Огромная темная волна, закрывая небо, шла с моря к берегу, и Джиад точно знала, что водяное чудовище рухнет и на деревушку гостеприимных рыбаков, и на порт с белокрылыми кораблями, и на дворец. Раздавит город, как злой мальчишка топчет игрушечные домики из песка, и отхлынет, унося обломки, вырванные с корнем деревья и безжизненные тела. Волна высилась совсем близко, и Джиад выбежала на берег, широко раскинула руки и стала перед валом, такая смешная и жалкая в попытке остановить неизбежное. Но когда она, отчаянно вскинув голову и затаив дыхание, уже ждала сокрушительного удара, темная стена воды вдруг начала стремительно светлеть и таять, так что к ногам докатилась обычная волна, осыпав брызгами и лизнув сапоги едва ли не виновато.
Джиад всхлипнула от облегчения — и проснулась.
Сердце колотилось барабанной дробью, отдаваясь даже в висках. Она вытерла рукой мокрый лоб, села на постели. Спустив ноги вниз и лениво обувшись, чтоб не идти по немытому полу, выглянула в
— И тут смотрю я на себя — и вдруг понимаю… Вот чего этот купец за мной две улицы бежал! Штаны-то с кошелем на поясе… не мои!Верзила Хальгунд с подчеркнутым изумлением развел в воздухе руками и самодовольно ухмыльнулся.Негромкий, но дружный смех четырех мужских глоток был ему ответом. Даже Джиад улыбнулась, представив изумление бедолаги-купца, расставшегося не только с надеждой на верность супруги, но еще и со штанами, которые унес на себе вор семейной чести.— Ну ты даешь, Хальгунд, — просмеявшись, сказал Каррас. — В этом городишке хоть одна честная женщина после тебя осталась?— Дык это… — Хальгунд почесал в затылке. — Разве что страшненькая какая. И то я постарался никого не обидеть.Джиад молча приняла очередную бутыль вина, пущенную по кругу, приложилась к горлышку. Да, она снова была на работе, и потому приходилось держаться так, чтобы наемники, поначалу кидавшие насмешлив
В чернильной глубине озера шагах в пяти от них плеснула крупная рыба, и Джиад некстати подумалось, что затеянная Каррасом рыбалка непременно удастся.— Нет уж, — с мягкой опасной ласковостью сказал наемник, упираясь ладонями в ствол по обе стороны от ее плеч. — Если дело не в обиде, так в чем?Он стоял, удерживая ее без прикосновений, одной лишь своей близостью, то ли поймав в ловушку, то ли, напротив, заслонив от всего мира. И Джиад, уговаривая себя, что вот-вот соберется с силами и оттолкнет, замерла, дыша едва уловимым мужским запахом: чистюля алахасец дня не мог выдержать, чтоб не искупаться и не сменить белье, так что пах не потом, а собой самим, и от этого аромата голову сносило.— Хватит, — сказала она отчаянно, хотя хотелось как раз наоборот: чтобы не отпускал, а еще лучше — прижал плотнее, всем телом… — Лилайн, я… уйду. Завтра же. Прости… Так лучше будет. Да отпусти же ты…&mda
В этот раз, когда Алестар проснулся, чувствуя себя слабым и пустым, как снятая рыбья шкурка, у его постели — очередная странность — кроме дежурного целителя обнаружился Ираталь.— Что, опять охраняете? Боитесь, что меня убьют раньше, чем сам сдохну? — съязвил Алестар, переворачиваясь на бок и чувствуя, как начинает молотить от этого простого движения сердце. — Лучше бы убийцу Кассии искали. И того, кто поил меня гарнатой. Хотя вы мне тоже не верите.— Не мое дело верить или не верить королям Акаланте, мое — служить им и защищать их. Я хотел поговорить с вашим отцом, мой принц, — мягко сказал Ираталь. — Простите, что побеспокоил.— Извините, — буркнул Алестар, отводя взгляд. — У меня дурной язык, каи-на Ираталь, сами знаете.— Ничего, — кивнул Ираталь, зависая рядом. — Как вы себя чувствуете?— Замечательно. Хоть сейчас на большие гонки.Алес
— Джиад! Страх в голосе Торвальда не подобал принцу крови. Но кто сказал, что все принцы — отменные воины? Торвальд и так делал, что мог, прикрывая ей спину. Резко выдохнув, Джиад подалась вперёд, рискованно пробила прямой удар — острие с мокрым хрустом вошло в грудь противника. Крутнувшись, отбила меч от Торвальда. Принц прыгнул в сторону, чтобы не мешать, и Джиад осталась один на один с чернявым верзилой в красно-синем — гербовых цветах изменника Лаудольва. Верзила оказался хорош, даже слишком. Ухмыльнувшись, он перебросил клинок из правой руки, по предплечью которой стекала струйка крови, в левую. Обоерукий, значит. Джиад ответила усмешкой, также меняя руку: с левшой драться правой именно что не с руки. Продолжая улыбаться, шагнула вперед, ловя неуверенность в метнувшемся взгляде противника. Ну, давай же! Или ты всерьез считал, что Торвальд взял в охрану обычную девку, а твои соратники сами напоролись на меч? — Джи, быстрее! Под руку зачем? Клинок верзилы
Рыжеволосый неторопливо оглядел её от макушки до кончиков сапог. Медленно, нагло, выжидающе. Снова поднял к лицу Джиад ярко-синие, холодно сверкающие глаза, так же лениво разомкнул губы:— Что ж, так себе, но на разок сгодишься. Раздевайся.— Что? — выдохнула Джиад.— Я же сказал, что подарил бы такой перстень за один случайный раз, — усмехнулся иреназе. — Так тому и быть. Двуногих у меня ещё не было, так что можешь гордиться честью доставить мне удовольствие первой из вашего народа.— Вы, наверное, не очень много знаете об обычаях людей, — вымолвила Джиад сведёнными от ярости губами. — У нас подобное не принято.— А что у вас принято делать с теми, кто оскорбляет святыни? — с интересом спросил рыжеволосый мерзавец, шевельнув хвостом, чтоб удерживаться на плаву. — У нас их казнят сдиранием кожи. Или отдают заживо на съедение крабам. Это лучше того, что требую я?Улыбнулс
Дорога домой показалась Алестару бесконечной. Течения здесь менялись постоянно, и тугие струи воды били в лицо то теплом, то холодом; под шкурой салту перекатывались мышцы: зверь, подгоняемый ударами шеста-лоура, мчался изо всех сил. Алестар совсем лег на жесткую голубовато-серую спину, чтобы уменьшить сопротивление воды, обхватил салту руками. По бокам неслись Дару и Кари, тоже прижавшись к самой спине своих зверей, чтоб не отстать. Вперед не лезли, зная, что принц этого не потерпит, да и зачем? Вода впереди чистая, на дне ни камня — ровная песчаная пустошь до самых Врат.Когда Врата показались впереди, Алестар хлопнул салту лоуром, выпрямился, натягивая поводья. Зверь послушно сбавил ход. Каменные столбы Врат высились впереди мрачными темно-серыми колоннами на массивном основании, уходящем в песок. Отец как-то обронил, что скалы Врат не поставлены здесь, а были всегда, еще до первых иреназе. С тех пор Алестар втайне невзлюбил Врата еще сильнее: как может что-то быть д
— Нет, Джи, не надо… — Торвальд мягко отстранился от её объятий, шагнул назад, к столу.Присел на него, ероша влажные после купальни волосы. «Чтобы Торвальд лег в постель, не смыв дневную пыль и пот, — это нужно еще раз уволочь королевский перстень вместе с короной», — усмехнувшись, подумала Джиад.— Почему? — непонимающе спросила она вслух. — Что не так, мой принц?— Я устал, Джи, — смущенно улыбнулся Торвальд, поправляя щипцами догорающую свечу в тяжелом бронзовом подсвечнике рядом с собой. — Весь день метался, как демон чернокнижника…Он и вправду выглядел бледным и измученным, так что Джиад почувствовала укол совести. Её принц… нет, её король вторую неделю на ногах днем и ночью. Договаривается с лордами Королевского Совета, выслушивает петиции купеческих и мастеровых гильдий, разбирает храмовые жалобы и тяжбы простых подданных. Все словно рехнулись, взваливая
Темнели в зелено-голубом полумраке воды карие глаза, так не похожие на яркую синеву зрачков его сына. Король иреназе молчал, ожидая, позволяя Джиад понять сказанное, осознать до самого конца. Но поверить в то, что Торвальд предал, было совершенно невозможно. Должно быть какое-то иное объяснение. Кто-то обманул Торвальда, устроил все это с договором, чтоб заставить его послать Джиад в таверну. Это единственное объяснение. Иначе…Джиад глубоко вдохнула, уже не боясь воды, чуть заметно покалывающей нос и дыхательное горло изнутри. Неважно. Это неважно, потому что узнать правду все равно сейчас не получится. И думать пока надо не об этом. Ведь если решить, что Торвальд ее предал — как жить с этим?— Даже если вы правы, — разомкнула она губы, глядя на иреназе. — Если все это так, я не предмет торговли. Я жрица храма Арубы, телохранитель, а не рабыня. Кто бы ни заключал с вами договор, он не имел права распоряжаться мной.— Это так
В этот раз, когда Алестар проснулся, чувствуя себя слабым и пустым, как снятая рыбья шкурка, у его постели — очередная странность — кроме дежурного целителя обнаружился Ираталь.— Что, опять охраняете? Боитесь, что меня убьют раньше, чем сам сдохну? — съязвил Алестар, переворачиваясь на бок и чувствуя, как начинает молотить от этого простого движения сердце. — Лучше бы убийцу Кассии искали. И того, кто поил меня гарнатой. Хотя вы мне тоже не верите.— Не мое дело верить или не верить королям Акаланте, мое — служить им и защищать их. Я хотел поговорить с вашим отцом, мой принц, — мягко сказал Ираталь. — Простите, что побеспокоил.— Извините, — буркнул Алестар, отводя взгляд. — У меня дурной язык, каи-на Ираталь, сами знаете.— Ничего, — кивнул Ираталь, зависая рядом. — Как вы себя чувствуете?— Замечательно. Хоть сейчас на большие гонки.Алес
В чернильной глубине озера шагах в пяти от них плеснула крупная рыба, и Джиад некстати подумалось, что затеянная Каррасом рыбалка непременно удастся.— Нет уж, — с мягкой опасной ласковостью сказал наемник, упираясь ладонями в ствол по обе стороны от ее плеч. — Если дело не в обиде, так в чем?Он стоял, удерживая ее без прикосновений, одной лишь своей близостью, то ли поймав в ловушку, то ли, напротив, заслонив от всего мира. И Джиад, уговаривая себя, что вот-вот соберется с силами и оттолкнет, замерла, дыша едва уловимым мужским запахом: чистюля алахасец дня не мог выдержать, чтоб не искупаться и не сменить белье, так что пах не потом, а собой самим, и от этого аромата голову сносило.— Хватит, — сказала она отчаянно, хотя хотелось как раз наоборот: чтобы не отпускал, а еще лучше — прижал плотнее, всем телом… — Лилайн, я… уйду. Завтра же. Прости… Так лучше будет. Да отпусти же ты…&mda
— И тут смотрю я на себя — и вдруг понимаю… Вот чего этот купец за мной две улицы бежал! Штаны-то с кошелем на поясе… не мои!Верзила Хальгунд с подчеркнутым изумлением развел в воздухе руками и самодовольно ухмыльнулся.Негромкий, но дружный смех четырех мужских глоток был ему ответом. Даже Джиад улыбнулась, представив изумление бедолаги-купца, расставшегося не только с надеждой на верность супруги, но еще и со штанами, которые унес на себе вор семейной чести.— Ну ты даешь, Хальгунд, — просмеявшись, сказал Каррас. — В этом городишке хоть одна честная женщина после тебя осталась?— Дык это… — Хальгунд почесал в затылке. — Разве что страшненькая какая. И то я постарался никого не обидеть.Джиад молча приняла очередную бутыль вина, пущенную по кругу, приложилась к горлышку. Да, она снова была на работе, и потому приходилось держаться так, чтобы наемники, поначалу кидавшие насмешлив
Огромная темная волна, закрывая небо, шла с моря к берегу, и Джиад точно знала, что водяное чудовище рухнет и на деревушку гостеприимных рыбаков, и на порт с белокрылыми кораблями, и на дворец. Раздавит город, как злой мальчишка топчет игрушечные домики из песка, и отхлынет, унося обломки, вырванные с корнем деревья и безжизненные тела. Волна высилась совсем близко, и Джиад выбежала на берег, широко раскинула руки и стала перед валом, такая смешная и жалкая в попытке остановить неизбежное. Но когда она, отчаянно вскинув голову и затаив дыхание, уже ждала сокрушительного удара, темная стена воды вдруг начала стремительно светлеть и таять, так что к ногам докатилась обычная волна, осыпав брызгами и лизнув сапоги едва ли не виновато.Джиад всхлипнула от облегчения — и проснулась.Сердце колотилось барабанной дробью, отдаваясь даже в висках. Она вытерла рукой мокрый лоб, села на постели. Спустив ноги вниз и лениво обувшись, чтоб не идти по немытому полу, выглянула в
Словно само море не хотело отпускать Джиад. Упрямо выгребая против тяжелой тугой воды, что раз за разом отшвыривала обратно, она думала, как нелепо будет утонуть почти рядом с берегом, когда свобода — вот она! Еще несколько гребков! Иреназе, конечно, и не подумал, что для человека прибой вовсе не то, что для Морского народа, а Джиад изрезала в кровь руки и колени, пока последняя волна, то ли смиловавшись, то ли наигравшись, подхватила её, задыхающуюся, как щепочку, проволокла по острым прибрежным камням и швырнула почти на берег, вдруг оказавшийся на самом деле рядом.Сзади недовольно урчал прибой, подобно зверю, упустившему жертву, а Джиад, кашляя и плюясь горькой водой, вытянула истомленное тело на полосу песка, усыпанного обломками топляка и сухих водорослей, на четвереньках отползла подальше. Перевернулась на спину и несколько минут лежала, разметав руки и ноги, дыша резким запахом моря, что не желало отпускать её даже здесь, догоняя солью и особым водорослевым духо
Радостный Корасиль повел его к столу у самой дальней стены, и, проплывая между островками, Алестар чувствовал любопытные взгляды, но то ли жрецы опасались его спутника, то ли отвлекаться от работы им было нельзя, только никто даже рта не открыл, чтоб его приветствовать.Потом ему показали эликсир — кроваво-красную густую жидкость, бурлящую в запаянном стеклянном шаре с отведенной трубкой. Пар над жидкостью собирался в облачка и каплями оседал на устье трубки, а оттуда капли скользили в крошечный черный фиал. Это было красиво и немного зловеще, Алестар снова почувствовал, как по спине холодом пробежало беспокойство.— Вы прекрасный мастер, — сказал он молодому жрецу, возившемуся за столом с эликсиром, и русоволосый некрасивый парнишка покраснел от похвалы.— Скажите, — вспомнил Алестар про Санлию, — а можно ли вернуть способность к запечатлению, если она была утрачена?— Утрачена? Как?
Следующий день, такой же тяжелый и муторный, наполненный тупой болью во всем теле и слабостью, начался с появления короля. Джиад молча слушала благодарные слова и обещания награды, раскрыв рот лишь для того, чтобы подтвердить — она хорошо себя чувствует и признательна его величеству за заботу. Ничего другого говорить не хотелось, и даже то, что король, оказывается, даровал ей за спасение наследника титул каи-на, лишь слегка позабавило. Теперь, наверное, она более достойная пара для принца с точки зрения той кудрявой красотки? Каи-на Джиад, благородная дама подводного королевства… До чего же глупо.Король уплыл, Джиад еще немного полюбовалась потолком, потом вспомнила кое-что действительно важное:— А мой салру? Он жив?— Живой! — радостно сообщил рыжий, подскакивая на ложе. — Ты два дня была без сознания, но я его кормил! Вон, посмотри, плавает! И хвост почти зажил!— Это хорошо, — обронила Джиад. — В
Джиад, не понимая, оглядела троих иреназе, медленно парящих в воде.— Ужас моря? — переспросила она. — Что это?Рыжий быстро глянул, разомкнул губы, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого посмотрел на Дару. Огромный иреназе опустил голову.— Это смерть, — просто сказал Кари, подплывая ближе. — Прислушайтесь, госпожа.Джиад вслушалась. Вода искажала звуки, но это был не совсем звук, а скорее дрожащая неслышная волна, идущая сразу со всех сторон. От нее в ушах звенело и чесалось, а в голове начали бить звонкие молоточки. Джиад потрясла головой, пытаясь сбросить наваждение, но пение, как назвал его рыжий, неумолимо накатывалось, пронизывая тело противной дрожью непонятного страха.— Она еще может уплыть, — негромко сказал Дару, глядя на принца. — Люди чуют меньше, чем мы… Она успеет.— Слышала? — стремительно развернулся к ней Алестар. — Плыви! Только не в
В ночь после охоты рыжий в их общую комнату так и не явился. Не то чтобы Джиад его опасалась, просто слишком хорошо понимала, что рано или поздно снова придется лечь под принца. Лучше бы, конечно, попозже, но придется. Запечатление — счастье для избранных? А если оно связывает ненавидящих друг друга? Ох, и мерзкая шуточка богов тогда получается.Выпив очередную порцию зелий и выдержав осмотр, Джиад понежилась в горячей ванне комнаты чистоты, расчесала найденным гребешком спутавшиеся за день волосы и удобно устроилась на ложе, оказавшемся для неё одной с непривычки необыкновенно просторным. Честно ответила на удивленные расспросы Невиса о мальке салру, что скучно совсем ничем не заниматься. Да, она понимает, что не приручаются. Лишь бы подрастить. Жаль — ни за что погибнет рыбешка.Невис сочувственно покивал, осмотрел малька, вяло плавающего в огромной для него клетке, принесенной и собранной Дару, поцокал языком. Подтвердил, что такие малыши едят рыбную жва