Раэн легким касанием проверил чувства Зеринге. Настороженная готовность отразить удар, упрямое сопротивление… Халид изо всех сил пытался возвести между ними стену, пользуясь показанным приемом сосредоточения, и у него отлично получалось. Ничего, зато при деле и не думает о всяких глупостях. А заодно и от внушения Лиса прикроется. Оборотень не пустил в ход и половины своего легендарного обаяния, но Раэн уже ощущал, как нарастает звенящее тугое напряжение, укрывающее чинца, будто щит.
— Разве я препятствую, Хранитель? — усмехнулся Лис одними губами, и в его глазах заблестели насмешливые искорки. — Тебе нужен кто-то из моих детей? Ищи. Весь дом к твоим услугам, хоть это и против правил приличия.
— И ты говоришь мне о правилах? — тихо сказал Раэн, едва узнавая собственный голос. — У нас был договор, Лис. Я позволил тебе жить на моей земле, я закрыл глаза на многое. Рожденный с клыками не станет есть траву. Хищники тоже имеют право
Фигура чинки, закутанная в длинное шерстяное покрывало, соткалась из ночных теней, стоило Халиду вслед за Раэном покинуть проклятый дом и выйти на улицу. Ива жалобно поскрипывала и шелестела ветвями в полном безветрии, и лишь эти звуки нарушали жуткое безмолвие, накрывшее улицу. Раэн молча протянул Минри девочку, и она схватила дочь, прижала к себе, кутая в глубокие складки покрывала, а потом пропела длинную фразу, больше похожую на птичью трель, чем на человеческий язык, пусть даже и чинский.— Сочтемся, — бросил ей чародей и, цепко взяв Халида за плечо, потянул его в разворачивающуюся вокруг серую муть.Несколько ударов сердца — и они вывалились из воздуха, ставшего плотным коконом, возле домика Раэна.Не удостоив Халида ни взглядом, ни словом, Раэн жестом велел ему идти за собой, первым прошел в калитку, пересек мгновенно вспыхнувшую на земле ярко-зеленую линию, погасшую под ногами Халида, и вошел в дом. Сорвал с себя грязную рубашку, покрыт
Два дня прошли пусто и незаметно.Первый из них Халид проспал, зарывшись в подушки и укутавшись тонким покрывалом, не чувствуя ни жары, ни холода, а только глубокий, почти пугающий покой. Вечером встал, накинулся на еду — Раэн только кивнул одобрительно — и снова свалился на диван.На второй день столько спать уже не получалось, так что он просто лежал, глядя в окно, за которым пылало знойное харузское лето, и думал, думал… Чародей появлялся в комнате всего пару раз, брал какие-то вещи и снова уходил в свою закрытую матерскую. Вечером он вышел оттуда и позвал Зеринге ужинать — мальчишка из «Черного льва» принес еды, которой хватило бы на полдюжины голодных водоносов. И снова за столом они молчали.А утром третьего дня Раэн ушел из дома, напоследок бросив небрежно то ли совет, то ли приказание хорошо отдохнуть, будто Халид устал за два дня безделья. В спокойном и всегда чуть насмешливом голосе почудилась издевка, но Зеринге уж
Огромный шершень, влетевший с улицы, медленно полз по стене рядом с окном, словно полуденная жара сморила и его. Крылья угрожающе гудели, полосатое тельце упрямо продвигалось к одному ему понятной цели. Халид лениво приподнял веки, отыскал взглядом источник беспокойства. Опустил руку на столик рядом с креслом, не глядя нащупал тяжелый нож, тщательно примерился... Глухой стук оборвал дребезжание крыльев.— Хороший бросок.Халид обернулся к дивану, хмыкнул и сообщил:— Я уж думал, ты решил заснуть лет на сто, как семь дочерей шаха Такура.— Размечтался...Раэн сладко зевнул, потянувшись и заложив руки за голову.— До чего же хорошо быть живым, — задумчиво сообщил он, глядя в потолок. — Только есть очень хочется.— Ничего удивительного, ты два дня проспал как убитый. Кофе хочешь?— И кофе тоже. Мне кажется или у нас пахнет пловом?— Не кажется. — Халид встал. &mdas
Стоило Халиду привыкнуть к очередной странности целителя, как тот удивлял еще чем-нибудь, словно нарочно старался. Вот куда отправится здравомыслящий человек, решив завести собаку? Ясное дело, что к мастеру, разводящему нужную породу. Хоть сторожевую или бойцовую зверюгу, хоть пушистую девичью игрушку, что и собакой не назовешь, — в Харузе можно купить породистого щенка на любой вкус и кошелек. А можно подобрать и взрослого пса, уже отлично выученного всем собачьим премудростям.То ли такая простая мысль не пришла в высокоученую голову, то ли чародею было попросту скучно — уж в жадности Халид его точно не заподозрил бы — но однажды Раэн вернулся домой, притащив на руках огромную тощую собаку при последнем издыхании. Бережно уложил на диван, сходил в мастерскую и вернулся оттуда с глиняным горшочком, в каких лекари держат снадобья, и куском чистой ткани.Подойдя из любопытства поближе, Халид разглядел, что белая собака размером с крупного волка не прос
Золотой закатный свет струился в маленькое окошко под потолком, и лампа, заправленная свежим бараньим жиром, вторила ему на подставке в углу. Даже у Надира в комнате окно было больше, а спальня, отведенная самому высокому гостю, чем-то неуловимо напоминала темницу. Может быть потому, что Надиру последнюю неделю все напоминало темницу: комнаты, стража у каждого входа, взгляды и шепот за спиной.— Завтра с рассветом тронемся в путь, — сказал дядюшка, запив последний кусок лепешки кислым молоком и вытерев губы тыльной стороной ладони. — Благие боги в милости своей даровали хорошую погоду, раненые оправились настолько, что могут сесть в седло, а те, кому суждено было умереть, покинули этот мир. Нечего больше ждать, пора ехать.Надир посмотрел на его безмятежное лицо, перевел взгляд на почтительно жующего джандара ир-Нами и понял, что решение об отъезде было принято давно, только ему об этом никто не потрудился сообщить.Конечно, если бы его выпуска
— Да чтоб его шакалы сожрали! А душу демоны утащили в самую глубокую преисподнюю!Обладай проклятья Халида свойством исполняться, Разифу Черному пришлось бы худо… В обычной темноте Зеринге видел неплохо, но мрак подземного коридора был густым, словно чернила. А предусмотрительно прихваченная лампа гасла каждые несколько мгновений, что Раэн объяснил чарами, наложенными на коридор.— Сын шелудивого кобеля и безносой шлюхи, рожденный на помойке! Кому придет в голову жить под землей? — выдохнул Халид.— Тому, кто ценит безопасность и одиночество, — пояснил Раэн, останавливаясь и терпеливо поджидая. — Разиф очень редко выходит наверх, и собеседники ему тоже не нужны. А тот, кто приходит по делу, готов пройти через что угодно, не только через этот коридор. Осторожно, яма!— Угу… О, проклятье!Раэн щелкнул пальцами. Маленький шарик света сорвался с его руки и повис в воздухе, озаряя темноту ровным си
Закат пах жасмином. В Харузе выращивали десятка полтора его сортов, ухитряясь растянуть цветение с весны до осени, и если Тарисса пахла морем, Аккам — ладаном, вином и розовым маслом, а Иллай — степью, то Харуза, стоило закрыть глаза, благоухала жасмином почти весь год. Справедливости ради следовало отметить, что добавлялись и другие нотки: полыни, мускуса, жареного лука и толченого чеснока, перченого мяса и смачной коровьей лепешки, оставленной проходившим мимо стадом, но запах жасмина властвовал над этим всем. Раэн вдруг обнаружил, что сладкая духота, прежде оставлявшая его равнодушным, теперь не на шутку раздражает. Дело, конечно, было совсем не в жасмине. Он потер пальцами виски, в очередной раз перечитывая несколько слов на листке бумаги, и устало вздохнул.Ир-Кайсах, второй час терпеливо играющий сам с собой в нарды, с интересом покосился на мага, ответившего ему мрачным взглядом. Пожав плечами, наемник в очередной раз бросил кости, следя за ними пристально,
Все живое когда-нибудь встретит конец,Смерть приходит и в хижину, и во дворец.Но всем золотом мира не купишь мгновенья,Если кончился срок, что назначил Творец.«Рубаи Левой ладони» ир-Хазуфа Сладкоголосого— Лекаря! Живо!Скрипнув зубами, светлейший ир-Дауд попытался привстать и тут же повалился на жесткую степную траву. Подскочив первым, Хазрет ир-Нами, начальник охраны и личный джандар наместника, торопливо сорвал кожаный пояс и захлестнул голень на пол-ладони выше раны, где отвратительно белели осколки кости. Темная кровь струйкой текла на землю, вязко расплываясь на прокаленной до кирпичной твердости глине. Повезло — главная жила цела. Иначе хлестало бы алым и куда сильнее.— Лекаря светлейшему, ослиные дети! — снова рявкнул Хазрет. — Чистые полотенца, носилки… И вина покрепче!Рядом бестолково суетился толстяк управитель, обиль
Закат пах жасмином. В Харузе выращивали десятка полтора его сортов, ухитряясь растянуть цветение с весны до осени, и если Тарисса пахла морем, Аккам — ладаном, вином и розовым маслом, а Иллай — степью, то Харуза, стоило закрыть глаза, благоухала жасмином почти весь год. Справедливости ради следовало отметить, что добавлялись и другие нотки: полыни, мускуса, жареного лука и толченого чеснока, перченого мяса и смачной коровьей лепешки, оставленной проходившим мимо стадом, но запах жасмина властвовал над этим всем. Раэн вдруг обнаружил, что сладкая духота, прежде оставлявшая его равнодушным, теперь не на шутку раздражает. Дело, конечно, было совсем не в жасмине. Он потер пальцами виски, в очередной раз перечитывая несколько слов на листке бумаги, и устало вздохнул.Ир-Кайсах, второй час терпеливо играющий сам с собой в нарды, с интересом покосился на мага, ответившего ему мрачным взглядом. Пожав плечами, наемник в очередной раз бросил кости, следя за ними пристально,
— Да чтоб его шакалы сожрали! А душу демоны утащили в самую глубокую преисподнюю!Обладай проклятья Халида свойством исполняться, Разифу Черному пришлось бы худо… В обычной темноте Зеринге видел неплохо, но мрак подземного коридора был густым, словно чернила. А предусмотрительно прихваченная лампа гасла каждые несколько мгновений, что Раэн объяснил чарами, наложенными на коридор.— Сын шелудивого кобеля и безносой шлюхи, рожденный на помойке! Кому придет в голову жить под землей? — выдохнул Халид.— Тому, кто ценит безопасность и одиночество, — пояснил Раэн, останавливаясь и терпеливо поджидая. — Разиф очень редко выходит наверх, и собеседники ему тоже не нужны. А тот, кто приходит по делу, готов пройти через что угодно, не только через этот коридор. Осторожно, яма!— Угу… О, проклятье!Раэн щелкнул пальцами. Маленький шарик света сорвался с его руки и повис в воздухе, озаряя темноту ровным си
Золотой закатный свет струился в маленькое окошко под потолком, и лампа, заправленная свежим бараньим жиром, вторила ему на подставке в углу. Даже у Надира в комнате окно было больше, а спальня, отведенная самому высокому гостю, чем-то неуловимо напоминала темницу. Может быть потому, что Надиру последнюю неделю все напоминало темницу: комнаты, стража у каждого входа, взгляды и шепот за спиной.— Завтра с рассветом тронемся в путь, — сказал дядюшка, запив последний кусок лепешки кислым молоком и вытерев губы тыльной стороной ладони. — Благие боги в милости своей даровали хорошую погоду, раненые оправились настолько, что могут сесть в седло, а те, кому суждено было умереть, покинули этот мир. Нечего больше ждать, пора ехать.Надир посмотрел на его безмятежное лицо, перевел взгляд на почтительно жующего джандара ир-Нами и понял, что решение об отъезде было принято давно, только ему об этом никто не потрудился сообщить.Конечно, если бы его выпуска
Стоило Халиду привыкнуть к очередной странности целителя, как тот удивлял еще чем-нибудь, словно нарочно старался. Вот куда отправится здравомыслящий человек, решив завести собаку? Ясное дело, что к мастеру, разводящему нужную породу. Хоть сторожевую или бойцовую зверюгу, хоть пушистую девичью игрушку, что и собакой не назовешь, — в Харузе можно купить породистого щенка на любой вкус и кошелек. А можно подобрать и взрослого пса, уже отлично выученного всем собачьим премудростям.То ли такая простая мысль не пришла в высокоученую голову, то ли чародею было попросту скучно — уж в жадности Халид его точно не заподозрил бы — но однажды Раэн вернулся домой, притащив на руках огромную тощую собаку при последнем издыхании. Бережно уложил на диван, сходил в мастерскую и вернулся оттуда с глиняным горшочком, в каких лекари держат снадобья, и куском чистой ткани.Подойдя из любопытства поближе, Халид разглядел, что белая собака размером с крупного волка не прос
Огромный шершень, влетевший с улицы, медленно полз по стене рядом с окном, словно полуденная жара сморила и его. Крылья угрожающе гудели, полосатое тельце упрямо продвигалось к одному ему понятной цели. Халид лениво приподнял веки, отыскал взглядом источник беспокойства. Опустил руку на столик рядом с креслом, не глядя нащупал тяжелый нож, тщательно примерился... Глухой стук оборвал дребезжание крыльев.— Хороший бросок.Халид обернулся к дивану, хмыкнул и сообщил:— Я уж думал, ты решил заснуть лет на сто, как семь дочерей шаха Такура.— Размечтался...Раэн сладко зевнул, потянувшись и заложив руки за голову.— До чего же хорошо быть живым, — задумчиво сообщил он, глядя в потолок. — Только есть очень хочется.— Ничего удивительного, ты два дня проспал как убитый. Кофе хочешь?— И кофе тоже. Мне кажется или у нас пахнет пловом?— Не кажется. — Халид встал. &mdas
Два дня прошли пусто и незаметно.Первый из них Халид проспал, зарывшись в подушки и укутавшись тонким покрывалом, не чувствуя ни жары, ни холода, а только глубокий, почти пугающий покой. Вечером встал, накинулся на еду — Раэн только кивнул одобрительно — и снова свалился на диван.На второй день столько спать уже не получалось, так что он просто лежал, глядя в окно, за которым пылало знойное харузское лето, и думал, думал… Чародей появлялся в комнате всего пару раз, брал какие-то вещи и снова уходил в свою закрытую матерскую. Вечером он вышел оттуда и позвал Зеринге ужинать — мальчишка из «Черного льва» принес еды, которой хватило бы на полдюжины голодных водоносов. И снова за столом они молчали.А утром третьего дня Раэн ушел из дома, напоследок бросив небрежно то ли совет, то ли приказание хорошо отдохнуть, будто Халид устал за два дня безделья. В спокойном и всегда чуть насмешливом голосе почудилась издевка, но Зеринге уж
Фигура чинки, закутанная в длинное шерстяное покрывало, соткалась из ночных теней, стоило Халиду вслед за Раэном покинуть проклятый дом и выйти на улицу. Ива жалобно поскрипывала и шелестела ветвями в полном безветрии, и лишь эти звуки нарушали жуткое безмолвие, накрывшее улицу. Раэн молча протянул Минри девочку, и она схватила дочь, прижала к себе, кутая в глубокие складки покрывала, а потом пропела длинную фразу, больше похожую на птичью трель, чем на человеческий язык, пусть даже и чинский.— Сочтемся, — бросил ей чародей и, цепко взяв Халида за плечо, потянул его в разворачивающуюся вокруг серую муть.Несколько ударов сердца — и они вывалились из воздуха, ставшего плотным коконом, возле домика Раэна.Не удостоив Халида ни взглядом, ни словом, Раэн жестом велел ему идти за собой, первым прошел в калитку, пересек мгновенно вспыхнувшую на земле ярко-зеленую линию, погасшую под ногами Халида, и вошел в дом. Сорвал с себя грязную рубашку, покрыт
Раэн легким касанием проверил чувства Зеринге. Настороженная готовность отразить удар, упрямое сопротивление… Халид изо всех сил пытался возвести между ними стену, пользуясь показанным приемом сосредоточения, и у него отлично получалось. Ничего, зато при деле и не думает о всяких глупостях. А заодно и от внушения Лиса прикроется. Оборотень не пустил в ход и половины своего легендарного обаяния, но Раэн уже ощущал, как нарастает звенящее тугое напряжение, укрывающее чинца, будто щит.— Разве я препятствую, Хранитель? — усмехнулся Лис одними губами, и в его глазах заблестели насмешливые искорки. — Тебе нужен кто-то из моих детей? Ищи. Весь дом к твоим услугам, хоть это и против правил приличия.— И ты говоришь мне о правилах? — тихо сказал Раэн, едва узнавая собственный голос. — У нас был договор, Лис. Я позволил тебе жить на моей земле, я закрыл глаза на многое. Рожденный с клыками не станет есть траву. Хищники тоже имеют право
Вернувшись домой, Наргис отпустила Иргану, велев ей не говорить об этой поездке ни с кем, кроме Мирны. Совсем запретить девчонке болтать было все равно, что запрудить горный поток земляной насыпью — рано или поздно вода размоет преграду, и тогда попробуй угадать, куда она устремится. А так Иргана изольет лучшей подруге душу, пожалуется на хозяйку, которая ничего не рассказала изнемогающей от любопытства девице, да и успокоится. А если нет, серьезная скромница Мирна сумеет ее осадить, объяснив, что в дела госпожи лучше нос не совать, если дорожишь своим местом… В Маруди ир-Бехназе Наргис тем более была уверена, как и в его людях. Всех воинов, сегодня ее сопровождавших, взял на службу еще отец, а Солнечный визирь Бехрам ир-Дауд знал толк в людской верности и умел назначить правильную цену за молчание.Оставшись одна, она закрыла окно в сад и задернула на нем плотный трехслойный полог, не позволяющий увидеть даже тени. Опустилась на колени рядом с кроватью, сдвинула