– Резвая старушка, – говорил Сергей Борисович, ловко устраивая джип в свободном от автомобилей промежутке на платной стоянке, – кто бы мог подумать! Восемьдесят лет.
– Выглядит моложе, – отозвался Николай Анатольевич. – Честно говоря, она совсем не производит впечатления одинокой дряхлой пенсионерки, которая варит суп из картофельной шелухи и позволяет себе полкилограмма яблок раз в четыре месяца.
– К сожалению, и признака разрушительных болезней я не заметил на ее лице. И ни одного пузырька с лекарствами на столе или тумбочке. Весела и шустра, как пятнадцатилетний подросток. Что мы будем с нею делать?
– Приступим к плану «Б», я думаю. Старушка просто не осознает, как мы ей нужны.
Бизнесмены, чьи добрые сердца повелевали им разыскивать и брать под крыло одиноких, больных, забытых всеми старичков, вышли со стоянки и направились к неприметному пятиэтажному до
Опрометчивое заявление, что достаточно посетить ее в больнице один раз, дорого обошлось бы Софье Викентьевне, если бы Катерина была менее заботливой и более равнодушной.В больнице кормили на редкость скудно, к тому же повара демонстрировали изумительную склонность к вредительству. Молочная рисовая каша беззастенчиво воняла селедкой и лежала на тарелке растопыренным засохшим комком. Несчастные обитатели палат должны были не только бороться с недугами, преодолевать стойкое неумение медперсонала переключаться со своих проблем на проблемы вверенных им больных, но и сражаться с опасностью голодной смерти.Всю неделю Катерина аккуратно приезжала к Сонечке и кормила ее тормозком. Эти тормозки стоили Кате массу нервов, ухищрений и изворотливости. Она посадила себя и Джима на жестокую диету, она перерыла все кухонные ящики, собирая остатки гречки, макарон и сахара, она тратила оставленные Соней двадцать тысяч рублей с ужасающей скаредностью, она призвала на помощь свои исключи
На следующий же день, предварительно созвонившись с богатыми родителями ребенка, Катерина в два часа дня отправилась на работу. Солнце сияло, и Катя проваливалась каблуками красных туфель в размякший асфальт. На ней были белая шелковая рубашка и юбка от красного костюма, подаренного когда-то Андреем. Юбку пришлось капитально ушить на «Зингере» Софьи Викентьевны, так как месяц сдержанного рациона сделал свое дело: Катерина была изящна до невозможности. На нее оглядывались. А некоторые особенно несдержанные мужчины призывно цокали языком. Но Катя не обращала на это внимания. Сегодня она должна была заработать по крайней мере сорок тысяч рублей, и мысль об этом согревала ее сильнее жаркого майского солнца.Какая роскошь – тихий уголок в центре Москвы. Владельцы трехэтажного особняка нашли для себя тенистое укромное местечко в самом сердце города. Несколько сверкающих иномарок, как смирные лошадки в конюшне, стояли на вылизанной площадке перед домом, уткнувшись
Вечером того же дня Кате позвонила Дина, двадцатилетняя журналистка. «Маргарита» уже опубликовала несколько ее статей (проблемы студенчества, отдых в Швейцарии, любовь и секс в общежитии) и заплатила автору хороший гонорар, что резко сказалось на самоуверенности и апломбе Дины. Она ощущала себя потенциальным сотрудником престижного журнала и на однокурсников, подвизающихся в мелких газетах, смотрела свысока.Девушки договорились о встрече. Катерина надела свой дневной красно-белый наряд и целый час тряслась в метро, чтобы добраться до назначенного места. Потом она еще добрых сорок минут утрамбовывала асфальт под большой красной буквой «М» и каждые десять минут меняла дислокацию, так как приходилось спасаться от неравнодушных парней и мужчин. Всем почему-то было необходимо обсудить с Катериной вопросы реинкарнации, или последствий «валютного коридора», или цен на персики.В конце концов, около нее затормозила вишневая «девятка&r
–И представить себе не могла, что ты откажешься,– сказала Мадлен. Они снова, как и в прошлый раз, ели мороженое – Мадлен с вдохновением облизывала вафельно-изюмный рожок, а Катя работала с «Баунти».– Извини, если это тебя обидело,– продолжала Мадлен, довольно похрустывая вафлей.– Я просто не подумала.–Ничего страшного,– успокоила ее Катя.–А я довольна. Во-первых, перед камерой повыделывалась. Я очень люблю свое тело, и горжусь им, и обожаю, когда на меня смотрят.–Да, у тебя отличная фигура,– кивнула Катя.–Во-вторых, возможно, мои фотографии попадут в какой-нибудь дорогой журнал, потом на глаза какому-нибудь еще более крутому фотографу… Это шанс. В-третьих, мне еще и деньги заплатили!–А я осталась ни с чем. А ты не боишься, что журнал с твоими прелестями попадется на глаза родит
Поднявшись в семь утра, воодушевленная идеей написать статью, молодая авантюристка весь день провела в интересных заботах. Ей понравилось брать интервью – и юрист, и работник Кризисного центра для женщин были мужчинами и с удовольствием побеседовали с хорошенькой, запинающейся от волнения Катей.Она представилась абитуриенткой журфака – мол, для подачи документов в вуз не хватает одной статьи в прессе. В паузе между двумя интервью она еще умудрилась сгонять в больницу, накормить сосисками Сонечку и узнать, что ее выписывают завтра, в пятницу.Затем Катерина помчалась к Пряжникову, отшуршала пятнадцать минут на компьютере, исправила ошибки, переоделась и направилась в «Маргариту»…Катя стояла в коридоре редакции и удивлялась собственной наглости. В сумке лежал готовый материал, отпечатанный в квартире сыщика.Редакция «Маргариты» обосновалась в огромном здании на Зубовском бульваре. Вахтерша долго пыталась вытряст
В десять утра, когда начался перерыв, Катя села на стул, сняла туфли и устроила измученные ноги на соседней табуретке. Она так устала, что даже не хотела есть.К столику подползла недовольная Света. Она держала большой бумажный стакан с кофе и трехэтажный бутерброд «Знойное счастье».–Ты что, успела дома позавтракать?– спросила она Катю, устраиваясь рядом.– Я не успеваю. Вскакиваю как ненормальная в пять утра и мчусь на работу. Еда бесплатно, возьми себе чего-нибудь.Светлана азартно чавкала бутербродом, но у Кати не было сил подняться и сходить на кухню за своей порцией сэндвичей. «Если здесь не найдется каких-нибудь шлепанцев, буду стоять босиком»,– подумала она.Появился Владислав. Через секунду перед Катей уже стоял завтрак.–Ой, Владик, спасибо тебе!– измученно улыбнулась Катерина.– А я так устала, что не могу сдвинуться с места. Отработ
Около двух часов дня дверь закусочной в очередной раз распахнулась, и появился Леня Кочетков. В белоснежной рубашке с коротким рукавом, в ярком галстуке и с букетом роз в руке он выглядел очень празднично.–О, сколько у вас всего вкусного!– заявил он, поздоровавшись.– Катя, ты шикарно смотришься в этом наряде и в окружении гамбургеров. Бери цветы, заверни мне в бумагу парочку вот этих бутербродов с непонятным названием «Монте-Кристо» и пойдем поговорим.Через стеклянные витрины Света видела, как посетитель усадил Катерину в иномарку, припаркованную у входа в «Момент», сам сел рядом на заднее сиденье, тронул за плечо водителя, и автомобиль, мягко заурчав, испарился.«Ушла за десять минут до обеда!– калькулировала в уме Светлана.– Работает второй день, а уже нарушает дисциплину. Вот, мужчины, цветы, автомобили – все ей. Что она вообще делает в нашей забегаловке?!»
–Мадлен?В тесной раздевалке, пропитанной запахом не самого дорогого дезодоранта, эта молодая иностранная дама смотрелась так же непонятно и неуместно, как топ-модель на свиноферме.Мадлен только что закончила свой танцевальный марафон в клетке и, обессиленная, вяло пыталась удалить с правого глаза тушь. Она молниеносно занесла даму в разряд «настоящих леди».–Я уже приходила в понедельник, но тебя не было,– сказала леди.–Да, меня не было,– подтвердила Мадлен, орудуя ваткой с кремом и с интересом ожидая, что же будет дальше.– Ничего, если я буду одновременно снимать макияж?- Конечно. Уже четвертый час утра, ты, наверное, устала и спешишь домой,– кивнула Джулия. Она разглядывала арсенал косметических средств, используемых Мадлен, и содрогалась: ни к одному из этих футляров (якобы французского и английского производства) она не рискнула бы даже прикоснут