Черт побери! Как же оказывается сложно сидеть напротив женщины, есть, говорить о чём-то, непринужденно смеяться, когда на самом деле хочется смять ее в своих объятиях, впиться губами в ее рот. Каждый раз, когда Эвелина отпивала из бокала вино, я не мог оторвать взгляда от этих сладостных губ. По-детски пухлые, яркие — они напоминали мне спелую малину.
Сразу почувствовал ее напряженность, едва мы сели за стол. Потребовалось какое-то время, чтобы девушка почувствовала себя непринужденно. Наш разговор зашёл о ее семье, родителях, подругах. Эвелина наконец-то стала смеяться. Может быть, это действие вина? Словно отвечая на мои мысли, девушка ойкнула. Прикрыла ладошкой рот.
— Совсем забыла! Мне же нельзя спиртное. Я принимаю антибиотики.
Я лежала в постели и не могла заснуть. Ворочалась, сминая простыни. Подушка вдруг показалась мне жесткой, одеяло слишком жарким. Может, от того, что я выпила вина? Да нет. Не надо ничего придумывать. Это он — Никита. Мое тело до сих пор помнило прикосновение его рук. Лёгкое касание, но от этого ещё более чувственное. Заставляющее срываться дыхание. Его губы на моем лице, запах, особенный, принадлежащий только этому мужчине. Я чувствовала себя обессилевшей самкой, готовой окутать себя этими феромонами. Что со мной? Почему я готова отдаться без сопротивления. Едва закончилась музыка, я поняла, что надо бежать. Немедленно. И теперь лежала в кромешной темноте, прислушиваясь к звукам из спальни Никиты. Поняла, ч
Я ехал по загородному шоссе, насвистывая мелодию, под которую вчера танцевал с Эвелиной. Настроение было отличное, несмотря на то, что я абсолютно не выспался. Именно поэтому, едва занялась заря, я проснулся и решил принять душ. Как раз там и произошло то, что так повлияло на мое настроение. После того как я вымылся, ещё некоторое время стоял под душем. Упругие струи массировали мои плечи и спину. Необходимая процедура, учитывая специфику моей сидячей работы. Неожиданно, сквозь запотевшее стекло, я увидел, как открылась дверь, и в помещение вошла Эвелина. Вау! Сначала я, грешным делом, подумал, что она решила присоединиться ко мне. Одн
Вся следующая неделя оказалась заполненной делами. Сложно поверить, но это было действительно так. Я наслаждалась окружающей меня красотой и спокойствием. Никита заехал только однажды, но совсем ненадолго. Спросил, нужно ли мне что-то. Ляпнула первое, что взбрело в голову — принадлежности для рисования и мобильник. Мужчина удивленно поднял брови, расхохотался. — Не, ну я понимаю — телефон, а краски? Ты что, рисуешь? Я кивнула, невольно смущаясь. Он открыл блокнот, приготовившись что-то записывать. — Говори. — Что? — Ну что ещё надо, полотно, ватман, кисти, карандаши. Краски какие?
Я старался загрузить себя делами так, чтобы у меня оставалось время только на еду и сон. С тех пор как я уехал с дачи, не мог перестать думать об Эвелине. Это меня жутко бесило. Я всего-то заехал спросить девушку, не нужно ли ей что-то, но как только она встретила меня в дверях, понял, что пропал. С трудом выдержал наш разговор о каких-то красках, даже не понимал, о чём ещё мы говорили. Пришлось записать, чтобы не забыть. Все это время я старался непринужденно шутить, отворачивался от неё, старался, чтобы девушка не заметила мой выпирающий из брюк орган. Каждый раз, поднимая на Эвелину взгляд, я упирался в торчащие через ткань платья соски. Они словно просили, чтобы я впился в них ртом. И это ее платье, скорее показывающее все, чем закрывающее. Мои руки пр
Все, картина закончена. Отошла на несколько шагов назад, посмотреть. Полюбоваться. У меня ушло на неё три дня. Я писала ее как одержимая, словно боялась, что не смогу передать все детали, запомненные мной. И ещё — меня пугало то, что кто-нибудь мог приехать и увидеть мое художество. Я улыбнулась, невольно восхищаясь своим трудом. На картине был изображён абсолютно голый мужчина. Он стоял с закрытыми глазами, его чувственные губы расслаблены. По его загорелому влажному телу бежит струйками вода. Позади него стоит девушка, лица не видно. Только ее темноволосая макушка. Одна рука девушки лежит на груди мужчины, а другую она положила на его интимное место. Осталось чуть подправить фон, и произведени
Тело потряхивало, словно через меня пропустили электрический ток. Стянув тонкую ночнушку с Эвелины, я на миг замер. Словно мальчишка, впервые увидев обнаженную девушку. Она была так прекрасна в своей наготе, покорно сидящая, ждущая. В синих глазах тревожные отблески страсти. Идеальные полушария грудей с вишенками-сосками, требующими немедленно отведать их. Выдохнув остатки воздуха из легких, я словно бросился в водоворот. Мои руки потянулись к ее просящей груди, сжали соски. Эвелина застонала, выгнулась мне навстречу, пальцами судорожно пытаясь расстегнуть мою рубашку. Услышал звон вырванных с корнем пуговиц, сорвал ее с себя. К черту! Хочу чувствовать эту девушку всем своим телом. Моя рука встретилась с ее, пытающейся расстегнуть пряжку
Повернувшись на другой бок, я улыбнулась, не открывая глаз. Протянула руку. Хотела снова почувствовать тугие мышцы его плеч. Ощутив пустоту, в ужасе открыла глаза. Первая мысль была, что все это мне снилось, но потом поняла, что нет. Никиты просто не было рядом. Я села в кровати, растерянно оглядываясь вокруг. Где он? Прислушалась к звукам. Тишина. Спрыгнув с кровати, открыла дверь в коридор. Я прошла в кухню. На автомате включила кофеварку. Запах Никиты ещё висел в помещении. Я улыбнулась. Провела руками по обнаженному телу. Вздохнула, счастливая, несмотря на тонкое чувство грусти, червячком шевелящееся где-то внутри.
В то утро я даже не мог вспомнить, как доехал до работы. Включил стерео в машине на полную громкость, открыл окна. Ветер трепал мои волосы, приводя в щенячий восторг. Уровень счастья зашкаливал. У меня было желание поделиться своими чувствами со всем миром. Уже припарковав машину около офиса, я вдруг понял, что одет в брюки и рубашку с двумя оторванными пуговицами. Черт! Вот идиот! Собирался же заехать домой. И так времени в обрез. Выскочив из машины, я забежал в здание. Хорошо, что не пришлось ждать лифта — ещё не хватало, чтобы кто-нибудь увидел меня в таком разнузданном виде. Рита, увидев меня, даже приоткрыла рот. Сняла очки. — С вами все в порядке, Никита Антонович?
Занятия закончились, а я все ещё сидела в пустом зале. Слушала крики детворы, доносящиеся со двора. От мысли, что внутри меня тоже сидит маленький человечек, хотелось плакать. Ну что мне делать? Я не хочу избавляться от этого чуда. Интересно, на кого он будет похож? Может, на Никиту? Снова откинула крышку пианино. Хотелось сыграть что-то такое грустное, соответствующее моему настроению. Хватит детских песенок про елочки и зайчиков. Теперь я вольна остаться наедине с собой и своими мыслями. Прошлась по клавишам. Легонько. Закрыв глаза, представила океан, накатывающий волны на берег. Тревожный и бесконечный. И точно так же я чувствовала себя сейчас. Кто-то вошёл, или мне послышалось? Ни к чему отвлекаться. Уловила тот самый родной запах цитруса. Запах Никиты. Не буду открывать глаза — вдруг видение исчезнет. Господи! Неожиданно я поняла, что не одна. Он здесь. По щекам потекли слезы. Я не могла больше
По дороге в салон я вспомнил, что надо купить продуктов. В доме было хоть шаром покати. Если матушка заглянула бы в мой пустой холодильник, у неё случилась истерика. Увидев меня, она громким шепотом долго причитала у себя в кабинете. Под конец усадила меня на бежевый кожаный диван. — Хочу тебе дать тему для размышлений. Я непонимающе нахмурился. — Мне тут весточку на хвосте сорока принесла. Вздохнул. Ну чего тянуть-то? — Не знаю, уж как ты на это отреагируешь... — Мам, ну давай уже, не тяни кота за хвост!
Слова Ярослава ошарашили меня настолько, что я так и осталась сидеть с открытым ртом. Мужчина улыбнулся. — Выходит, я первый, кто сообщил тебе эту новость. Чувствуя, что мои щёки заливает румянец, я кивнула. А ведь и правда! В панике начала подсчитывать в уме срок. Вот откуда внезапные смены настроения, слезливость, ну а сейчас тошнота. Утренняя. Отодвинув стул, я хотела было выйти, но Ярослав жестом остановил меня. — Мы можем вместе воспитывать твоего ребёнка. Это не проблема. Почувствовав, что меня сейчас стошнит прямо з
Я сидел, развалившись на стуле и лениво улыбался. Мне было скучно, но я не хотел показывать вида. За последнее время мои друзья, матушка и даже ее сотрудницы достали своими сочувственными взглядами. А разве я им давал повод? Наоборот, ещё подсмеивался над всей этой ситуацией. Видать, был не очень убедителен. Поначалу я старался по возможности больше работать. Засиживался в офисе допоздна, а, приходя домой, торчал в библиотеке. Маман почему-то стала приносить мне лотки с едой. Пришлось даже отругать её за это. Можно подумать, я какой-то больной. После почти трехнедельного самоистязания работой, я все-таки решился на вылазку в мир развлечений. Конечно, не сам. Друганы почти насильно вытащили меня, и теперь я сидел, уставившись на стриптизершу, извивающуюся
Похоже, все последующие события затерялись в тумане. В котором я находилась с тех пор, как, не глядя Никите в глаза, сказала, что выхожу замуж. Мои дальнейшие действия были совершенно автоматическими, без участия сознания. Это уже потом папа мне рассказал, как я пришла домой, покидала свои вещи в чемодан и уехала на такси. Только упомянула, что мне надо в аэропорт. Вылет был только на следующий день, и я просидела на жесткой лавке, уж точно часов семь. Уставившись в никуда, прижимая к груди свою сумочку. И ни о чем не думая. Вернее, не допуская никакие мысли в свою голову. Наверное, я в какой-то момент позвонила Ярославу, потому что он встречал меня в зале аэропорта. Даже его я помню очень
Какая она красивая! Я не мог оторвать взгляда от ее стройного тела, заточенного в красный шёлк, который мне немедленно захотелось сорвать с неё. Я нервно сглотнул. Вскочил, отодвинул для неё стул. Прикоснувшись губами к ее щеке, тихо прошептал. — Шикарно выглядишь, Ева. Эвелина улыбнулась. Как же я по ней соскучился! Три одинокие ночи в холодной постели. — О, Никита! — ее глаза широко открылись. — Это мне? Какие прекрасные розы! — С днём рождения, дорогая, — я взял её руку в свою. — Мне многое надо тебе сказать.
Дома меня встретила радостная весть — отец отменил свадьбу. Я готова была прыгать до потолка. Папа обрадовался, увидев меня. Прижал к себе. Я поняла, что сейчас не время расспрашивать его о том, что произошло с Лидией. Папочка выглядел осунувшимся и бледным. — Я все тебе расскажу, дочка. Но чуть позже. Мы сидели в его маленькой гостиной на диване. — Где ты пропадала, Эвелина? Мне не хватало тебя. — Прости. Я думала, что тебе была нужна только Лидия. Он поморщился. — Я ошибался. Старый дурак.
Я заметил, что Эвелина в последнее время стала какой-то задумчивой. И прекрасно знал почему. Закрутился с делами так, что она совсем перестала меня видеть. Но ничего, как только я разберусь с этим делом Журавлевых, наконец-то смогу уделить ей достаточно внимания. А пока... Маман зпронюхала у ее подруги, что день рождения Вельки через три дня. Хорошо, что я узнал об этом, а то чувствовал бы себя последним идиотом. Сделаю сюрприз свой Еве. Я дотронулся до нагрудного кармана пиджака. Там я хранил коробочку с кольцом, которую собирался подарить девушке. Я улыбнулся, заранее предвидя ее реакцию. С выбором кольца мне помогла моя матушка. Без неё я наверняка не справился бы. Не аляповатое, а, скорее, строго классическое — тонкий платиновый ободок, один, но большой бриллиант. Чистый и великолепной огранки. Именно такой, какой, мне каз
Мне снилось, или Никита пришёл ночью? Но тогда где он? Почему ничего не сказал? Хоть бы записку оставил. На меня неожиданной волной накатило раздражение. Я тут, видите ли, сижу у него дома как птичка в клетке, жду его, а он является, когда захочет, и уходит, когда ему надо. В конце концов, я могу находиться у себя дома. Папочка наверняка уехал в свадебное путешествие. От мысли, что у меня теперь есть мачеха, бросило в жар. Ну, теперь я точно никому не нужна. Я всегда трезво смотрела на вещи. Никите, похоже, я уже начинаю надоедать, и пора отчаливать, пока он сам меня не выбросил. А отец? Его сейчас волнует только его новая жена. Про мать и говорить нечего — лживая кукушка.