Глава 5

Путь до последнего приграничного города Винигарда занял почти трое суток с краткими передышками в придорожных харчевнях, и чем дольше мы ехали, тем холоднее становилось. Дорогу, раскисшую и разбитую после многодневных осенних дождей, начало прихватывать первыми морозцами, несмотря на солнечную погоду, и под колесами экипажа вовсю шуршало и даже ломко хрустело, особенно ближе к ночи. Мне чудилось, что я уже просто забыла, как это: расслабиться в тепле. Тело ныло и болело от лавки, дико неудобной при бесконечной тряске и в столь долгой поездке, но жаловаться вслух или хоть как-то показывать свой дискомфорт крессу Иносласу мне не хотелось принципиально. И так хватало его цепких, иногда насмешливых, иногда изучающих едва ли не до расчленения взглядов, на игнорирование которых тоже уходило немало моих сил. К общению больше никто из нас не стремился, и все оно сводилось к кратким, исключительно необходимым фразам во время остановок.

На свою гордыню пришлось наплевать и найти в сундуках с подарками моего анирского жениха еще теплых вещей и даже необычайно мягкие и легкие меховые сапожки, и теперь я сидела завернутая в несколько слоев и основную часть времени дремала, стараясь не задаваться вопросом, как вообще собираюсь выжить в краю, где, по слухам, мороз и снег бывают большую часть года. В столице Гелиизена они случались всего на пару недель зимы, и то вся жизнь почти останавливалась, а на родине моей матери о таком не слышали вовсе. Оставалось надеяться на способность человека постепенно приспособиться к чему угодно, иначе мое существование в чужом государстве с совершенно незнакомым огромным варваром в качестве супруга да еще неизвестно с каким характером грозило обратиться в заключение в четырех стенах на все холодное время года. Будет ли это намного хуже, чем если бы меня отправили в замок Позора? Кто знает. Никому не известно, как жилось отправленным туда оскандалившимся аристократкам, но сплетни ходили одна страшнее и отвратительнее другой.

Грохот колес по каменной мостовой вырвал меня из постоянной полудремы, и, открыв глаза, тут же столкнулась с пристальным взглядом главного рунига. Этот человек спит хоть иногда?

– Винигард, кресса Греймунна, – сухо сообщил мне он, когда я мельком глянула в маленькое оконце, изрядно заляпанное по дороге. – Это наша последняя остановка перед границей с Аргастом и весьма длительная. Здесь находятся термические салоны крессы Бронрунны Эвтир, где вам помогут подготовиться достойным образом к встрече с вашим женихом, дабы не разочаровать его нынешним бледным и запущенным видом.

– Этот вид у женщин зовется естественным, кресс Инослас, – огрызнулась я. – И на родине моего будущего мужа у меня вряд ли будет возможность ухаживать за собой привычным для гелиизенской аристократки образом, так что, возможно, ему лучше сразу и привыкнуть видеть меня именно такой.

– Так легко вы не изменитесь, верно? – ухмыльнулся он, в то время как наш экипаж стал снижать скорость перед длинным одноэтажным зданием с яркой вывеской и обильно поднимающимся над трубами паром. – В любом случае решение этого вопроса за мной, а не за вами, так что прошу на выход.

Внутри было тепло и пахло смесью всевозможных дорогих масел и трав, чистотой и душистой влагой, и мое тело сразу же заныло, откликаясь на знакомые ароматы и готовясь получить порцию такого огромного, но прежде нисколько особенно и не ценимого удовольствия. О, Даиг, кто бы мне сказал, даже в начале этого пути, что все моя душа просто возликует в предвкушении горячей ванны и косметических процедур, трата времени на которые вечно раздражала мою неусидчивую натуру?

Главный руниг сам распоряжался всем, отдавая приказания и хозяйке заведения, и прислуге, демонстративно отсекая меня от любого общения. Причем, судя по его командам, этот мужчина был прекрасно осведомлен о том, какие манипуляции совершают женщины со своей кожей и телом в подобных салонах. Кресса Бронрунна попыталась возразить, объясняя, что присутствие мужчин в женском заведение в принципе не предусмотрено, когда Инослас сообщил, что намерен находиться постоянно в одном помещении со мной, но руниг прервал ее совсем не вежливо и тем самым тоном, от которого начинали размягчаться колени у самых дерзких аристократов.

Остальные посетительницы могут явиться за вашими услугами и в любой другой день, дорогуша, – с вымораживающей кровь улыбкой произнес он. – Даю им полчаса на то, чтобы убраться восвояси. И за это же время вам стоит отыскать ширму, или же девушкам из прислуги придется стоять все это время и удерживать простыни. Мне плевать, какой вариант вы выберете, но кресса Греймунна не останется без моего присмотра ни на мгновение.

Прекрасно, теперь все вокруг взирали на меня как на личного врага и источник проблем в чистом виде, и, естественно, ни о каких расспросах, даже шепотом, и речи не шло. А я-то уже понадеялась почерпнуть хоть каких-нибудь знаний об анирах, ведь Винигард всего в сутках езды от границы с чужим государством, и его жители могли просветить меня. Но, очевидно, это не входило в планы Иносласа.

Меня парили, терли, купали, скоблили, удаляли появившиеся волоски повсюду, натирали дорогими маслами, и при других обстоятельствах я едва ли не стонала бы от облегчения в настывшем и столько дней немытом теле, но в этой тягостной тишине из-за близкого присутствия пугающего всех рунига совсем расслабиться не выходило ни у меня, ни у трудящихся надо мной девушек. Они то и дело опасливо косились на тонкую ширму, явно раздраженные необходимостью таскать ее туда-сюда, а потом с боязливым любопытством на меня. Меня это тоже выводило из себя, и я позволила себе маленькую пакость, нарочно подольше задерживаясь в горячих, наполненных сплошным паром комнатах для прогрева, понимая, как должно быть неприятно находиться там одетому Иносласу. Глупость и ребячество, конечно, но это не волновало меня.

В комнате отдыха после всех процедур нам подали теплое питье, какого я не пробовала прежде, и оставили в одиночестве. Странный напиток насыщенного розового цвета, кисловатый и немного терпкий, очень освежал. Главный руниг раскраснелся, как и я, и, скорее всего, не отказался бы тоже вымыться, но сидел с каменным лицом, демонстрируя, что ему, пока он при исполнении, не до примитивных потребностей и простых телесных радостей. Я бы напомнила ему, что нам и дальше ехать в одном экипаже, но решила промолчать. С него станется ответить какой-нибудь гадостью, и все мое немного воспрявшее после мытья настроение развеется.

К моменту, когда мы покинули салон крессы Бронрунны, оказалось, что наш замызганный экипаж отмыт до блеска, несмотря на мороз, позади него стоит запряженная парой низких крепконогих коняг повозка с множеством сундуков, и пристроилась еще одна закрытая карета, с символом Пресветлой Даиг на дверце, что выдавало ее принадлежность храму.

– Естественно, мы берем с собой жреца и двух свидетелей, граждан Гелиизена, не состоящих на службе у правителя, дабы ваш брак с онором Бора был заключен и подтвержден законным образом не только по их обычаям, но и по нашим, кресса Греймунна, – сообщил Инослас, перехватив мой взгляд. – А заодно еще прихватываем кучу всякого, безусловно, необходимого для женщины вашего сословия барахла, да кое-что в качестве приданного, хотя ваш жених и заявлял, что не нуждается в таком с нашей стороны. Но какую-никакую племянницу правителя все же отдаем, надо же соблюсти хоть видимость приличий, верно?

Ну как бы он не ткнул острой палкой в больное место!

– Смотрите, как бы не пришлось спешно тащить все это, своих свидетелей и эту племянницу обратно, когда этот самый онор поймет, что вы ему подсунули, и захочет оторвать головы, – мрачно усмехнулась я, вырывая у рунига свой локоть и самостоятельно забираясь в экипаж.

– Волнуетесь наконец в какой-то мере за окружающих, кресса Греймунна? – издевательским шепотом спросил Инослас. – Тогда не раздвигайте перед ним свои роскошные бедра до свадьбы, а можете поломаться какое-то время и после, и тогда невиновные в ваших собственных прегрешениях и не пострадают.

– Если мое мнение в данном вопросе будет учитываться, то вашему онору Бора никогда не случится консуммировать этот брак, – процедила я сквозь зубы, оборачиваясь слоями меха заново.

– А если бы мне платили монету за каждый раз, когда я слышу подобное от женщины, а потом еще одну за то, что она сию клятву нарушает, я бы стал богатейшим человеком в государстве, – без всякого выражения отмахнулся руниг.

– Мечтаете об обогащении, а на этой службе добиться этого не выходит, и поэтому вы такой злобный и ненавидите почти всех вокруг? – Вот промолчать бы мне, но куда уж там!

Инослас угрожающе подался вперед, заставив меня выпрямиться и вжаться в спинку лавки за спиной, и уставился мне в глаза не моргая, будто пронизывая насквозь и добираясь до самых скрытых глубин.

– Поверьте, кресса Греймунна, вы не захотели бы на самом деле узнать, о чем я мечтаю большую часть времени, что провожу в вашем обществе, – произнес он медленно, давая мне не только услышать, но и прочувствовать кожей и похолодевшим позвоночником каждое слово.

– Какими бы ни были эти ваши желания, в отношении меня они никогда не сбудутся, что не может меня не радовать в свете наших «теплых» отношений. – Мне понадобилось несколько вдохов, чтобы отмереть под его гипнотизирующим змеиным взглядом.

– А вот здесь у нас с вами впервые удивительное совпадение мнений, – таким же стремительным движением он отвернулся к окну.

С того момента и до самой границы мы не сказали друг другу и десяти слов, глядя каждый в свое окно. Ну я уж точно. Ночью пошел мелкий, похожий на крупу снег, и настроение у моего конвоира окончательно испортилось. Он то и дело ударял кулаком в стенку кареты над своей головой, требуя ускориться, и трясти стало просто ужасно, так что даже о прежней дреме в пути оставалось только сожалеть. Тут бы не слететь со своего места на очередном ухабе.

Границы мы достигли где-то во второй половине следующего дня, и последние полсуток никаких остановок, кроме как по острой нужде, не делали. Я уже и сама начала сильно нервничать, ведь Бора тогда сказал, что станет ждать до тех пор, пока в Гелиизене не ляжет снег, а сейчас белый покров был почти повсюду, лишь всякие кочки и мелкие возвышенности оставались свободными от него. Значит ли это, что больше прежние условия не в силе, и мы рискуем явиться незваными визитерами, а не долгожданными гостями. Хотя гостями можно считать тут всех, кроме меня.

Пугала ли меня перспектива оказаться уже непригодной в качестве невесты едва знакомому варвару? Нет, не особенно. Гораздо сильнее страшили возможные последствия опоздания для Гелиизена и то, как со мной могли обойтись как с особой, лишенной официального статуса суженой. Одному шарааку известно, что за обычаи у аниров на этот счет.

Остановка была настолько резкой, что я таки полетела вперед, благо множество слоев одежды и мягкое одеяло спасли меня от серьезных ушибов. Снаружи тревожно заржали и зафыркали лошади, кто-то засвистел. Инослас резким движением усадил меня на место, кратко глянув в лицо, и быстро покинул экипаж.

– Кресса Греймунна, невеста онора Бора из Гелиизена, ее сопровождающие и скарб! – громко прокричал он, хотя никого спрашивающего его о том, кто мы, я не расслышала.

Несколько секунд снаружи царила пугающая тишина, а в мое окошко ничего не удавалось увидеть из-за широкой спины рунига, закрывавшей весь вид.

– Вы опоздали! – рявкнул кто-то в ответ, и дружелюбием в его тоне и не пахло.

– По сути – нет, – возразил Инослас и указал куда-то назад: – Пока нельзя сказать, что снег укрыл землю Гелиизена!

– Снег есть снег! – еще раздраженнее ответил грубый незнакомый голос, точно не принадлежавший моему будущему супругу. Но я ведь и не ожидала, что он станет ночей не спать и дежурить на границе, меня ожидаючи. – Убирайтесь обратно!

– Эй, не спеши их отсылать, Атир! – возразил ему новый, более звонкий голос, у чьего обладателя настроение было явно получше. – Мы все в курсе, как ты любишь свою сестрицу, но ни ей, ни тебе не пойдет на пользу, если ты самовольно развернешь избранницу предводителя.

– Тоже мне… избранница, – тихо проворчал первый. – Своих девок ему мало показалось… гелиизенскую пигалицу подавай. В любом случае я уже отослал к нему гонца с сообщением, что его теплолюбивая раскрасавица не прибыла в назначенный срок.

– Что же, тем самым вы ввели в заблуждение своего правителя, и это стоит немедленно исправить, – невозмутимым тоном вмешался Инослас. – А также вам следует как можно скорее позаботиться об устройстве крессы Греймунны и сопровождающих ли…

– Не умничай мне тут! – рявкнул неприветливый чужак. – На границе я сейчас хозяин! Девку пропущу и гонца еще одного отправлю, но все остальные проваливайте, откуда пришли!

– Кресса Греймунна не может передвигаться без необходимых вещей и охраны, положенных особе с ее статусом! – повысил голос руниг. – И где, собственно, вы намерены принудить ее ждать ответа на ваше послание?

– В общей казарме, другого жилья здесь нет, горластый! – с насмешкой ответил незнакомец.

– Избранницу своего предводителя?! Племянницу правителя Гелиизена и носительницу королевской крови Рунаэ? Вы в своем уме?

– Правда, Атир, ты не перегибай! – влез добродушный.

– А ты мне не указывай, мальчишка! – рыкнул мрачный встречающий и помолчал немного. – Ладно, проезжает эта ваша кресса с самым необходимым и один сопровождающий. Остальные ждут ответа от Бора. Надеюсь, что он уже достаточно одумался и скажет то же, что и я – убирайтесь в свой Гелиизен.

Инослас не стал больше спорить и через пару минут, негромко переговорив с остальными нашими спутниками, вернулся в экипаж, но прежде чем успел закрыть дверцу, ее дернули, распахивая шире, и внутрь наглым образом просунулась светловолосая голова.

– Приветствую вас в землях Аргаста, кресса Греймунна! – совсем не тихо сказал парень лет семнадцати, без всякого стеснения взявшийся разглядывать меня как странную диковинку. Я же уставилась в ответ, отмечая очень насыщенный голубой оттенок глаз, жестковатые, но правильные черты, отсутствие бороды и то, что, несмотря на окружающий холод, одет он был всего лишь в длинную безрукавку из коричневого короткого меха, под которой белела рубаха из грубоватого полотна и легкие на вид свободные штаны, тогда как я куталась во множество слоев и все равно не ощущала себя в тепле.

Под моим встречным изучающим взглядом парень вдруг покраснел, нахальное выражение с него слетело, и он отвел свои яркие глаза.

– Меня зовут Ронра, и теперь я ваш возничий, – пробормотал он и исчез, а я почему-то подумала, что еще у онора Бора заметила эту интенсивную окраску радужки. У большинства жителей Гелиизена тоже были голубые глаза, но нормальных, скорее уж бледных оттенков. Это у меня из-за смешения кровей с темноглазыми рунаэсцами они вышли темно-синими, едва ли не черными.

– Потрудитесь не пялиться столь откровенно на любую появившуюся в поле зрения мужскую особь, кресса Греймунна, – процедил Инослас, пряча в складках одежды выхваченный кинжал. – Мы ведь понятия не имеем, не сочтут ли местные это приглашением к еще более фривольному поведению.

– Не приписывайте другим своих порочных мыслей, – гадко уколола я, про себя, однако, признавая его правоту.

– Снова хотите завести разговор о моих мыслях и желаниях?

– Совсем нет.

– И правильно, неподходящее время, – рассеянно кивнул он, явно занятый размышлениями о чем-то другом, и буквально прилип к своему окну, а я сочла за благо последовать его примеру.

Лишь краем глаза успела зацепить огромные фигуры десяти верховых аниров и их здоровенных коней, что остались позади, и дальше моему взору стала открываться местность, весьма мало похожая на обжитые края или даже природу моей родины.

Дорога шла сначала среди высокого кустарника и молодой поросли, но вскоре этот пейзаж сменился на большие, раскидистые, далеко отстоящие друг от друга деревья, под кроной каждого легко бы расположилось полсотни человек в жаркий летний денек. Снега на земле и ветвях будто стремительно становилось больше с каждой минутой продвижения, да и с неба он начал валить частыми пушистыми хлопьями, напоминающими легковесные перья фарры, наполнявшие мои перины и подушки в отцовском доме… О, Даиг, таких сравнений теперь лучше избегать.

Спустя еще время все опять стало меняться. Древесные исполины исчезли, и им на смену пришел настоящий дремучий лес. Деревьев было так много и стояли они так густо, что создавалось впечатление: сразу за пределами расчищенной полосы дороги наступали сумерки. Ведь, несмотря на зиму, они оставались зелеными. Сочная, насыщенная зелень из-под снежной белизны – это так необычно и… красиво. Но гулять в такой чащобе – бр-р-р, так и чудится, что откуда-то должно выскочить клыкастое чудище. То ли дело прозрачные насквозь, редкие рощицы Гелиизена.

Ничего живого снаружи не было видно, и мне уже почти наскучило пялиться на сплошной строй леса, когда тот резко расступился, являя нам довольно обширную расчищенную площадь, и вот здесь жизнь кипела.

Десятки и десятки поражающих своими габаритами мужчин-аниров занимались всевозможными делами: чистили и расчесывали своих гигантских лошадей и перебирали сбрую, возились с оружием, носили дрова и ведра, очевидно, с водой и делали еще что-то, что рассмотреть я уже не успела из-за резкого окрика Иносласа.

– Кресса Греймунна, потрудитесь закрыть рот и сесть так, чтобы ваши голодные взгляды не успел разглядеть каждый местный… жеребец, – Пресветлая, он не устает быть таким отвратительным?

Даже отвечать не стала, все равно в том, что касается словесных пикировок и оскорблений, он однозначно был готов зайти намного дальше меня, и именно я буду той, кого заденет. Просто чуть отстранилась от окошка, но пялиться не перестала.

Аниры сразу же отвлекались от своих дел, заметив наш экипаж, с любопытством изучали, приветственно кричали и махали нашему юному возничему. Какие же они все-таки мощные, даже при беглом взгляде источают какую-то примитивную силу, и дело не во всех этих мускулах. Не совсем в них. Нечто другое. Это как смотреть на спокойную гладь реки в погожий денек и понимать: случись ненастье, и эта мирная шелковая лента обратится в бушующую яростную стихию, неукротимый поток, что будет крушить жалкие баржи и лодки, сносить мосты, смывать целые поселения, уничтожать с непостижимой легкостью все, что мы, люди, строим и считаем надежным. Ничего удивительного, что эти жуткие варвары разнесли в пух и прах армию Гелиизена. Ну что может человек, со всем своим умом и достижениями, против сил природы? Мужчины снаружи не были солдатами, как те, что служили нашему правителю, нет. Это были… воины.

Мы быстро миновали несколько длинных одноэтажных строений, сложенных из цельных круглых стволов очень впечатляющего диаметра и, проехав немного, остановились еще перед одним домом. Дверца экипажа распахнулась, едва тот успел прекратить движение.

– Милости прошу в приграничный гостевой дом, кресса Греймунна! – радостно выкрикнул разрумянившийся Ронра и протянул мне чуть дрогнувшую руку, но главный руниг, естественно, опередил меня, вышел первым, ненавязчиво, но однозначно оттесняя парня и предлагая мне свою помощь.

На мгновение появился импульс проигнорировать его затянутую в перчатку конечность и демонстративно выпрыгнуть самой, но я одумалась. Стоит ли сразу показывать посторонним наши разногласия и взаимную неприязнь? Вряд ли. Инослас – гад, без сомнения, но гад свой, знакомый, а здесь я знать никого не знаю.

Мы оказались стоящими перед настоящим небольшим особняком в два этажа, и мои глаза опять распахнулись в удивлении и восхищении. Он был так же, как предыдущие здания, сложен из гладких золотистых идеально ровных бревен, которые я едва ли смогла бы обхватить руками, но кроме этого повсюду присутствовала еще и великолепная рельефная резьба. Даиг, у этого мастера были волшебные руки и наверняка бесконечное терпение! Люди в разных позах и ситуациях, известные мне и совершенно невозможные животные, растения, причудливая вязь знаков, наводящая на мысли о чуждом письме – все это покрывало всю доступную взгляду поверхность словно пропитанного ярким солнечным светом дерева. А еще в этом гостевом доме были большие окна с настоящими, очень качественными стеклами. Надо сказать, стекло в принципе, а хорошее особенно, являлось очень недешевым удовольствием в Гелиизене. Простолюдины не могли себе позволить такой роскоши. Впрочем, это лишний раз подтверждало бытующий давно слух, что Аргаст – крайне богатое государство, что и побудило Окнерда Пятого решиться на свой идиотский захватнический вояж.

– Пойдемте внутрь, вам, должно быть, снаружи холодно, – отвлек меня от завороженного любования искусной работой резчика наш молоденький сопровождающий. – Гостей тут уже не ждали и не топлено, но я вам сейчас мигом организую тепло, уют и еду.

Заведя нас в большую комнату с длинным столом, тяжелыми стульями и несколькими креслами, покрытыми темными косматыми шкурами, Ронра умчался. Инослас указал мне на посадочные места, но я уже с лихвой насиделась за время пути и принялась ходить и выглядывать в окна и приоткрывать остальные двери. На улице никакого движения не наблюдалось, а все остальные комнаты оказались отдельными спальнями.

Ронра то и дело возвращался, занося то дрова, то какие-то припасы, то сундуки из нашего экипажа. Парнишка был точно ветер – быстрый и неугомонный и явно страшно любопытный, но сдерживался и не позволял себе ненужной болтовни и излишне пристального разглядывания, пока разжигал просто монстрообразного размера печь, занимавшую половину одной из стен этой гостиной, носил ведра с водой и выставлял на стол какие-то продукты. А вот меня начало клонить в сон и тем сильнее, чем теплее становилось в помещении.

Ела я уже с трудом удерживая глаза открытыми и мало понимая что, но было вкусно, и сразу же отправилась в одну из спален, по совету Ронра ту самую, что соседствовала с печью, и уснула как убитая, едва сбросив верхнюю одежду и вытянувшись за столько дней нормально, во весь рост на божественно мягком. Блаженство!

Разбудили меня, понятия не имею, сколько времени спустя, сердитые мужские голоса.

– Да ты в своем ли уме дорогу мне заступать, меринг ошалевший! – громыхнул первый, и мое сердце моментально заколотилось в бешеном темпе, потому что безошибочно признала надменный тон и густое звучание тембра онора Бора.

– Я могу принести свои извинения вам столько раз, сколько потребуется, но войти в спальню крессы Греймунны, когда она одна и не одета должным образом, не позволю, – ответил Инослас своим обычным невозмутимым тоном. – Я для того и послан моим правителем, дабы проследить за тем, чтобы все формальности были соблюдены и брак оказался заключен на всех законных основаниях, а вовсе не для того, чтобы передать гелиизенскую аристократку вам для утех как продажную девку.

– Ты здесь, потому что твой правитель – самонадеянный дурак, попытавшийся откусить кусок себе не по зубам, и за это расплачивается. Девушка за этой дверью – давно моя собственность, и только мне решать, как, когда и с какими формальностями я возьму то, что и так уже мое! – Бора не кричал и даже голос не повышал, но мне показалось, что оконные стекла стали позвякивать, а окружающий воздух сгустился.