Походом к ювелиру Коля остался доволен. У него в коробочке теперь красовался солидный мужской перстень, какой не стыдно и самому крутому воротиле было одеть. К приходу "папика" кухню было не узнать: в вазе стояли цветы, возле окна курилась ароматическая свечка, шторы были плотно задёрнуты, чтобы "белые ночи" не испортили эффекта, а на столе стояли свечи, шампанское, коньяк и красиво украшенные блюда, заказанные в некогда любимом Колей ресторанчике. Услышав, как открывается дверь, Коля выскочил из комнаты и, подлетев к "папашке", выпалил: – Закрой глаза! У меня сюрприз! -Прихватив послушно закрывшего глаза мужчину под руку, он осторожно повёл его в кухню.
– Открывать? – с нетерпением спрашивал тот.
– Подожди! Ещё не всё готово! Вот так... – Коля спрятал коробочку с подарком под колпак для горячих блюд. – Открывай, – включая тихую спокойную музыку, разрешил он.
"Папаша" был искренне поражён представшей ему картиной. Казалось, у него вот-вот от умиления слёзы на глаза навернутся. Смотря на это, Коле хотелось задушить мужчину собственными руками.
– Что произошло? В честь чего это? – недоумевал "папаша".
– В знак извинения и примирения, – чмокая его в щёчку, проворковал Коля.
– О, господи! Я и не ждал уже.
– Ты присаживайся, присаживайся. А там тебе сюрприз, – он взглядом указал на колпак. – Стой! – ухватив мужчину за руку, остановил его Коля. – Обещай, что бы ни случилось, никогда с ним не расставаться!
– Но я даже не знаю, что там, – удивлённо воззрился тот.
– Обещай!
– Хорошо, хорошо! Сдаюсь! Что бы там ни было, обещаю никогда не расставаться с этим нечто, – выпалил мужчина и, получив наконец-то свободу, приподнял колпак.
Содержимое коробочки вызвало у него искреннее восхищение. Благодарность текла рекой, "папик" лучился от счастья, а играющему роль любящей дочери Коле пришлось до поздней ночи терпеть его компанию.
Уже на следующий день "папаша" позвонил дочери и поинтересовался, что означает начинка подарка.
– Я просто поняла, как ты мне дорог, и никогда-никогда не хочу тебя терять! – прикидываясь глупым и наивным созданием, выпалил Коля в трубку. – Не забывай – ты обещал с ним не расставаться.
– Хорошо, милая, – успокоенно согласился мужчина. – А то мне сказали, что оно с начинкой, и я уже испугался, что – там?
– Ну, как ты мог подумать что-то плохое, – обиженным голоском пробубнил Коля, и "папашка" окончательно сдался.
К вечеру того же дня Коля договорился о встрече с Василием. Входя в кафешку, старлей светился от счастья.
– Всё сделано, как и планировалось, – отчитался Коля.
– Ничего не заподозрил ещё?
– Ему сказали о начинке, но я его утешила.
– Ну что ж, интересно посмотреть, как это будет работать, – явно сгорая от нетерпения, радостно улыбнулся Василий.
– А раньше таким не пользовались, что ли?
– Откуда нам? – усмехнулся старлей.
Для приличия мило пококетничав с полчасика, парочка покинула заведение и поехала посмотреть на результаты Колиных трудов. На полпути Василий свернул не в ту сторону, и насторожившийся Коля поинтересовался:
– Эээ... а куда мы едем?
– Не подумай ничего дурного, но ко мне домой. Я решил, что оставлять такое оборудование на работе как-то... палевно, что ли?
– Но так ты можешь пропустить всё самое интересное!
– И это предусмотрено. Я подключил аппаратуру к компу, и с работы в любой момент могу войти на него по удалёнке.
– Продвинутый! – искренне похвалил товарища Коля.
Василий жил в довольно уютной, но явно холостяцкой однушке на Чернышевской. Как показали записи, за первые сутки уже нашлось, что послушать. Однако имелись два "но". Во-первых, ничего интересного не выявилось, этот день для "папика" был сугубо деловым и легальным, а во-вторых, обнаружился небольшой дефект – чётко разбирались слова, но определить, кому принадлежат голоса, оказалось практически нереально. Все перемещения также оказались зафиксированы, и в целом "заговорщики" остались довольны проделанной работой.
На какое-то время страсти в Колиной жизни утихли: вечно занятый "папик" успокоился и перестал донимать "непутёвую дочь" нотациями, Василий с головой погрузился в работу. Порой возникали мысли о встрече с Юлей и посещении клиники, но постоянно какие-то мелочи отвлекали.
В один прекрасный день позвонил Василий и сообщил, что найдена официальная зацепка для возбуждения дела, но, как он и планировал, удалось убедить руководство первоначально последить за объектом, в целях выявления остальных звеньев преступной цепочки.
Отношения с Василием перешли из стадии флирта в пародию на какой-то весьма странный роман. Коля, аргументируя относительно недавним разрывом с женихом и необходимостью прийти в себя, не позволял "возлюбленному" даже поцеловать себя, разве что в щёчку на прощание. А влюбленный мужчина соглашался с любыми пожеланиями "девушки".
– Кстати, "папик" очень уж настаивает на моём появлении на одном "гламурном" сборище, и, по идее, я должна там быть с парой, – вспомнил вдруг Коля.
– Я польщён, если, конечно, правильно понял твои слова, – смутился Василий. – Но, к сожалению, это совершенно невозможно. Нам ни в коем случае нельзя светиться вместе. Твой "роман" с представителем органов привлечёт ненужное внимание.
– Эх... об этом я и не подумала, – грустно вздохнул Коля, от души потешаясь над тем, как старлей заглотил наживку. – Тогда... наверное, не пойду.
– Эээ, нет! Ты сходи, развейся. Может, и интересное что приметишь, – настаивал мужчина.
– Кстати... я должна кое-что тебе рассказать. Считаю, ты имеешь право знать.
– У тебя есть незаконнорожденные дети, которых тайно воспитывает негритянка в подвале вашего дома? – ухмыльнулся Василий.
– Нет... это история двухгодовой давности. Стой. Не прерывай, иначе не расскажу.
Коля рассказал об аварии и о том, что произошло впоследствии. Но Василий не желал верить в то, что его возлюбленнаяна самом деле парень, и воспринял это, как розыгрыш. Однако по мере того, как Коля продолжал свой рассказ о ведущихся экспериментах на людях, о пансионатах, в которые попадают бездомные молодые люди и наивные дураки, ведущиеся на предложения о халявном богатстве, мужчина начал терять терпение:
– Ты так уверенно говоришь о чём-то столь глобальном, что поверить в подобное невозможно. Слишком это не вяжется с обычной жизнью. Получается, кому-то достаётся вечная жизнь, а кому-то – судьба стать расходным материалом в качестве подопытных или доноров тел? Ну, и фантазия. Я такого ни в одной книге не читал.
– Зря ты не веришь. Я ведь серьёзно.
– О, да! И мир погряз в попытках удовлетворить свои сиюсекундные потребности, не замечая надвигающейся катастрофы! – пафосно продекламировал Василий.
Решив, что доказать реальность своих слов ничем не сможет, Коля предложил поехать к клинике и установить на её подъездах скрытые камеры. Василий, желая потешить самолюбие любимой, согласился.
– Чего тянуть? Поехали за камерами? – предложил старлей, уверенный в том, что сейчас девушка рассмеётся и скажет, что всё это шутка, но Коля его разочаровал:
– Вперёд, извозчик!
Очередной визит в достопамятный магазинчик кончился приобретением пары малюсеньких камер с эффектом рыбьего глаза и возможностью передачи информации через спутник. Старлей даже попытался наивно проникнуть на территорию клиники, но ни его корочки, ни уговоры не пропустили его дальше КПП. И это заставило Василия задуматься. Уж больно удалённое и странное это было место.– Ну, что же. Теперь у меня техники полон дом, в кои-то веки грабителям будет чем разжиться, – высаживая Колю неподалеку от его дома, усмехнулся Василий.Последующие дни Коля был занят подготовкой к "великосветскому рауту". И вот они с "папиком" под ручку уже входят в роскошный зал какого-то загородного особняка. Обилие незнакомых и знакомых ещё по его прошлой жизни людей, с которыми неясно, в каких отношениях была Юля. Кто-то постоянно подходит, с вежливой улыбкой высказывая радость от встречи и интересуясь причинами столь долгого отлучения от "света", но даже не удосуживаясь дождаться ответа
Глава 11Юля проснулась далеко за полдень. Со стороны кухни доносился запах кофе. Сидящий за столом мрачный Вано кивком показал на стоящий на плите кофейник. Завтракали молча. Говорить действительно не хотелось, слишком много информации вертелось в голове, требуя переработки. Также в молчании отогнали машину и разошлись по домам.Юле казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Во всём виделись всемирные заговоры. Некогда родной отец стал сосредоточением зла. "За что мне это?" – входя в "свою" квартиру, думала Юля. Ответом послужили причитания Колиной матери и радостные вопли испуганной исчезновением брата Насти. Хотелось уединения. Закрывшись в ванной, Юля залезла под душ, надеясь, что потоки воды смоют отвращение и липкий страх в душе, что она вдруг проснётся, и всё происходящее окажется страшным сном и не более.– Коль! – донёсся сквозь дверь голос "матери". – Я блинчики навела. Пожарить?– Жарь, – желая поскорее отвяза
– Ну, здравствуй, что ли, – послышался из-за спины до боли родной когда-то голос.Юля окинула взглядом некогда своё тело: кожа лица и рук ухожены, волосы аккуратно собраны в конский хвост, одежда подобрана со вкусом – не броская, но стильная. "Что ж, стоит признать – он вошёл в образ..." – с грустью констатировала она.– Хорошо выглядишь, – не удержалась она от комплимента.– Для тебя стараюсь. Ты ничего лучшего не придумала, как заявиться сюда вечером?– Я уже говорила – не было выбора.– И что же столь глобальное произошло?– Настяпропала.– К-как?– Вчера её из школы забрал какой-то мужчина...Коля уже не слушал, что-то набирая в мобильном.– Привет. Да. Да, надо. Да, срочно. Ок. Пять углов. Жду, – он дал отбой связи и, посмотрев Юле в глаза, произнёс то, чего она ожидала меньше всего: – Ничего больше не говори
Очнулся Коля в больничной палате. В руку воткнута неизменная капельница, рядом на стуле дремлет Юля. У входа читает книжку сотрудник органов.– Почему здесь полиция? – подал голос "больной".– Потому что теперь – я свидетель по делу о похищении ребёнка, – мгновенно встрепенувшись, ответила Юля.– Как он, кстати?– Кто?– Ребёнок.– Увы. Травмы были тяжёлые, организм истощён. До больницы дотянули, а здесь скончалась.– Не она? – с надеждой взглянул на подругу Коля.– Нет, – странно задержавшись с ответом и отведя наливающиеся слезами глаза, едва слышно, словно выдавила эти слова Юля.– А как Василий и ребята?– Нормально. Он полдня тут проторчал, но так и не дождался, когда очнёшься. Как ты мог позволить ему влюбиться? За что? Он хороший человек.– Я не специально, – соврал Коля. – И я говорил правду,
Ощущая в руках долгожданные ключи к свободе, было сложно не кинуться к выходу из квартиры в ту же секунду. Но Коля всё же выждал с полчасика. Одел довольно легкомысленный сарафанчик, шляпку, солнечные очки, прихватил с собой пляжную сумку и, обуреваемый жаждой действия, выскочил из квартиры.Сначала он проехал до станции метро Озерки, планируя оттуда попытаться вспомнить дорогу, и тут ему нежданно улыбнулась удача: вырулив на стоянку, притормозил знакомый автобус, из недр которого, беззаботно щебеча, выпорхнула стайка девушек, за ними следовали трое весьма довольных жизнью парней. Коля не без труда подавил в себе желание остановить молодых людей и развеять их наивные грёзы. Но он понимал, что ему не поверят, а если и прислушаются, то он спасёт только эту небольшую кучку. Ему хотелось большего. Вынужденное долгое бездействие и количество ребят, принесённых в жертву зажравшимся богатеям, камнем висели на душе. Проехав чуть дальше, Коля запарковался, ожидая, когда же автобус тро
Юля потихоньку сходила с ума. Проблема возвращения тела ушла в какое-то далёкое прошлое. А в настоящем была унылая работа, постоянно напоминающая о единственном обретённом в этом теле друге, – собственно, он, возможно, был вообще единственным за всё время её существования. Дом казался склепом, в котором в качестве привидения обитала окончательно опустившая руки Колина мать. И как Юля ни пыталась утешить женщину, встряхнуть её – ничего не удавалось. После известия о смерти дочери она перестала есть. Через неделю после похорон пришлось вызвать врача и госпитализировать истощённую из-за недоедания и нервного потрясения женщину. Врачи очень быстро поняли, что взять с их семьи нечего – поставили жирный крест на потерявшей интерес к жизни пациентке и выписали её домой. И вот теперь Юле ежедневно после работы предстояло силой заставлять не промолвившую ни слова со дня смерти дочери женщину встать с постели, помыть её, покормить бульоном, дать лекарств, выгулять и уложить
– Приветствую вас в Брюсселе, господа и дамы! Рад, что все откликнулись и нашли время приехать. Объявляю собрание глав ложи "Вечных" открытым! – встав из-за огромного стола, провозгласил избранный на этот период куратор.– Что для нас время, господин Корнель? – донёсся голосок довольно юной леди с азиатской внешностью.– А "великий" Аркан не окажет нам честь своим визитом? Или сидеть за одним столом с простыми смертными – не для него? – послышался чей-то едкий комментарий.– Начнём с первого вопроса. Время, – куратор сделал паузу. – В глобальном смысле слова – вы правы.Но в текущий момент на повестке дня много вопросов, главный из которых требует нашего незамедлительного решения! – произнёс он и окинул взглядом собравшихся: одиннадцать человек. Три совершенно не похожие друг на друга женщины: мулатка, блондинка-европейка и азиатка. Мужчины оказались более консервативны и предпочли европейски
Закрутившись в суете последних событий, Коля не заметил, как пролетели десять дней с момента помещения матери в клинику. И, благодаря поставленному перед отъездом из Зеленогорска напоминанию на телефоне, он смог своевременно скоординировать планы и оповестить сотрудников клиники о визите. Рано утром его поднял звонок Юли:– Привет. Не разбудила?– Есть немного, – сонно буркнул Николай.– Ну, извини. Я про клинику напомнить хотела. Ты поедешь? Или я сама?– Глупый вопрос. Конечно же, я еду. Собирался тебе... – Коля взглянул на часы, – вот как раз через пятнадцать минут встать и позвонить.– Проехали. Считай, уже встал и позвонил. Ты на приём записался? А то я как-то завертелась.– Да. А что там у тебя творится?– Ты типа дочь подозреваемого, вот тебя пока что и не трогают. А у меня уже выработалась ярко выраженная аллергическая реакция на полицейские участки. И на эту прокляту