Я мысленно проклинаю Джордана, который какого-то черта еще не увел меня из этого адского логова, подальше от своих нетактичных «друзей».
— Нет, мы уже уходим, — отрезает Алекс, и тут Диксону звонит телефон и, глядя на его экран, он невзначай бросает:
— Моя звонит. Она кстати привет твоей передавала, — произносит Диксон. Шум в ушах перекрывает гул собственного сердца, когда я слышу «твоей». — Твоей сестре, Лерке. Слышал. Она снова. Скоро. Приезжает? В Нью-Йорк… — замешкавшись, продолжает он, начиная заикаться под напряженным взглядом Джордана.
— Нет, не приедет, — с каменным выражением лица произносит Алекс. — Пока, парни. Мы торопимся. Хорошо вам провести вам время, — он с отвращением смотрит на бутылку водки в руках Макса и холодно обращается ко мне: — Руслана, за мной.
Я иду за Алексом, прекрасно расслышав, как кто-то из двоих друзей присвистывает и говорит
У неёмелькнула мысль, чтосним всебарьеры рушатся.Януш Леон Вишневский. Одиночество в СетиАлексУтро начиналось просто чудесно. Я бы сказал феерично, романтично и очень, ну, очень горячо. И бесконечно приятно. Помнится, недавно я рассуждал о том, что каждое мое утро дерьмовое? Когда это было? Кажется, в прошлой жизни… Все неприятности вчерашнего вечера, связанные с моими болтливыми приятелями, которые не способны удержать язык за зубами, были забыты, и мы с Ланой провели чертовски разнузданную ночь и точно такое же утро.Но приятности имеют свойство быстро заканчиваться, к сожалению.На этот раз утреннее безумие с одной ненасытной страстной кошечкой нарушил очередной телефонный звонок. И, разумеется, Руслана отреагировала, как и вчера — нацепила маску разозлившейся тигрицы, надулась и убежала в ванну, оглушительно хлопнув дверью. Нужно заканчивать с тайнами. Се
АлексНе знаю, сколько прошло времени. Не знаю, куда я шел, где меня шатало. Я просто брёл наобум, смешиваясь с толпами людей, которые то редели, бросая меня в каком-то заброшенном пустыре, то снова несли меня в своем потоке. Я растворился во времени, в пространстве, потерял счет часам и минутам. Примерно тоже я испытывал, когда одержимо писал, отключаясь от окружающего мира, становясь своего рода проводником, а сейчас я ощущал себя пешкой, песчинкой на берегу океана жизни среди миллиарда таких же, и я позволил людской волне нести меня, ни о чем не думая.Я начал понемногу приходить в себя, когда Манхеттен уже окрасился миллионами разноцветных огней, вспыхнул сотнями наряженных рождественских елок.Что может быть хуже чувства вины и ответственности за собственную разрушенную жизнь? Я чувствую себя брошенным, отвергнутым, ненужным. Мне не дает покоя облегчение, промелькнувшее в глазах Ани, когда я согласился на чертов развод. Она счастлива избавитьс
Она любила его теперь совсем по-другому — ведь он заставил её страдать.Сомерсет Моэм "Бремя страстей человеческих"ЛанаПервое, что чувствую, когда просыпаюсь следующим утром после нашего очередного ночного безумия, это легкое касание ветра к своей обнаженной коже, и почти полностью накрываю себя одеялом. Мне никогда не холодно, когда Алекс рядом, а значит что-то не так. Вчерашний день пролетел слишком быстро — вчера Алекс отключил телефон, да и меня заставил, и мы провели целые сутки под девизом «никаких звонков и социальных сетей» и полдня провалялись в постели, где он очень долго и упорно извинялся за все свои «грехи». Я не могла долго на него злиться, да и не имела права. Работа занимает большую часть его жизни, и я должна это принять. Ему не двадцать, а тридцать шесть, он занятой, взрослый человек. Мне ли не знать, каково это когда мужчина живет на работе? Мой отец явный тому пример. Наоборот, я без
АлексНенавижу понедельники. И уверен, что большая часть жителей планеты солидарна со мной. И каким бы отличным, бодрым и местами сексуальным не выдалось утро, тягостное ощущение, возникшее в момент выхода из дома, прогнать невозможно. Особенно тяжело погружаться в рабочие будни после безумных контрастных выходных. В субботу я чувствовал себя совершенно разбитым и потерянным, а в воскресение жизнь определённо наладилась, но частично и местами. Однако утро понедельника диктовало свои условия и правила, и ненавистная работа требовала моего внимания и отдачи.Не забывая о данном Лане обещании уволиться из Колумбии, я все-таки решил не рубить с плеча и довести студентов до конца сессии, а с Райтом побеседовать во время или до рождественских каникул. Подготовил, так сказать, подарочек для ректора. Но не думаю, что он будет меня уговаривать остаться. Разойдемся мирно, и оба вздохнем с облегчением. Я даже на хер посылать его не буду, как планировал каждое утро
А сказала бы я ему в первую очередь, что больше всего жалею о тех грехах, которые не успела с ним совершить. Я.Л. Вишневский, "Любовница"ЛанаЯ никого не хочу видеть. Никого не хочу слышать.Возможно, я даже не хочу существовать в данную минуту.Я даже не думала, что когда-нибудь еще хоть раз в жизни мне будет почти также больно, как в день, когда умерла мама. Вся моя душа и тело отожествляли тогда кровоточащую рану, которую невозможно ничем исцелить, даже временем. И я помню, как лежала на полу, смотрела в потолок и истошно звала ее. Разговаривала с ней, искренне веря в то, что она слышит. Ответит. Вернется. Кажется, тогда я была влюблена в мальчика из параллельного класса, по которому пролила немало слез. И я клялась, я обещала самой себе, что больше никогда не буду плакать из-за глупых парней, что все на свете — пустяки по сравнению с тем, что я больше никогда не
АлексУтром злой и не выспавшийся я выезжаю на полчаса пораньше в надежде поймать Руслану до начала занятий. Выясняю ее расписание и занимаю выжидательную позицию возле кампуса, в котором у нее должна состояться первая лекция. Судя по любопытным взглядам студентов, часто останавливающимся на мне, я выгляжу не лучшим образом. И бессонная нервная ночь сказалась на моей мятой физиономии. Я поглядываю на циферблат на запястье, пристально вглядываясь в лица прибывающей молодежи. Русланы среди них не наблюдается. За пять минут до начала лекции мне удается перехватить ее подругу, которая, увидев меня, заметно напрягается и, опустив голову вниз, явно собирается прошмыгнуть незамеченной.— Кейт, кажется? — спрашиваю я, обращаясь к девушке, когда между нами остается пара ступенек. Она останавливается и с наигранным, как мне кажется, недоумением смотрит на меня.— Да. Доброе утро, мистер Джордан, — вежливо произносит Кейт.— Не подскаже
***Кажется, после бурной вчерашней вечеринки я встаю гораздо позже, чем планировала и с тяжелой головой. Пропустить занятия еще и сегодня очень заманчиво, но это не выход. Совсем нет.Я быстро привожу себя в порядок, лихорадочно бегаю по комнате в поисках своих вещей, которые я разбросала куда попало, когда приехала сюда в понедельник вечером. Кто-то настойчиво мне названивает, но я сбрасываю звонок, даже не глядя на экран телефона. Мой новый номер кроме Кейт, отца и брата никто не знает. Я купила сим карту в тот день, когда ушла от … Даже мысленно не хочу произносить его имя.Упорно игнорирую звонок, занимаясь своими делами. Однако нервы не выдерживают, и я отвечаю на вызов.— Да, — раздраженно бросаю я, потирая веки.— Здравствуй, Руслана. Это Стейси Риз. Думаю, мы заочно знакомы. Я литературный агент Алексея Князева и…— Что вам нужно? — непроизвольно вырывается у меня. Черт, это так грубо. Но
***ADark: Привет, ОушенADark: Не молчи, детка. Я же вижу, что ты в сети. Я не враг. Поговори со мной….OceanHeart: Извини, Dark, но в последнее время с настроением совсем беда(((ADark: Что-то случилось? Мне можешь рассказать.OceanHeart: Ничего не случилось. Просто в очередной раз убедилась, что я полная дура :-(ADark: Уверен, что ты так не думаешь. У всех бывают плохие дни. Скоро Рождество, малышка. Выше нос. Надо верить в чудо.OceanHeart: Именно вера в чудо меня и сгубила, Dark. Не хочу тебе жаловаться и выглядеть плаксой.ADark: Кому еще, как не мне. Ты никогда меня не видела и, судя по всему, не горишь желанием это менять. Я просто фото в профиле. Но зато я могу поддержать и выслушать.OceanHeart: Долгая история. И… Знаешь, она моя. Только моя. И