Мне было немного жаль, что эпичное явление Дану перед очами ее подданных я пропустила. Как и ее «сотрясшее небеса и землю», цитируя Ерина, заявление, что отныне и навсегда снято проклятье с расы дини-ши, и зачатие и рождение их потомства в любом колене и от каких угодно женщин не является страшным грехом. Но, с другой стороны, я рада, что не стала свидетелем объявления статуса моего будущего ребенка. Божественный избранник. Именно так. Беленус окончательно достал богиню своими кознями и походами налево, был лишен права зваться ее мужем и удален из мира Старших, а свято место пусто не бывает. Через тридцать лет Дану собиралась вернуться и «осчастливить» нашего с Грегордианом сына подобным образом. Все вокруг, в том числе и мой супруг, были несказанно рады такому будущему для него, а я…
Мои чувства были совсем неоднозначны. Слишком много всего у меня было к этой стервозной бабе
– Эдна, просыпайся! – проворчал Грегордиан, настойчиво прижимаясь к моей спине. – Ни за что на свете! – огрызнулась я, натягивая на голову подушку и вытягиваясь на животе. – После вчерашней нещадной сексуальной эксплуатации мне требуется больничный. И отпуск! Два отпуска! Архонт Грегордиан отсутствовал по своим суперважным делам больше суток, которые почти полностью я провела расчищая великолепный, но запущенный сад фаворитки-дриады, в стремлении изо всех сил не думать, какой опасности может прямо сейчас подвергаться мой мужчина. Лугус, получивший от меня строжайший запрет помогать, развлекал нас обоих лекциями о неподобающем для целой будущей жены архонта пове
– Как она все восприняла? – Алево появился в галерее, стоило лишь Эдне скрыться за углом, и Грегордиан был уверен, что асраи не отказал себе в удовольствии подслушать его разговор с ней.– А как, по-твоему? – усмехнулся деспот.– Думаю, лучше, чем могла бы. Если честно, я надеялся на большее количество трагизма и категорический отказ участвовать в подобном, на ее взгляд, кроваво-развратном непотребстве.– Кто сказал, что этого не случится, когда дойдет до дела? – нахмурился Грегордиан.– Очень может быть. «Рассечь кожу» – надо же, какое… хм-м… гениальное преуменьшение, мой архонт. Так и вижу, как она швыряет ритуальный нож и сбегает по
– Ты ведь не можешь отвергнуть супружеское слияние. – Ану встала на пути Дану, как только та перешагнула грань, отделяющую разреженное пространство так называемого мира Старших от Изначальной гамады.От Богини во все стороны полились волны удовлетворения и облегчения, едва она сбросила столь угнетающую физическую форму. Сдерживать свою сущность, заковывая ее в осязаемую плоть, чтобы просто не убить смертные творения мгновенно самим фактом своего присутствия – это чрезвычайно обременительно и даже где-то болезненно.– М-хм-м. Могу, если сами о нем просящие не готовы.– Это не тот случай, ты же знаешь, сестра, – Ану указала сквозь подрагивающую стену барьера перед ними на дини-ши, который продолжал неистовствовать, отчаянно умоляя свою Богиню, что уже совсем не слушала его.– Может быть. – Дану едва удостоила взглядом мужчину.– Ты зовешь его «дитя», Дану. Но разве пристало родителю лг
Бархат толкнул меня своей широкой мордой и стал тереться мокрой шкурой, низко мурлыча и уговаривая успокоиться. Пару минут все его внимание было сосредоточено на мне, а я набиралась смелости взглянуть на Илву. Я знала, что увижу в ее глазах. Неоспоримое подтверждение того, что Грегордиан действительно снова был со мной груб и жесток, и нельзя малодушно сделать вид, что ничего этого не случилось или все не так, как могло показаться. Никаких отговорок и оправданий. Мужчина, с которым я была готова соединить свою жизнь и душу навечно, опять внушал мне страх. А так ведь не должно быть. Что же это за вечный союз, если теперь я только и буду думать о том, что в любой момент необъяснимый приступ ярости деспота обрушится на меня? Нет, роль вечно вздрагивающей и озирающейся жертвы не для меня.– Во имя Богини, Эдна, что же ты натворила! – Шепот Илвы прервал набирающий силу поток моих невеселых мыслей, и
– То есть вы все просто стояли и смотрели, как дракон похищает мою будущую жену, и ничего не сделали? – Низкий голос архонта звучал обманчиво спокойно во внутреннем дворе Тахейн Глиффа, пока он пристально рассматривал засохшие пятна драконьей крови на древних камнях.Крови, которой было возмутительно мало, на его взгляд. Он бы предпочел стоять в ней по щиколотку, наблюдая, как вероломный ящер бьется в конвульсиях, издыхая у его ног. Конечно, в глубине души Грегордиан знал, что драконьему ублюдку не было никакого дела до его женщины и насильно он ни ее, ни тем более Илву, перед которой благоговел, не забрал бы. Драконы и этот их до смешного неодолимый трепет перед своими единственными! Но прямо сейчас ему больше нравилось думать, что проклятый принц дерзко украл ту, что принадлежала ему, архонту Приграничья, нежели смириться с фактом, что Эдна сбежала от него по собственной воле. Потому как в пр
Отдышавшись и со стоном усевшись, я огляделась по сторонам. Судя по всему, далеко не мягкая посадка произошла где-то посреди фейри-джунглей, ведь перед падением мы какое-то время летели над сплошной зеленью. Учитывая драконью гиперскорость, мы могли углубиться в здешний лес на многие километры. В любом случае ни малейшего понятия, где мы находимся и покинули ли владения Грегордиана, у меня не было. Как и о том, что за чудища любого размера могут выскочить из непроходимых, на первый взгляд, зарослей вокруг и каким способом захотят нас сожрать.– Эдна, ты жива? – Илва прокашлялась в нескольких метрах от меня, и, реагируя на ее голос даже в бессознательном состоянии, дракон глухо заворчал и дернул здоровым крылом, едва не угробив меня.– Относительно! – ответила я, отползая от беспокойного громадного раненого и в то же время пытаясь держаться подальше от ближайших кустов, где вполне могла сидеть какая-нибудь желающая прикончить меня фейри-хрень.
– АЛЕВО! – Яростный рев архонта Приграничья сотряс древние камни Тахейн Глиффа и заставил брауни спешно искать укрытия, убираясь с пути разгневанного владыки. – Во имя всех проклятых созданий, асраи, тебе лучше выйти добровольно!– А разве я пытался скрыться? – Обнаженный по пояс и уже абсолютно здоровый Алево благоразумно вышел из дверей своих покоев, желая избежать возможных разрушений внутри. В конце концов, он не один год тут обживался и весьма трепетно относился к интерьеру и милым симпатичным вещичкам, которыми себя окружал, потворствуя вечному стремлению его расы к эстетству. И отдавать все это на откуп гневу Грегордиана ему не хотелось. Все же его кости, если уж на то пошло, способны срастись за пару дней, а вот хрупкий антиквариат восстановить будет гораздо сложнее, даже прибегнув к магии.Архонт налетел на него, словно би
Не знаю, сколько мы просидели, таращась до рези в глазах в рычащую и ухающую темноту, изредка разбавляемую блуждающим размытым свечением разных цветов, делающим все еще более пугающим. В Тахейн Глиффе ночи мне казались возмутительно короткими, потому как зачастую на сон мне оставалось слишком мало времени, благодаря чрезмерному вниманию Грегордиана, а сейчас я уже начинала думать, что рассвет никогда не наступит. Ой, ладно, кому я вру! Когда это я на самом деле находила ненасытность деспота чрезмерной и раздражающей? Правильно – никогда! И сколько еще должно пройти времени, чтобы я не думала о нем пару раз за каждую секунду, и это невзирая на то, что дико боюсь всего окружающего? Не вопрос, а какая-то чертова драма.Несмотря на все эти размышления, когда рассвет наконец пришел, не поразиться в очередной раз невыносимой красоте окружающего мира я не могла. Наблюдать за тем, как небо стало светлеть, сменяя в процессе все возможные и невозможные оттенки от густо-черного до
Мне было немного жаль, что эпичное явление Дану перед очами ее подданных я пропустила. Как и ее «сотрясшее небеса и землю», цитируя Ерина, заявление, что отныне и навсегда снято проклятье с расы дини-ши, и зачатие и рождение их потомства в любом колене и от каких угодно женщин не является страшным грехом. Но, с другой стороны, я рада, что не стала свидетелем объявления статуса моего будущего ребенка. Божественный избранник. Именно так. Беленус окончательно достал богиню своими кознями и походами налево, был лишен права зваться ее мужем и удален из мира Старших, а свято место пусто не бывает. Через тридцать лет Дану собиралась вернуться и «осчастливить» нашего с Грегордианом сына подобным образом. Все вокруг, в том числе и мой супруг, были несказанно рады такому будущему для него, а я…Мои чувства были совсем неоднозначны. Слишком много всего у меня было к этой стервозной бабе
Грегордиан скатился с меня и вскочил моментально, а я, изо всех сил стремясь последовать за ним, вдруг ощутила себя какой-то перевернутой на спину беспомощной черепахой. Руки и ноги тряслись, абсолютно лишенные силы, а вес собственного тела оказался просто неподъемной ношей. Ненадолго пропавшее головокружение вернулось с удесятеренной силой, превращая обычную гравитацию в нечто непреодолимое. Пока я боролась с нахлынувшей слабостью, двигаясь, словно долбаный ленивец в мультике, и умудрилась хотя бы сесть, события вокруг разворачивались с огромной скоростью. Взмахи гигантских крыльев подхватили огонь из окружавших нас жаровен и, обратив его в стремительные протуберанцы, разбросали повсюду, поджигая скатерти и покрывала. Поднялся жуткий вой и крик, который даже рык дракона не мог заглушить. Фейри, кто совсем голышом, кто частично, сорвались со своих мест и заметались, устраивая давку, путаясь в собственной одежде и полыхающем текстиле, стремясь покинуть арену. Но единственный выход бы
Справившись наконец с прущими из меня эмоциями, упорно лившимися по щекам бесконечными потоками слез, я завороженно наблюдала за тем, как Грегордиан превратил прозрачную маслянистую жидкость в каменных чашах в краску. Он опустил кончики пальцев обеих рук в генну, и выражение его лица стало серьезным и сосредоточенным, а внутри емкостей начал происходить процесс, больше всего похожий на какой-то цветовой взрыв или водоворот, только двигающийся в сторону, противоречащую законам физики. В одной из чаш появились полосы золотого и кроваво-красного, и несколько секунд они вращались, не смешиваясь, пока не захватили всю бывшую прежде прозрачной толщу, и только потом слились, превращаясь в единую массу, наполненную всеми оттенками и глубиной исходных цветов. Так вот каким предстанет мой деспот вскоре – живым изваянием из червонного золота. Я громко сглотнула, тут же представив, как же потрясающе будет выглядеть каждая его выпуклая мышца… и осталь
Грегордиан, превозмогая протест собственного тела, остановил путешествие своего рта вниз, позволив себе лишь исцеловать живот Эдны и упиться ароматом возбуждения. А еще, поддавшись импульсу, потерся об него щекой, кратко прижимаясь ухом, будто мог услышать новые вибрации, исходившие от места средоточия стольких переживаний, обрушившихся на них после известия о беременности. Хотя, скорее, он прислушивался к себе, изучая новое звучание прежних эмоций и настороженно дивясь появлению абсолютно незнакомых. Эдна выгибалась под ним, искушая сорваться окончательно, умоляюще толкая бедра к его лицу и сжимая ладонями слегка потяжелевшие груди, влажные соски которых съежились и торчали, взывая о возвращении его губ и пальцев. Грегордиана тряхнуло, судорога жестоко укрощаемого желания прошила позвоночник сверху вниз, свернувшись нещадно грызущей нутро спиралью в паху, и он закрыл глаза, желая хоть немного снизить интенсивность чувственной пытки. Всего двух суток,
Как же противно ощущать себя беспомощной! Казалось бы, за время нахождения в мире Старших пора привыкнуть, что я постоянно пребываю в данном положении, разве что с короткими передышками, которые по здравому размышлению были иллюзорными. Но нет, очевидно, я просто от природы не способна усваивать жизненные уроки, и возмущение и желание бунтовать никуда не исчезли полностью, а особенно сейчас, когда отчетливо начала ощущать ответственность не только за себя. Реальная жизнь – не сказка, и если ты являешься слабейшим среди местных существ, то либо погибнешь сразу, либо обзаведешься сильным защитником. Психология Илвы была единственно правильной, а вот мое упование на чувства, способные поворачивать реки судеб вспять, – ошибочно, но понимание никак не примиряло меня с действительностью. Господи, скоро вообще свихнусь, уже даже размышляю какими-то идиотскими фразами и категориями. Но как тут умом не подвинуться, когда в голове только и плодятся вопросы, и нет никого желающего
Мои слезы высохли. Мгновенно. Нет, Грегордиан не уйдет сейчас отсюда, оставив меня с повисшим в воздухе вопросом, не свалит всю эту тяжесть на меня! Метнувшись к кровати, я схватила мерзкую склянку и швырнула ее в сторону двери, едва деспот собрался в нее выйти. Стекло взорвалось сотнями осколков, осыпавшимися ему под ноги, и маслянистая жидкость превратилась в уродливую кляксу, медленно тянущую текучие щупальца вниз.– Ты получил мой ответ, архонт Приграничья! Я выбираю жизнь! Для всех! А вот проведем ли мы эту жизнь вместе или врозь, зависит только от тебя!Грегордиан не повернулся ко мне, он просто стоял и с минуту молча смотрел, как на пол стекала отрава, предназначенная для нашего ребенка.– Ты же понимаешь, что это проявление твоей непокорности никак не решит нашу проблему в целом, – наконец
Алево мог и не спрашивать ни у кого в Тахейн Глиффе, где находился в данный момент их архонт, а просто идти в сторону, противоположную той, куда сейчас устремилось большинство фейри. Деспот обнаружился на утесе, обрывавшемся в море. Он голыми руками отламывал от скалы огромные валуны и швырял их далеко в волны. Весьма умиротворяющее времяпрепровождение, а главное – способное почти обрадовать окружающих, учитывая, что Грегордиан мог бы выбрать альтернативные способы израсходовать бурлящий внутри гнев.– Скажи мне, что все уже закончилось, – приказал он, не оборачиваясь к Алево.– Можно и так это назвать, мой архонт, – пожал плечами асраи, наблюдая, как деспот выламывал очередной кусок камня, размером с голову юды, и поднимал его над собой. – Но скорее уж подошло бы определение «все только началось».
– Быть такого не может! – в неожиданно повисшей полной тишине выпалила я и повернулась к Грегордиану: – Ведь так?Пару секунд у деспота был совершенно пустой взгляд. Такое чувство, что он вообще в этот момент находился в каком-то ином пространстве. А мне этих мгновений хватило, чтобы испугаться до полусмерти. Ведь если я… боже, да мне даже подумать о таком раскладе жутко до икоты!– Посмотри в свою долбаную тарелку еще раз! – потребовала я, смутно осознавая, что кричу. – Ты что-то напутал!– Что тут можно перепутать? – оскорбился гоет, поднимая одну из своих проклятых пластин поменьше и начиная тыкать в значки на ней. – Это сфера твоей головы, это легкие и сердце, это желудок и все, что к нему прилагается, и цвет всех символов означает, что ты абсолютно зд
Разбудили меня странные звуки, весьма похожие на хлопанье многочисленных крыльев. Пощупав, я не нашла Грегордиана рядом и прислушалась, не открывая глаз. Бубнящие голоса, кто-то придушенно взвизгнул, повелительно рыкнул деспот, и снова звук крыльев. Очень интересно. Выглянув в гостиную, я застала весьма занимательную картину. Посредине стоял деспот с самым что ни на есть «я страшный архонт Приграничья» видом и смотрел на скорчившегося у его ног полуголого мужчину, выглядевшего так, словно его пару часов продержали в холодильнике за какие-то прегрешения. Он весь трясся, губы синюшные, длинные светлые волосы растрепаны, руки и ноги прижаты к телу, взгляд безучастный. Рядом стоял хмурый Алево и Ерин, с виновато опущенной головой.– Ну и какая от него польза, пока он в себя не придет? – с упреком вопрошал асраи у сына. – Чем ты думал, мабон, когда вы потащили его ночью, раздетым,