Самир всё же приехал. Прошёл на кухню и, небрежно отбросив своё пальто, присел напротив.
- Приятного аппетита, - улыбнулся, наблюдая, как я жую, за обе щеки уплетая кусок шоколадного торта. - Ты полюбила шоколад? Раньше терпеть его не могла.
Прожевав, проглотила, улыбнулась в ответ. Стало вдруг тепло. Он помнит обо мне такую мелочь… Это ли не признак любви?
«Какая же ты идиотка. Клиническая», - констатировал голос внутри, и улыбка угасла.
- Да что-то захотелось, - пожала плечами, опуская взгляд на недоеденный кусок. Вряд ли теперь он полезет мне в горло. Потому что на тот момент там был огромный комок рыданий. И дело вовсе не в гормонах. Безумно тяжело осознавать, что Самир снова уйдёт.
- Как насчёт фильма? Разумеется, когда ты покончишь с тортом, - похоже, он был в хорошем настроении.
- Фильма? - переспросила настороженно.
- Да. Посмотрим что-нибудь вместе? Ты же любишь комедии.
Люблю… Ещё я люблю теб
«Привет. Как спалось?»«Привет. Да так… Я в последнее время плохо сплю», - и зачем, спрашивается, я рассказываю об этом постороннему человеку?Но, тем не менее, рассказываю. Завариваю себе чай, а краем глаза поглядываю на экран ноутбука. Видимо, правду говорят об интернет-зависимости.«А что так? Какие-то проблемы?»Эх, Аноним… Ты же засмеёшь меня, если расскажу о своих проблемах. Они многим покажутся несусветной глупостью. Блажью маленькой девочки. Подумаешь, несчастная любовь. Чепуха какая…«Проблем нет. Всё дело в моём драконе», - поджав губы, поискала кнопку «удалить сообщение», но Аноним уже прочитал.«Он не даёт тебе спать? Знаешь, я ревнивый. Могу отрубить ему башку».Усмехнувшись, покачала головой.«Моего дракона так легко не сразить. Он, знаешь ли, силён и опасен».Однажды я уже в этом убедилась.&laqu
- А что, я не могу навестить своего брата? - удивлённо вздёрнула идеальную бровь, но взгляд остался таким же колючим.- Не можешь. Мы с тобой не в тех отношениях, чтобы бегать в гости. Итак, Алима, я повторяю вопрос: зачем ты пришла?Она прошла вперёд, поморщилась, заметив в руках Самира бутылку.- А ты всё такой же. Грязный, гадкий подкидыш в белоснежных одеждах. Всё пытаешься прикрыть эту вонь, эту мерзость, что прёт из тебя, как из рога изобилия. Надеешься, что твои чёрные дела и мерзкая душонка станут чище. Ох, милый мой брат. Ты же знаешь, никакая одежда этого не скроет. Твоё нутро пропитано чернотой, - она говорила елейно, мягко, будто пела. А Самиру всё так же, как много лет назад, хотелось свернуть ей шею. Встать, схватить тварь за горло и одним быстрым движением избавить себя от её присутствия.- Ты пришла, чтобы сказать мне то, что я и так знаю. Не стоило, - глядя ей в глаза, отпил из бутылки и снова откинулся на спинку. Самир уже знал, о чём по
Его называли ублюдком. Грязным ублюдком. Отродьем шлюхи. Он и был отродьем. Именно поэтому с самого детства приходилось сражаться за место под солнцем, расплачиваясь за каждый свой вдох кровью и лютой болью. И врагами его были те, кого он долгое время считал своей семьёй.А потом понял, осознал. Принял всё. И больше не винил их в том, что они не любят его. Просто тихо ненавидел.Мать Самира была русской, но ничего о её родословной он не знал. Никто не знал. По словам отца, она была сиротой и родственников не имела. Когда родители познакомились, мать Самира только покинула стены детского дома, а отец уже был вдовцом с детьми. Тут роль, скорее всего, сыграла привлекательность взрослого мужчины и его обеспеченность.Разумеется, все были против такого неравного во всех смыслах брака. Но Камал был упрям, и свадьба всё же состоялась. Наверное, они были счастливы поначалу. Самир этого не знал. С малых лет он видел совершенно иную картину. Страшную и кровавую.Ма
Самир пришёл посреди ночи. Тихо прошёл к кровати, присел рядом и коснулся прохладной ладонью моей щеки.- Здравствуй, маленькая, - я ощутила его дыхание на своих губах, и по телу дрожью пробежал разряд.От Самира пахло алкоголем, сигаретами и мятой, так умопомрачительно, так вкусно… Я судорожно вздохнула, открыла глаза.- Привет, - встретилась с ним взглядом, и голова закружилась.- Разбудил тебя, да? - и по губам моим своими скользит. Еле ощутимо касается, но моё тело уже сотрясает крупная дрожь.- Ты чего? - кладу пальцы на его запястье, но не останавливаю руку, что скользит по моей груди, сминает в кулаке ночную сорочку.- Я пьян, - усмехается так порочно и сладко, что от предвкушения поджимаются пальчики на ногах. - Пустишь меня к себе? Хочу побыть с тобой. Приставать не буду, - врёт. Я вижу, что будет. И хочу этого. Ох, как хочу…- Иди, - откидываю одеяло, приглашая к себе, и Самир стаскивает с себя рубашку, букваль
Я смотрела в глаза Самира и видела, как постепенно они меняют цвет, словно меркнут. Искра, которую наблюдала ещё пару мгновений назад, вдруг погасла, как и его улыбка.Он упал на колени, опустил голову, а я била руками по стеклу и срывала голос от безысходности. Неожиданно содрогнулась земля, прозвучал страшный грохот, где-то завизжала сигнализация, а Карама, что пытался оттащить Самира к подъезду, отбросило в сторону. Всё заволокло дымом, и я больше не видела их.Сердце больно сжалось, подкосились ноги. Из последних сил я оттолкнулась от окна и бросилась на улицу, на самом деле слабо соображая, что делаю.Там, в шуме и суматохе, я видела знакомых охранников, металась из стороны в сторону, пытаясь разыскать Самира, но он будто испарился.- Нет… Этого не может быть! Он где-то здесь! Почему вы его не ищите! Ищите! - кричала на охранников, подбегала к каждому из них и трясла за грудки, даже не понимая, что мешаю им работать.А когда дым рассеял
Когда замок в двери щёлкнул, и в комнату вошёл Елисеев, я напряглась всем телом, но не повернулась. Не могла видеть его лицо после того, что это чудовище сотворило. Я всё ещё надеялась, что Самир жив, и услышанное мною какая-то ошибка, но эта надежда становилась всё призрачней с каждой минутой моего заточения.- Я принёс тебе завтрак, - приблизился сзади, остановился совсем рядом. - Света, ты не спала всю ночь, это может быть вредно для ребёнка.- Какое тебе дело, ублюдок, до моего ребёнка? - резко повернулась и буквально налетела на него. - Ты заказал отца этого ребёнка, а теперь волнуешься о нём?! Ты мразь! Слышишь?! Ненавижу! - вцепившись в его лицо ногтями, разодрала кожу до крови, но долго наслаждаться этим Елисеев мне не дал. Оторвав от себя мои руки, обхватил оба запястья пальцами и прижался к ним губами. - Отпусти! Ненавижу тебя!- Тише, - он прижимал меня к себе, продолжая целовать, а я в ужасе отбивалась чем могла. - Перестань. Света! - рявкнул на меня
Первая ночь в этом доме стала бессонной. Мне хотелось пить, в туалет, умыться и всё заново по кругу. Не желая мешать Алиме с Тагиром, прошла мимо их комнаты на цыпочках, но у ванной комнаты остановилась и замерла.За стеной послышались какие-то всхлипы, и я тихонечко приоткрыла дверь. Плакала Алима. Она сидела на кафельном полу ванной комнаты в одной сорочке, обнимала свои колени тонкими руками и рыдала. Это было что-то похожее на то, что я уже видела. Так же выла и я в первые дни после гибели Самира.На глаза навернулись слёзы, и я прикрыла дверь. Странно, что ей так плохо… Нет, это, конечно, страшная утрата, ведь они с Самиром родственники, но почему она не плачет на плече своего мужа? Почему страдает в одиночку? Разве не должна семья поддерживать?Вздохнув, поплелась в комнату, но на середине пути услышала чьи-то шаги и забежала за большую колонну. Шагал Тагир. Большой, жуткий мужчина. Честно говоря, я не понимала, как такая красавица как Алима могла в
- И куда это ты намылилась, позволь поинтересоваться? - пошатываясь, но пытаясь казаться трезвым, отец встал у меня на пути, облокотился о стену.Тяжело вздохнула, поправила рюкзачок с учебниками.- Заниматься.Отец окинул меня придирчивым взглядом, прищурился. Вроде всё, как надо. Длинная юбка в пол, закрытая кофточка, волосы заплетены в тугую косу. Ничего вызывающего или развратного. Да и нет у меня такой одежды.- Не задерживайся. Чтобы в пять была дома. У нас гости, - проговорил мрачно, а у меня подкосились колени.Нет… Он же не хочет сказать, что…- Приедет Самир.Воздух словно вырвали из лёгких, и от ужаса, пронизавшего каждую клеточку, закружилась голова. Только не это! Только не он! Не сейчас! Я не готова!- Но…- Что «но»? Что ты опять размусоливаешь?! - рявкнул отец, пригвождая своим озверевшим взглядом к полу.- Рано ведь, пап… Он же сказал: через год, когда мне и