Прошагав пару километров по коридорам факультета географии, Мария раздобыла адрес профессора, большого знатока Африки. Как человек увлеченный, фанат дела, профессор тут же пригласил Марию заехать в гости. Он заинтересовался маской, купленной Здоровякиным в магазине «Этника».
Но и мгновенно разочаровался, едва гостья с порога предъявила ему экспонат.
- Оу, - протянул он, - не то. Экий зверь!
Профессор забрал у Марии маску и начал пристально рассматривать. Маша с радостью избавилась от обузы. Ей и держать в руках это изделие было трудно: маска жгла ладони и словно истекала едким соком отвращения к ней, Маше.
- Подделка, - объявил профессор. - Вряд ли она когда-то побывала на африканском континенте.
- Серьезно?
Мария огляделась. Квартира профессора, начиная с прихожей, представляла собой кунсткамеру. Божки, тотемы, копья, чучела украшали стены, громоздились в углах и на полках шкафов. В лучах света, проникавших в квартир
«Я скоро разучусь говорить», - поняла Анастасия.Круг ее общения ограничивался продавцами поселкового рынка и магазинов - там она покупала продукты. Обмен фразами «Сметана свежая? Возьмите вырезку, не пожалеете! Мне - два килограмма яблок» вряд ли относился к разряду полноценных коммуникативных актов.Но Атаманов с ней не разговаривал! Он шуршал в мастерской, колотил грушу, бренчал на гитаре. Он уезжал в город и возвращался. Он был преступно молчалив и вовсе не желал позабавить себя беседой с Настей.Чудесный вечер с фейерверком канул в прошлое. И вновь - равнодушное молчание, холодный взгляд, устремленный мимо Настиного лица.Настя превратилась в опытного ловца бабочек. Она караулила с сачком, выжидала. Ее трофеями являлись мимолетная улыбка Атаманова, случайно оброненное им слово. Настя бережно запечатлевала в памяти эти моменты. Они были драгоценностями, извлекаемыми из тайников души в сумерках, когда тени на с
До Саманкульского района Валдаев добрался к обеду. Поэтому разговор с лейтенантом Воробьевым был удачно аранжирован поеданием пельменей в столовой «Ласточка».- А что ты домой на обед не ходишь? - поинтересовался Александр.Сережа сморщился. Обязательным приложением к обеду (и к завтраку, и к ужину) являлись нотации юной, но сварливой жены лейтенанта. Молодая женщина словно поставила перед собой цель - к тридцати годам подвести супруга к инфаркту. Или не ставила никаких целей, а просто была дурой.- Короче, зря приехали, товарищ капитан, - продолжил мысль Воробьев. - Там все чисто. Я со всеми побеседовал, все версии проверил. Никто ее с горы не сталкивал. Сама слетела. Милая, кстати, была девушка.- Милая. Я видел фотографии.- Да я не о внешности. Умница, отличница. Добрый, славный человечек. Так мне сказали друзья и знакомые.- Вот и брат убивается. У него теперь вся жизнь кувырком.- Еще бы
Известие о том, что Вероника изменяет ему еще и с художником, потрясло Александра до глубины души. Саше хватало бизнесмена Краснова.- Рембрандт хренов! - возмущенно выкрикнул он, вызвав удивление прохожих.Валдаев едва начал свыкаться с мыслью о Краснове. Он старался принять его как данность, как часть Вероникиного антуража. Он даже изловчился, и нашел в факте присутствия Краснова положительный элемент: представьте себе, насколько сильным является мужское обаяние Александра, если ему удалось потеснить в сердце женщины такую беззаветную любовь! А ведь сумел, ведь добился благосклонности!И что выясняется? Он - всего лишь звено в длинной цепи любовников. Он один из многих. Он - эрзац, заменитель, так как главный приз (опять же - бизнесмен Краснов) коварной галеристке доступен лишь частично.«Убью!» - мрачно решил Валдаев и поехал в галерею выполнять задуманное.В «Фонтенуа» его не ждали, но встретили ласково
В стенах управления майор Здоровякин трудился не менее напряженно, чем египетский раб на постройке пирамид. И для него это было несомненным плюсом. Иначе, освободив голову от служебных дум, он сразу бы начал размышлять о своей семейной жизни. Ни к чему хорошему это бы не привело.Сегодня в половине шестого утра майора срочно вызвали на работу. С грацией слона он крался по коридору, стараясь не разбудить детей и Машу. Он почти преуспел: всего лишь тихонечко налетел в темноте на комод и не вписался в дверной проем. Но у комнаты Стасика майор наступил на игрушечный «мерседес» и, сдержанно матерясь, перевернулся вверх тормашками.Грохот, произведенный центнером живого веса, разбудил бы и забальзамированного фараона. Тем более, из детской сразу же выскочила Мария, и, не разобрав в темноте, споткнулась о тушу Здоровякина. Минуту они лежали, затаившись: прислушивались.- Кажется, никто не проснулся, - прошептала Маша.-
Мария уныло плелась по тротуару, не замечая солнечных зайчиков, весело прыгающих по витринам магазинов и автомобильным стеклам. Под ногами хлюпало, в воздухе пахло свежими огурцами, небо было удивительно синим. Наступление календарной весны природа добросовестно встретила по-настоящему теплым днем.Сегодня Мария была без джипа. Она оставила любимое средство передвижения на стоянке, так как в последний месяц ее мантрой стал бесценный диетологический постулат: количество истраченных калорий должно превышать количество съеденных. По закону подлости, потреблять калории было гораздо приятнее, чем расходовать. Мария отвыкла ходить пешком. Преодолев километр, она покрылась испариной и начала задыхаться.Невеселые мысли добавляли дискомфорта к ее общему состоянию. Маша мучительно размышляла, не выяснить ли отношения с Ильей. Пусть объяснит, пусть расскажет… Но если он признается, что у него другая женщина, - что тогда? Как они решат эту проблему? Значит - ну
Вспомнив о намерении задушить Люсю, Мария вломилась в квартиру. И тут же едва не снесла ведро с водой. В воде плавала оранжевая тряпка, палас был задран - короче, все говорило о том, что супердомработница уже уловила спинным мозгом идею о генеральной уборке и принялась претворять ее в жизнь.Правда, сама труженица отнюдь не торчала поблизости в элегантной позе, вычищая из углов пыль. Она появилась минуту спустя, приятно округлив глаза и вытянув губки.- Тише! - прошипела она. - Стасик пытается проснуться! Еле-еле уложила. Сегодня он очень беспокойный. Наверное, магнитная буря. Вот, хотела прибрать, но так и не удалось. Каждые пять минут бегаю подкачиваю Стасюшу.- Ничего, - прошептала Мария. - Ладно… Ты лучше скажи, зачем наврала секретарше Залесова?- Я?!- Ты! Мол, я не хочу писать для них программу! Я встретилась с Залесовым. Он так мне и сказал. Ты едва все не испортила!- О, боже! - трагически заломила руки Люсьен. -
Уехав в город, Настя не особенно торопилась обратно. Нанеся визит Здоровякиным, она отправилась по магазинам. Благодаря денежному взносу Атаманова, Настя могла возродить забытые привычки.Но, очевидно, Настя утратила способность радоваться простым и милым вещицам, таким, как платье от Morgan или платок от Hermes. Ей некого было очаровывать в этом платье. А сами по себе вещи ничего не значили - ведь два мажорных такта, вставленные в мрачную сарабанду, не меняют тональности произведения.Рассматривая товары в бутиках, Настя неизменно видела одно - небритую морду Атаманова. Его милую, милую рожу!Тем не менее, она все же ухитрилась растратить бóльшую часть денег, прежде чем вспомнила о необходимости откладывать НЗ на будущее. Идея экономии вызывала у Насти тошноту.- А вдруг он ждет моего возвращения? И волнуется, и тоскует? - мечтательно произнесла Настя, и сразу же ее сердце застучало быстро и глухо. - Ах, нет… Он, наверное,
Первая реакция - а она идет из глубины души - самая честная и не приукрашенная. Первое, что ощутил лейтенант Воробьев, узнав от Валдаева о рассыпавшемся в прах алиби художника, - раздражение и злость. У него хватало забот на службе, а товарищ капитан прибавил новых. К чему ворошить прошлое, если дело закрыто?Но раздражение сменилось профессиональным азартом. Если алиби Атаманова липовое, не говорит ли это о причастности художника к гибели Дины Штефан? Эта мысль была бы самым простым объяснением.С другой стороны, расследуя смерть Дины, лейтенант Воробьев не раз и не два беседовал с местным Леонардо да Винчи. Художник представлялся ему нормальным парнем, вполне адекватным. Немного шалопай, повеса, но никак не убийца. Конечно, в поселке о нем слагали небылицы. Но это понятно - ведь коллективный ум праздных пенсионерок и продавщиц даст сто очков вперед самым бредовым фантазиям Стивена Кинга.Воробьев считал себя достаточно опытным психологом, и,