, - не спрашивает, а утверждает он, зарываясь пальцами в мои волосы, поворачивая мою голову, и заставляя смотреть себе в глаза, - но для меня, это не игра, это образ моей жизни. Я привык всё и всегда держать под контролем. Я привык всё решать сам, и брать на себя ответственность за свои решения, потому что я просчитываю их от и до. Я думаю о будущем, - он делает паузу и смотрит так проникновенно, что хочется поверить, хочется плюнуть на всё, что было между нами, на то, что он делал со мной все это время, поверить и простить. А он, дождавшись моей реакции, тихо и с болезненным надрывом добавляет: - О нашем будущем, Лена.Я резко вырываюсь, потому что не желаю слушать то, к чему он пытается меня сейчас склонить.Но Антон хватает меня рукой за горло и притягивает к себе, чуть сдавливая. В его глазах лютое бешенство и злость.- Я разве позволял тебе встать Лили? – шипит он мне прямо в губы.- Прекрати, - зло отвечаю я, хватаясь