Катерина
- Ваша Светлость, - произнес палач трубным голосом, - что прикажете?
Его Светлость облил меня холодным взглядом и, уже добивая, ответил:
- Разговори ее для начала, только сильно не калечь.
И вот это "не калечь" билось в моей голове набатом, пока я следила, как этот гад разворачивается и уходит, оставляя меня в обществе двух ухмыляющихся маньяков!
Палач достал из кармана бублик и с хрустом раскусил.
Я громко сглотнула и проводила ароматную сушку голодным взглядом. Сволочь, еще пытать не начал, а уже издевается!
Он вытер о штаны мясистые ладони и вздернул меня на ноги. Моя макушка оказалась на уровне его груди. Палач окинул меня критическим взглядом и хмыкнул.
- Его Светлость требует невыполнимого, - проворчал он с досадой, - как ее пытать? Она же и так на ладан дышит. Глянь, как трясется! Ну, прям как заячий хвост! - и он гулко захохотал.
А мне было уже настолько плохо, что я едва осознавала, что происходит вокруг. От голода и жажды у меня болел желудок и саднило горло, кружилась голова, подгибались ноги. Во всем теле не было ни одной косточки, ни одной мышцы, которая бы не взывала о пощаде.
Когда к моему лицу приблизилось что-то пышущее жаром, я едва смогла приоткрыть глаза. Глянула равнодушно на раскаленные щипцы, которые держал палач, и потеряла сознание.
Что было дальше - помню плохо. В основном меня поливали холодной водой. Видимо, надеялись таким образом привести в чувство. Но мое сознание упорно не желало возвращаться. Я будто впала в какое-то оцепенение: все слышу и понимаю, но как-то отстраненно, а сама даже глаза открыть не могу.
Услышала, как вернулся герцог, как о чем-то переговаривался с палачом. Потом меня подняли и, судя по ощущениям, перекинули через плечо. Кажется, я уже начинаю привыкать к такой транспортировке. Куда-то долго несли. Я слышала голоса людей, чувствовала, когда темнота подземелий сменилась на солнечный свет. Тот, кто нес меня, бросил мое тело через лошадиный круп и крепко привязал.
- Я отпускаю тебя в последний раз, ведьма, - раздался у меня над ухом охрипший голос герцога. - Помни мою доброту. И больше не испытывай ее.
Последнее, что я помню - это как меня вывозят за стены замка.
Я пришла в себя только когда почувствовала, как меня стаскивают с лошади и кидают на землю. Под моей спиной спружинил слой прелой листвы, смягчив удар. Открыв глаза, я поняла, что снова оказалась в лесу. Мокрая, голодная и, похоже, с поднимающейся температурой. Тихо всхлипнув, я еще попыталась встать, но ноги подломились, не желая держать хозяйку, и я окончательно потеряла сознание...
Язон де Верней
Он стоял на самой высокой башне своего замка и мрачно наблюдал за тем, как по дороге к лесу спускается одинокий всадник на пегой лошадке. Позади седла болталось безвольным мешком тело ведьмы. Тонкие руки с изящными пальцами, свесившиеся вниз, выглядели так трогательно и беззащитно, что Язону пришлось зажмуриться, чтобы отогнать наваждение. Ему вдруг показалось, что с каждой минутой, с каждым шагом, пройденным этой лошадью, он теряет что-то важное, что-то такое, без чего его дальнейшая жизнь не имеет смысла.
Небольшая судорога прошлась по его телу. Пальцы на правой руке рефлекторно сжались в кулак, вздулись вены, кожа уплотнилась, огрубела, четко обозначились увеличившиеся мышцы.
Герцог изумленно глянул на свою руку. Внутри него, как в клетке, бился дикий зверь. Язон даже представил его: огромный матерый волчара, раз за разом с тоскливым воем бросавшийся на прутья решетки, оставляя на ней свою кровь и клочья шкуры.
Это было как сумасшествие.
Когда лошадь со своим всадником скрылись в подлеске, в голове Язона будто лопнула тонкая струна, затопив весь мозг ослепительной вспышкой боли.
Сжав руками виски, он с тихим стоном опустился на колени.
К нему уже бежали стражники, несшие караул на стенах замка.
- Со мной все в порядке, - процедил герцог, отталкивая предложенные руки и поднимаясь на ноги. - Следите за лесом, я хочу знать, когда появится Шико.
Пошатываясь, он отошел к ближайшей стене и обессиленно сполз по ней, сжав руками пульсирующую от боли голову. Казалось, что в его голове кто-то бьет в гигантский набат.
Минут двадцать спустя один из стражников на стене закричал:
- Ваша Светлость! Шико только выехал из леса, уже приближается к холму.
Этот крик отозвался в голове очередной вспышкой боли. Шатаясь и держась за стены, Язон спустился в конюшню и трясущимися руками оседлал своего коня. Затем с трудом залез в седло. Такое простое и обычное действие потребовало почти все его силы. Конюхи держались поодаль, предпочитая не приближаться к здоровенной иссиня-черной зверюге с очень говорящей кличкой Демон.
Пустив коня галопом, герцог, словно ветер, пронесся по навесному мосту. В голове по-прежнему пульсировала боль, сердце словно разрывалось на части от непонятной тоски, но Язон никак не мог понять, что с ним происходит. Какое-то странное чувство гнало его прочь от замка в сторону леса. И этому чувству невозможно было сопротивляться.
Спускаясь с холма, он столкнулся с возвращавшимся Шико. Помощник палача грыз баранки и весело посвистывал, жмурясь на солнце.
- Ваша Светлость! - увидев хозяина, парень ловко спешился и склонил голову. - Я тут чего нашел...
Он протянул сумку странной формы, похожую на мешок с завязками и лямками для плеч, но более изящную, как игрушка, из белой лаковой кожи. Язон несколько секунд молчал, не в силах оторвать взгляда от этой странной вещи. Затем буквально вырвал сумку из рук слуги и хрипло выдавил из себя:
- Где... она...
Ему казалось невозможным то, что он сам, по своей воле, интересуется судьбой ведьмы.
- А-а-а! - Шико беззаботно ухмыльнулся. - Я завез ее подальше. Она очень плоха. Думаю, на этот раз мы от нее окончательно избавимся. Если сама не околеет, то ночью волки задерут.
Ничего не ответив, Язон изо всех сил пришпорил коня. Демон с возмущенным ржанием взвился на дыбы и рванул с места в карьер.
Больше часа Язон кружил по лесу, не решаясь сделать последний шаг. Откуда-то он четко знал, где сейчас находится ведьма... или не ведьма? Уже не ненависть, а какое-то другое чувство, робкое и осторожное, зарождалось в его душе при воспоминании о затравленном взгляде зеленых глаз и бессильно поникших тонких руках. Жалость? Сожаление?
Язон был в не себя от злости. И злился он на собственную слабость. Всё-таки она его окрутила! Но как? Он уже столько веков отражает ее нападки. Казалось бы, чего проще - поддайся этой женщине, возьми ее в свою постель, впусти в свою жизнь, и все закончится... но домогательства Конкордины были только верхом айсберга. Ведь он, глупец, поспорил на свою душу.
Он хорошо помнил тот день. Бал. Радостные лица. Наивные дочери и искушенные жены аристократов. И он сам, весь в блеске своей славы, великолепный маршал королевской армии.
Кажется, он много выпил. Дело шло к утру, молодой герцог уже несколько часов провел за игральным столом и уже собирался уходить, когда на его плечо опустилась изящная женская ручка.
- Милорд, - промурлыкало прекрасное создание в призывно декольтированном платье, - не желаете ли сыграть со мной?
Он окинул ее затуманенным алкоголем взглядом. Смазливая. Доступная. В глазах горит недвусмысленное предложение, которое она даже не пытается скрыть.
Герцог хмыкнул. Никогда не любил шлюх. Ему нравилось завоевывать хорошо укрепленные форты, а не те крепости, что сдаются сами. К таким он испытывал лишь брезгливость и презрение.
- На что играть будем? - лениво спросил он.
- На предложение руки и сердца, - она быстро облизнула губы, а мужчине показалось, что в глубине ее рта мелькнул раздвоенный змеиный язык.
Язон сморгнул, думая, что слишком много выпил, и расхохотался.
- Милая, - сказал он беспечным тоном, - я не сплю с женщинами общего пользования, и уж тем более на них не женюсь!
Язон де Верней Лицо незнакомки мгновенно изменилось, став из кукольно-смазливого маской разъяренной мегеры. - Зря вы так, Ваша Светлость, - с неожиданной яростью прошипела она. - Как знать, может, вы еще будете умолять меня выйти за вас! - Детка, на тебе можно жениться лишь от большой любви, ну или от большой глупости. - Думаете, в меня нельзя влюбиться? - Только не я. Готов поспорить на собственную душу. Он хотел подняться, но она вдруг сжала его плечо с несвойственной женщине силой. Ему даже показалось, будто сквозь слой одежды в его плоть вонзаются острые когти. - Что ж, я принимаю вашу ставку. Но если выиграю я, то заберу и души ваших вассалов, как моральную компенсацию за оскорбление, - она ядовито усмехнулась и продолжила:
Катерина - Отдыхайте, мадам, я пришлю вам горничную. - Я не замужем, - зачем-то брякнула я. Мужчина окинул меня долгим потемневшим взглядом, и его губы дрогнули в намеке на улыбку. - Это радует, мадмуазель, - пробормотал он так тихо, что я еле расслышала, и шагнул к выходу. - Подождите! - вскрикнула я, внезапно испугавшись его ухода. - Я хочу знать... - я смутилась и покраснела, - кто меня раздел? - Я, - его тон был абсолютно спокоен, но в потемневших глазах бушевал настоящий ураган. - Да как вы посмели! - я от возмущения даже села. - Ваша одежда была мокрой и пришла в негодность. Я должен был избавить вас от нее, иначе вы бы заболели еще сильнее. - И вам пришлось делать это
Катерина В-третьих, меня весьма интересует, долго ли я буду светить своей обнаженкой? Может, зря отказалась от той распашонки? Хотя, странное у этого герцога гостеприимство: то чуть не убил, то предлагает одежду с покойницы... Распахнулась дверь, пропуская недовольного герцога с небольшим подносом в руке. На подносе высился одинокий стакан с мутно-зеленой жижей. Его Светлость решительно прошагал к кровати, поставил поднос на столик, потом навис надо мной, подавляя своим ростом, и мрачно поинтересовался: - Могу я узнать, почему вы отказались принять ту одежду, которую я вам послал? - Чего уж тут непонятного. Я Розетте все доступно объяснила. Саваны не в моем вкусе, тем более с покойника. На аристократическом лице Его Светлости заходили желваки, брови сурово сошлись на переносье, но у меня не было
Катерина Отшатнувшись от окна, я в ужасе приложила ладони к щекам, потом потрогала лоб. Температура? Галлюцинации? Или в этом мире есть магия? Вот только классического попаданства мне и не хватало! Замок есть, кандидат на роль главного героя (или злодея) тоже есть, теперь вот магия появилась. Что там дальше по списку? И куда исчезла эта чертова коняга? Я осторожно выглянула наружу. Там, где упал герцог, теперь было пусто. Лишь пологий склон холма и узкая лента дороги - и ни единого живого существа. А потом ночную тишину разорвал леденящий душу звериный вой!.. *** За дверями комнаты что-то заскреблось, я услышала странные шорохи и приглушенное попискивание. Мыши?! Потом - стук когтей по каменному полу. Сразу вспомнились волки и лисы, встретившиеся вчера ночью. Неужели герцог
Катарина Монстрик на мгновение отступил, будто его и впрямь ошеломило мое сопротивление, но уже в следующий момент вновь пошел в атаку. Он был быстрее, сильнее, ловчее меня, но я все равно умудрилась перекатиться через кровать и спрыгнуть с другой стороны, ускользая от его шаловливых лапок. Раздраженное рычание было мне ответом. Встав на ноги, я в отчаянии огляделась. Куда бежать? Некуда. Да, пришла пора признать, что помощи ждать неоткуда, нужно что-то предпринимать здесь и сейчас. Зверюга заворчал, медленно обходя кровать, я так же медленно отступала. Он шел на меня, расставив передние лапы, будто собирался обнять, а на клыкастой морде было написано такое предвкушение, что мне захотелось залепить ему пощечину. Внезапно он прибавил шагу, я тоже. Пару раз оббежали вокруг кровати в одну сторону, затем в другую. Потом он, видимо, догадавшись,
Катарина Наконец я выдохлась. Еще бы, умудриться выхлебать больше трех литров вина! Да еще в одиночку. Да еще под осуждающим взглядом тоскливо скулящего монстрика. М-да, я превзошла саму себя... В какой-то момент я совсем перестала отвечать за свои действия. Неловко привалилась к теплому мохнатому полечу и зевнула во весь рот. В голове стоял хмельной туман, комната качалась и плыла, точно корабль по волнам. Хотелось понежиться в крепких мужских объятиях... да, это именно то, что мне было нужно именно сейчас. Я потянулась, обняла монстрика за шею, кажется, даже слюну на него пустила... плохо помню, все было, как во сне. Эта зверюга принюхалась, недовольно морща нос, глухо заворчала, и вдруг шлепнула меня по попе! Не больно, но весьма ощутимо. Я обиделась и поползла прочь, путаясь в простынях и одеяле. Меня тут же поймали за ногу, перевернули на спину
Катерина Я не стала ждать, пока кто-нибудь появится и решит мне помочь. Организм срочно требовал моего внимания. Завернувшись в простыню и завязав ее покрепче, я заметалась по комнате в поисках пресловутого горшка. Из школьного курса истории и всяких рыцарских романов я точно знала, что до изобретения унитаза люди использовали специальные ночные горшки. Их изготавливали даже из золота, а опорожняли (негде правды скрыть!) прямо за окно. Не знаю, хватит ли у меня совести так поступить, в конце концов, я не "Гринпис" чтобы заботиться о местной экологии, но если я сейчас же не найду ничего подходящего, то сделаю лужу прямо на этом ковре! Бутылку из-под вина я отмела сразу: слишком узкое горлышко, а я не Робин Гуд, чтобы умудриться в него попасть. Зато ширма в углу комнаты привлекла мое внимание.
Катерина Пока я размышляла, исподлобья глядя на застывших вокруг стола слуг, они с растерянным видом поклонились и удалились вслед за недовольным Жако. Наконец-то я осталась одна и смогла спокойно поесть.Вино я пить не стала - ночью напилась, а вот изящный фарфоровый чайничек с крышечкой в виде розового бутона привлек мое внимание. Этот чайничек стоял на серебряном подносе вместе с миниатюрной чашечкой, украшенной позолотой, и такой же пиалой, в которой лежало что-то вроде фруктового джема. Я потянула носом. Над выгнутым в форме лебединой шеи носиком чайничка витал обалденный запах горячего шоколада! О, этот божественный аромат! Я расплылась в идиотской улыбке. Просто невероятно, мне заварили шоколад! Так, быстро соображаем. В "Анжелике" шоколад был? Был! А век там какой? Семнадцатый. Как раз тот самый Людовик XIV и правил. Значит, нужно поймать кого-то из местных и допросить, какой век у