Глава четвертая

Артур

Дверь открыл мне тот самый рыжеволосый «лев» с подозрительной внешностью закоренелого преступника, который на этот раз вел себя с большим сочувствием, хотя мое появление для него стало сюрпризом.

 — Добрый вечер, лорд Инсбрук! Я сейчас сообщу миледи...

 Я кивнул, проходя в дом графини Торнхилл. Не удивляясь отсутствию шляпы и перчаток, дворецкий быстро провел меня в гостиную, усадил на парчовый диванчик у потухшего камина и, душевно улыбаясь, самолично поднес рюмочку бренди.

 — Спасибо, Рольф, очень кстати! — Я мигом проглотил содержимое, оно было мне жизненно необходимо, чтобы прийти в себя после пережитого шока...

 Услышав шелест юбок, на миг представил, что сейчас ко мне выйдет Джулиана, сердце екнуло… Я быстро повернулся к лестнице и увидел спускающуюся пожилую леди в темно-синем платье с белым кружевным воротничком.

Дворецкий, поклонившись, ушел.

 — Рада видеть тебя, Артур, — тихо произнесла графиня, и в ее глаза мгновенно набежали слезы.

 — Надеюсь, вы простите, что я без приглашения, миледи. Но нам надо поговорить... — мгновенно ответил я, сжимая в кулаке белую шкатулочку Джил.

 — Полагаю, с вами и вашей матушкой не приключилось никакой беды? — с тревогой в голосе осведомилась графиня Торнхилл.

 Я улыбнулся:

 — О нет, не беспокойтесь, миледи. Меня попросили вам кое-что передать.

 Графиня кивнула:

 — Пойдем ко мне в кабинет, Артур...

 Я поднялся и пошел вслед за бабушкой Джил. Тут до меня дошло... она ведь ей не родственница! И как мне пояснить просьбу ее внучки, если она для всех официально погибла?

 Графиня Торнхилл взялась высохшей рукой за перила, как где-то рядом хлопнула дверь, и леди как по волшебству окружила толпа галдящих мальчишек.

 В жизни не видел настолько невоспитанных... и таких счастливых малышей в красивых бархатных костюмчиках и коротких штанишках. Один показывал миледи живого котенка; другой хвалился самолично сделанной рогаткой; третий одергивал первых двух, пытаясь сказать что-то свое; двое самых маленьких молча вцепились в юбку графини...

 Мне вспомнились слова Джил о «защите от детей». Проклятие! У меня возможно и наследников не будет. Я скривился и потер лоб. Что же творится с моей жизнью?

 И как я устал...

 Графиня, ласково погладив каждого мальчишку по голове, передала их в руки, появившейся в дверях запыхавшийся гувернантке. Извинившись передо мной за задержку, прошла по коридору в кабинет.

 Пригласив меня садиться, она позвонила в стоявший на столе серебряный колокольчик, и попросила рыжеволосую служанку, одну из любимиц Джулианы, принести нам чай с печеньем.

 Мне бы что посущественней, не помню, когда ел в последний раз.

 Когда кабинет покинули все кроме нас, миледи повернувшись ко мне, спросила:

 — Как дела у Джулианы?

 Дьявол! Я уставился на пожилую леди с недоверием. И она из этих? Или графиня по старости позабыла, что для всех моя супруга утонула?

 Откинувшись на спинку дивана, я неловко помолчал из-за вызванной ее словами бури помыслов. Затем, не сводя со старой леди изучающего взгляда, тихо произнес:

 — У нее все замечательно...

 — Я рада, что вы видитесь, — заметила она и замолчала, ожидая, что я объясню причину визита.

 — На самом деле я не думал, что вы, леди Торнхилл, с ними связаны, так как знал вас еще с детства.

 — С кем связана? — искренне удивилась миледи, в волнении сложив тонкие руки на коленях. Я на миг замолчал.

 — Да, я здесь по поручению вашей внучки. Это лекарство она передала именно для вас, — я поднялся с дивана и подошел к графине, — вашу ладонь, миледи...

Она какой-то миг заколебалась, но видимо вспомнив, что Джил ее очень любила, доверчиво протянула тоненькую руку с голубыми прожилками.

 Я прислонил к ее ладони ту «шкатулочку» и нажал на крошечный рычаг у крышки, на которой как по волшебству появилась цифра пять. Мы с графиней удивились, когда крышечка приподнялась и внутри появилась круглая «горошина» синего цвета.

 — Это надо принять в качестве лекарства, — уточнил я, протягивая ей «горошину». — Джил настаивала...

 — На лекарстве? — Не скрывая удивления, спросила леди Торнхилл, робко принимая странный дар.

 — Да... И как я понял, она очень рисковала, желая излечить вас.

 — Так кто же она? Откуда? Я так и не осмелилась узнать...

 — Вам лучше не знать. Даже мне грозит опасность и именно по причине, что я дерзнул выяснить, кто на самом деле моя супруга... — вздохнул я. — Могу лишь сообщить, что с ней все в порядке и что она любит, скучает и помнит о вас.

 — «Лучше не знать» — ужасные слова! — вздохнула пожилая леди и попросила у служанки, явившейся в кабинет с подносом, стакан воды.

 — Да... Но поверьте, так будет лучше для вас... И для нее, — с невозмутимым выражением лица, я пожал плечами.

 Леди Торнхилл печально кивнула:

 — Я понимаю. И очень рада, что вы не расстались... Хотя, признаться, до сих пор ничего не понимаю! Почему ей понадобилось уезжать и к чему вся эта таинственность... — Графиня грустно покачала головой.

 Я широко улыбнулся:

 — Я ее больше никуда не отпущу! Гори все огнем!

 — Зная, как много ты для нее значишь, Артур, я полагаю, Джулиана счастлива, осознавая это... — торжественно провозгласила пожилая леди.

 — Сделаю все, что будет в моих силах, чтобы она была счастлива, — решительно произнес я. — Возможно, мы еще навестим вас вместе!

 От этой мысли у меня потеплело на душе. Я оглядел порозовевшую и даже немного помолодевшую графиню и решил, что мне пора. Поднявшись с дивана, отказался от чая и отбыл к себе.

 Моя миссия здесь была выполнена.

Едва появившись дома, не успев ответить на вопросы удивленной моим появлением мисс Колобок, приказал дворецкому готовить карету:

— Джон, вечером я вновь отбываю в Гемпшир, прикажи Джеку собрать мои вещи и захвати… захвати новую дуэльную пару пистолетов!

Мисс Лили, стоявшая рядом, от ужаса всплеснула руками.

— Артур, что ты опять задумал! Матушка с ума сойдет, она не выдержит!.. С кем это ты собрался драться?

Сначала я хотел рыкнуть, чтобы она прекратила эти вопли, но подумав, что такое поведение больше подходит глупому юнцу, чем зрелому мужу. Я подошел и крепко обнял свою суматошную нянюшку, мысленно пеняя себе, что быстро забываю благие деяния других людей.

— Не переживай, именно, чтобы маман за меня не волновалась, я беру с собой оружие. И хорошо, что ты мне напомнила! Я возьму с собой саблю! — Мисс Лили совсем потерялась, прижав руки к груди, она всматривалась в меня широко распахнутыми глазами, видимо ища во мне проблески разума.

Я улыбнулся:

— Кстати, когда ты последний раз была в поместье? Навещала своих? — Она пожала плечами, наблюдая за мной с неподдельной тревогой.

— Отправишься со мной? Да, и Джон там сто лет не был! Будете гостями! Я больше не позволю вам работать! Родных в деревне повидаете, а как надоест, я со всеми почестями и охранной отправлю вас домой!

— Почему с охранной? — Как пес, почуявший лиса, мисс Лили мгновенно уловила в моих словах главное.

Пришлось отвечать:

— Мне сообщили, что в той стороне разбойнички пошаливают… — Что ж, версия весьма правдоподобная. После прошлогоднего восстания в Манчестере в Англии творилось невесть что!

Вообще-то позвал Лили, чтобы она на самом деле отдохнула, так как уходить на отдых, несмотря на то, что я выделил им с Джоном приличную пенсию, она категорически отказалась.

Но сейчас, сообщив ей о несуществующих опасностях, я подумал, не рискую ли их жизнями, забирая с собой?

— Артур, прости, тут тебя письмо уже несколько дней дожидается! Посыльный сказал, чтобы вручили лично в руки. Ты был в Гемпшире и Джон сегодня хотел отправить его туда… — Виновато спохватилась моя экономка, пока я раздумывал над опасностями предстоящей дороги.

 В виду последних событий меня письмами не баловали, так что поборов желание кинуть послание в огонь, я под любопытным взглядом мисс Колобка взял голубой конверт в руку. Лукаво оглядев мисс Лили, весело ее поторопил:

— Ну же, собирайтесь! Вот только навещу маман, мы тронемся в путь… — Мисс Лили медленно кивнула, а я, давно не чувствуя такого воодушевления, понесся по лестнице к себе.

Войдя в кабинет, открыл ящик письменного стола и взял из него серебряный нож для разрезания газет. Руки дрожали, я торопливо вскрыл письмо, пахнущее так знакомо. Моей женой…

Весть текст был глупым, ничего не содержащим, как любое письмо, отсылаемое в ответ как дань вежливости. Но внизу очень мелкими буквами был постскриптум:

«Приписку сожги, как прочитаешь! Как выяснилось, Кларк выслал к тебе двух офицеров безопасности. У них приказ: поймать тебя и лишить воспоминаний! Убить они не могут, это наказуемо, но покалечат легко. Берегись, у них обязательно будет оружие (внешне похожее на ваши пистолеты), стреляющее липкой сетью, но если она спеленает — ее не порежешь и не скинешь, главное, под нее не попасть! Насчет остального можно не опасаться, я выяснила, что другого оружия им взять не позволили.

 Да, имей в виду, у нас нет клинкового оружия, оно считается чрезвычайно негуманным и им владеют только спортсмены и историки вроде меня. Используй это преимущество, они хоть и отменные бойцы, но с кровью дел никогда не имели и связываться не будут! Это твой шанс быстро прекратить нападение. Если что вспомню или выясню точнее, подскажу в следующем письме! Береги себя! Очень люблю, твоя Дж. Ин».

Подойдя к камину, я взял кочергу и поворошил еще не остывшие угли от березовых поленьев, чтобы на них вновь появились алые язычки пламени. Жечь письмо не хотелось, но поставив кочергу на место, я все же бросил письмо в огонь, а потом с жалостью смотрел, как пламя пожирает ароматную бумагу.

Теперь строго прикажу Джону доставлять всю корреспонденцию мне в Гемпшир! Чтобы ни одно письмо не пропало!

Выглянув в коридор, крикнул камердинеру:

— Джек, захвати кроме сабли — шотландский палаш*, потренируюсь, вспомню былое!

Так они не терпят вида крови? Особенно им будет неприятна собственная! Я потер руки. Сейчас к матушке и вперед!

* Палаш

от тур. pala — меч, кинжал. Происходит от рубящего меча. Сочетает в себе качества меча и сабли, после 1825 года будет использоваться в армии как кавалерийский палаш.