Глава 25.Танец для него

Жизнь закружила меня в вальсе событий так стремительно, что иногда невольно становилось страшно, и от тахикардии спасало только чувство, что я интуитивно знаю, какое па нужно сделать в следующий момент, ведь этот танец прочувствован мной и доведен до автоматизма. Я все меньше терзаю себя дилеммой черное-белое, потому что она стала какой-то размытой, стала вызывать множество сомнений в ее правильности. Я больше не ломаю голову над тем, что происходит между мной и Марком, и хорошо ли это, я просто сдалась и открыла ему дверь в свою жизнь, а он воспользовался моим заманчивым предложением и поглотил меня. Я плыву по течению, пробуя и смакуя свои новые ощущения, как какое-то экзотическое блюдо, первое время осторожно, с недоверием, но с каждым разом все более уверенно и жадно, поскольку их вкус пришелся мне по душе.

Марк учит выпускать из себя сексуальность, как джина из бутылки, пользоваться и наслаждаться ей, и я его послушная ученица. Вообще, отношения с ним подобны моему любимому танцу танго – страстные, непредсказуемые, сумасшедшие, горячие...

Вхожу в гримерку как всегда первой и, едва бросив взгляд на зеркало, застываю, читая глазами надпись, выведенную красной помадой:

– Шлюха!

Понимаю, что слово, написанное на моем зеркале, естественно предназначается мне. Я даже догадываюсь, кто оставил ее и почему, и все равно на сердце жжет, и распирает обида. Я не виновата, что Марк выбрал меня, а не ее. Я не виновата, что он не стал скрывать это. А финансовая сторона моего заработка едва ли отличается от заработка моей завистницы. Возможно, она считает, что я скрываюсь от выплаты процентов и мужчина осыпает меня деньгами, но это уже ее домыслы.

В гримерку входит Надя и упирается глазами в красные буквы на зеркале. Тут же схватив салфетку, девушка собирается стереть ее, но я останавливаю подругу.

– Я хочу ее дождаться, – признаюсь я. – Хочу, чтобы она прокомментировала.

Ждать долго не приходится: Злата с Лилу приходят буквально через минуту, и первая, едва встретившись со мной взглядом, с вызовом вскидывает голову, нисколько не смущаясь своего поступка.

– Что ты хотела этим сказать?

– Только то, что написала! – фыркает блондинка. – Чтобы, посмотрев на себя, ты осознала, кто ты есть на самом деле и перестала строить из себя скромницу!

Усмехаюсь:

– Если я сплю с Марком, значит, я шлюха?!

– Ты спишь с ним за деньги!

Никогда не чувствовала в себе желания кого-то ударить, но сейчас в прямом смысле чешутся руки. Я смотрю на нее с нескрываемой яростью и еле удерживаю себя на месте. На этот раз Злата по-настоящему меня вывела.

– Иди, беги, жалуйся ему! – кричит девушка, но эта фраза почему-то действует на меня как ушат воды, я успокаиваюсь и только бросаю на нее презрительный взгляд. Хочется еще швырнуть ей в лицо фразу, чтобы не равняла меня с собой. Не все поступают как она, но я молчу. Мне просто ее жаль. Зависть – разрушительное чувство. Оно убивает все, даже самооценку человека. А самооценка, как иммунитет, защищает нас от токсичных людей, жизненных испытаний. Самооценка помогает восстанавливаться после ударов судьбы и чего-то добиться в жизни.

– Марк еще не приехал, – зачем-то вставляет Матильда, только вошедшая в помещение и застывшая у двери, слушая наши перипетии.

Я знаю, что это так, знаю, почему, но помалкиваю. В последнее время я убедилась в том, что меньше знают – лучше спят.

В гримерку заходит Марго и, мельком взглянув на «граффити» Златы, торопливо бросает мне:

– Выходишь в паре с Лилу.

Я удивленно впиваюсь в нее взглядом. Последнее время Марк покупал мне освобождения, и я проводила свое рабочее время в его компании и ни разу не танцевала стриптиз. Мегеровна, видимо, прочитав недоумение в моем взгляде, с нескрываемым наслаждением добавляет:

– Насколько я помню, ты по-прежнему в штате, а Марка Сергеевича сегодня не будет.

Молча киваю и отворачиваюсь. Еще одна завистница, и если раньше я не понимала причину неприязни ко мне нашего менеджера, то теперь я ее раскусила: чары красавчика не оставили ее равнодушной.

В зале ощущается крепкое, терпкое возбуждение. Кажется, мыли о сексе порхают словно бабочки на лугу. Похоть отражается от глаз, как силуэт в зеркале. Может, все это мне видится потому, что я вкусила запретный плод и он оказался таким умопомрачительно сладким?! Возможно. Но главное, я теперь ничего не боюсь, и дело даже не в охране, что есть в зале, а дело в моем личном ангеле-хранителе, взгляд которого я чувствовала всегда, а теперь знаю, что он принадлежит Марку.

Сегодня я тоже ощущаю его. Сразу, как только мужчина появляется. Едва разыскав в зале его глаза, посылаю ему свою искреннюю улыбку «рада тебя видеть», но он хмурится, подзывает меня к себе взмахом руки. Я мотаю головой и указываю глазами на пилон. Диджей вот-вот должен огласить наш выход. Менять танцовщицу за несколько секунд до выхода все равно уже невозможно.

В зале раздаются наши имена, и мы с Лилу выходим на сцену. Музыка заполняет меня своей энергетикой, и я уверенно начинаю двигаться.

Я, конечно, не признаюсь Марку, я вообще мало делюсь с ним откровениями, но мой сегодняшний танец не для всей этой публики, похотливо смотрящей на меня со всех сторон. Сегодняшний танец только для него. Я плавно скольжу по металлическому другу, льну к нему телом. Я отдаюсь ему на сто процентов, вкладываю в каждое свое движение всю свою сексуальность и артистизм, все свои бушующие эмоции. Я словно занимаюсь любовью с шестом, представляя на его месте своего мужчину.

Танец заканчивается, шквал аплодисментов оглушает меня, а я встречаю единственный взгляд, который хочу увидеть, – взгляд Марка. Когда-то я наивная предполагала, что после секса я охладею к нему, словно собью оскомину и успокоюсь, но этого не произошло, а, наоборот, потребность в этом мужчине подскочила до уровня жизненно необходимой. Я, как пропащая наркоманка, нуждаюсь в дозе его ласк все больше и больше. И эта зависимость пугает.

Взгляд Марка, когда я к нему приближаюсь, не предвещает ничего хорошего. В черных глазах мужчины как минимум гроза, и я понимаю: сейчас она разразится в громогласных высказываниях.

– Почему ты танцевала?! – не сдерживая эмоции, гремит он, но у меня припрятан громоотвод в виде улыбки, которая ему так нравится, и я тут же ее демонстрирую. Я не хочу поддаваться желанию ответить ему в тон и спокойно произношу:

– Спроси у Марго.

Вижу, как Марк злится, как желваки ходят на скулах, и, несмотря на все свои усилия, начинаю тоже заводиться. Я так старалась, так танцевала для него, а он не оценил.

– Тебе не понравилось?! – выплевываю обиду сквозь надутые губы.

Он смотрит на меня как на идиотку.

– Мне не понравилось, что это видел не только я!

Мгновенно понимаю главную проблему и расслабляюсь. Он просто ревнует. Никогда не думала, что это может мне понравиться.

– Сколько ты еще планируешь работать? – не желая перейти на мирные темы разговора, пытает меня Марк, и я снова выхожу на тропу войны и возмущаюсь тем, что он лезет не в свое дело.

– Столько, сколько потребуется, чтобы вернуть деньги!

Марк тяжело вздыхает, достает из пиджака бумажник и, вытащив не меньше четырех красных бумажек, цепляет их за резинку стрингов.

– Так понравилось?! – пытаясь возобновить перемирие, спрашиваю я.

– Настолько, что отдал тебе всю наличность, – бурчит он, и пока я расплываюсь в улыбке от уха до уха, слышу: – Иди, оденься! Иначе придется вызывать охрану, чтобы отбиться от меня!

Послав ему многозначительный взгляд и еще одну улыбку, я послушно исчезаю из зала.

Когда я возвращаюсь, то застаю возле нашего дивана расстроенную Маргариту, и мне не приходится даже гадать, о чем они разговаривали – все написано на ее лице.

Оставшийся вечер проходит по уже привычному сценарию: разговоры, фруктовые коктейли, и больше никакого стриптиза для посторонних! Его мы бережем для нашей приватной утренней программы.