После обеда сильно похолодало, я замедлила шаг и обхватила себя руками за плечи. В обители время не играло никакой роли. Как и утром, у каждого было дело: кто-то копошился в огороде, кто-то кормил высыпавших из сарая кур, кто-то сгребал опавшие листья. Никто не окликнул новенькую, ни когда я пересекла двор, ни когда открывала калитку, ни когда уходила. Здесь не тюрьма для тела, здесь тюрьма для разума.
Я обошла кладбище и углубилась в лес. За стенами монастыря у меня было одно неоконченное дело. Нервный смешок перешёл в дрожь. Точно такой фразой всегда начинали разговор блуждающие в детских мультиках.Робкие солнечные лучи проникали сквозь облетевшие кроны, но не разгоняли сгустившиеся под деревьями тени. Они переплетались с островками тумана, ласкающего жёсткие оголённые ветки кустарников.Я развязала и стянула уже успевший надоесть платок. Не выйдет из меня путной послушницы. Тропа кончилась, оставив высохшее русло ручья за спиной. Заходить далеко в лес я не планироТакого оскорбления душа затворника не выдержала. В доме что-то зашебуршало, хрупнуло, стукнуло, и претендент на звание «честного» открыл дверь.Да, бидон такому, действительно, доверять не стоило. Маленький, ниже меня, мужичок, вызывающий откровенную жалость, скорее всего, из-за выражения искреннего страдания на лице, карие глаза, как у побитой собаки, трясущиеся губы и руки. Жиденькие волосёнки неопределённого цвета вихрами обрамляли голову.– А…дотьевна, – с придыханием прошептал Пень и пошатнулся.Я была уверена, что он непременно вывалится из проёма, и даже сделала шаг назад, но он ухватился за створку и выстоял.– Авдотьевна, – второй раз получилось лучше, и он, мучительно сглотнув, продолжил, – ты чаго, а? – Отсутствие словарного запаса лихо компенсировалось мимикой. – Не я его… того…– А кто ж? – наседала тётка.– Не-не-не знаю, – заблеял Пень.
Лет в двенадцать я умоляла родителей разрешить нам с друзьями построить штаб. На семейном совете на дом на дереве наложили табу, так как дети имеют привычку падать и ломать себе руки и ноги. Но слёзные мольбы единственного ребёнка не остались без ответа, было решено приспособить для игр землянку, что-то вроде неглубокой ямы с укреплёнными стенами и люком-дверью на петлях. В то лето мой штаб был предметом зависти всех окрестных ребят. Большой, закрытый и тёмный. Надо ли говорить, как я задирала перед товарищами нос.Я подошла к ржавеющей бочке для воды. Здесь всё было на своих местах, на тех же местах, что в Литаево. Дальше должна расти малина, за ней туалет, справа вишня, хотя опознать её в старом корявом дереве сложно. Догадка была даже не на уровне интуиции, а скорее, на уровне чуда. Яма – это всё же не дерево и не клумба.Землю толстым слоем покрывал неопрятный ковёр из грязи и листьев. Разговоры за спиной стихли. Я присела и запустила ладонь в бурую траву. Пальцы
В «нигде» было странно. Ни хорошо, ни плохо. Он не знал, как правильно называется это место, но ничего другого не приходило на ум.Кто он и что здесь делает?Кругом стоял туман, сгустившийся влажный воздух. Делаешь вдох и тонешь. Плохое ощущение. Голова не хотела поворачиваться, усилия, которые он прилагал, не окупались. Тело требовало покоя, тихой, сладкой неподвижности.Оставаться на месте нельзя. Ещё одна странная мысль, будто пришедшая извне.Поднять ногу. Опустить. Ещё раз. И снова. Надо идти вперёд. Сквозь туман стали проступать тени. Понятия расстояния и времени ничего не значили, обычный набор звуков, не подкреплённых картинкой, но он понял, что «нигде» разное.Тёмные пятна, высокие и низкие, тонкие и толстые, изогнутые и прямые. Слова пробуждались в голове и бесследно исчезали, он не знал, какие из них правильные. Он поднял отяжелевшую руку и попытался схватить одну. Странно, но ему удалось. Пальцы сомкнулись на чем-то влажно
Я стянула туфли и бросила на пол. Занятия закончились. Влад, тихонько напевая, чем-то гремел в своём шкафчике. В тренерскую то и дело заглядывали родители, разбирающие своих чад из последней на сегодня вечерней группы.– Не нравится мне твоё настроение. Хватит киснуть. Жизнь продолжается.Лицо словно свело, только бы не превратить лёгкую улыбку в оскал. Кто бы знал, как мне надоела эта фраза.– Пока! – Я подхватила сумку и пошла к выходу.– До завтра! – крикнул вдогонку Влад.Еще один из тех, кто не знает, что завтра мало чем будет отличаться от сегодня. Накинув капюшон, я вышла на улицу. Вчера выпал снег и тут же растаял. Ночью улицы и дороги покрылись коркой льда. Снег превращался в дождь, дождь опять в снег.Задержавшись на ступеньках дома культуры, я огляделась. На стоянке приветливо моргнул фарами автомобиль. Не было ни дня, чтобы он не встретил меня после работы. Я юркнула в салон, и машина тронулась и покатилась по в
Заславль встретил нас изморозью и колючим ветром. Судя по размерам скрытого под сырой тряпкой прямоугольника, мрамора на вечную память не пожалели. У дома крутились два десятка неопределяемых лиц в новеньких костюмах, с десяток журналистов устанавливали и проверяли аппаратуру. Нам досталась пара фотовспышек и одна блондинистая особа с ногами «от ушей», удлинёнными грандиозными шпильками. Без преувеличения скажу, что я дышала девушке в пупок.– Это ваш друг? – сунула она мне микрофон.– Табличка там, – указал Гош.– Точно. И она никуда не убежит. – Сходить с заданного курса блондинка не собиралась. – Так это ваш друг?Я посмотрела на парня, любой ответ может обидеть.– Послушайте, я ж не императорские тайны выпытываю, – с улыбкой сказала девушка. – Давайте договоримся, одно интервью, и только то, что вы сами захотите сказать, – доброжелательные нотки в её голосе заставили меня закол
– Рассказывайте, – скомандовал Дмитрий сидящей напротив парочке.Они переглянулись. Их общность вызывала злой протест. Так по одному выражению лица, изгибу бровей, движению губ понимают друг друга близкие люди. Гнев оставлял на языке несмываемую горечь и один-единственный вопрос: как же всё так получилось, как из благих намерений вышло черт знает что?– Ну, – поторопил псионник.Гош стал излагать сухим казённым языком факты и события. Приехали, открыли, дали интервью, уехали.Ради этих двоих он сунул голову в петлю, влез на чужую территорию. Пока убитый не вернулся, дело должна вести прокуратура, и только при непосредственной угрозе жизни подозреваемого подключается служба контроля. Парни из убойного отдела и так точили на псионников зубы, мол, грязная работа им, а лавры – специалистам. В чем-то, конечно, были правы, Демону легче выследить блуждающего, чем живого, проще собрать энергетические следы, чем материальные. Он мог это сдела
Утром сильно похолодало. На снежно-белых улицах завывал пробирающий до костей ветер. Дмитрий повернулся к Лене, которая, обхватив себя руками, старалась не дрожать от холода, но покрасневший нос выдавал её с головой. Отопление, как всегда, включат с опозданием, каждый год зима застаёт коммунальщиков врасплох, особенно на исходе осени.Вошедший в кабинет Гош предусмотрительно набросил ей на плечи свитер. Одно очко в его пользу.– Дела у нас неважные, – сразу перешёл к делу псионник. – Оператор отравился из твоего бокала. – Демон передал папку с отчётами помощнику. – Отпечатки пальцев принадлежат Лене и погибшему. Есть ещё несколько фрагментов, но они не пригодны для идентификации. Ты главная подозреваемая. Это плохая новость.– А есть другие? – удивилась девушка.– Есть, – ответил Гош, перелистывая страницы. – Его отравили смесью немиротацина и гаростида один к одному. Теперь у нас это дело сам император
Меня перевели в другой кабинет, велели закрыть шторы и сидеть тихо. В комнате было сумрачно. Телефон лежал на поцарапанной столешнице. Темнота скрывала улыбку. Было немного страшно, но это ничего не меняло.В обстановке напряжённости, угрозе жизни я чувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было за последний месяц. Словно всё так, как и должно быть. Я сожалела, что погиб человек, но не несла ответственности за эту смерть. И главное – знала, пока есть опасность, Демон будет рядом. Эту цену мне придётся заплатить, за возможность видеть его каждый день.Дверь распахнулась, и Дмитрий кинул мне пластиковый лоток с быстрозавариваемой лапшой.– Обед.В другой руке он держал электрический чайник.– Стекло вставят только завтра. Перекантуемся пока здесь.– Где Гош? – спросила я, снимая крышку лотка.– На задании. – Настроение Станина было отличным. – Скоро вернётся, не переживай. Специями надо высыпать, &ndas