Служанка с поклоном поставила чай и отворила дверь. Господин Кудо еле успел придавить ладонью стопку чистой бумаги. Еще мгновение, и резкий порыв ветра разнес бы ее по комнате.
Дверь захлопнулась, и ветер исчез.
Сквозняк? Странно, откуда здесь сквозняк?
Он с подозрением покосился на окно – закрыто. Как и должно быть, Такеши сам задвигал ставни.
Он покачал головой, достал новую плитку туши, отломил кусочек, развел и замер над листом бумаги, заслышав тихий шорох со стороны окна.
Сначала сквозняк, теперь шорох…
- На моем доме установлена защита, - задумчиво сообщил Такеши в пространство.
- У синоби свои дороги, - со смешком сообщил голос из дальнего угла.
Господин Кудо нехорошо сощурился и словно невзначай опустил руку на стоявшую на столике статуэтку в виде рогатой и клыкастой головы демона. Палец замер над торчащей из статуэтки иглой.
Достаточно всего одной капли крови.
- Если хотя бы треть слухов о си
Акио не было уже пять дней.Пять дней и четыре ночи в одиночестве на их общем ложе.С его отъездом в жизни образовалась какая-то пустота. Нет, Мие было чем заняться, она больше не чувствовала себя лишней и ненужной. Кроме изучения наук под руководством Юшенга, девушка обнаружила, что как-то незаметно стала не просто секретарем, но представителем Акио. Именно к ней с поклонами шли люди, боявшиеся тревожить сурового дайме напрямую.Поначалу Мия стеснялась и отнекивалась. Да, раньше она порой принимала прошения вместо своего господина и даже, с его дозволения, решала несложные вопросы. Но Акио всегда был рядом – подсказывал, одобрял, контролировал ее решения, и это придавало девушке уверенности.Решать что-то в одиночку? Да вы смеетесь! Подождите немного, дайме скоро вернется.А просители все шли и шли. С судебными тяжбами, жалобами на произвол чиновников и самураев. За каждым человеком стояла история, полная отчаяния. Каждый обращался к ней в п
Тишина омывала, как волны озера. Казалось, Мия слышит, как стучит сердце дайме. Ее собственное то колотилось с пугающей скоростью, то замирало.Акио не отводил от девушки горящего взгляда. Он смотрел на Мию с таким восторгом и такой тоской, что ей стало жутко. Так смотрит заключенный на небо сквозь прутья решетки. Ей захотелось подбежать, обнять его, утешить. Расспросить, что случилось. Поклясться, что она никогда не предаст его, всегда-всегда будет рядом, если только он сам не прогонит ее.Но вдруг она все не так поняла? О чем в действительности думал этот мужчина – такой близкий и такой чужой, закрытый?Пока она колебалась, момент был упущен. Акио отвернулся и захлопнул шкатулку с цветами.- Прекрасный танец, лучшая ученица. О чем он?- Обо мне, - Мия замялась, а потом попросила, неожиданно для себя. – А можно еще один?Он улыбнулся:- Можно.Снова поднялась крышка, и первый цветок дрогнул, раскрывая лепестки.
Акио не смутился, только помрачнел.- Женюсь.Она уже знала, что женится, но все равно это признание было, как удар под дых кулаком. Мия хватала воздух ртом и смотрела на мужчину с беспомощной обидой.Дайме должен жениться, Мия не была наивна и понимала это. Понимала, но надеялась, что это случится еще очень не скоро. Может, пройдут годы. А может, Акио и вовсе не найдет женщину, которую сочтет достойной стать его женой.Но так быстро и так внезапно! Без предупреждения! Не сказав ей ни слова!А с чего он должен был предупреждать Мию? Где это видано, чтобы самурай спрашивал мнения наложницы – жениться ему или нет? И с чего это Мия вообразила, что она для Акио особенная? Только потому, что он диктует иногда ей письма и разрешил навести порядок в своем архиве? Или оттого, что иногда называл своим сокровищем и счастьем?Слова – это просто слова.- Мне нужен наследник, - Акио опустился на татами рядом и обнял Мию. Она, обычно с
Ледяной Беркут стремительно шел по своему замку, чувствуя, как бешеная, полная штормовой ярости сила жжет ладони, просится на волю.«Если кто-то сейчас заступит мне дорогу, я его убью», - пришла холодная и ясная, жуткая в своей правдивости мысль.Он никогда не убивал в гневе. И никогда не убивал невиновного.Уйти! Пока не стало слишком поздно!Инуваси-дзё еще не спал, но челядь, при виде сумрачного, как грозовое небо, дайме разбегалась с его пути. Стражник на воротах замешкался, поклонился, задал какой-то дурацкий вопрос и был снесен одним взмахом руки.Вырвавшись за пределы замка, Акио вдохнул холодный ночной воздух, но не почувствовал облегчения. Его по прежнему трясло от ярости. На Мию? На себя?Он был прав! Прав в глазах каждого – от нищего крестьянина до сегуна! У любого самурая, если он достаточно богат, чтобы позволить себе несколько женщин, есть наложница, а то и не одна! Женщины принимают такой порядок вещей, как д
Первым, что увидела Мия, когда проснулась, было лицо дайме.Акио сидел рядом с ней на постели в одежде и медленно пропускал ее волосы сквозь пальцы. Судя по его виду, он так и не ложился в эту ночь.Сердце сжалось от тревоги за него. Прошлая ночь что-то изменила. Мия вдруг поняла, что больше не хочет отворачиваться и прятаться.Нет, намерение бежать не ослабло. Но все обиды показались мелкими, незначительными перед грядущей необходимостью расстаться навсегда.Она сбежит так скоро, как сумеет. Но раз Мия еще здесь, раз у них есть эти последние дни вместе, она не станет отталкивать Акио.Быть может, это неразумно. Быть может, потом будет стократ больнее. Но пока возможно, она будет с человеком, которого любит.- Доброе утро, - она укоризненно покачала головой. – Вы совсем не спали?- Свадьбы не будет, - ответил Акио.- Что?!- Я отправил письмо Накатоми.- Но… - Мия медленно села в постели, не отрывая о
Акио обнял ее сзади, согревая, успокаивая. Девушка приникла к нему в поисках опоры, и страх отступил. Она верила ему.- Не бойся, - повторил он шепотом на ухо. – Посмотри вниз, Мия. Это – Эссо.Остров лежал внизу, затянутый легкой туманной дымкой. Покрытые темно-зелеными лесами горы, похожие на хребты спящих зверей, скалы, равнины. Совсем вдалеке виднелся изрезанный бухтами берег. Человеческие поселения – вписанные в ландшафт, почти неразличимые на фоне царственной северной природы.Самый большой из Благословенных островов. Чтобы пересечь его из конца в конец, требуется две недели. Богатые земли: железо и медь, мрамор и алмазы, пушной зверь, ценное дерево, лосось в прибрежных водах. Сухие цифры из записей дайме внезапно облеклись в плоть. В эти леса и горы, рыбацкие деревеньки и шахты на востоке, в людей, которые жили, трудились, любили друг друга и рожали детей.Малолюдная земля. Суровая, неприрученная. Слишком дик этот край, слишком хо
- Нет, он точно сошел с ума, - кипятился Нобу.Тонкие брови Уме сошлись на переносице:- Ваш брат? Что он опять сделал, господин?- Вчера он собирался жениться на дочери Накатоми, сегодня передумал. Коджи это кажется подозрительным, я успокаивал его, как мог. Если Накатоми откажется от союза, я его пойму. И что тогда? Акио мало Асано? Он хочет сделать всех влиятельных дайме своими врагами? Отличное начало для правления!- Ужасно, господин. Но он хотя бы нашел лазутчика?- Да какое там! – Нобу устало махнул рукой. – Только шлет письма и требует от меня результатов. Как будто я могу вот так взять и достать из-за пазухи этого Ёшимитсу! Если ему так нужно, пусть сам приезжает и ищет, кто подарил его гейше виим.Он отхлебнул сакэ, немного успокоился и продолжал уже более ровным тоном:- Я думаю, девка вообще все придумала. Она работает на Самхан, уверен. Но Акио ничего не желает слышать. Он просто больным становится, когда речь
Девушка запоздало поняла, что только что сделала ошибку. Страшную ошибку, которая отравит недоверием всю их дальнейшую жизнь. Нельзя манипулировать близким человеком, даже с самыми благими намерениями. Просто нельзя! Никогда.- Подождите, - крикнула она, спеша все исправить, пока не стало слишком поздно. – Господин, пожалуйста! Я возвращаю вам ваше слово.Он остановился у двери. Обернулся. Все такой же чужой и холодный. Настороженный.- Так, это уже интересно. Что ты теперь хочешь, лучшая ученица?Мия порывисто подбежала. Заглянула в его лицо – виновато и умоляюще.- Простите меня, пожалуйста. Это было подло. Клянусь, что никогда больше не буду так делать. Но послушайте! – она попыталась его обнять, чуть не плача от злости на собственную глупость. – У Хоно тоже есть семья, он страдает в разлуке с ней. Вы держите его в рабстве. Это – жестоко! Пожалуйста, он заслуживает свободу.- Любопытные фантазии, - саркастичн