Тьма коснулась тебя. Все видели это в провалах твоих глаз, во взгляде, не замечающем жизни. Ты бежала от неё, но только подводила её всё ближе. Привела её к нему. Бесконечное страдание, которое хуже смерти. И ты хотела сдаться? Бросить его и обрести мир с богами? Нет. Тьма этого не допустит. Ты войдёшь в логово зверя, ты посмотришь ему в глаза и пойдёшь на него войной. Вот твоя цель. Вот твой долг. Больше ничего не осталось.Hellblade: Senua's Sacrifice
Мой отец был главой пятого Пересечения, до тех пор, пока они с мамой не сбежали, чтобы защитить меня от Миноры, когда поняли, что жрица охотится за избранницей Богов. С тех времен пролетели тысячелетия, а для меня и вовсе две жизни, но я до сих пор помню их улыбающиеся родные лица. Отец никогда не смотрел на меня с осуждением, а мамин взгляд искрился такой непостижимой заботой и любовью,
За что ты так со мной? Я чувствую темные щупальца, проникающие в глубины сознания, возвращая меня к истокам, к началу, туда, где я еще не помнила себя. Мое рождение, детство, любящие руки матери и надежные объятия отца, ветер в волосах, беспечный заливистый смех, … кажется мой. Отставь меня там, Кэлон. Не возвращай, не надо. Дай мне уйти счастливой. Но он безжалостно ведет меня дальше, через ад, смерть, предательство, кровь… так много крови. Мои убитые родители и отчаянный вопль, рвущий сердце на части... снова мой.Хватит! Остановись. Не продолжай.Короткие кадры яркими, режущими душу на части, картинками мелькают в моем потемневшем, погрузившемся в агонию сознании. Некоторые проносятся мгновенно, а другие Кэлон задерживает, просматривая с безжалостной дотошностью, вскрывая старые раны, заставляя их кровоточить и болезненно ныть. Я больше не чувствую своего тела, растворяясь в боли, захлёбываясь собственной кровью. Я там, в подземелье Миноры, маленькая д
Что я могу ему дать? Губы, которые разучились улыбаться,глаза, ослепшие от слез, холодные руки и пустое сердце.Оскар Уайльд, "Веер леди Уиндермир"МандисаПосмотри на свое истинное лицо, грязная рия… Смотри! — я попадаю в плен бесконечных кошмаров, и каждый из них заканчивается его словами и неимоверным приступом удушья.Только бы больше никогда не встретиться с ним взглядом. Только бы не увидеть все оттенки жалости в льдисто голубых глазах, которые когда-то смотрели на меня с обожанием, восхищением, одержимостью, благоговением, нежностью… безумием. Целую вечность назад, в прошлой жизни.Как и с презрением, ненавистью и яростью… но никогда — с жалостью.Брезгливостью.Отвращением.Три эмоции, которые уничтожат меня за мгновение, расколов остатки моей души на незримой плахе.Пробуждение на мягких теплых шкурах орана
— Дура! — рявкает Кэл, и я вздрагиваю всем телом, испугавшись до смерти. — На меня посмотри. В глаза мне смотри, девочка, — уже мягко просит Кэлон, но я качаю головой из стороны в сторону. Нет, никогда.— Смотри на меня, я сказал, — с мягкой угрозой просит Кэлон, и я смотрю на него из-под полуопущенных ресниц, вжимая шею в плечи. Кэлон занимает все пространство этой комнаты, а я уменьшаюсь до размеров пылинки. Темное свечение исходит от его кожи, словно пары ртути, и проникает в меня, через каждую клеточку, каждую пору.От его мощи с ума сойти можно. Я изо всех сил стою прямо на предательски дрожащих ногах, и это несмотря на то, что пока он ведет себя не как обезумивший зверь, а как Кэлон, которого я знаю.Он всегда пленит. Обезоруживает. Он заставляет меня терять разум, и видеть в нем центр моей Вселенной.Но я никогда не буду в центре его мира. Уже не буду.— Что ты видишь?Вину. Сожаление. И боль.
Даже если летишь в пропасть, не зажмуривайся от страха, а гляди в оба — вдруг удастся за что-нибудь ухватиться.Борис АкунинКэлонЯ давно не поднимался на открытую всем ветрам смотровую площадку дворца, находящуюся между конусообразными башнями, подпирающими серое небо, затянутое тяжелыми облаками. Нескончаемый снегопад, пронизывающие ветра и ощущение полной отрезанности от происходящего внизу — вот, что я обычно наблюдаю и чувствую, находясь здесь. Планеты, без труда просматриваемые в Элиосе, с подобной площадки во дворце Нуриэля, здесь же скрыты за сизыми тучами, бесконечно посылающими на земли Креона белые слезы Ори. Я никогда не задумывался, почему оледеневшие водные кристаллы, осыпающие некогда пустынный Креон, получили название, относящееся к Богу, который никогда не видел этих мест. Как не задумывался и о многих других вещах, связанных с двумя кажущимися противоположными ми
***Сохраняя молчание, мы стремительно направляемся вниз, проходя через извилистые лабиринты коридоров дворца, пока не оказываемся в просторном холле, где нас ожидает Аранрод и пара других девушек. Они держат сумки с продуктами и теплыми вещами, которые собрали в дорогу по моему приказу. Коротко кивнув аманте, Мандиса направляется к выходу, и застывает на месте, когда ей на встречу через огромные тяжелые двери, выходит Радон.— Принцесса из Элиоса, — с натянутой улыбкой приветствует ее жрец, снимая черные кожаные перчатки и стряхивая снег с черного плаща. Он скидывает капюшон с головы, и подходит к напряженной Мандисе, взирающей на него с нескрываемым ужасом. Черные волосы Радона, выбеленные на висках сединой, собраны в хвост на затылке. Я знаю, что его лицо многих приводит в суеверный трепет. Жесткое, покрытое морщинами, мужественное и властное. Лицо воина, повидавшего смерть во всех ее обличиях. Черный взгляд внимательно разглядывает ту, о которой пророчи
— Это Тенея, — сглотнув, поизношу я, опустив ресницы. — Я не помню, сколько времени провела в темнице, но потом вдруг появилась Тенея… Она выглядела ужасно. А я была так ослаблена и измучена, чтобы подумать о подвохе. Она сказала, что это кольцо мужа, Нуриэля, которое передала ему Актавия. И попросила сохранить его. Ее должны были казнить… Мне не стоило верить ей. Никому. Она была… Кэлон… Была в том зале, и смотрела на меня так, словно ненавидит всем сердцем. За что?— Это уже неважно. Она мертва, как и все остальные. — Стиснув челюсти, отзывается Кэлон. — Женская месть непредсказуема. Я подозреваю, что ревность и уязвлённое самолюбие толкнули Тенею на преступление. И в этом тоже есть большая доля моей вины. Она вступила в сговор с Минорой. Жрица умела убеждать и обольщать так, как никто другой.— Я не заслужила ненависти Тенеи…— Ее муж перед Главами всех Пересечений объявил о то
— Добро пожаловать в Четвертое Пересечение. В ваше проживание включен завтрак и ужин в лобби-баре отеля. Приятного вечера, — девушка на ресепшен расплывается в дружелюбной улыбке, а я все никак не могу отделаться от чувства, что за стенами этого отеля, нет никакого Креона и Элиоса. Может быть так и есть, и в последние полтора года я просто страдаю особой формой шизофрении?Как знать.И я правда не чувствую себя принцессой Элиоса, когда позволяю Кэлону снять мою шубку, перед тем, как войти в бар-ресторан. Я словно возвращаюсь туда, откуда пришла, в изначальную точку, и мысли о Богах и спасении Элиоса с каждой секундой все больше кажутся мне странными и бредовыми. Разве может существовать война, за начищенными до блеска стенами этого отеля, интерьер которого напоминает мне знаменитую Плазу?— Кэлон… это место мне знакомо, — шепчу я, прикладывая ладонь к виску, глядя на столики, заставленные едой и напитками, официантов,
Темные тучи превращаются в небесные цветы, когда их поцелует свет.Рабиндранат ТагорКэлон— Я не отпущу, Иса. Даже, если ты будешь умолять меня сделать это. А ты будешь, — отвечаю я, чувствуя, как она дрожит напротив моего сердца. Я обнимаю ее за плечи, понимая, что совсем скоро мгновение слабости сменится острым неприятием моего присутствия.Но, пока она нуждается во мне, я буду держать ее.Крепко.Мои губы касаются ее белокурых волос, и вдыхаю свойственный только Мандисе одурманивающий цветочный аромат.— Я могу помочь тебе забыть, Иса, — шепчу я, глубоко тронутый ее отчаяньем. Ее боль осязаемая, горькая на вкус. Я крепок сжимаю ее талию, согревая своим телом. — Могу стереть твои воспоминания, могу заменить другими.— Нет! — застыв в моих руках, Мандиса поднимает голову, и смотрит на меня горящим взглядом. — Я должна знать своих вр
Эпос. Введение в историю МинтовЭ́пос(др.-греч. ἔπος — «слово», «повествование», «стих») — героическое повествование о прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляющее в гармоническом единстве.Божественный Ори улыбался, глядя на цветущую планету Иас и плоды деяний своих, созданных волей и светлою силою своей, и бесконечный дух его был преисполнен радостью и благодатью. Великая земля Минтака, поднявшаяся из синих волн мирового океана, возродилась к жизни и была готова принять новый дар светлоликого Ори. Заколосились зеленые леса, заселенные зверями и птицами, и прозрачные озера наполнились рыбой и чудными животными. Бесконечный свет отразился в реках, которые заструились по холмам и горам, по цветущим долинам и лугам, неся живительную влагу всему сущему. И отправил Великий Ори на благодатную землю посланников своих: Избранных им с
Мандиса.Нестида (Земля)МандисаМне казалось, я лечу через десятки галактик со скоростью света — без крыльев и космического корабля, просто пересекая необъятное пространство, находясь в состоянии абсолютной невесомости и непрерывного движения. Перед моими (моим) взглядом мелькали планеты, вспыхивали огненные звезды, ослепляя и опаляя кожу своим пламенем… я лавировала в потоке комет, и терялась среди звездной пыли, забыв о своем истинном «я».Внутренний взор пестрил калейдоскопом ярких картинок, и я путалась в мирах и реальностях, со стороны наблюдая сразу за несколькими прожитыми моей душой жизнями. Мной ли…? И кто я?Несмотря на то, что полет через искаженное время и пространство, словно искушал меня забыть о том, кто я, мне удалось отчаянно зацепиться за единственную фразу, которую была не в силах заб
Раны— томесто, гдевнас проникаетсвет.Излом времени (A Wrinkle in Time)Кэлон— Я умру, Кэлон? Я не увижу ее? — такой слабый голос. У меня перехватывает горло, я не могу ответить сразу, чтобы она не почувствовала, как мне страшно на самом деле. Я укладываю ее на расстеленные на алтаре нагретые одеяла, которые принесли рии Ори. Жрицы прошли сквозь портал вместе с остальными минтами, и их доставили во дворец по моему приказу. В священный зал с Вратами Креона могут войти только отмеченные Богами, жрецы, служители, потомки ушедших в вечность Правителей. Радон тоже здесь. Он разводит огонь в камине, чтобы согреть ребенка, когда он родится. После моего возвращения, он не сказал ни слова, да и до разговоров ли нам сейчас. Одна из девушек, с которой я уже косвенно знаком, осторожно подкла
— Я не могу его оставить! — заливаясь слезами, пятится назад Керона.— Ты погибнешь там! — истошно кричу я, протягивая ей руку.— Я не могу оставить его, Иса. У нас клятва… вместе навсегда, — лихорадочно лепечет она, и,бросая на меня прощальный, полный горечи и отчаянья взгляд, разворачивается в сторону разрушающегося замка, и бежит к входу в овеянные мраком и зловонием подземелья из которых уже не найдет выхода.Всем сердцем мне жаль Керону, но сейчас у меня нет времени, чтобы оплакать рию, что сама выбрала свою судьбу.Громогласные крики мятежников, вырывают меня из состояния оцепенения, и я вновь начинаю двигаться:— Убить Вестника Тьмы! Лжепринцесса должна умереть!ГЛАВАСемимирье. Планета Гамус.КэлонНе открывай дверь, которую не сможешь закрыть — главное правило Хранителей Врат. Мудрость, передаваемая из уст в уста во
— Иса, на самом деле, я хочу рассказать тебе… о вчерашнем совете, на котором Нур и Элим… приняли решение, — неуверенно сообщает Керона, с опаской глядя на меня. Сердце бьется непрерывным набатом, потому что я уже догадываюсь о том, что она скажет.— Они больше не могут ждать его рождения. Ни две недели, ни два дня. Мандиса… они сделают это с помощью темной магии Грейма и предложат темному Богу обмен. Который затеяли очень давно, но не решались…— Какой еще обмен? — сердце рухнуло вниз, а очередной толчок и сдавливающая пульсация внизу живота заставляет меня прикусить губу от ноющей и тянущей боли.— Помилование Элиоса. Помощь минтам. Что угодно, что спасет всех нас. Они обменяют твою жизнь, на спасение Элиоса… они уверены, что хранитель Врат, может восстановить тепловой и природный баланс, открыв здесь Зеркала Креона.— В этом нет никакого смысла! Кэлон сам мне сказал, что Элиос
— Умоляю, Амид … — кричит Аранрод, как только мой мужчина закидывает ее стройные ноги на плечи, и проникает в нее глубоко, мощно — и это движение, как хлыстом по напряженным позвонкам, ставит меня на колени. Я держусь за живот, в слепой надежде на то, что так смогу закрыть глаза нашему ребенку, и не позволю ему лицезреть подобный ужас.— Заткни свой рот, — рычит Кэлон, и с гортанным стоном наклоняется над Аранрод, вгрызаясь в пульсирующую вену на ее шее. Как только он заканчивает с рыжей одалой, Кэлон отшвыривает ее прочь. И Ари падает на уже мертвое тело другой девушки, которой повезло меньше, и она не пережила ночь страсти со своим Амидом. Я не хочу на это смотреть… Опускаю взгляд в пол, на котором собирается целая лужа багряной крови.Что он делает? Что это, что? Я даже ревности сейчас не испытываю. Ничего, кроме суеверного ужаса, непонимания... удушливой боли.Я вижу агонию и ярость чудовища, что осмелилась п
— Вы же слышали мою историю. Силы неравны, Креон стал в тысячи раз сильнее. Или мне еще раз перечислить всех тварей, что там обитают? Одни только дагоны растерзают половину наших войск. Начинать войну — все равно, что отправить минтов на верную смерть без единого шанса на победу. Это не имеет смысла. Я не позволю вам сделать это. Хватит с нас войны. Исход Элиоса зависит от того, насколько быстро мы достанем Аспис.— Ты можешь погибнуть, Мандиса. Кэлон говорил, чтобы получить Аспис, нужна жертва, — цедит сквозь зубы Нуриэль, хотя сам прекрасно понимает, что у нас нет другого выхода.— Кэлон слишком много лгал. К тому же, я бессмертна, Нуриэль, — с грустной улыбкой отвечаю я.Пока Кэлон не решит иначе. Пока не придет по мою душу, и не разорвет ее на кусочки, наказав за предательство. Что ж, если это случится, я встречу его с улыбкой, и надеюсь, что покидая этот мир, буду смотреть на то, как лучи солнца топят льды Элиоса.
— Что ты хотел сделать? — с обманчивым, почти ленивым спокойствием спрашиваю я. — Зачем ты явился к Вратам? Почему пытался бежать, когда меня увидел?— Я…— Ты хотел остановить поток энергии? Хотел разрушить связь? Дать Элиосу передышку, которую они смогли бы использовать против нас?— Взгляни на Креон, Кэлон и ты поймёшь, почему я хотел так поступить.— Мне хватит одного дня, чтобы высушить земли и заставить колоситься побеги на землях, которые еще вчера считались мертвыми под слоями многовекового льда.— Тебя не было здесь!— Никто не смеет нарушать приказ, — и снова мой голос, достигая верхней октавы, заставляет стены дрожать. — Даже ты, Радон. Тебя ждет наказание. На площади. Завтра. После того, как я избавлю Пересечения от лишней воды. Я лично выполню роль экзекутора. Десять плетей. И никакой исцеляющей магии после. Ты много дней будешь помнить и чувствовать, чего
Нуриэль— Правитель, я выполнил вашу просьбу. Элим совсем скоро будет здесь. Он бы мог использовать магический портал для передвижения, но сами понимаете, как важно сейчас сохранять магию, не расходуя себе в угоду, — на одном дыхании выдает запыхавшийся Кастор.Я отрываю взгляд от унылого горизонта, за которым наблюдаю достаточно длительный период времени, а, может быть, и пару мгновений. Время течет совсем иначе, когда ты чувствуешь, что его осталось совсем немного. Изо дня в день, я вижу одну и ту же картину, кутаясь в меховой плащ, который давно перестал защищать от холодов. Пронизывающий ветер, гуляющий в коридорах замка, стал привычным явлением, с которым пришлось смириться. Не научиться жить, а именно смериться и не роптать. Тяжёлые серые тучи, плотно закрывающие небо и бесконечно посылающие на землю град и слезы Ори. Черные пики гор, покрытые белыми шапками снега, неровные русла оледеневших рек, замерзающие Пересечения моей страны, голо