Сердце на двоих

Незнакомая дородная женщина вела меня длинными темными коридорами. Я семенила за ней, оглядываясь по сторонами, стараясь запомнить входы и выходы и унять бушующий внутри страх.Все произошло так быстро, что я с трудом могла опомниться.Пользуясь властью и силой, меня и Агве схватили стражники, будто позорных воровок привязали веревками к лошадям и повели по городу людям на потеху.Две кочевницы, которых тащил на расправу сам начальник городской стражи, — ни у кого даже мысли не возникло, что меня с Агве оклеветали.Нам в лицо шипели, извергали проклятия, обзывали — разве что камнями не били.В какой-то момент Агве не выдержала и упала, схватившись за сердце. Шедшая впереди лошадь протащила ее тело по брусчатке еще несколько метров, прежде чем стражники соизволили отреагировать на мои крики о помощи.Только вместо того, чтобы позвать лекаря, противный боров гнусно усмехнулся и распорядился отрезать веревку от лошади и бросить Агве

Ричард Вот уже второй день как отец неподвижно лежал в кровати.Его тело парализовало, и лишь взгляд оставался живым, да губы двигались в полуслышном неразборчивом шепоте.Я стоял у окна, наблюдая со стороны, как трое лекарей совещались между собой. Прогнозы звучали неутешительные.То и дело обсуждали сроки, оставшиеся моему отцу. Неделя, два дня, сутки. Складывалось ощущение, будто врачи торговались за наименьшее количество времени, и лица их мрачнели.Но ненадолго, ровно до момента, пока они не начинали смотреть на меня.Во взгляде тут же проступало подобострастие, и, кажется, теперь каждый их них хотел быть тем, кто сообщит мне о скорой смерти отца. Похоже, они думали, что я обрадуюсь.— Ваше высочество… — начал один из них и запнулся. — Простите, ваше будущее величество, мы сделали все, что могли. Теперь поможет только чудо.Я вновь взглянул на отца.Чуда не будет, даже

Ричард — Ты с ума сошел! — Таисия впервые позволила себе такой тон и тут же осеклась. — Простите, ваше величество. Но это немыслимо, я не могу сдержать эмоций.Она буквально наворачивала круги по тронному залу, где кроме меня и нее никого не было.— Позволь узнать, чем вызвано твое негодование? — спросил я.Трон, на котором я сидел, казался холодным и неуютным, но приходилось привыкать. Скоро это станет моим полноправным местом.— Народ тебя возненавидит. Дать кочевым столько воли… Они же как кость в горле всем жителям королевства.Я скучающе подложил руку под челюсть, желая выслушать еще более весомые причины.— Таис, — наконец заговорил я, понимая, что кроме огня из карих глаз невесты никаких аргументов больше не последует, — а тебя никогда не смущало, что все гонения на кочевых начались исключительно при правлении моего отца? Ни при одном из моих пр

«Что они сделали с тобой? Как посмели сотворить подобное?» — едва увидела, безмолвно закричала я, не в силах двинуться навстречу той, что столько лет сохраняла мою жизнь ценой собственного существования. И дело не в травме: боли я не чувствовала, ее утопило в себе другое, куда более страшное чувство — потери.Глупая, да что я такое вообще себе придумала?!Какая потеря, если духовная мать стоит прямо передо мной, только нужно сделать несколько шагов, заключить ее в объятия и никогда больше не отпускать. Не об этом ли я мечтала все то время, что находилась в заточении замковых стен? Так почему теперь не могу даже улыбнуться ей?Агве пронзала меня насквозь тяжелым, будто потухшим взглядом. Нет, не потухшим — затухающим! Прямо здесь и сейчас моя милая Агве прощалась со мной, не обращая внимания на присутствие короля.Как же я возненавидела Ричарда в тот самый момент! Он виноват в произошедшем! Если бы не его самоуверенность, гран

Больше Эмма ничего не сказала, принявшись суетно собираться в дорогу. Я наблюдал за ней исподтишка, опасаясь повторения приступа в любой момент. Судя по сосредоточенному виду Кэрлайла, он опасался того же. На сей раз я не почувствовал никакого намека на соперничество, мы оба переживали за здоровье и, чего уж там, жизнь девушки.— Все готовы? — проверяя упряжь, спросил лекарь. — Если повезет, успеем до темноты. Не хотелось бы провести еще одну ночь под открытым небом.Эмма насмешливо хмыкнула в ответ и, приподняв юбки, забралась в повозку. Ей наверняка было не привыкать к подобным условиям, и ночевка в чистом поле не пугала.Но мне даже виду не хотелось показывать, что есть тяготы, способные меня сломить.— В путь. — Усевшись напротив Эммы, я дал понять, что можно трогаться. — До темноты, скорее всего, не успеть, но ничего страшного, еды у нас достаточно, а ночи довольно теплые. Но я примерно помню, где живет советник, и