Глава 1

ИЛЬЯ

– …Тунгусский метеорит… Бермудский треугольник… Снежный человек… Это все избито. Как и всякие там НЛО. Впрочем, про «летающие тарелочки» я уже писал, причем трижды. И про магические круги на полях. Так‑так‑так, а здесь что?.. А, привидения. Черт, про них я тоже рассказывал – четыре раза, если не пять. Про странные телефонные звонки и контакты с умершими – тоже. О, даже про шаманов из Бурятии! Как я мог забыть… – бормотал себе под нос Илья Шахов, просматривая файлы в рабочей папке на ноутбуке. И чем меньше оставалось неоткрытых файлов, тем более расстроенное выражение принимало его лицо. Опять – творческий кризис из‑за отсутствия интересных тем! Вести еженедельную колонку в «желтой» газете «По лабиринтам Зазеркалья» от имени вымышленного «охотника за привидениями» Ивана Шапкина становилось все сложней и сложней: казалось, уже не было ни одной темы, на которую бы не написал Илья за полгода. Все с меньшим и меньшим энтузиазмом он брался за эту еженедельную работу, которая поначалу являлась для него отдушиной и скрашивала тоскливые будни менеджера по продажам в страховой компании.

Дело не в том, что не осталось интересных тем. Сочинить какую‑нибудь занятную историю с уклоном в мистику Илье было не сложно: за полгода существования рубрики он уже изрядно поднаторел в выдумывании всяких тайн и их «разгадывании». Но ему больше не хотелось фальшивых загадок, а мечталось о настоящем расследовании, как минувшей весной.

Илья открыл последний файл – свою статью о том самом феномене, названном им «лики на стенах». Пожалуй, это был его лучший рассказ, на который его вдохновила не столько сама история, сколько перемены в жизни, которые она за собой повлекла. Благодаря тому расследованию Илья встретил Варвару, она была его студенческой любовью, с которой расстался семь лет назад, обрел сына, о существовании которого не подозревал, и новых друзей – Евгения, Алевтину, Диану<$FПодробнее эту историю читайте в книге Н. Калининой «Загадка старого альбома».>.

Но теперь все очерки, которые он писал, в сравнении с тем рассказом казались ему фальшивыми и неинтересными. Реальных бы историй, реальных! А может, сделать паузу – «отправить» выдуманного Ивана Шапкина в отпуск, как ушел два дня назад сам Илья. Написать редактору, честно признаться в том, что он, Илья Шахов, берет тайм‑аут до середины августа, чтобы поехать с любимой девушкой в Карелию. А там, как знать, может, карельские пейзажи вдохновят его на серию новых статей?

Эту поездку Илья предвкушал уже долгое время. Не любитель пассивного отдыха и курортов, он мечтал об экспедициях, как во времена учебы на геофаке. Как хорошо, что Варвара в этом плане его понимает! И пусть на поездку удалось выделить лишь неделю, потому что Варя потратила часть своего отпуска еще весной, но зато эти семь дней обещали стать фантастическими. Сын уже неделю пребывал вместе со школьным другом в детском лагере отдыха в Болгарии. Это была его первая поездка, в которую он отправился без матери или бабушки, и Варя за него очень волновалась, хоть для своих семи лет мальчик был довольно самостоятельным, да и звонил ежедневно – сообщал, что у него все в порядке. Эти звонки немного успокаивали Варвару.

Из коридора послышался рингтон мобильного. Чьего – его или Варвариного, Илья не разобрал, но, судя по тому, что на вызов ответила Варвара, решил, что ее. «Але? Але? – говорила Варя, видимо, связь была неважной. – Перезвоните!»

«Может, сын?..» – подумал Илья, прислушиваясь, не раздастся ли звонок. Подождал немного и вновь вернулся к разбору файлов в папке со статьями.

Нет, ничего не придумывается… Все мысли – о предстоящей поездке. Илья закрыл папку и вошел на сайт, посвященный красотам Карелии. Еще два дня, и они с Варей в компании друзей, таких же любителей дикого отдыха, отправятся в поездку.

Опять зазвучал мобильный, и вновь ответила Варя. Илья насторожился: поздние звонки на ее телефон обычно не сулили ничего хорошего. Это означало, что звонят Варваре с работы с какой‑нибудь проблемой. Варя работала в одном из НИИ и так была предана науке, что могла помчаться в свою химическую лабораторию по первому же звонку даже в выходной день. И вот сейчас, услышав звонок, Илья заволновался, потому что завтра они с Варварой планировали съездить в торговый центр – купить недостающее в дорогу, пообедать в ресторане, а затем, по возвращении домой, собрать рюкзаки и остаток вечера провести за просмотром фильмов. «И никакой работы!» – строго наказал Илья любимой, которая порывалась и завтрашний вечер потратить на перевод какой‑то статьи.

Но, похоже, это был сын, потому что голос Вари зазвучал нежно, вопросы она задавала с присущим матерям беспокойством.

И точно.

– Звонил Илюшка, – сказала, входя через какое‑то время в комнату, она.

Шахов сделал оборот на стуле, поворачиваясь к Варе.

– Говорит, что все у него в порядке. По дому еще не скучает, купается, загорает, играет в футбол, ухаживает за девочкой из отряда…

– О как! – удивленно вскинул брови Илья. – Первая любовь в семь лет? Переплюнул отца! – Сам Илья впервые влюбился в восемь.

– Но ему помимо этой девочки оказывают внимание еще три, – с усмешкой добавила Варя. – Так что понятно, почему сын не скучает по дому: в такой «цветник» попал! Боюсь, станет таким же ловеласом, как и его папочка.

– Но‑но! – возмутился Илья. Ну да, в юности романов у него было много, девочкам он нравился еще с начальной школы. Но сейчас‑то, сейчас он – примерный семьянин! И женился бы на Варваре хоть завтра, если бы она на его неоднократные предложения руки и сердца не отвечала насмешливо, что замужем уже была и во второй раз – не торопится.

– Или искателем приключений, как ты: Илья с восторгом сообщил, что на следующей неделе планируется какой‑то поход с ночевкой. Кстати, перед сыном на твой мобильный кто‑то позвонил, – сменила тему Варя. – Я схватила твой телефон по ошибке, думала, мой звонит. Но в ответ – тишина и лишь чье‑то недовольное сопение.

– Ленка, – с нескрываемым раздражением предположил Илья. Его бывшая девушка, с которой он расстался весной ради Вари, до сих пор не могла успокоиться. Звонила, надоедала, меняла номера, чтобы он сразу ее не вычислил, писала эсэмэски с просьбой о встрече, даже угрожала.

– Встретился бы ты с ней, – сочувственно предложила Варвара. – Объяснил бы по‑хорошему…

– Бесполезно. Что толку ей объяснять, если она не хочет этого понимать? Разговаривал уже, не один раз. Уповаю лишь на то, что ей в итоге надоест терроризировать меня звонками и она переключится на другой объект.

– Как знаешь…

– И вообще, Варь, выкинь это из головы! Лена – не твоя проблема. Мы с тобой через два дня уедем и будем так сча…

– Илья, – перебила его Варвара и опустила глаза. Виновато, словно собираясь сообщить что‑то неприятное.

– Что случилось? Говори уже, – нетерпеливо, с некоторым раздражением поторопил он ее, потому что Варвара с трагичным выражением лица молчала. А сердце сжалось в комок от предчувствия. – Тебя вызывают в лабораторию завтра, в субботу?

– Нет. Хуже. Мне не дают недельного отпуска. Вернее, дают, но не сейчас, а в конце августа.

Илья потрясенно замолчал. Заготовленная фраза вылетела из головы.

– Илья, я понимаю, как тебе важна эта поездка, – стала оправдываться Варя. Шахов поморщился: он терпеть не мог, когда она начинала говорить таким виноватым тоном. – Но обстоятельства сложились так, что я не могу сейчас оставить лабораторию. Сидоркина оказалась беременной, а наше производство отнюдь не полезно для будущей мамочки. Так что она берет больничный с понедельника. А Кузовлева только‑только ушла в отпуск и вернется в августе. В общем, лабораторию оставляют на меня.

– Ее всегда на тебя оставляют! – сердито воскликнул Илья и вскочил с места – лишь бы Варька больше не стояла напротив него с таким виноватым видом.

– Илья, пожалуйста, не сердись…

– Да не сержусь я, не сержусь! – проворчал он отнюдь не миролюбиво.

– Сердишься!

– Сержусь! Не на тебя, на твоих работодателей. Хотя на тебя тоже следовало – за твою безотказность и неумение сказать «нет».

– Илья…

– Ладно, звоню Сереге, говорю, что поездка отменяется.

– Ты можешь поехать! Компания‑то не только из нас и Сереги состоит.

– Куда я без тебя? Да и кто тебя будет забирать из лаборатории, а? Ведь ты там точно будешь до самой ночи сидеть, знаю тебя! Угораздило меня связаться с такой химичкой‑фанатичкой!

Варя невольно улыбнулась. Они окончили один университет – педагогический, но разные отделения. Он – географический, она – химический. Для него жизненно необходимо было пространство, разливающееся морями‑океанами, расстилающееся степями и устремляющееся ввысь горами. Варин же мир был размером с лабораторию. Две противоположности, Илья и Варя, уже не могли существовать друг без друга.

– Илья, обещаю, что ту неделю отпуска, которую я получу, проведу только с тобой и Илюхой. Поедем, куда только пожелаешь, хоть на край света, хоть на Луну полетим!

– Не обещай того, в исполнении чего не уверена, – нравоучительно произнес парень, но уже без прежнего раздражения. Что взять с Варьки, если она такая? С химией она обвенчалась еще в студенческие годы, и он об этом знал. Разница состояла лишь в том, что сейчас, в тридцать лет, Варвара стала с еще большим фанатизмом относиться к своему делу.

– Во‑первых, мой отпуск к тому времени закончится. Во‑вторых, ту неделю ты точно посвятишь подготовке перед своей защитой. Так что никуда мы с тобой не поедем, будем сидеть в загазованной Москве, рассматривать пейзажи на фотографиях и мечтать о том, как было бы здорово пойти куда‑нибудь в поход. И максимум, на что сподобимся, – съездим в одни из выходных в Царицыно или Коломенское.

Варвара горестно вздохнула, признавая его правоту, и скуксилась.

– Ладно, ладно, – примирительно пробормотал Илья, обнимая девушку и привлекая ее к себе. От стриженых волос Варвары пахло травяным шампунем, и этот запах напомнил ему об их студенческом романе семилетней давности. То ли девушка в то время пользовалась шампунем с похожим ароматом, то ли ассоциацию вызвало то, что их знакомство состоялось летом, напитанным густыми пряными запахами скошенной травы, сена, меда, яблок. Впрочем, собственно роман между ними вспыхнул немного позже, осенью, но летом, во время сессии, они познакомились, проболтали час в студенческой столовой о каких‑то глупостях и разошлись, не обменявшись телефонами. Варвара Илье сразу понравилась, хоть и показалась ему слишком заумной, серьезной, строгой. Помнится, Шахова поразили ее огромные синие глаза и длинные золотистые ресницы. Варя же, наоборот, не отнеслась к Илье серьезно: он являлся, по ее мнению, излишне легкомысленным, болтливым, ненадежным, к тому же она была наслышана о его многочисленных любовных романах. А осенью они вновь встретились в стенах университета, и между ними вдруг вспыхнул роман, разгорелся со скоростью распространяющегося по сухой траве огня и был таким же жарким, опасным, уничтожив все их принципы и намеченные ранее планы. Почему Илья выделил из всех девушек эту строгую, немного занудную, до гробовой доски преданную науке, отнюдь не похожую на него – ветреного, избалованного женским вниманием, слишком легко сбрасывающего в то время ответственность, будто натерший плечо походный рюкзак, – он и сам не знал. Но прикипел к Варьке всем сердцем так, что даже спустя семь лет после расставания все еще продолжал вспоминать девушку с грустью и сожалением о том, что их отношения резко оборвались. Но вот теперь они снова вместе.

– Знаешь, что, – сказал Илья. – Собирайся! Поехали гулять!

– Уже поздно, – попробовала возразить Варя, но с улыбкой, давая понять, что предложение ей нравится.

– Ну и что? Прокатимся по ночной Москве, съездим на Воробьевы горы, а потом – в ресторан. Идет?

Вместо ответа девушка обрадованно кивнула.

* * *

Удивительно, как жизнь изменилась почти в одно мгновение. Это случилось в тот период, когда, казалось, разочарование прочно поселилось в душе, сердце накрепко захлопнуло створки, законсервировав уже мертвую и потому не представляющую ценности жемчужину – единственную и не сложившуюся давнюю любовь к Илье Шахову, а во взгляде потухли надежда и ожидание.

В жизни тридцатидвухлетней Алевтины Сапоговой, преподавателя русского языка и литературы, все шло так монотонно, будто ежедневно без отступлений от расписания по одним и тем же путям проходил состав из одинаковых вагонов. Или словно изо дня в день проигрывался один и тот же мотив, надоевший, скучный, не доставляющий радости, лишь вызывающий досаду, как мелодия, выставленная на будильнике. Подъем в шесть тридцать, умывание, завтрак – мюсли с обезжиренным кефиром, безликий серый костюм, такой же опостылевший, как и будни, или розовое трикотажное платье (уже потом обозванное подругой Дианой «кошмарным сном текстильной фабрики» и безжалостно отправленное ею на помойку), уроки, проверка сочинений и глубокий сон. Выходные отличались от будней лишь тем, что облачалась Аля не в костюм или платье, а в черные брюки классического кроя и джемпер и вместо школы отправлялась в городской парк, где совершала обязательный двухчасовой моцион. А вечером опять же проверяла школьные тетради и составляла конспект уроков на неделю.

Все так и шло, размеренно, как часы, пока на пороге ее квартиры неожиданно не появился Илья Шахов, «привет из прошлого», и с ним ворвался в ее жизнь ветер перемен. Во‑первых, Илья втянул Алевтину в интересное и необычное расследование, в ходе которого у девушки обнаружились способности медиума. Во‑вторых, благодаря этой истории у Али появилась новая подруга – соседка Диана. И в‑третьих, и это и было самым главным, Шахов привел домой к Але своего приятеля Евгения, в которого Алевтина влюбилась без оглядки и за которого собиралась теперь замуж.

Все еще непривычно ощущать себя невестой. Хотя предложение Евгений сделал ей еще месяц назад, а свадьба была назначена на сентябрь, и подготовка к ней уже шла полным ходом. Непривычно… Но как радостно! Алевтина украдкой покосилась на сидевшего рядом с ней Женю и, поймав его взгляд, смущенно улыбнулась. Женька, ее Женька – любимый, близкий. Она нащупала его ладонь и крепко сжала, будто боясь, что парень вдруг исчезнет, как сон поутру.

– Устала? – заботливо спросил Евгений. Дорога была долгой и утомительной, да еще по жаре. Но Алевтина энергично покачала головой: как можно устать, если время в компании любимого человека сворачивается до мгновения, а Женя старается сделать путь интересным и легким – все время развлекает Алевтину рассказами и печется о ее удобстве.

Это было их первое путешествие. И пусть отправились они не на модный курорт и не в туристическую поездку за границу (еще представится такая возможность, и не одна!), а всего лишь в провинциальный городок к родственникам Евгения, это нисколько не умаляло радости события. Напротив, напитывало его символичным смыслом, так как лишний раз подтверждало серьезность Жениных намерений: целью поездки было представление Евгением своей невесты близким родственникам и приглашение их на свадьбу.

– Они простые и душевные люди, тебе понравятся! – в который раз повторил Женя, заметив, что Аля заметно разволновалась после его слов, что они уже подъезжают к городу. – А дядька так вообще мировой!

Со слов Жени, дядя Валерий должен был встретить их на автовокзале районного города, а потом на своей машине довезти до поселка, в котором проживал с семьей – женой и двумя сыновьями.

И если Алевтина волновалась, то сам Евгений заметно оживился, тянул шею, выглядывая в окно, возбужденно рассказывал об улицах и объектах, мимо которых они проезжали, и радостно улыбался.

– Они же для меня как родная семья! – немного смущенно оправдывал он свою непоседливость. – Я с раннего детства до окончания университета один месяц летних каникул обязательно проводил с ними! Рос вместе с Игорем и Русланом, а дядя Валера и тетя Света для меня все равно что вторые родители!

Алевтина, невольно заразившись настроением парня, почти перестала волноваться и тоже улыбалась, то высматривая в окно приближающийся автовокзал, то бросая взгляды, полные нежности, на Женю.

Он не был красавцем, как герой ее давних девичьих грез Илья. И внешне не соответствовал тому идеалу принца, который Аля когда‑то себе мысленно нарисовала (темноглазый брюнет, красивый, как киноактер, высокий, ловкий, в меру мускулистый…). Женя был невысок, полноват, с простым круглым лицом, главным достоинством которого являлись небесного цвета глаза, а недостатком – излишне крупный нос с широкой переносицей. Пшеничные волосы Евгения были подстрижены просто, ровно по всей длине, без намека на какую‑либо модную прическу, что делало гладкое и розовощекое, как у ребенка, лицо еще более круглым. Но хоть Женя и совсем не походил на придуманный когда‑то Алевтиной образ, любила его девушка до умопомрачения. Да и как его не любить – такого заботливого, домашнего, уютного и сдобного. Жизнь с ним обещала быть такой же доброй, размеренной, полной согласия и тихого счастья.

Они были очень похожи – такие же аппетитно круглые и пухлые, как свежие булки, которые Аля, помня о том, что Женя вначале «влюбился» в ее стряпню, а потом – и в нее саму, пекла для любимого очень часто. Оба грезили о спокойном домашнем счастье, размеренном и чистом, как тихая река, – с будничными разговорами за ужином о прошедшем дне, обменом впечатлений о прочитанных книгах и вместе просмотренных в районном кинотеатре фильмах, с выпечкой и семейными обедами из трех блюд по выходным, с воскресными прогулками по парку. Оба сошлись на том, что у них будет двое карапузов.

– Не помню, говорила ли я тебе, что в этой области, недалеко от районного города, проживает моя тетка – старшая мамина сестра, Вита? – спросила Алевтина, глядя в окно.

– Да. Ты сказала, что давно ее не видела.

– Мама навещает ее раз в год – помогает управляться с огородом, а я все как‑то не доеду… – повинилась Аля.

– Если желаешь, мы в какой‑то день съездим навестить ее. До города ходит автобус, минут сорок пути.

– Было бы здорово! – обрадовалась Аля и в порыве чувств обняла Женю.

Дяда Валера и в самом деле оказался мировым дядькой! Встретил на перроне, расцеловался с ними с таким радушием, будто с родными детьми, со всеми почестями усадил в старые «Жигули» и, прежде чем тронуться в путь, вручил «молодежи», как он сразу стал к ним обращаться, увесистый пакет с бутербродами и пластиковыми бутылками с холодной водой, чтобы они смогли утолить жажду и голод. Внешне Валерий был похож на запорожского казака: крупного сложения, хоть невысок, лыс (правда, без знаменитого хохла), круглолиц, с густыми черными бровями, выгнутыми крутыми дугами, черноглаз, со здоровым румянцем во всю щеку и, что, собственно, и навеяло ассоциации с казаками, являлся обладателем длинных смоляных усов, свисающих по обе стороны подбородка. Даже одевался он в народном стиле: в вышитую свободную рубаху без ворота, выпущенную поверх темно‑синих шаровар.

По пути Валерий старался не досаждать разговорами, хоть и было заметно, что не терпится ему расспросить Евгения о его родителях, столичной жизни и обстоятельствах знакомства с Алевтиной. Но дядька правильно решил, что за время пятичасовой дороги по жаре в видавшем виды автобусе молодежь устала.

«Как же хорошо!» – думала Аля, глядя в окно на тянущуюся ленту густой лесопосадки, иногда обрываемую распаханными или, напротив, густо заросшими травой полями. Мелькавшие за окном пейзажи были похожи на подмосковные, но с той лишь разницей, что шоссе не ограничивалось с обеих сторон частными хозяйствами. «Ни пробок, ни безалаберных водителей, вихляющих из полосы в полосу у тебя перед носом, ни «аромата», которым обдают из выхлопных труб грузовики и автобусы. Одним словом, не Москва и не подмосковная трасса», – радовалась Алевтина. Раньше девушка редко выезжала в Москву из своего подмосковного городка. А с тех пор, как стала встречаться с Евгением, поездки в столицу стали нормой: то в кино, то в театр, то на какую‑нибудь выставку, то просто погулять по улицам. Пользовалась Аля то автобусом, то маршруткой, иногда, когда приходилось возвращаться поздно, такси, поэтому в полной мере испытала на себе сложности с движением по подмосковным шоссе.

Правда, покрытие дороги оставляло желать лучшего, но в сравнении с московскими пробками это уже казалось мелочью.

Хоть Аля по рассказам знала, что родственники Жени живут в поселке городского типа в квартирной пятиэтажке, ей представлялся одноэтажный бревенчатый домик, выкрашенный по ее «прихоти» в травянисто‑зеленый цвет, с белыми резными рамами и черепичной крышей. Во дворе, огороженном штакетником, при входе стоит будка, и в ней – собака устрашающих размеров, но на самом деле добрая и ласковая, как щенок. А на заднем дворе, за огородами, бродят в поисках семян упитанные куры. И хоть в доме есть водопровод, воду иногда набирают в темно‑синей колонке, находящейся на улице. Это воображалось Але, именно так представляющей тихое счастье и благополучие. Что может быть прекрасней жизни в деревне! В мечтах она вставала рано, чтобы купить трехлитровую банку коровьего парного молока у соседки, а в лавке – пышную, еще горячую буханку, которая, если ее сжать, тут же пружинисто выпрямляется. И ломти хлеба обязательно дырчатые, а не мелкопористые, как хлеб, продаваемый в ее городке. Летом можно бегать на речку или танцевать под теплыми ливнями босиком. Осенью – ходить за грибами и потом солить их в бочках, мариновать или жарить вместе с луком и картошкой. А то и вовсе печь пироги с грибной начинкой! А потом…

– О чем задумалась? – услышала Аля тихий смеющийся голос Евгения, вздрогнула и заморгала, как после внезапного пробуждения.

– Да вот, Женечка, размечталась о том, как хорошо иметь домик в деревне! А что, может быть, когда‑нибудь мы с тобой разбогатеем и купим тут небольшой домишко? Смотри, какая благодать! Будем выезжать сюда на все лето, купаться, загорать, пить парное молоко, я – возиться с огородом, ты – ходить на рыбалку…

– Мечтательница! Вообще‑то мне казалось, что ты – истинная городская жительница, – пошутил Евгений, но улыбнулся при этом так ласково и обрадованно, что стало понятно: он одобряет Алину идею.

– Городская‑то городская, но мне иногда…

Закончить Алевтина не успела, потому что в этот момент случайно выглянула на дорогу поверх сидящего впереди на водительском сиденье Валерия и истошно закричала:

– Осторожно!!!

Валерий от неожиданности резко крутанул руль, «жигуленок» слетел с дороги на обочину и только благодаря мгновенной реакции водителя и его мастерству не перевернулся, когда въехал в колею, а, вынырнув из нее, подпрыгнул и остановился в каких‑то двадцати сантиметрах от ствола березы.

– Оооой, – застонала Алевтина, закрывая лицо руками. Мужчины, прийдя в себя после первого шока, не на шутку встревожились.

– Алечка, что с тобой? Ты ушиблась? Где?!

– Алевтина, ты ударилась?.. – вторил перепуганному Евгению Валерий.

Девушка осторожно отняла от лица ладони и, открыв один глаз, опасливо выглянула в окно.

– Мы не сбили…

Но увидев, что на первый взгляд все в порядке, если не считать того, что машина стоит на краю посадки, оборвала себя на полуслове и поспешно ответила:

– Нет‑нет, я не ушиблась! Правда!

Мужчины заметно перевели дух.

– Аля, что случилось? – встревоженно спросил Евгений.

– Мне показалось, что…

Она вновь глянула в окно – с той стороны, с которой сидел Женя. И щурясь внимательно оглядела дорогу. Похоже, ничего страшного Алевтина не увидела, но лицо ее при этом не расслабилось, а приняло еще более напуганное выражение.

– Аля, что?

– Мне показалось, что на дороге стояла девушка и мы неслись прямо на нее, – созналась она с виноватой улыбкой и поспешно добавила: – Померещилось, конечно! Простите, я чуть не стала причиной аварии.

Она произнесла последнюю фразу виноватым голосом и покраснела до свекольного цвета.

– Да ничего, ничего! – бодро ответил Валерий, всем видом стараясь дать понять, что нисколько не сердится на Алю. Бывает!

Евгений же, напротив, не разделял напускной беспечности дядьки и продолжал, морща лоб, вглядываться в лицо невесты.

– Что? – шепотом, почти не разжимая губ, спросила у него Алевтина.

– Ты увидела?.. – начал потрясенно парень, но та состроила «страшное лицо», и Женя послушно умолк на полуслове. Он догадался, что девушка не померещилась Алевтине, но понял, что невеста не хочет говорить на эту тему сейчас, при Валерии.

Дядьке тем временем с трудом, но удалось вырулить машину обратно на дорогу.

– Минут через двадцать прибудем, – объявил он.

– Скорей бы уж, – вздохнул устало Евгений, а Алевтина, бросая нервные взгляды то в лобовое стекло – на дорогу, то в боковое – на мелькающие деревья, сказала:

– Вижу, этот участок трассы не безопасен. Я на нем уже три памятника заметила.

– Да, были тут серьезные аварии, – с неохотой отозвался Валерий. – Наезды, и так машины бились… Только зря, я думаю, памятники вдоль дороги ставят. Отвлекают других водителей.

– Но их ставят еще и с целью предупредить! – вмешался Евгений.

– Да, может быть. Но я считаю, что большинство аварий на подобных участках, которые люди начинают считать «проклятыми», с «плохой энергетикой», спровоцированы как раз тем, что водители отвлекаются на такие знаки. Где поставили один памятник, там скоро и второй возникнет… Не дай бог, конечно! Но все же это так, и нет тут никакой мистики. Ну, естественно, и в самой дороге дело, не только в невнимательности водителей. Вы только посмотрите, какое тут покрытие! Сплошные трещины, выбоины и бугры! Тут бы положить новый асфальт, так сразу бы ситуация улучшилась! Простой выход и ответ на все вопросы. Так нет, деньги народные, которые на ремонт выделяют, уходят куда‑то «налево», а люди себе придумывают байки о «нехороших» дорогах, хотя и понимают прекрасно, что дело всего лишь в их ужасном состоянии.

– А вы знаете такие «байки»? Интересно послушать! Расскажите что‑нибудь, – с улыбкой потребовала Алевтина.

– Давай, дядь! – подыграл ей Евгений, отлично понявший, что таким образом девушка хочет отвлечься от своих мыслей. – Мой бывший сосед сочиняет в одну «желтую» газету рассказы на подобную тематику. У него даже своя колонка есть! Надо сказать, что пишет он так, что зачитываешься и принимаешь все за чистую монету. Если подкинешь идейку, Илья составит из нее целый очерк и тебя помянет как свидетеля происшествия.

– Да ну, не надо обо мне писать, – засмущался Валерий. – Говорю же, что не верю в то, что придумывают люди. Но раз так просите, есть одна история. Мы сейчас к деревне Кедровники подъезжаем, всего пара километров осталась. Да вы ее заметите! Это, пожалуй, единственная по этой трассе деревня, которая располагается вдоль дороги. Так вот, за Кедровниками есть мост. Обычный такой, довольно длинный, через речку, которая в последнее время измельчала, а раньше была глубокой и довольно широкой. Женька знает, сколько раз через этот мост проезжал.

– Это «новый», что ли? – живо откликнулся парень.

– Да, он самый. Так его, «новым», зовут в народе, хотя есть и иные названия, не такие распространенные. Я, например, слышал, другое – «Эллин мост». В честь дочери одного богатея, который выделил деньги на строительство. Раньше через реку лежал старый мост, но лет семь назад, когда он пришел в негодность, его снесли и выстроили новый. Этот мост еще невестиным называют из‑за традиции проезжать свадебными кортежами семь мостов. Так вот этот, «невестин», последний. Он самый длинный, но именно через него жених проносит невесту на руках.

– Знаем такую традицию, – пробурчал Евгений, которому в скором будущем предстояло нести через мост свою невесту.

Алевтина об этом подумала и покраснела, так как избыточный вес был ее проблемой. Конечно, за последние два месяца она после изнурительных тренировок в спортзале, диет и курса массажа значительно похудела и уже не напоминала ту оплывшую тетку с жировыми валиками, которой была еще недавно, но вес еще оставался далек от идеального. Женя будто прочитал ее мысли, ласково привлек к себе и поцеловал в висок.

– В наших местах рассказывают, что эта традиция возникла благодаря одной легенде. Якобы в старые времена молодец пообещал русалке жениться на ней и обманул, посватался к простой девушке. Но когда свадебный поезд проезжал через эту реку, обозленная русалка похитила невесту. С тех пор, говорят, существует эта традиция – переносить любимую на руках, дабы защитить ее. Это, конечно, сказки, народный фольклор.

– Но послушать все равно интересно, – вставила Аля.

– У этого моста скоро новое имя появится, – продолжал Валерий. – Уже сейчас его называют проклятым, но не из‑за той легенды с русалкой, а потому, что на нем произошло несколько странных случаев. Люди прямо из машин пропадали. Стоит себе автомобиль, брошенный посреди моста, а где его владелец – неизвестно.

– Утащен русалкой, – усмехнулся Женя.

– А водителей потом находили? – спросила заинтригованная рассказом Алевтина.

– Кого‑то так и не нашли, а кого‑то потом обнаружили мертвыми, далеко от моста.

– Ужас какой…

– Да не ужас, Алевтина, а бабкины сказки, – усмехнулся Валерий. – Любому, даже самому странному на первый взгляд происшествию можно отыскать разумное объяснение. Я думаю, что пропавшие люди просто сгинули в реке. То ли сами падали в воду, то ли кто их сталкивал, но, главное, оказывались в реке, которая хоть и измельчала, но пару‑тройку опасных омутов насчитывает. А дальше какие‑то тела выносило течением, а иные – нет. Вот и все объяснение «феномену». Кстати, вот он, этот якобы неблагополучный мост. Сейчас его проезжать будем.

Миновали они реку без проблем. Мост, как и говорил Валерий, оказался самым обыкновенным, непримечательным, призванным скорее выполнять практические функции, нежели ублажать взгляд эстетически. И все же Алевтина, находясь под впечатлением от услышанного, постаралась рассмотреть его. Женя, который проезжал это место не раз, тоже внимательно разглядывал в окно загадочный мост.

Представлял он собой соединенную из нескольких частей плиту, установленную на парные бетонные сваи, своими основаниями уходившими в воды реки. Проезжая часть моста была поделена на две полосы движения, а по бокам, за бетонными разделителями, шли узкие пешеходные дорожки. Мост был длинным: если встать в самом его начале, противоположный его конец и не видно. Над рекой он возвышался метров на пять, огорожен был невысокими перилами, выкрашенными в темно‑красный цвет.

– Ну, убедились, что ничего странного здесь нет? – спросил молодежь Валерий после того, как они перебрались на другой берег.

Аля с Евгением молча кивнули.

После благополучного пересечения реки о мосте они больше не вспоминали. Говорили о жизни в столице и провинции, ожидавшейся свадьбе. И хоть последняя тема была интересна девушке, отвечала она на вопросы Валерия о подготовке охотно, все равно не могла избавиться от неприятного осадка, вызванного происшествием на трассе…

– Аля, ты в порядке? – тихо спросил Евгений, от которого не ускользнуло то, что девушка стала рассеянной, хмурилась и уже дважды не услышала обращенного к ней вопроса.

– А? Да, да, в порядке, не волнуйся.

– Что ты увидела на трассе? – так же шепотом поинтересовался он, воспользовавшись тем, что дядя в это время разговаривал по мобильному – сообщал жене о том, что они уже въехали в поселок и через пять минут будут дома.

– Девушку, стоявшую прямо посреди дороги. Подробно описать я ее не могу, так как не успела рассмотреть, заметила лишь, что это была коротко стриженная брюнетка, одетая в брючный костюм. Это сложно передать словами, но я ее не только увидела, но и почувствовала. В первый момент приняла за живую. Это уже потом, когда мы сквозь нее проехали, поняла, что девушка на самом деле была призраком. Честно говоря, я думала, что это со мной больше никогда не случится, надеялась, что они оставили меня в покое, – грустно усмехнулась Аля, и Евгений, сочувственно покачав головой, произнес:

– Я тоже. Ведь это должно было прекратиться вместе с благополучным завершением истории со старым фотоальбомом и пятнами на стенах!

– Как видишь, не закончилось… Что же мне делать, Женечка? Неужели призраки так и будут преследовать меня?! – воскликнула Аля, забыв о том, что помимо них в машине находится и дядя Евгения. К счастью, Валерий все так же был занят разговором и не слышал, о чем разговаривала молодежь на заднем сиденье.

– Сейчас – успокоиться. Этот единичный случай еще ни о чем не говорит. Девушка могла быть просто обманом зрения…

– Ты мне не веришь?

– Верю, верю! Но пытаюсь убедить тебя в том, что ничего страшного не случилось. Вспомни, умершие не причинили тебе вреда.

– Но напугали как…

– Не желая того. Твой страх вызван ужасным видом призраков и тем фактом, что они действительно существуют! Все, Аля, все!

– И все же мне не хотелось бы, чтобы это продолжалось, – твердо заявила девушка, немного успокоенная словами Жени. Ее спутник не успел ничего ответить, потому что в этот момент Валерий окончил разговор и оглянулся:

– О чем секретничаете, молодежь?

Ответом на его заданный веселым тоном вопрос были две беззаботные улыбки.