Глава 1

Наверное, я счастливая. В том смысле, в котором понимают счастье окружающие люди. У меня чудесная семья: любимый муж, маленький сын, интересная работа. Я молодая и довольно привлекательная женщина, которая рано вышла замуж за любимого человека и до сих пор не на что не жаловалась. Нам хорошо вместе, мы с Сергеем понимаем друг друга с полуслова. Мы оба состоялись как личности. У каждого любимая работа. Мой муж – инженер, а я занимаюсь дизайном интерьеров. В общем, жизнь удалась. Если конечно не учитывать постоянную нехватку денег, опостылевший быт и серую повседневность: дом – работа, работа – дом. Секс раз в неделю, по вечерам сериалы и вязание детских вещей. Все, как у многих среднестатистических семей: море раз в году, дача, выходные с друзьями. 

Я считала себя счастливой. Проснувшись рано утром, отводила сына в садик и бежала на работу. Точнее ехала. Недавно я получила права, и муж отдал мне машину. У него появился рабочий автомобиль. Так что теперь я могла хвастливо парковаться на офисной парковке. Получалось, правда, не с первого раза, но все же. 

Этот день начался как обычно. Прозвонил будильник, и привычная утренняя суета тут же ворвалась в нашу трехкомнатную квартиру. Я приняла душ и схватилась за зубную щетку. Муж лениво зашел в ванную и потянулся ко мне, чмокнул в шею. Потом принюхался и довольно заурчал. Его руки скользнули по моим плечам и опустились к груди. Я сердито пнула его локтем и промычала, чтобы не мешал. 

– Я соскучился, – прошептал он мне на ухо и потянул ночную рубашку вверх на бедрах. 

– Сереж, я опоздаю, на сегодня серьезный контракт намечается. 

Я наконец-то сполоснула рот водой и смогла нормально разговаривать. 

– Ксююююш, ну давай по-быстренькому. 

От этого его "по-быстренькому" я разозлилась. Это означало одно из двух – или он меня сейчас наклонит над раковиной и через две минуты все закончится, или придется удовлетворить его иным способом. 

– А не "по-быстренькому", вечером, слабо? – обиженно спросила я и надула губы. Последнее время Сергей поздно возвращался с работы и засыпал, едва прикоснувшись головой к подушке. 

– Мне вечером не хочется, я сейчас хочу, – настойчиво пробормотал он. Тогда я психанула: 

– А мне не хочется сейчас. 

Я высвободилась из его рук и пошла будить Ванюшку в садик. Нет, у нас в постели все хорошо, просто быт и повседневность убивают романтику. Впрочем, как у всех. Сережа обиделся: он молча оделся, отыскал свой сотовый, стараясь со мной не разговаривать. Ну и пусть обижается. Я тоже человек. Я устала – кручусь, как белка в колесе. Когда прихожу домой, моя работа не заканчивается, а продолжается, только уже в должности домработницы. Вчера приобрела в одном магазинчике красивое нижнее белье и ждала мужа в постели, настроившись на приятный вечер. А он даже не заметил, чмокнул меня в нос и уснул. Конечно, Сережка тоже выматывается. Я зря вспылила, но слово не воробей. Уже ляпнула, и отступать не хотелось. Пусть берет выходные. "По-быстренькому" надоело. Хочется долго, чтобы как раньше – с криками, стонами и до утра. 

Я зашла в детскую, увидела Ванюшку и улыбнулась. И как ему удается перевернуться ногами на подушку, свесить голову с кровати и спать? 

– Рота подъем! – громко зазвучал над ухом голос мужа. Я вздрогнула от неожиданности, а Ваня подскочил на постели. 

– Ты чего? Испугаешь его! 

– Да ладно, он же мужик, ему в армию идти. Да, Вань? Ты же солдат? 

Ваня кивнул и сонно протер глаза, потом зевнул. 

– Мам, а можно я сегодня к Костику забегу? У него новый картридж для приставки. Дядя Леша вчера купил. 

Я протянула Ване чистую футболку. 

– Посмотрим на твое поведение. Я на кухню, а ты марш в ванную, иначе всюду опоздаем. 

– Ксюш, я машину сегодня заберу. Рабочая сломалась, а мне в другой город смотаться надо. 

Я недовольно нахмурилась. Это означало пешком до метро и еще час до работы добираться, но вслух сказала: 

– Хорошо. Справлюсь. Главное, чтобы дождь не полил. Тогда ты Ванюшку завези. 

– Не вопрос. 

Муж подошел ко мне сзади и обнял за талию. 

– Ты вкусно пахнешь и чудесно выглядишь. 

Подлизывается, негодяй. 

– Ну не злись. Я в воскресенье дома, уже выходной взял. 

Я повернулась к нему и улыбнулась, на душе потеплело. 

– Правда? 

– Правда, обними меня немедленно. Иначе в кино не поедем. 

Я поцеловала Сережу в губы и протянула ему бутерброд. 

– Шантажист ты, Новиков. Держи свой сэндвич. Я побежала. 

Набросив плащ, я схватила зонтик, сунула ноги в туфельки-лодочки на невысоком каблуке. Посмотрела в зеркало, поправила непослушную челку. У меня важная сделка. Главное не промокнуть по дороге и не выглядеть как ощипанная курица. 

– Мама… 

Ванюшка обнял меня за ноги. 

– А чмок? 

Я приподняла его и поцеловала в пухлую щечку. 

В метро было тесно, как всегда в это время. Слава Богу, сейчас не лето  – не так душно. Люди толпились на станции. Кто-то слушал плеер, кто-то читал утреннюю газету, кто-то просто засыпал стоя, подпирая стену. Семь утра. Я сама в такое время еще немного сплю. Даже кофе не помогает. Правда, я черный не пью, только растворимый с молоком и без сахара.

Сегодня у меня запланирована встреча с важным клиентом. Если ему понравятся мои работы, появится новый заказ. Очень   кстати –  мы с Сережкой давно  хотели начать ремонт. Ванечка подрос, в этом году пошел в первый класс. Пришла пора переделать его комнату – поставить письменный стол, детскую кроватку поменять на новую. К тому же мама хочет в гости приехать. Это, как минимум, на несколько месяцев. Она сейчас на севере живет, но планирует в ближайшее время перебраться к нам в столицу.  Работа у нее такая вредная – археолог. В детстве я считала, что это страшное слово. Родители оставляли меня с бабушкой, а сами уезжали. Мы не виделись месяцами. Потом отец погиб – утонул в реке. По-настоящему глупая смерть. Отец был отличным пловцом. Ногу свело судорогой, и он утонул. Мне тогда было тринадцать лет. С тех пор я в воду не захожу, разве что в лягушатник вместе с Ванюшкой. Мама долго не могла в себя прийти. Но потом вроде бы все встало на свои места, и она вновь занялась любимой работой. А мне и с бабушкой было замечательно. Мы всегда были заняты: музыкальная школа, гимнастика и кружок рисования. Даже гулять толком не успевала. В школе меня считали заучкой. В элиту класса я никогда не входила. Я просто повзрослела позже, чем остальные. У меня и грудь-то только лет в пятнадцать начала расти. Мои одноклассницы в этом возрасте уже успели аборты сделать.

С будущим мужем познакомились случайно. Он с другом пил пиво около моего дома. Сережа когда-то учился в нашей школе. Это была любовь с первого взгляда. Мы поженились быстро. Через год после знакомства расписались с бабушкиного благословения. Вскоре мы переехали в столицу. Я поступила на факультет дизайна интерьеров, он к тому времени уже занимал неплохую должность в строительной компании. 

Подъехал поезд, все кинулись по вагонам, толкаясь, матерясь и наступая на ноги друг другу. Я ненавидела подобное хамство, никакой культуры. Прут, как танки. Конец света, блин. Выждав, пока толпа заполнит вагоны я спокойно зашла следом. Двери уже начали закрываться, как вдруг какой-то парень втиснулся между ними и проскочил в вагон.

Он тяжело дышал, словно бежал от кого-то. Наклонился, посмотрел в окно. В это время поезд тронулся. Парень стоял рядом со мной, точнее, напротив. Высокий, даже очень. Моя голова с трудом доставала ему до груди. Я еще не видела его лица, просто смотрела на белую футболку, на замысловатый кулон на тонком шнурке. Он раскачивался прямо у меня перед глазами. Странный кулон, похож на клык зверя. Да, молодежь сейчас умеет удивить. От него приятно пахло. Нет, не просто приятно, а здорово пахло. Я сразу узнала очень дорогой парфюм "Clive Christian"¹. Мы недавно занимались дизайном парфюмерного магазина. Я очень хорошо помню запахи. Этот мне понравился больше всех. Хотела Сережке подарить, но когда узнала цену, у меня потемнело в глазах. Покупать моментально перехотелось. К одеколону примешивался запах сигарет и молодого мужского тела. Опустила глаза чуть ниже. Полы кожаной куртки распахнуты. Видна пряжка ремня. Парень по-прежнему тяжело дышал. Он точно бежал, никаких сомнений. Только те, кто пользуются таким парфюмом и носят дорогие ремни стоимостью с мою зарплату, а также оригинальные джинсы "levis", обычно не гоняются за поездами метро, а разъезжают на спортивных тачках или "мерседесах".

В этот момент на его футболку что-то капнуло. Я смотрела, как перед глазами расползается темно-бордовое пятно. Кровь? Подняла голову и поняла, что парень смотрит на меня. На щеке порез, он вытер кровь ладонью и усмехнулся. Мальчишка. Лет двадцать пять максимум. Взъерошенные волосы, легкая щетина на щеках и взгляд очень наглый, характерный для такой вот безбашенной молодежи. Из пореза снова выступила кровь, а я вспомнила, что у меня в сумочке точно есть лейкопластырь. Полезла за ним, и в этот момент поезд остановился. Меня буквально швырнуло парню на грудь. В ту же секунду я почувствовала сильную руку на своей талии. Удержал. Черт. Неловко-то как. Завалилась на него, как мешок с картошкой. Я чувствовала под пальцами его мускулистое, упругое, очень горячее тело. Смутилась. 

– Простите. 

Парень усмехнулся, и в его очень живых карих глазах блеснула искорка интереса. Веселая улыбка, зажигательная, мальчишеская. В уголках глаз появились морщинки. Нет, ему даже меньше двадцати пяти. Я протянула парню пластырь. Он взял его из моих рук, и в этот момент нас снова качнуло. В этот раз он уже ловко удержал меня за талию. Только теперь руку не убрал, и я чувствовала, как горячие пальцы жгут тело через плащ. Он подставил щеку. 

– Приклейте, я вас подержу. 

Забавно, но я все же заклеила ранку лейкопластырем, и, улыбнувшись, сказала: 

– До свадьбы заживет. 

– До вашей? – спросил парень, смеясь. 

– Нет, до вашей. Я уже замужем. 

– Вот видите, самых лучших дам уже разобрали. 

Я вдруг поняла, что он все еще удерживает меня за талию и смутилась. Черт. Вокруг нас люди, возможно даже соседи, а меня незнакомый парень в кожанке за талию обнимает. Я отодвинулась назад, и он тут же убрал руку. Теперь мы стояли молча. Он продолжал смотреть на меня внимательно, пристально, будто изучал. Я, похоже, покраснела. Не то чтобы не привыкла к мужскому вниманию. Наоборот, только и отшивала всяких придурков, которые постоянно приставали ко мне на работе или на улице. Только этот ко мне не приставал. Просто от его взгляда сердце билось чуть быстрее обычного. Я отвела взгляд и теперь смотрела куда угодно, только не на него. А вот он по-прежнему смотрел на меня. Я чувствовала этот взгляд кожей. Так бывает, когда ты знаешь, что на тебя смотрят. 

Слава богу, моя остановка. А то рядом с этим молодым незнакомцем становилось тесно и неуютно. Я протиснулась к дверям, и парень посторонился, давая мне пройти. Вышла на станцию и глубоко вдохнула. Сердце все еще часто билось. Не удержалась и обернулась. Парень стоял у самых дверей и, улыбаясь, смотрел мне вслед. Наглая улыбочка, самоуверенная. Я тут же отвернулась и пошла к лестнице.

Дурацкие туфли, вышедший из моды плащ и прическа старой девы. Наверное, смеется в душе над тем, как тетка его в метро пожалела. Будет своим "безбашенным" дружкам рассказывать. А порез на щеке как от ножа был. Это я точно знаю, курсы медсестер заканчивала. Через пару минут я уже о нем забыла. Вышла из метро. Как назло, лил дождь. Я раскрыла зонтик и быстро побежала в сторону пешеходного перехода. Через пять минут буду на работе. Дурацкий день. Я все-таки промокла как курица, а через час у меня встреча с клиентом. 

– Серый, ты, бля…, мать твою, ты куда свалил? Этот козел меня чуть не прирезал! Да! Бля! Справился! Пописал его маленько, а тут менты появились. Суслик теперь меченным будет. Рожа в крестик! Где ты? Гони тачку к Александровскому. Подбери меня. Бабки забрал. У меня говорю бабки. У меня. Давай. 

Руслан спрятал мобильный в карман и прикурил сигарету. Гадский денек. Так противно - дождь моросит, и ветер прям до костей пробирает. Зато дело выгорело. А отец не смог, мусолил эту тварь несколько месяцев. Жалел что ли? Косого хотел за деньгами послать. Не доверяет. Сыну не доверяет, сопляком до сих пор считает. Своих тупых качков за ним следить приставил. Думал, Руслан не заметит. Да он этих придурков, как мальчиков сделал. Одному нос сломал, а от другого смылся. Отец должен начать воспринимать его всерьез. Он сам делами воротить горазд. Особенно с бизнесменами этими. Наберут кредитов, а возвращать ни хрена не хотят. Суслик чертов отцу пол-лимона заторчал. Чего с ним нежничать? Перо к горлу, бабки забрать и все. Притом с процентами. И Руслан забрал. Все, что в офисе этого лысого нашел, то и взял. А тот его ножом пырнуть хотел. Красивый нож – стилет итальянский. Антиквариат. Руслан его себе забрал. Правда, предварительно на роже Суслика расписался. Автограф оставил. На память. Вот сучара, ментов навел. Видно, крышуют они его. Значит, для ментов бабки есть, а для Царя нет? 

Отец всегда Руслана от своего мира ограждал. Образование за границей, хорошие знакомства. Только Руслану на хрен все это не было нужно. Он хотел быть таким, как отец. Он хотел вертеться в его мире, жить так, как он. Чтобы уважали и боялись, но не потому, что сын Царя, а потому что он – это он. Уметь все то, что умел отец. И Руслан вернулся из Америки сам, бросил учебу в Военной академии. А учиться всего год оставалось. Отец еще как-то пытался пристроить его здесь, в столице, но ничего не вышло. Руслан банду свою сколотил и начал тачки угонять. Номера перебьют и сбывают с рук. Поначалу долго выследить его не могли. Вроде на территории чужак объявился, а поймать не могут. А потом засаду устроили и тепленьким к Царю притащили. Начался разбор полетов, и Руслан ушел из дома. Разругался с отцом вдрызг. Он не мальчик, он, если надо, и Царя переплюнет. Вон, какую бригаду собрал. Все ребята как на подбор –  верные, расторопные. Вот только Серый подкачал сегодня и не прикрыл. 

Отец больше с Русланом не общался, но и не мешал. У каждого свой район. Правда, они старались не пересекаться. Только Руслан не выдержал – как узнал, что Суслик бабки не возвращает, крышу сорвало. Сам за деньгами пошел. Вот бате на стол положит и, может, оценит он его. Доверит дела вести.

Матери Руслан не знал. Говорили, она отцу с лучшим другом изменила, и он ее в три шеи из дома погнал. Куда? Одному черту известно. Наверное, туда, откуда не возвращаются. Сколько раз, будучи маленьким, он думал о матери и тихо ее ненавидел. За предательство, за ложь. Почему она с отцом так поступила? Почему о сыне не подумала? Неужели не любила? Жалко ее не было, только в душе поднималась тихая ярость и ненависть. А потом вырос и презрение уже на женщин стал выплескивать. Все они одинаковые, только цена разная. 

Руслан заметил "чероки" серебристого цвета издалека. А вот и Серый, мать его так. Потрогал щеку и вспомнил, как женские руки клеили пластырь. Нежные руки, мягкие. Тут же перед глазами встал образ. Красивая женщина. Как из другого мира. Одета была со вкусом, пусть и не по первой моде, глаза чудесные – зеленые. Посмотрел в них, а оторваться уже не мог. Глубокие такие глаза, не поверхностные. И лицо, особенное. Все черты мелкие, правильные, а губы пухлые, мягкие на вид, сочные. 

Волосы не крашеные, темно-русые, яблочным шампунем пахнут. У него от этого запаха тут же встал. Еще до того, как прикоснулась. А дотронулась, и из глаз искры посыпались. Словно бабы лет сто не видел. Вроде взрослая женщина, не девочка уже, а есть в ней порода, магнетизм особенный, не такой как у других. В горле пересохло, когда за талию обнял. Будто дотронулся до чего-то запретного. Отпускать не хотелось. Так бы и ехал в вонючем вагоне. Даже про Суслова и про деньги забыл. Мысли тут же умчались вскачь. Как доедет до ее остановки, пойдет за ней, а потом… 

Серый посигналил. 

– Оглох что ли? Давай, запрыгивай. Тут ментов куча, пасутся гады, дань собирают с ларечников. 

Руслан залез на переднее сиденье и закурил еще одну сигарету. 

– Ну что? К Царю? 

– Потом заедем. Давай сначала остановимся где-то. Я дух перевести хочу. Смотри. 

Руслан достал из-за пояса сзади стилет и показал Серому. 

– Прирезать меня хотел. Еще б немного и глаз выколол. Ментов вызвал, урод. 

– Ух, ни хрена себе! Ручка золотая. Чего пацанов не вызвал? 

– А толку? Приедут и по ментам начнут шмалять. Зачем парней подставлять? Если бы ты, гад, под окнами на стреме стоял, маякнул вовремя, и я бы смыться успел. Думал бабками от них откупиться, а их тьма тьмущая. Две тачки пригнали и в камуфляжах повыскакивали. Они, видимо, решили, что у Суслика бабок немеряно и на всех хватит. 

– Ствол куда дел? 

Серый вырулил на центральную улицу и остановился на светофоре. 

– Избавился. У меня разрешения с собой не было. Черт с ним, он чистый. Найдут, на меня не выйдут точно. Я по крыше свалил, они пока доперли, я уже к метро бежал. 

– А пластырь где взял? Или уже в больничку сбегал? 

Серый усмехнулся, узкие глазки сверкнули интересом. 

– Где взял, там уже нет. Давай сворачивай, тут кабак за углом. Телку хочу. 

– Погоня завела? Давно от ментов не бегал? 

– Нет. У меня стоит как каменный. Разрядка нужна. 

– Аптекарша не дала? 

Руслан расхохотался. 

– Да иди ты! Мне все дают, если просить правильно. 

– Ну, или просто взять без спроса. 

Серый заржал и припарковал "чероки" у здания с вывеской "Розовый остров".

– Так это ж бордель, – присвистнул Серый. 

– А ты что думал, телок за барной стойкой выдают? Или на автобусных остановках цепляют? Расти, пацан, мозги включай иногда. Бабки Суслика есть. Гуляем, братан. 

Парни зашли в здание. Охрана тут же пропустила Руслана, а вот Серого хотели обыскать. 

– Спокойно, он со мной. 

Сына Царя все знали в лицо, трогать остерегались. Боялись не только отца, да и самого Руслана тоже, безбашенный совсем. Ему слово скажешь, а он в ответ под дых или дуло к виску. 

За глаза его называли Бешеный. Если что не понравится, мог заведение в щепки разнести. Один пепел наутро останется. Наехать нельзя – Царь не простит.

Руслан деловито скинул куртку и швырнул в кресло. Под курткой оказалась майка без рукавов, на левой руке татуировка тигра. Огромная, на всю поверхность кожи. Мускулы напряженные. Каждый день тренажерный зал – привычка после академии осталась. Подошел к бару, заказал виски. Серый пока заведение осматривал. 

– Нехилое местечко. С виду не скажешь, что приличное. 

– Я по гадюшникам не хожу. Эй, бармен, Лика сегодня работает? 

Тот кивнул и быстро поставил стакан, стараясь не смотреть на гостя. Правильно делал. В прошлый раз Лику шалавой обозвал и без зуба остался. 

– Здесь, спрашиваю? 

Руслан навис над барной стойкой. 

– Работает она. Уже часа два с одним возится. 

Руслан сел обратно на стул. 

– Серый, хорош пялиться, тут нормальных нет. Они сюда не выходят, ясно? Эй, скажи пусть Элен выйдет к моему другу. 

– Это кто такая? Француженка? – шепотом спросил Серый. 

– Все они тут француженки и англичанки. Не ссы, тебе понравится. Я твой вкус знаю. 

Через несколько минут показалась девушка со смуглой кожей, длинными черными волосами и раскосыми миндалевидными глазами. 

– Русланчик! Давно не заходил, мы скучали. 

Кокетливо проплыла мимо Серого и обняла Руслана за шею. Пахнуло дорогими духами и женским телом. Руслан посмотрел ей в глаза. Нанюхалась сучка. Да и черт с ней, Серому особых выкрутасов не надо. 

– Я к Лике пришел, как всегда. Другу моему внимание удели. 

Элен надула губки, но к клиенту подошла, что-то шепнула на ушко и уже через минуту увела Серого в комнаты. 

Настроение начало спадать. Как-то мрачно в этом борделе. Надоело. Вот последний раз наведается и все. Баб можно и в других местах цеплять. Чьи-то руки закрыли ему глаза. 

– Освободилась? 

Лика радостно улыбнулась. Красивая. Нет, не просто красивая. Идеальная. Белокурая, высокая. Ноги длиннющие, тело гибкое, молодое. А главное – умная, не пустышка. Он иногда платил, чтобы просто с ней поболтать и кофе попить. Спиртное Лика не употребляла, а наркотики тем более. Курила иногда, но редко. 

– Пойдем. 

Кивнула в строну комнат. Руслан спрыгнул с высокого стула. 

– Пойдем. 

Он взял ее сразу у двери, едва вошли в комнату, обставленную свечами. Расстегнул ширинку, надел презерватив, а потом просто задрал короткую юбку. Отодвинул полоску трусиков, облизал пальцы, увлажняя промежность, и резко, одним ударом, заполнил ее всю. Глаза Лики широко распахнулись, и она вскрикнула. Руслан никогда не понимал: притворяется она или ей правда хорошо. Хотелось верить в последнее. Только профессия у нее такая -  врать полагается и оргазм изображать тоже. А потом он забыл о ней. Закрыл глаза и просто врезался в податливое тело, настраиваясь на секс, чувствуя, как быстро приближается развязка. Даже сам удивился, обычно Лика от него уставала. Он часами мог играть с ее телом и не кончать, а тут излился минут через пять, да так бурно, что аж затрясло всего. 

Вышел из душа в одном полотенце.  Лика лежала на постели, бесстыдно скрестив ноги. Голые груди торчали в разные стороны. Соски острые, маленькие. Он был у нее постоянным клиентом. Кроме нее никого не брал. Не то чтобы испытывал к ней что-то, просто с ней как-то естественно все получалось. А сейчас вдруг понял, что больше не придет. Надоела она ему. Все опостылело: и бордель и телки продажные. 

– Мне пора. 

Лика приподнялась на постели. 

– Уже? Ты же за два часа заплатил? 

– Некогда мне, дела есть. Отдыхай. Может, поспишь. Вон как замаялась с клиентом передо мной. 

Руслан начал быстро одеваться, и вдруг молодая женщина резко бросилась ему на шею. 

– Уходишь, да? Не придешь больше? Я знаю, что не придешь. Ты из-за моей работы, да? 

Руслан удивленно на нее посмотрел. 

– Нет. 

– Так я уйду, слышишь? Только скажи – я все брошу. 

Она вдруг начала целовать его лицо, шею. Как-то хаотично, отчаянно. 

– Не уходи, слышишь? Я все брошу. Завтра рассчитаюсь и уйду. Я ради тебя… 

Руслан отстранил ее от себя. 

– Да ладно тебе, работай. Кто же мешает, если тебе нравится? 

Она не сразу сообразила. Потом вдруг поняла, и на глазах появились слезы. 

– Просто надоело, да? Прости. Понимаю. К нам, бля…м, не стоит прикипать! Мы же продажные, грязные! Мы недостойны любви, мы…отбросы, насекомые, падаль… 

Внезапно у нее началась истерика. Руслан смотрел на девушку, потом резко прижал ее к себе. 

– Там, на тумбочке, деньги. Хватит на все: и на операцию, и на реабилитационный период, и на химиотерапию. На все хватит, еще и останется. 

Лика затихла, замерла, словно заледенела. 

– Откуда ты… 

– Откуда знаю? Я же не последний человек в этом городе, Лика. Я про всех все знаю. Про маму твою тоже. 

Она обняла Руслана за шею и тихо заплакала. 

– Давай, уходи отсюда, на нормальную работу устройся. Чтобы я больше тебя здесь не видел, ясно? 

Она кивнула, но рук не разжала. 

– А как я тебя найду? – тихо спросила, уткнувшись лицом ему в грудь. 

– Никак, это наша последняя встреча. Удачи тебе, Наташ, удачи. 

Он высвободился из ее объятий и быстро пошел к двери. Даже не обернулся. 

______________________ 

*1 - цена 680$ в обычной упаковке и 2300$ в подарочной, эксклюзив.