Глава 7

Месяц Грозовых рек, 12 число.

В доме Ирмабеллы Довилье.

Этим утром я как раз затаскивала нашей курочке свежесобранной травки-муравки в ее вольер, когда ко мне подлетел Хмуря и сел рядом на одну из самых нижних веток раскидистой яблони. На самом деле мне казалось, когда я впервые появилась возле этого дома, что рядом не росло ни одного плодового дерева. А вот эта пушистая штуковина, усыпанная белыми цветами, была обычным чахленьким дубом, поеденным жуками. Сейчас же повсюду разносился сладкий аромат цветения, а земля местами была покрыта белыми лепестками.

– Цып-цып, Шаля, иди ко мне, – подозвала я цыпу, которой буквально недавно придумала имя.

– Шаля? – переспросил ворон, и я бы поклялась, что он приподнял бровь. Но бровей-то у птиц нет, поэтому пришлось остановиться на том, что это моя разыгравшаяся фантазия.

– Ну да, Шаля, – кивнула я. – Это укороченное от “шальная”.

Курица в это время как раз выглянула из-за отверстия своего деревянного домика с насестом, где ей можно было спать, высиживать вкусненькие яички и прятаться от дождя. Она повернула голову так, чтобы видеть меня получше одним глазом – обоими одновременно ей, бедняжке, глядеть неудобно. Глаза-то у птиц там, где у людей уши!

– То есть “Хмуря” и “Шаля”, да? – переспросил ворон, переведя взгляд с меня на курицу и обратно. 

В этот момент мне показалось, что он подавил в себе желание повернуть голову точно так же, как пеструшка, чтобы лучше смотреть одним глазом. Хмуря ведь тоже был птицей, и глазами над клювом природа его, к сожалению, не наделила. Однако несмотря ни на что ворон никогда не пытался повернуться во время разговора более удобным ракурсом. Если задуматься, создавалось впечатление, будто он нарочно старается выглядеть более человечно.

Интересный факт! Насколько же сильно магия может поменять разум животного...

– Ну да, прекрасные имена, я считаю, – кивнула я, продолжая размышлять. – “Хмуря” тебе, кстати, очень подходит. Но это если ты, конечно, не хочешь сказать мне, как тебя зовут на самом деле.

Ворон фыркнул, но ничего не ответил.

Еще вчера он поведал мне, что хозяина у него нет. На вопрос, что с ним случилось, фамильяр отделался парой коротких фраз о том, что его хозяева долго не живут, а потом начал громко и каркающе смеяться.

Звучало довольно зловеще, но я-то знала, что он просто пытается меня напугать, поэтому особо не впечатлилась. Главное, что мне удалось узнать, это что ни один могущественный колдун не будет мне мстить за потерю фамильяра. А остальное уже не столь важно!

Шаля, наконец, поняла, что я не собираюсь в очередной раз воровать ее яйца, и вышла из домика, приступив к трапезе. Я поспешила отойти в сторону, потому что эта мадам и сквозь решетку могла клюнуть.

– Когда ты собираешься проходить второе испытание? – прокаркал в этот момент ворон, летя за мной следом. Я же направилась к близтекущей речушке с ведром воды. – Время-то идет. А я не собираюсь вечно тут с тобой торчать!

– Я думаю об этом, поверь, – кивнула я. – Мне и самой не хочется попасть в лапы Тайной канцелярии. Кроме того, королевские ищейки – не единственная моя проблема, признаться.

Я шла босиком по мягкой траве, большое пустое ведро поскрипывало в руке, а вокруг раскинулась спокойная утренняя тишина. Было так хорошо и вольготно! За все прошедшее время после побега с фабрики мне так и не удалось понять, насколько может быть восхитительна свобода. Мне постоянно приходилось чем-то заниматься, я никогда не оставалась без дела. Совершенно внезапно появилась острая необходимость добиться нормальной жизни для себя и Эйвина, который пока оставался с нами, а у меня не было ни малейшей мысли его выгонять. Нужно было обеспечить удобствами лягушку, курицу и ворона, которые тоже зависели от меня. 

Впрочем, Хмуря, конечно, мало от кого зависел, но мне нравилось думать, что и ему я чем-то помогаю. Например, выделяю целую комнату для жизни, оставляю у него на столе стакан с зерном из бабулиных запасов, а еще раздумываю, как бы сходить на городской базар и накупить яблок. Денег пока не появилось, а воровать ради Хмури я была, признаться, еще не готова.

– Кроме Тайной канцелярии есть еще мои сестры, – продолжала я задумчиво, шаг за шагом погружая стопы в прохладную мягкую траву и получая от этого поистине волшебное удовольствие. В городе так не походишь – там одни камни да осколки дорожной плитки. Помои еще местами. – Я пока не поняла, почему ни одна из них не появилась на пороге нашего дома. Ведь наверняка наследство бабули не могло оставить их равнодушными. В конце концов, дом ведьмы хранит множество секретов, наверняка где-то в подвале можно найти дорогие магические артефакты. Кстати, нужно спуститься туда, а то так до сих пор и не было времени…

Я вдруг подумала, что могла бы продать что-нибудь, а потом приобрести вожделенные яблоки.

На все мои размышления ворон молчал, однако продолжал лететь рядом. Возможно, таким образом он пытался делать вид, что ему неинтересно. Но на самом деле я просто-таки чувствовала, как он скрывал, что ему очень даже любопытно! Вот и двигался рядом, не отставая ни на метр.

Я улыбнулась, решив, что раскусила умную птицу.

– Так вот, возможно, сестры не явились потому, что ни одна из них не имеет магического дара. Тогда это логично – вступить в наследство колдовским домом они бы не смогли. Поэтому, возможно, мне и не стоит их опасаться. 

– А может быть, магическая печать на доме Ирмабеллы просто-напросто изначально была настроена только на тебя, – каркнул ворон, и у меня по спине прокатилась волна холодных мурашек. – И, учитывая, что дар передается по наследству, твои сестры все же обладают сильным колдовским потенциалом, но в дом попасть банально не смогли. Тогда выходит, что теперь они просто выжидают.

Хмуря замолчал, а я не могла отделаться от промозглого ощущения беды. Трава под ногами уже не казалась такой мягкой и приятной.

– Чего же они выжидают? – тихо спросила я.

– Того, что ты покинешь дом и сам лес, где тебя могут охранять чары Ирмабеллы. Вероятно, твои сестрички ждут, пока ты появишься в городе, чтобы убить тебя. Тогда наследство Ржавой вдовы снова станет бесхозным, однако на этот раз печати, которая их не пускала, больше не будет. 

Я остановилась напротив реки, задержав дыхание. Стало вдруг ужасно страшно. И тот факт, что я сбежала с приютской фабрики и получила волшебное наследство, уже не казался радужным.

Быстрые воды речушки тихо журчали, переливаясь звонкой трелью. Рядом пели какие-то птицы, журчали мошки. Солнечные лучи брызгами золотого опала прыгали по древесным листьям, окрашивая их в тепло-изумрудный.

А мне было холодно и страшно.

Хмуря сел на большой влажный камень у самой реки и взглянул в свое отражение, распахнув огромные крылья. Тень от него упала в реку, и на миг мне показалось, что я видела кого-то на темном дне.

По позвоночнику прокатилась дрожь. 

Однако стоило моргнуть, как наваждение исчезло.

– Умеешь же ты нагнать страху, Хмуря! – бросила я, прищурившись, и быстро опустила ведро в реку.

Зловеще-черное отражение ворона разбрызгалось и исчезло.

– Ничего, не явились же они за всю прошедшую неделю, а из леса я выходила! Значит, не больно-то они меня и контролируют. А может, никакие они не ведьмы, вот и вся загадка. 

– Да-да, – каркнул Хмуря, как мне показалось, с мрачным смешком. – Тогда желаю тебе поскорее воссоединиться с сестрами, чтобы расставить все по своим местам.

– Эй! – возмутилась я, едва не выронив ведро. – А если они и правда ведьмы? Хватит желать мне всякую пакость!

Ворон весь затрясся от смеха, едва не соскользнув в реку по мокрому камню.

– Главное – верить в лучшее, недоведьмочка, – каркнул он.

Я наконец вынула ведро из воды и поставила на землю, уперев руки в бока и грозно взглянув на наглую птицу.

– Думаешь, если я умру, тебе удастся побыстрее отделаться от договора? А вот шиш тебе. С хреновухой. Буду жить-поживать…

– И ума наживать, – закончил за меня Хмуря, еще сильнее захохотав.

– И чего ты злой такой, а? Неужели хочешь посмотреть, как две колдуньи будут бедную меня на тот свет отправлять? Наверняка ведь ничего интересного!

Честно говоря, я уже не столько хотела вести диалог с этим поганцем, сколько намеревалась подобраться поближе и столкнуть его в реку. Там мелко – не утонет! Зато как весело будет наблюдать за превращением гордого ворона в мокрую облезлую курицу!

– Конечно, ничего интересного, – ответил Хмуря, не замечая моих поползновений. – Зато я наслажусь трогательной сценой воссоединения семьи, – каркнул он, и только дурак не понял бы, что это ирония. – Кстати, как ты относишься к сжиганию заживо? Мне кажется, твои сестры должны неплохо управлять огнем, учитывая, что они обе – внучки Ирмабеллы. Но даже если и не управляют, честное слово, я бы подсказал им пару приемов перед встречей с тобой.

От такой наглости я не выдержала и громко возмутилась:

– Да как тебе не стыдно!

А сделала я это прямо перед тем, как прыгнуть вперед и столкнуть дерзкую птицу с камня. Мне нужно-то было всего чуть-чуть его подпихнуть!

Но из-за того, что возмутилась я слегка раньше времени, Хмуря расправил крылья и взлетел вверх, а мне пришлось бестолково распластаться на берегу, ударившись о тот самый камень, где он сидел.

– Эх ты, а я-то к тебе со всей душой! – воскликнула я, потирая ушибленную руку и прикусив губу.

– Да-да, пой эти песни своей жабе, – хмыкнул ворон, развернулся и полетел прочь.

Я, само собой, не стала его останавливать, потому что сейчас больше всего мне хотелось его придушить. А дохлый фамильяр точно никак не сможет помочь мне получить инициацию!

Настроение слегка приупало. Со вчерашнего дня у меня не переставала болеть лодыжка, на которую накапал яд паука, а теперь вот еще кожа на локте рассечена и, похоже, будет большой синяк. Но все это было бы абсолютным пустяком, если бы мне удалось насладиться зрелищем возмущенно отряхивающегося от воды ворона! Однако, увы, пернатый нахал мне этой радости не доставил.

Впрочем, кое в чем Хмуря все же был прав. Я обязана как можно быстрее пройти инициацию. А раз уж мне настолько повезло, что Ведьмономикон Ирмабеллы опознал во мне ее родственницу, то этим нужно было пользоваться.

Тем более что после слов ворона огненная магия в руках моих таинственных сестер никак не выходила у меня из головы. 

Едва вернувшись в дом, я поставила ведро на кухне и быстро направилась в спальню бабки. Это место вроде как оставалось неприкосновенным с момента нашего заселения. Мы обживали любые другие помещения, но только не комнату, которая, казалось, до сих пор хранила сам образ черной ведьмы по кличке Ржавая вдова.

Ведьмономикон лежал там же, где мы оставили его в прошлый раз. На столе.

Вот только на огромной старой книге неожиданно оказался мой мрачный фамильяр. Его черные перья на концах поблескивали серебром, а клюв отдавал медью. Зеленые глаза, как два изумруда, неотступно следили за мной.

Как будто он знал, что я приду.

Я повела плечами, стараясь скинуть с себя неприятное предположение.

– Что ты тут делаешь? – спросила я у него.

– Прилетел помочь тебе, хозяюшка, – мягко проговорил он, но я почти кожей ощущала, что он издевается. По крайней мере, в части слова “хозяюшка”.

– Тогда слезь с книги, – бросила я, нахмурившись.

Все же было немного неприятно, что он меня так ненавидит. Но разве я виновата, что просто физически не могу его отпустить? Умирать-то никому не хочется, а без его помощи меня только смерть и ждет!

Конечно, если подумать, я могла бы попросить Эйвина помочь мне вступить в силу. В конце концов, звание подмастерья Ирмабеллы дорогого стоит.

Вот только станет ли парень помогать? Да, книгу-то он наверняка расшифрует, но полезет ли со мной в самое пекло? Ведь, например, из логова пауков я бы одна никак не выбралась. 

Да и подвергать опасности чужого человека не хотелось.

А ворон… ворон уже почти свой, родной. К тому же улететь-то всегда проще, чем убежать.

Нет, без Хмури мне было никак нельзя!

Все то время, что я размышляла, ворон продолжил сидеть на Ведьмономиконе. Его большие черные когти бесцеремонно постукивали по кроваво-красному камню и царапали старую кожу переплета.

– Ты знаешь, что Искра земли была лишь первой ступенью инициации, верно? – хрипло проговорил он, прожигая меня зеленью своих глаз.