Глава 2

Последние абзацы сводили на нет всю ту пафосную сложность, перечисленную выше. Я тут же перестала улыбаться.

«Прочитал? Проникся и осознал, как сложно попасть к своим соплеменникам, ушедшим в другой мир? А теперь забудь всё это. Выбрось из головы. И запомни главное: наше волшебство не нуждается в инструкциях. Оно идет от сердца и от души. Пока ты жив, дышишь, чувствуешь — ты можешь всё.

Раз ты читаешь эти строки и понимаешь их содержимое, ты побывал уже в Источнике, поговорил с Силиарией. А значит, всё знаешь и умеешь. А потому — просто живи. Живи так, как ты хочешь. И желательно, где-нибудь подальше отсюда. Уходи, пока можешь. Не позволяй себе прорасти в этот мир. Он уже никогда не будет нашим, здесь теперь иные хозяева, другие вечноживущие. Они отвечают за него.

А наш удел — уйти или умереть. Я знала это, но поняла сердцем слишком поздно. Когда уже не захотела уйти. Когда любовь к миру оказалась слишком сильной, она удержала. Прости меня, если сможешь, что ты здесь по моей вине. Не знаю, какая судьба тебя ждет. Это мне не открылось в видениях. Но я верю, что ты будешь счастлив или счастлива.

Главное — уходи! Уходи из этого мира! Куда угодно. Перед тобой открыты все возможности и дороги. Вступи на любой путь, иди в любую реальность. Так или иначе, но это будет лучше, чем остаться здесь.

Ты уже знаешь, что сидхе — душа этого мира. Так вот, нас убивали. Нет, не оружием, но поступками, действиями. Нельзя ничего исправить, и жить так тоже невозможно.

Ты поймешь и почувствуешь это уже совсем скоро. Раз ты принял Знание, то осознаёшь, что грядёт. И тебе предстоит нести это постоянное ожидание неизбежного, существовать с этим... Понимать, что ты не в силах ничего исправить.

Лучше уйти в другую реальность. Там мы никто, просто жители. Мужчины, женщины, дети. На наших плечах нет тяжкого груза. Можно любить, делать глупости, надеяться, ошибаться и... не знать, что будет завтра. Это ли не счастье?

Хочешь — иди к нашим, к твоим предкам, к моим родителям. Для этого просто представь, что ты слышишь стук сердца и чувствуешь зов родственной крови. Эта ниточка приведет к порогу их дома. И не нужно ничего высчитывать — положение солнца, луны, направление ветра. Всё это ерунда.

Но лучше — сделай шаг в неизвестность. Найди себе новый дом, внезапный и незапланированный никем, кроме случая, и будь в нем счастлив».

Осмыслить всю глубину этих строк мне удалось не сразу. Сложив странички, я долго стояла у окна, глядя на горы, по которым так скучал Дарио. Любовалась плывущими по небу облаками. Рассматривала цветы на клумбах.

Это мой мир. Мой дом. Я здесь родилась и выросла. И совсем недолго, в детстве, пока ничего не понимала, была абсолютно счастлива. Потом случилось то, что случилось. Счастье разбилось вдребезги.

Я по крупицам собирала свою нынешнюю жизнь, новую себя. Осознавала. Пыталась принять. Надеялась.

Но и тогда не думала об иных мирах. Сложно представить уход в те места, о которых ты и не подозреваешь. Сейчас знаю. Они есть, где-то там, еще дальше, чем странное подпространство Ирмы.

Где-то существуют совсем иные горы и моря, острова и подземные озера, реки и стоящие на их берегах города. И живут в них совсем другие народы. Возможно, похожие на нас, возможно — нет. И уйди я туда, не будет знания о прошлом и будущем. Не придется ждать неизбежного и мучиться от того, что ты не должен вмешиваться, менять ход событий.

В тот момент, когда, дрожа от избыточности Знания, я выпала из Источника мира, мне стало понятно, что уйти — это благо и спасение.

Дарио приехал через две недели после моего возвращения из Силиарии. Уставший, осунувшийся и ожесточенный. Ворвался, хлопая дверями и громко топая сапогами, промчался через дом, отыскивая свое сокровище, влетел в комнату и сгреб меня в охапку.

От него пахло костром, железом и по́том.

— Привет, малыш, — пробормотал мне в макушку.

— Здравствуй, Дар.

Я не спешила выпутываться из его объятий или спрашивать о чем-либо. Тихо стукнула прикрытая дверь, это Ирма выскользнула в коридор, оставляя нас вдвоем.

А мы стояли.

У меня было странное чувство. Словно всё это не по-настоящему. Как будто во сне. Я вообще словно и не жила после того, как исчезла и возродилась в Источнике мира, находящемся в городе-государстве сидхе. Та тайна, которую скрывала Силиария, стала мне известна. Но то знание, в которое мне пришлось окунуться, оно словно распылило меня прежнюю, а собрало вновь уже иную. И я не могла понять — какую.

Все чувства, мысли, ощущения, ожидания — всё мое и не мое.

И вот сейчас... Я ждала Дарио, скучала, волновалась за него, но... Не знаю, как это описать.

— Как ты без меня? Ничего плохого не случилось? — спросил мне в волосы дракон. Он так и стоял, уткнувшись в них носом.

— У нас без изменений. Я потом расскажу подробнее. Как вы слетали? Что там? — Я отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо.

— И я расскажу. Но тоже потом, — усмехнулся он. — Сначала приведу себя в порядок и поем.

Я выпуталась из его объятий, отступила на пару шагов и вгляделась в усталые черты лица.

— Всё плохо?

— Да, малыш, — без тени улыбки подтвердил Дар. — Всё плохо. Нам придется вмешаться.

— Война... — прошептала я.

Я знала это. Видела, пока была частью мира. Мне было известно — война произойдет. Жители других стран не оставят без внимания то, что жрицы Неумолимой из закрытого королевства Дагра, пользуясь именно этой закрытостью, занимаются запрещенной некромантией.

Силиария, дух города, была права. Чем больше времени проходило, тем меньше я помнила. Остались уже не воспоминания, а скрытые в подсознании знания. И когда наступал момент, я уже заранее была в курсе, что именно услышу. К счастью, это было в глобальном масштабе. Так, как например, при поездке на Совет старейшин. Уже тогда мне было кристально ясно, что я услышу от них.

Война будет. Скоро. И это неизбежно.

Что ж...

Я вздохнула, прикрыв на пару мгновений глаза. Это изменить не в моих силах.

— Иди, прими ванну, переоденься, я распоряжусь накрывать на стол, — невесело улыбнулась я своему дракону.

— Рэми, ты в порядке? — вгляделся он в меня. — Ты ведешь себя как-то странно. Не рада моему возвращению? Или что-то произошло, пока меня не было? С тобой что-то не так, но я не пойму что.

— Я расскажу о своей поездке. Но позднее.

— Поездке?

— Я съездила к Силиарии. Думала, вдруг мне удастся попасть внутрь? Слишком много тайн, хотелось ясности.

— И-и-и? — напряженно протянул Дар, сжав кулаки.

— Купол непроницаем, так что город сидхе по-прежнему закрыт для всех, — сформулировала я фразу так, чтобы не соврать, но и не признаваться. — Щит осязаем, проминается под ладонью. Мы с Ирмой трогали его.

— Ты расстроилась? Надеялась узнать о матери и родных? — ему не удалось скрыть легких ноток облегчения.

— Давай не сейчас, — избегая немедленного объяснения, я прикоснулась к его локтю. — Ступай. Ты только с дороги, а разговоры подождут.

Дар явно не хотел уходить, выпускать меня из поля зрения. Да и из рук. Всё же его не было долго, а нездоровая зависимость от меня, заставлявшая «подпитываться», вряд ли исчезла за дни путешествия в Дагру. Скорее, наоборот, накопившаяся потребность в физическом контакте доставляла неудобства, мягко говоря.

Я это понимала, и он понимал, что я понимаю. И на лице дракона было написано почти отчаяние, оттого что уйти и привести себя в порядок нужно, а он не в состоянии оторваться от меня.

— Рэми... — почти жалобно произнес он. — Я так соскучился. Не могу. Я знаю, это глупо, но не могу.

— Хорошо, — смиренно отозвалась я. — Пойдем, я побуду с тобой. Тебе добавить пены в ванну?

— Да! — выдохнул он с облегчением. — Прости. Не могу без тебя. Думал, что за время разлуки стану менее зависим, но увидел тебя, прикоснулся... Ненавижу себя за это! Ты же посидишь со мной?

И я сидела рядом, пока он отмокал в горячей воде с пышной шапкой пены. Мы не разговаривали, негласно решив не портить этот момент. Просто молчали каждый о своем. Я рассматривала его осунувшееся лицо, складку между бровей, так и не разгладившийся шрам на щеке. Мое волшебство с этим еще не справилось. А Дарио периодически подносил к губам мою руку, которую не выпускал из ладони, и легонько целовал, не открывая глаз.

Уже позднее, после того как Дарио привел себя в порядок, переоделся и плотно поел, я позвала его на улицу. Не хотелось оставаться в четырех стенах, да и поговорить нам все-таки нужно. Ирме я шепнула, что не нужно за нами следовать.

Дракон, вероятно, ожидал, что я начну рассказывать о своей поездке в Силиарию. Ведь именно это я ему обещала — подробности. Он даже попытался завести разговор о том, с кем я ездила, как прошла дорога. Но я старательно переводила тему разговора.

— Ну? Я слушаю, — хмуро произнес он, когда мы дошли до скамейки, установленной под деревом. — Почему ты увиливаешь? Что не так с твоим путешествием?

— Я хочу с тобой поговорить не об этом, Дар. С ним всё так. Как и следовало ожидать, город закрыт, попасть в него никто посторонний не может. Но я увидела его своими глазами, мы же объехали вокруг, — старательно строя фразы так, чтобы не лгать, ответила я. И продолжила: — Но я о другом. Ты можешь рассказать о своей последней встрече с Хе́льгой?

— С Хельгой?! — опешил он от столь неожиданного вопроса. — А она тут при чем? Ее же давно казнили. Почему ты вдруг вспомнила о ней?

— Просто расскажи мне, — успокаивающе улыбнулась я. — Подробно, хорошо? Вот вы с лордом Ка́лаханом занялись расследованием, нашли доказательства. Сколько раз ты за это время встречался с Хельгой?

— Ни одного, — поджав губы, хмуро отозвался он.

— А когда же ты ее навестил? И о чем вы разговаривали? Дар, это действительно важно, поверь. Иначе я бы не стала это выяснять.

— Ну, хорошо, — с досадой дернул он плечом, явно не желая вспоминать драконицу, ставшую причиной его многолетних страданий. — Я пришел к ней в тюрьму. Уже после суда, когда ей и Эндари́лю вынесли приговор, а меня полностью оправдали.

— И? Она была в антимагических наручниках? Прикована к стене или кровати? Дарио, расскажи всё очень и очень подробно. Что она делала, о чем вы разговаривали, касалась ли она тебя.

— Хельга женщина, аристократка. Поэтому, разумеется, находилась совсем не в таких же условиях, как когда-то я. К тому же у нее имелись обширные связи, поэтому ее тюремная камера была вполне комфортной. Не знаю, зачем тебе это, Рэми, но нет, она не была прикована, на ней не было наручников или кандалов.

— А магия? Ей заблокировали магию, как когда-то тебе? Мне говорили, что это практикуется ко всем одаренным, находящимся под судом.

— Да, магию ей заблокировали. Я видел браслеты-артефакты, заменившие антимагические наручники.

— Дальше.

— Как ты понимаешь, Хельга не была рада меня видеть, — усмехнулся он и потер шрам на щеке. — Мы повздорили сначала. Потом... она попыталась меня соблазнить. Когда не удалось, мы снова повздорили.

— Дар, подробно. Когда и как Хельга пыталась тебя соблазнить... Она подходила к тебе? Брала за руку? Или обнимала? Или, может, пыталась поцеловать?

— Да! — рявкнул он, внезапно разозлившись.

— Что «да»? — проявила я упрямство, допрашивая его. — Конкретнее.

— Да, она подходила ко мне! Вешалась на шею, хватала за руки и... Боги, Рэми! Пыталась положить мои ладони на свою грудь. И да, она лезла целоваться.

— А ты?

— А я оттолкнул ее, получилось слишком сильно. Она отлетела и упала. И меня это совершенно не красит. Пусть я ненавидел ее, но поднимать руку на женщину — недостойно. Хельга поранила ладонь, когда падала.

— После этого она еще раз к тебе прикасалась? После того, как встала? И что сказала? Дословно, пожалуйста.

Где-то в горле у Дарио зародился низкий звук, похожий на рычание. Я удивленно глянула на него, но комментировать не стала. Мне нужно выяснить совершенно другое.

— Да! — глухим, вибрирующим от злости голосом ответил он. — Она поднялась. Рассмеялась... Так, как она умела, что аж внутренности переворачиваются. И снова подошла. Погладила окровавленной ладонью меня по лицу. После этого сказала...

— «Ты всю свою оставшуюся вечность будешь зависеть от женщины. Ни шагу, ни вздоха, ни ночи, ни дня без нее не сможешь прожить. Был рабом, им и останешься навсегда, хотя мнишь себя свободным и гордым. Я тобой вертела, а после моей смерти другая это будет делать, пока сама не перехочет», — процитировала я за него.

— А потом она лизнула мою щеку и добавила, что ее кровь на мне, — вытаращившись на меня, медленно произнес дракон. — Я помню ее поступок и эти глупые слова. Хельга злилась.

— А ты вытер щеку носовым платком, — кивнула я. — Где этот платок?

— Я... не знаю. Не помню. Боги, Рэми! Что происходит? Откуда ты?..

— У меня было видение, Дар. Хельга прокляла тебя.

— Невозможно! — хрипло хохотнул он. — На ней были антимагические артефакты, а ее способности заблокировали. Я сам видел ее ауру и потоки силы, они были перекрыты. Да и проклятие я бы почувствовал. Нет, ты путаешь.

— Магия крови, Дар. Я не знаю, как именно она это сделала. Откуда узнала, как использовать кровь при перекрытых магических потоках. Или же это были ее индивидуальные способности, о которых она никому не рассказывала. Либо же нечто, что могут некоторые из драконов. Возможно, и ты? Но Хельга прокляла тебя именно своей кровью. «Ни шагу, ни вздоха, ни ночи, ни дня без нее не сможешь прожить» — вот почему ты испытываешь постоянную потребность прикасаться ко мне. «Я тобой вертела, а после моей смерти другая это будет делать» — вот почему ты сорвался и не смог уехать от меня, хотя до того несколько месяцев прекрасно обходился, расследуя свое прошлое вместе с лордом Калаханом. Ведь Хельгу как раз казнили, ее смерть наступила. «...Другая это будет делать, пока сама не перехочет» — именно это я и попытаюсь сейчас сделать. Я не хочу, чтобы ты был моим рабом, Дар. Мне не нравится эта твоя болезненная зависимость. Да ты и сам всё понимаешь.

Я говорила, а Дарио буквально побелел то ли от ярости, то ли от осознания, что я права.

— Что еще было в твоем видении? — спросил он вдруг совсем другое. Я-то думала, он ужаснется или разозлится, или начнет утверждать, что вовсе не так уж сильно зависит от меня.

— Ничего важного, — твердо ответила я, глядя ему в глаза.

Не стоит ему знать, что я наблюдала, как тяжело ему было оттолкнуть ее. И что поцелуй он прервал не сразу. И руки с ее груди тоже вовсе не в ту же секунду убрал, а его пальцы подрагивали.

Хельга была невероятно красивой и притягательной женщиной. Я видела тогда, во время ее казни, вожделение в глазах многих мужчин, хотя она стояла на плахе. А Дарио многое связывало с ней в прошлом. Они были близки долгие-долгие годы, он любил ее. И вероятно, несмотря на жгучую ненависть, он по-прежнему испытывал к ней определенные чувства. Страсть? Не знаю и знать не хочу.

Всё, чего я желаю, это разорвать болезненную зависимость Дарио от меня и снять с него проклятие. Я теперь умею и это. Даже магия крови пасует перед волшебством сидхе. Я не проверяла, но это знание пришло ко мне из Источника мира.

Помедлив, дракон кивнул. Порывисто вскочил со скамьи и несколько раз прошелся туда-обратно. В его душе, похоже, бушевала ярость. Я следила взглядом за его метаниями, никак не торопя, давая время осмыслить и принять, что он проклят. Что он был неадекватен, как считали мы оба, вовсе не оттого, что его разум пошатнулся. А из-за посмертного «подарка» Хельги, которая хоть так, но отомстила.

— Ты сможешь убрать это, малыш? — резко остановился он напротив меня.

— Да. И знаешь, мне кажется, тебе после этого будет лучше переехать в свой дом, пока не поймешь, что в тебе истинное и твое, а что — отголоски проклятия.

Поджав губы, он нехотя кивнул и вновь присел рядом со мной.

— Я не хочу уезжать от тебя. Видят боги, не хочу. Но ты права, мне придется.

Сжав его руку, я попыталась мысленно передать поддержку и тепло. Я тоже соскучилась по нему, и он только вернулся, а снова предстоит разлука. Но мы оба понимаем, без этого Дарио не сможет излечиться от зависимости ко мне и разобраться в себе.

Он на мгновение прикрыл глаза, как-то весь поник, сгорбившись. Но лишь на короткую долю мига позволил он себе эту слабость. Не знай я его так хорошо, и не заметила бы. Но вот рядом со мной снова сильный, упрямый, уверенный в себе мужчина. Невезучий, что уж скрывать, битый жизнью, но не сломленный.

Отцепив с лифа платья брошь, я проколола ее острой застежкой подушечку мизинца на левой руке и дождалась, пока набухнет алая капля. Кровью Хельга прокляла Дарио, кровью я и сниму чары.

Драконы сильны, но сидхе — не слабее. И против магии выступит волшебство. Сейчас мне можно было не придумывать песни и долгие складные стихи. Это по незнанию у меня всё происходило именно через озвученные музыку и поэзию.

Теперь же, после овладения своим расовым волшебством полностью, мне достаточно мысленно произнести пару строк или про себя напеть короткий мотив... И лишь глобальные чары, перекраивающие мир и реальность, потребуют значительных усилий.

Но проклятие, лежащее на Даре, к таковым не относилось. Поэтому я просто погладила его по щеке пораненным пальцем и беззвучно прошептала короткие рифмованные строки. У меня было время подготовиться к его приезду.

Изменения в его ауре начали происходить сразу же. И мне странно, что никто, ни одна живая душа, за все эти месяцы не заметил проклятия. А ведь вокруг сплошные маги и архимаги. Впрочем, возможно так произошло из-за того, что проклятие на крови, а Дарио слишком долго был изолирован от всей этой могучей магической братии. Никто уже и не помнил, как должна выглядеть его аура в идеале. Ведь у него не осталось друзей и родных. А я... Я его единственное близкое существо, но, увы, ничего не понимаю в обычной магии. Всё, что вложено в мое сознание и подсознание о волшебстве сидхе, — это заслуга Источника. И это просто свойство организма, если можно так выразиться.

— Всё.

— Всё? — изумился лорд Шедл. — Я ничего не почувствовал. А что дальше?

— Ничего. Ты свободен, Дар. Проклятие я сняла. И тебе лучше уехать подальше прямо сейчас. Ведь зависимость была от меня. Думаю, переезд к себе домой будет лучшим решением в данных обстоятельствах.

— Ну уж нет! Не сейчас, — возмутился он и резко сгреб меня в объятия. — Меня так долго не было, мы столько времени не виделись. Я так скучал, а мы даже не успели пообщаться. И я не могу...

Тут он замер, прислушиваясь к себе. Секунда, другая, минута... И сжимающие меня руки разжались.

Я не мешала ему понять и принять свои ощущения.

— Знаешь, малыш, мне действительно стоит уехать, — медленно проговорил Дарио и вдруг закрыл лицо ладонями. — Боги великие! Что я творил?! Как ты терпела?

— Приедешь дня через четыре? Я попрошу Жужу приготовить праздничный ужин.

Кивнув, он сорвался с места и почти бегом поспешил в дом. Я же так и осталась в саду и оттуда наблюдала, как дракон выскочил на крыльцо с той же дорожной сумкой, с которой и вернулся из Дагры. Сначала дернулся и даже сделал шаг в мою сторону, явно желая подойти, но потом криво улыбнулся, помахал рукой и кивнул, прощаясь.

Я ответила ему тем же, только моя улыбка была не такой вымученной. Чувства неловкости и смущения я, в отличие от него, не испытывала. А Дарио сейчас наверняка сгорает от стыда. Зная его гордость, могу представить, насколько ему тяжело воспринимать на трезвую голову многие свои поступки с того дня, как он тут поселился.

Вечером Ирма долго рассматривала меня из кресла в углу. Я же сидела за своим столом в кабинете и пыталась читать. Взгляд скользил по строчкам, слова складывались в предложения, предложения в абзацы. Только вот их смысл ускользал, не оседая в голове, которая была занята совсем иными мыслями.

После разговора с Дарио остался неприятный осадок. Не горечь, но что-то близкое к этому.

Пусть я не принимала и не понимала его поведения после того, как он переехал в этот дом и заявил, что будет жить рядом со своим сокровищем. Но уже привыкла к нему такому, что ли. А как будет сейчас — непонятно.

Дар станет прежним, таким, каким был во время нашего путешествия из Дага́рры? И наши отношения вернутся на прежний уровень дружбы-партнерства?

Или же, лишившись нездоровой зависимости, внушенной проклятием Хельги, он начнет вести себя просто как обычный мужчина, испытывающий симпатию к женщине?

Даже не знаю, чего бы мне хотелось больше. Всё так запуталось. Впрочем, это не должно меня волновать. Война... Вот о чем нужно подумать.