Какое-то время после ухода Келса я все еще стояла на поляне перед дворцом и прислушивалась к тишине. Хоть ничего ровным счетом не изменилось, но я точно знала, что наступили сумерки. По всей видимости, проспать сегодня я умудрилась до обеда. И это с моей-то уже выработанной привычкой вставать «с петухами». Но зато я чувствовала себя отдохнувшей и полной сил.
Впереди серебрился лес, куда вела прямая как струна тропинка. По ней я и направилась. Шла медленно, погруженная в думы. Не безрадостные, нет. Просто мне нужно было столько всего осмыслить и попытаться хоть как-то упорядочить сумбур в голове.
Я вспоминала то непродолжительное время, что провела в крепости Райнера. Как тяжело было привыкать к новой обстановке, к поистине средневековым устоям и окружению, к сумасбродности сэра Берингара, надоедливости Джитты. А хозяин крепости. Да поначалу он мне был отвратителен. После первой нашей встречи он показался мне напыщенным снобом, для которого я мельче букашки
К жилищу жреца нас доставил Гавл. Располагалось оно на отшибе. Как объяснил мне в пути Келс, жрец вел жизнь отшельника. Так велели ему божества гархалов, с которыми у жреца была прямая связь, которые направляли его действия. Никто не смел являться в святыню без особого приглашения. Нас жрец призвал, как только узнал о моем появлении в Аллизарии.Еще находясь в пути я начала испытывать священный трепет. Достаточно было того, что рассказал про жреца Келс. А стоило мне увидеть Храм справедливости, как назвал жилище жреца Келс, так мне и вовсе поплохело. Располагался он внутри поистине неохватного дерева. Ствол его был искорежен не то временем, не то магией. Ветви дерева опускались к земле под собственной тяжестью и стелились по ней, словно щупальца огромного спрута. Даже под слоем пыльцы проглядывала чернота скрученных листьев. И трава вокруг дерева была будто выжжена огнем.- Какое страшное место, - пробормотала я, слезая с физила и боясь даже смотреть на дерево.
- Нет!.. Нет!.. Этого не может быть!Какая-то сила оторвала меня от кровати. Я уже не спала, но и адекватным назвать свое состояние не могла. Проснулась в страхе. Дичайшем, паническом. Какое-то время лежала, с головой накрывшись одеялом. Не хотела, гнала от себя, но продолжала прокручивать в голове сон в мельчайших подробностях. Неужели, она умерла на самом деле?! И убил ее лорд?! Этого не может быть! Но и сон больше походил на реальность, как будто меня специально заставили его посмотреть. И осознание наступило моментально. Стоило мне только поверить, как истерика не заставила себя ждать. Да такая, какой раньше со мной никогда не случалось. Я обезумела от слез. Ослепла и оглохла. Твердила, как заведенная: «Этого не может быть!»Я все куда-то рвалась, но меня очень крепко держали чьи-то руки. Кто-то пытался достучаться до моего сознания, но смысл слов не достигал его.Под ледяным душем я сразу притихла, словно окаменела. Им вымыло и все мысли из голо
Что со мной произошло? И почему я себя чувствую как тяжело больная? Тело ломит, голова раскалывается… Во рту пересохло, словно не пила неделю. А перед глазами расплываются разноцветные круги, стоит только открыть их.Что же случилось? Что-то очень важное, настолько важное, что если не вспомню, точно сойду с ума. Так, Линда, давай по порядку. Кряхтя как столетняя старушка, я поправила подушку и приняла полу сидячее положение. Напрягла память, восстанавливая события в хронологическом порядке, чтобы уловить то, что было самым важным.Мне приснился страшный сон, который, быть может, вовсе не сон. А потом… потом я задумала побег. Гавл отнес меня к скалам, показал расщелину. И дальше начался ад, о котором и вспоминать-то страшно. Но!.. Как так получилось, что я снова оказалась в своем домике, в Сонном лесу? Неужели, мне снова приснился настолько реальный сон, что я до сих пор ощущаю боль от… Стоп! Ну вот же они, царапины! Я рассматривала израненные руки
Там, где заканчивался Сонный лес, начиналось широкое поле. Оно колосилось и уходило вдаль. Что там за ним, разглядеть было невозможно. Здесь же, на кромке леса, серебряная гамма обрывалась, возвращая миру все краски.Первым моим порывом, когда Келс переместил нас в это место, стал как можно скорее покинуть лес и Аллизарию, которая тоже заканчивалась тут же, как я могла догадаться. Но не тут-то было. Я просто не смогла ступить на поле. Никаких видимых преград не было, помешала мне это сделать магия, защищающая гархалов от вмешательства из вне, про которую и рассказывал принц.Райнер вел себя более терпеливо. Хоть и выглядел он сурово и не переставая хмурил брови, но ничего не говорил, ждал, когда Келс сам соизволит отпустить нас. Но тот словно издевался, медлил без видимых на то причин.- Может, снимешь уже защиту? – не выдержала я первая, когда молчанка и топтание у кромки леса затянулись.«Сначала хочу кое-что сказать тебе», - ответил о
Сказать, что я испытала шок, значит, не сказать ничего. Мы покинули деревушку и направились вдоль реки вниз по течению, а я все продолжала хранить молчание. Лорд держал меня за руку как малое дитя и тоже не торопился заговорить.Я не задавалась вопросом, почему у меня почернел один глаз. Ответ я итак знала, испытав его на себе ночью. Интересовало меня две вещи. Изменилось ли что внутри меня? И будет ли этот процесс прогрессировать?День планировался жарким и безоблачным. Я посмотрела на солнце и тут же ощутила резь именно в том глазе, который стал другим. Но больше ничего. Дневной свет не доставлял мне дискомфорта. Зрение мое не стало более острым и не притупилось. Со слухом тоже все было как обычно. В общем, физически я себя чувствовала более чем сносно. И наверное, этот признак можно было отнести к хорошим.А вот второй вопрос оставался без ответа. А еще перед глазами стояло лицо старика, приютившего нас. Как резко он посуровел, подметив перемены во мне. Из до
С каким же наслаждением я избавилась от плаща, когда Райнер привел меня в уединенное место. Кусочек моря плескался в углублении скалы, на уступах которой росли крупные желтые цветы. Толстые стебли, увенчанные бутонами, пробивали камень, и это казалось настолько удивительным, что какое-то время я рассматривала всю эту экзотику, сидя на одном из выступов и нежась в тени скал. Это была даже не бухта, а грот, образованный самой природой.- Кажется, вода теплая, - присел рядом со мной Райнер, закатал штаны и с наслаждением опустил ноги в воду.Я последовала его примеру и позволила прохладе лизать обнаженные ступни и лодыжки.- Здесь очень красиво! Ты часто бываешь в Круфте? – положила я голову ему на плечо, наблюдая, как поблескивает вода в сумерках грота, как меняет она цвет на солнце, переходя в поистине бескрайнее море.В воздухе пахло йодом и водорослями. Наверное, и наше море пахнет так же, только вот вряд ли я уже это узнаю наверняка. Грусть промел
Я рассчитывала провести на корабле две шикарные недели, наполненные романтикой, а в итоге прошла через настоящий ад, который считала своими личным. С каждым днем мне становилось только хуже. Отчасти в этом была виновата я сама, потому что упорно продолжала вытравливать из себя ночные бессонницы, отказываясь от сна днем. Если и позволяла себе вздремнуть, то ненадолго, каждый раз прося Райнера будить меня к определенному часу. Почти все время я проводила в своей каюте, но в полном бездействии, глядя в иллюминатор. Благо морская пучина располагала к наблюдениям. Иногда мне даже удавалось подсмотреть за проплывающими рыбками. И каждый раз приходилось сражаться с желанием, чтобы эта толща воды разбушевалась, чтобы разыгрался настоящий шторм. Такие мысли особенно пугали, я боялась навлечь беду на головы всех тех пассажиров, которые даже не подозревали, что за чудовище путешествует рядом с ними.Да, я считала себя чудовищем, в душе которого царила злоба. Я отдавала себе отчет, что п
Теперь уже Райнер с Моссом шли впереди, а я плелась за ними. Между собой они оживленно переговаривались, на меня же не обращали внимания. Ну и ладно, так тому и быть. Если я и обижалась на лорда за вдруг появившуюся холодность в отношении ко мне, то уж точно не осуждала. Еще яснее я отдавала себе отчет, что заслужила подобное отношение собственной всепоглощающей злостью, порой доходящей до откровенной грубости. Лишь временами, на очень короткие промежутки времени, появлялась грусть, как тоска по чему-то давно утраченному.Все-таки очень странное впечатление производили Запретные земли. И прежде всего, отличался пейзаж от того, что я наблюдала в Мингерии. Если верить лорду, то она находилась совсем недалеко отсюда, но там светило солнце, пусть и карликовые деревья, но они цвели почти все лето. Мингерия была наполнена ароматом жизни, а тут царила давящая мрачность, и в воздухе витал запах смерти. Та местность, по которой мы передвигались, не похожа была на лес, деревья здесь ро