Моя жизнь началась четыре года назад в Москве. В маленькой квартирке на окраине города я, сидя на потертом желтом диване, рассказывала свою историю девушке, ставшей моим самым близким человеком. Кристина знала, на какой риск идет, помогая мне, но она, как и ее дядя, не побоялась встать на мою сторону. Эта хрупкая девушка ночи напролет проводила у моей кровати, когда я боялась закрыть глаза, потому что всегда видела один и тот же сон. Она водила меня на сеансы психотерапевта, помогла записаться на курсы самообороны, вселяла уверенность, что я не чудовище со своим изуродованным телом. За четыре года я смогла вернуться к жизни, реализовать себя и даже найти любовь, вот только прошлое, что так хотела оставить, вновь напомнило о себе.
Я дрожащими руками рассматривала фотографии, сделанные с монитора компьютера. Впервые я видела со стороны то, что со мной делали. Словно вновь очутившись в том помещении, я с трудом подавила рвотный позыв. Хотелось, чтобы все это оказалось дурным сно
Сапсан быстро набрал скорость, и смотреть в окно стало практически невозможно. Деревья проносились, чуть ли не со скоростью света, и от этого кружилась голова. Я всегда плохо переносила транспорт, и скоростной поезд не стал исключением. На соседнем кресле сидел пожилой мужчина, который сочувственно наблюдал за мной. Но он и не догадывался, что мои терзания вызваны не только дорогой, но и раскаянием за свой поступок.Я сбежала во благо Александру, но все равно поступила нехорошо, не попытавшись дать хоть какие-то объяснения. К тому же я оставила Кристину одну накануне выставки. И пусть у нас практически все было готово, бросать подругу вот так— это свинство. Но что было бы, если я осталась? Алекс ушел бы от меня или же остался рядом на какое-то время, пока не решил обзавестись настоящей семьей. Кристина оказалась бы под угрозой, ведь знала обо мне правду и укрывала, а, значит, перешла дорогу Егору и его людям. Пусть лучше она и Александр ненавидят меня, чем я стану
Я— испорченная кукла, неработающая, неправильная, изуродованная. Таким, как я, место на свалке… Мир какой-то неправильный. Я осталась жить, хотя не несу никакой пользы. Лучше бы вместо родителей в аварии погибла я, лучше бы меня, а не сестру замучили до смерти. Последний луч надежды на светлое будущее погас, когда врач сообщила, что мне не быть матерью. Единственное, что мне оставалось— спасти от несчастья Александра, и я от него отказалась.Сказав Алексу правду, я ждала, что он уйдет или сразу предложит остаться друзьями, но он просто молчал. Боясь его потревожить, я сидела, не двигаясь, сжимая в руке остывающую кружку. Серебрянский подошел к окну и распахнул шторы. В номер, слабо освещенный ночничком, проник свет уличного фонаря, оставляя на полу тень от оконной рамы. Все было как-то слишком грустно, неправильно, бессмысленно…—Дождь кончился,— нарушил тишину Алекс.—Угу,— кивн
—Егор…—Узнала меня, девочка? Или теперь ты— Яна Аркадьевна? —практически прошипел мужчина мое имя.Не знай я, какое передо мной чудовище, никогда бы не подумала, на что способен этот человек. Светлые кудрявые волосы и огромные серые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, делали его похожим на ангела, в то время на деле он был сущим дьяволом!—Егор, что тебе нужно? —зло вопросила я, пытаясь продемонстрировать ему свою решимость, хотя на самом деле боялась мужчины до дрожи в коленях.—Я сначала не поверил, когда мне сообщили,— усмехнулся Егор, нагло усаживаясь за стойку рядом со мной,— как тебе удалось выжить? Ты человек-амфибия? Выползла из мешка со дна Волги?—Что тебе нужно?—А ты тут неплохо устроилась,— осматривая галерею, заявил он,— как тебе это удалось? Свое жилье в столице, работа
Я мечтала и одновременно боялась оставаться с Алексом наедине. Паша сопровождал нас до самого дома и условился с боссом встретить нас утром в лобби. В отличие от меня, Серебрянский выглядел беззаботным, хотя круги под глазами напоминали, что прошлую ночь он почти не спал. Тем не менее, уже в лифте я оказалась прижата к стенке, и мой мужчина беспардонно стал целовать меня. Его близость вновь заставила бабочки в животе порхать, но, отягощенная дурными мыслями, я все равно не смогла расслабиться.—Что такое? Ты какая-то напряженная,— заметил Серебрянский,— надеюсь, не удумала снова от меня сбежать?—Нет, никуда я от тебя не денусь,— повиснув у мужчины на шее, проговорила я,— просто сложный день: поезд, работа… Никак не войду в колею. А ты как?—Так же, никак не мог сосредоточиться на делах. Жутко хотел спать, уже не сосчитаю, сколько чашек кофе выпил сегодня,— усмехну
Моя квартира выгорела дотла. Все, что было внутри, включая коробки с фотоматериалами, документы, книги, погибло в огне. Не представляю, что было бы со мной, не окажись Алекса в тот момент рядом. Не контролируя себя, я пыталась прорваться к дому, в надежде спасти хоть что-то. Серебрянский не отпускал меня, пытался успокоить, обнимал, говорил что-то ободряющее. Постепенно разум стал возвращаться, и нам даже удалось поговорить с пожарными. Причину случившегося пока не назвали, требовалась тщательная экспертиза. Стало известно только, что очагом возгорания была моя квартира.—Кристина! Мне надо как-то сообщить обо всем Кристине! —только сообразила я, когда мы уже ехали к Алексу,— что нам теперь делать? Через три дня мы должны открывать выставку. Столько прессы и гостей. Что нам делать?—Ян, успокойся. Я сам позвоню сейчас Ване. Они, скорее всего, еще на вечеринке, попрошу их приехать к нам домой. Вместе будем думать, что делать
За чашкой кофе Алекс посвятил меня и Кристину в тонкости получения страховки. Оказалось, что все не так просто, и страховая до последнего будет сражаться за каждый рубль, но его адвокаты смогут все уладить. Ни у меня, ни у Кристи не оставалось сомнений, что все будет так, как сказал Алекс, ведь он всегда получал то, что хотел.—Нам крупно повезло, что экспертиза не обнаружила факта поджога. Иначе страшно представить, какие проблемы нас бы ждали,— сказала Кристина, после того, как Алекс уехал к себе в офис—Кристи, а меня, напротив, это насторожило,— призналась я,— понимаешь, это никак не могла быть проводка. Тут могут быть только два варианта: ошибка экспертизы или Алекс нас обманул. Он вполне мог «купить» подобное заключение, чтобы мы избежали расследования. Но если это так, то почему он не сказал мне?—Может, не хотел тебя тревожить?—Как? Утаивая, что мою квартиру
Абрамов вошел в галерею, как к себе домой. Игнорируя фотоработы, он прямиком направился к бару, где заказал двойной виски.—Стой здесь и никуда не ходи. Я узнаю, что ему нужно,— строго сказал Алекс и уже хотел уйти, как ему перегородили дорогу журналисты.—Александр, не могли бы вы сказать пару слов о выставке? Какое вы имеете отношение к этому проекту? —сходу «напал» репортер.—Может быть, вам стоит поговорить с хозяйкой галереи— моей девушкой? —как можно более учтиво поинтересовался мой мужчина, чуть подталкивая меня вперед к журналистам.—Нам хотелось бы пару слов от гостей вечера,— настоял молодой человек.Вздохнув, Алекс подошел ко мне и стал рассказывать свои впечатления о выставке. Меня смущало внимание прессы, но не пугало, как раньше. Теперь я гордо могла заявить о себе на всю столицу, к тому же, мне безусловно льстило, что Сер
Четыре последних года я жила в тишине и мире. У меня были друзья, работа и подработки, хобби и увлечения. Больше всего на свете я желала сохранить это спокойствие, но все изменилось. Когда в моей жизни появился Александр и заставил себя полюбить. Весь привычный уклад разбился, как хрустальная чаша, но я не жалела. Я вышла из зоны комфорта навстречу собственному счастью, омрачить которое не смогло даже чудовищное прошлое. Но все рухнуло, когда я поняла, что любимый всей душой человек меня обманул.—Здравствуйте, я— Яна,— ответила на рукопожатие бывшей супруги Алекса, не сводя взгляда с него— напряженного, недовольного, напуганного.—Саш,— тут же девушка забыла о моем присутствии и преспокойно села за наш столик,— раз мы так встретились… Я обдумала твое предложение и согласна. Давай попробуем.Мне сложно описать эмоции, которые были в тот момент на лице Алекса. Он с ужасом смо
Быть матерью непросто, особенно, если твой сын — сложный подросток. И можно понять многое, на что пойдет женщина ради своего дитя, но порой материнский инстинкт переходит в ранг фанатизма. Вера Ивановна считала себя отличной матерью, ведь ради своего ребенка была готова на все, но так ли это было на самом деле? Она избаловала сына до такой степени, что он ни во что не ставил мать, издевался над ней, если глупые ребяческие прихоти не исполнялись.Работая не покладая рук, практически без выходных, Вера Ивановна полностью содержала своего взрослого сына, который только и умел, что спускать ее деньги и вляпываться в передряги. Мой Алекс жалел свою секретаршу, но не мог переубедить женщину оставить в покое взрослого парня, чтобы тот приучался к самостоятельности. Не знаю как, но молодой человек задолжал Абрамову крупную сумму, а тот решил воспользоваться этим, чтобы завербовать Веру Ивановну.С самого начала секретарша Алекса работала на Абрамова. Это она сливала наше
Румыния— красивая страна Юго-Восточной Европы. Бескрайние Карпаты с полноводными горными реками, кристально чистые озера, величественный Дунай, изливающий свои воды в Черное море, опоясанное песчаными пляжами. Но для меня Румыния— страна, где обрела вечный покой моя родная сестра Рита. Стоя на ее простенькой могиле, глядя на то, как мои слезы исчезают в ссохшейся земле, я дала клятву всегда заботиться о Ритиной дочери, стать для нее другом, советчиком и новой матерью.Моя сестра прожила короткую жизнь, полную боли и несчастий. Молоденькой девочкой она попала в лапы нелюдей, которые продали ее в румынский бордель, где одному Богу известно, что с ней делали. Три года ада закончились так неожиданно, как все началось. Облава. Аресты. Свобода. Мнимая свобода.После разгрома борделя он просто-напросто перешел другому владельцу, который вернул себе часть девушек, что там работали. Моей сестре повезло. К моменту, когда этот человек начал «охоту&ra
Мы часто говорим, что живем в цивилизованном мире, с насмешкой оглядываясь на прошлое, надеясь никогда не вернуться в темные времена. Как часто слышим о торжестве прав и свобод человека, громко говорим о демократии и свободе слова. Но этот самый цивилизованный мир должен сгореть со стыда, когда сотни тысяч женщин и детей ежегодно попадают в оборот торговли людьми в самых разнообразных и диких формах. Нашей гуманности не хватает, чтобы остановить это, а знаний не достаточно, чтобы уберечь девочку из соседнего подъезда от коварного дяденьки, обещающего золотые горы. О какой цивилизации можно говорить, когда женщина до сих пор остается предметом, который можно продать и использовать, не считаясь ни с какими правами? Живя в своей уютной квартире, работая в теплом офисе, встречаясь на выходных с друзьями, мы думаем, что эта проблема настолько далекая, что нас не коснется. Тем не менее, Россия является одним из крупнейших центров происхождения и транзита женщин для сексуального и трудовог
Каждому человеку необходима вера. Кто-то отдает предпочтение Богу, зная, что все происходящее есть его промысел. Иные верят в судьбу— благосклонную заступницу или же злодейку. Третьи полагаются только на себя. Но всех без исключения объединяет вера в лучшее. Даже самый пессимистичный человек, оказавшийся в безвыходной ситуации, где-то глубоко в душе будет верить пусть в мизерную, но вероятность на чудо. Слова Ильи Горячева о том, что мою сестру не убили на заброшенном заводе пять лет назад, вселили надежду на лучшее. Я не была готова от нее отказаться.—Илья, не молчите! Скажите, моя сестра жива?—Яна, я бы не хотел, чтобы вы жили иллюзиями,— вздохнул мужчина и сел на спину дивана.— Риту продали в румынский бордель. Простите, что говорю это, но только одному Богу известно, через что она там прошла. Шанс, что она до сих пор жива— ничтожен. Даже если это не была смерть от руки какого-нибудь клиента или
Практически каждая девушка мечтает о романтичном предложении руки и сердца, я не была исключением. Когда наши отношения с Александром только начинались, мы гуляли по парку, ужинали в ресторанах, ездили на выходные за город, я не сомневалась, что придет время, и он выберет особый момент, встанет на одно колено и протянет кольцо. Этого не произошло. Но оказалось, что вся эта мишура совершенно не нужна. Наши отношения изменились, в них стало меньше романтики, но куда больше искренности, пусть порой чересчур циничной.—Да,— улыбнулась я, понимая, что на самом деле именно этот момент самый подходящий и не потому, что за окном теплым золотом разливалось рассветное солнце, создавая совершенно сказочный миг утра, а потому что сейчас мы были настоящими. Изменившимися в силу всего, что с нами случилось, но, наконец, настоящими.—Я сделаю тебя самой счастливой. Обещаю,— прошептал Алекс, глядя на меня с таким обожанием, что почему-то з
Виктор Абрамов— самый страшный человек из всех, кого мне доводилось встречать. Долгие годы его личность оставалась для меня неизвестной. Во всех бедах, случившихся со мной и моей сестрой, я винила Егора. Абрамов показал свое лицо в тот момент, когда спустя четыре года страха и боли я, наконец, вздохнула свободно. С Алексом я почувствовала себя в безопасности, но мы не догадывались, как призрачно было наше счастье. В борьбе, которая лишь на первый взгляд казалась равной, нашему врагу удалось одержать победу, пользуясь самыми низкими, жестокими и бесчеловечными средствами.После оглашения приговора, когда Александра забрали в тюрьму, мне, как и ему, передали сообщение от Абрамова. Эта сволочь торжествовала. В небольшой записке было сказано, что мы получили по заслугам и, если хотим сохранить ту малость, что у нас осталась, а именно никчемные жизни, должны молчать. Юрий Алексеевич лишь развел руками на такое заявление и, вздохнув, сказал, что другого выбора у нас нет
Солнце нещадно коптило головы недовольных прохожих, пытавшихся ненадолго передохнуть от жары в кондиционируемых помещениях сетевых магазинов. Горячий воздух мешал в себе десятки запахов от пережженного асфальта, какой-то непонятной копоти и бензина до тошнотворной потной кислятины.Западное Бирюлево нельзя назвать было идеальным местом, где можно проводить знойный летний полдень. В такое время лучше всего выбираться за город на природу или хотя бы в тенистые аллеи какого-нибудь парка. У меня такой возможности не имелось. Это была наша с Алексом годовщина знакомства, поэтому я специально днем приехала на его стройку.Больше полугода прошло с суда, где Серебрянского признали виновным в превышении допустимых норм самообороны. Сначала ему назначили восемнадцать месяцев тюремного заключения в колонии-поселении, но мы подали апелляцию, и при повторном рассмотрении дела приговор был смягчен до условного срока с обязательными исправительными работами. На тот момент Алекс не бы
Иногда достаточно совсем немного времени, чтобы кардинально изменить жизнь. Так было, когда я бежала из Самары, взяв себе имя другого человека, то же случилось и полгода назад, когда, закрыв глаза на все страхи, я позволила себе полюбить. Сейчас жизнь снова кардинально изменилась, только теперь это коснулось не только меня, но и человека, которого люблю.Все случилось так быстро, что мы с Алексом даже не успели ничего понять. Это напоминало страшный сон, комедию абсурда или психологическую драму, где все надежды рушатся, и ты, бывший достопочтенным человеком с ясным процветающим будущим, вдруг превращаешься в нищего, не внушающего доверия типа.Алекса предала мать, ее выступление на телевидении стало последней каплей, переполнившей чашу доверия общественности. Мой мужчина всегда избегал публичности, его имя не привлекало внимания прессы. Ничего любопытного, скандального, интересного… Но после раздутой сенсации только ленивый не говорил об Александре Серебрянском
Время неумолимо приближалось к семи часам, когда мы с Алексом должны были встретиться с его матерью. Мой возлюбленный предложил вместе поужинать, не желая беседовать на работе. На самом деле ему просто нужно было время, чтобы быть готовым к разговору с той, кто бросил его ребенком и ни разу за столько лет не вспомнил.Лидия Васильевна выглядела очень молодо, я бы никогда не сказала, что она мама взрослого мужчины. Точеная фигура, гладкая кожа, идеально сидящая дорогая одежда и прекрасно подобранные аксессуары. Она любила и умела выглядеть стильно. Даже заплаканные глаза и слегка потекшая тушь не испортили ее образа. Женщина была приветлива и всем своим видом показывала любовь к сыну. Вот только Алексу от этого было только больнее. Договорившись об ужине, он проводил мать до лифта и вернулся в офис.—Ян, ты едешь со мной. Один могу не справиться,— сказал он, усаживаясь за стол.—Хорошо,— тихо ответила я.На вст