Подарок к новогодью

Юлия Ляпина

Подарок к Новогодью

Юная эльфийка Илланиэль с нетерпением ожидала Новогодья. Ей исполнилось двести пятьдесят лет, и родители намекнули, что на праздник она получит давно ожидаемый дар – артефакт, усиливающий ее магические способности.

 Девушка ждала того волшебного момента, когда вся ее большая эльфийская семья выйдет из дворца, к легким серебристым санкам «Снежного Эльфа».  Отец закутается в белую шубу, спрячет лицо бородой и усами из конской гривы, и будет громко кричать: «светлого года»! Пока дети будут дружно водить хоровод, распевая Песнь Новолетья. В это самое время на кровать каждого живущего в доме посыплются подарки. Особая магия этой ночи распределит их. Илла и сама приготовила целую корзину свертков, аккуратно подписав каждый. Корзинка уже стояла под родовым древом, дожидаясь своего часа. Главное – правильно подписать сверток, чтобы магия не перепутала адресата.

Ох, только бы родители не забыли, что пообещали ей усилитель! Она последняя в семье, без собственного артефакта! Даже младший брат уже получил свою драгоценность, на праздник летнего Солнцестояния. А ей все время напоминали, что необходимо получше освоить азы, и лишь потом пользоваться усилителем! Это раздражало! Начальный курс она завершила в сто двадцать лет! Остальное время ушло на оттачивание навыков, и чтение книг по прикладной магии.

 Почему считается, что мужчины лучше контролируют магию? Вот Тинариэль снес неудачным выплеском половину веток на родовом дубе, и его просто отправили зубрить главу «Концентрация» в учебнике для начинающих магов. А когда Илла нечаянно вызвала в гостиную мышку, шуршащую под полом, ей запретили выходить к гостям и отложили вручение артефакта на полгода! Да еще и «маленькой» назвали!

Расстроившись от воспоминаний, эльфийка взглянула на себя в зеркало: и вовсе она не маленькая! Что поделаешь, если ей не досталось стати матери, или обаяния отца? Зато они с бабулей могут прятаться в парных каменных вазах, стоящих у дверей парадного зала, и гудеть там, пугая слуг. Ни один эльф не сумеет укрыться в кроне аккуратно сформированных карликовых пихт, а они с бабулей могут! Да и вообще, до ста лет она даже в ларцах помещалась! Это же не значит, что она глупая или слабая? Просто маленького роста!

Притопнув ногой, Илланиэль отошла от зеркала и вернулась к своему занятию – мать попросила ее сплести гирлянду для украшения праздничного зала. Непростое дело. Нужно было взять хрупкий стеклянный шар, наполненный питательным раствором, посадить в него ростки, а потом подтолкнуть веточки своей магией, заставляя расти вдоль стен, цепляясь за лепнину и карнизы. Работа не особенно тонкая, но требующая внимания и аккуратности. А еще силы! Вот братьев не заставляют сидеть над веточками остролиста и плюща! Их отправили разносить приглашения на завтрашний бал, чистить и украшать коней для праздничных скачек, носить корзины с выпечкой к дверям особняка, пока родители заперлись у себя, чтобы приготовить подарки.

Поправив пару веточек, Илланиэль задумалась – что же ей все-таки подарят? Родовые украшения обычно хранились в сокровищнице, куда младшим членам семьи доступа не было. А есть ли вообще среди реликвий рода вещичка для нее?  Нечасто среди эльфов рождались женщины, повелевающие животными. Обычно эльфам подчиняли растения, земля, или воздух. Животными управляли оборотни. Гномам подчинялись руды и камни. Русалкам – вода, а прочие расы обходились кто шаманством, кто заговорами. Так или иначе – магия была у всех.

По традиции, с наступлением совершеннолетия, каждый представитель семьи Тирель получал в пожизненное пользование свой «усилитель», порой довольно забавный или странный. Так дядюшка Ирринель носил в качестве усилителя шпоры! При том, что дядюшка никогда не ездил верхом! Откуда они только взялись в сокровищнице?! А тетушке Алсониэль достался милый ножной браслет… для слона! Вот кузену Крисониэлю повезло – пряжка для ремня смотрелась уместно, и не вызывала вопросов.

Илланиэль мысленно перебрала всех дальних и ближних родственников, припомнила  как удачные, так и смешные артефакты, а потом  махнула рукой, что будет, то будет.  

***

В каменные пещеры троллей вот-вот должен был войти праздник. Женщины кружили вокруг котлов, дети носились вокруг, предвкушая подарки и сладости. Мужчины вели степенные разговоры, начищая оружие и бронзовые бляшки на легких кожаных доспехах.

Подарков к Новогодью ждали не только дети. Рачительные мужья припасали для жен серьги, кольца и браслеты, выплавленные местным кузнецом из легковесных трофейных украшений. Заботливые жены вязали для мужчин безрукавки из теплого козьего пуха, или длинные гетры – оберегающие ноги от колючих ветвей и камней.

Один из старших сыновей вождя, храбрый воин Торлак Камнебой бережно полировал жало огромного топора. Оружие было не самым лучшим, но ухоженным и чистым. Торлак давно мечтал о новой секире их хорошего гномьего железа. Представлял рукоять из каменного дерева, или мореного дуба. Чертил палочкой на земле узоры, которыми украсит обух и навершие.

Еще немного, и загудят праздничные барабаны, польется в кружки сладкая медовая брага, а утром каждый тролль найдет на своей спальной шкуре подарки. Мать как всегда положит безрукавку, сестра – гетры. Младшие братья подарят выделанные шкуры, ремни, ножны… Но главный подарок сделает конечно отец – вождь Карлат Многомудрый. Торлак в тайне надеялся, что этим подарком станет вожделенная секира.

Хороший топор нужен каждому троллю – чтобы нарубить деревья для костра, добыть горного козла на обед, или защитить свою семью от волков, промышляющих в предгорьях. Но чаще таким топором защищались от нечисти, нанося на холодное железо руны света и огня.

 Торлак побил уже немало скальных грызунов, пещерных ныров и скользких ырхов. Его пояс украшали лобные чешуйки парочки василисков, наплечные ремни поблескивали кожей виверны, а чувяки были сшиты из кожи скальных грызунов, которых тролли и гномы называли обычно непечатным словом. В общем, красавец, удачливый охотник, решительный и отважный боец,  помощник вождя.

 Многие невесты клана засматривались на второго сына Карлата Многомудрого, да только Торлак не спешил выбирать себе жену на ежегодных весенних праздниках. Тяготила его некая тайна, которую не открыл тролль ни побратимам, ни наставнику, ни даже отцу с матерью. Вот и сейчас, бережно полируя топорище, задумался воин и не сразу услышал, что к нему обращаются по имени:

- Торлак! – окликнул его старший брат Марлак, - отец зовет!

Отложив оселок, тролль аккуратно убрал топор в чехол, собрал приспособления для чистки и полировки, отряхнул руки и пошел в пещеру Совета, в которой вождь проводил морозные дни.

Весь клан жил в цепочке пещер, расположенных у основания невысокой старой горы. Старой, но крепкой. Старики сказывали, что когда-то в давние времена боевые топоры делали из осколков, собранных у родной пещеры, а нечисть отгоняли огнем и рунами, выписанными кровью девственниц и шаманов. Потом из дальних гор пришли гномы, умеющие выплавлять железо, и показали троллям стальные топоры, а шаманы научились вырезать руны железными орудиями на кости, дереве и камне.

С тех пор пещеры изрядно благоустроили. Раньше весь клан ютился в одной большой пещере, сбиваясь в кучу во время сильных холодов. Теперь же из большой пещеры были проделаны ходы в маленькие «гнезда», выстланные шкурами, утепленные жаровнями и маленькими кострами. Где-то жила семья, где-то две. Молодые воины покидали семейные пещерки и перебирались  в большую, воинскую, до брака. Старики целыми днями сидели в отдельной пещере у огня, присматривая за малышами, а молодые пары имели возможность уединиться.

 Отодвинув полог из шкур, украшенный руной «мудрость», Торлак вежливо поклонился старейшинам и подойдя ближе к возвышению, на котором сидел Карлат Многомудрый, еще раз склонил голову и спросил:

- Звал меня, отец?

- Звал, сын. Нынче твой черед идти к оракулу!

Молодой тролль не дрогнул, лишь еще раз поклонился, храня невозмутимое лицо:

- Ваша воля, отец!

Отец встал с расшитой подушки, похлопал его по плечу:

- Ты готов, Торлак. Ступай, и возвращайся, узнав свою судьбу!

Сын вождя неторопливой поступью вышел из пещеры Совета, и только отойдя подальше, выдохнул и зажмурился. Здоровенный мускулистый воин, не раз побывавший в бою не хотел никому показывать, что его трясет от страха!

Оракулом тролли называли тихое горное озеро, похожее на круглое зеркальце. В любое новолуние к нему отправлялись воины, которым приходило время определить свою судьбу. Иногда к оракулу ходили даже подростки, иногда – старики, но всегда по решению Совета. Почему-то мальчишки, самовольно подобравшиеся к озерцу, не видели в нем ничего – даже собственного отражения!

Лет в семь Торлак тоже бегал к озеру, правда, летом. Братец Марлак подначил тогда младшенького, а сам не пошел. Долгую дорогу до оракула крепкий мальчишка одолел на остатках куража и обиды, а вот заглянуть в неподвижные серые воды его побудила честность. Не любил Торлак врать, да и не умел. Приблизился к краю, зажмурился и негромко сказал:

- Я только посмотрю, чтобы честно всем сказать, что ничего не увидел! – и открыл глаза!

Вот в том самом озере и увидел зеленокожий мальчишка вожделенную секиру! Огромную! Прекрасную! А на топорище две руки. Одну зеленую, воинскую, в потертом кожаном наруче с заклепками, а вторую тонкую, женскую и… белую!

Эта белая рука так напугала Торлака, что он бежал от озера, молча забился в какие-то кусты, и просидел там до вечера. Потом его нашли, напоили теплым молоком, уложили у огня и со страхом слушали, как мальчишка бредит, рассказывая о белой руке. «Белой рукой» тролли называли саму Смерть, ведь зеленая при жизни кожа троллей бледнела после ухода за грань. Испуганная мать призвала шамана племени, и тот долго окуривал парнишку дымом, разгоняя злых духов, а потом велел ни о чем Торлака не спрашивать, а только поить молоком с медом и давать спать, сколько пожелает целую неделю! А объяснил состояния ребенка шаман просто:

- Заглянул за грань!

Вкупе с упоминанием «белой руки», эта фраза окончательно убедила Таллу Кровавую в том, что сыну избег большой опасности. Однако троллины не балуют детей. Через неделю, убедившись, что сын отъелся, отоспался и начал шкодить, супруга вождя вернула мальчишку в пещеру молодняка, и занялась повседневными делами. Ей предстояло воспитать хороших жен из четырех дочерей, а мальчишками пусть занимаются воины.

Со временем воспоминания Торлака о походе к оракулу забылись, однако стоило отцу объявить, что настал черед второго сына узнать свою судьбу, и память раскрылась, как яйцо горного голубя. Сдержав эмоции, впившись ногтями в широкий воинский пояс, молодой тролль пошел на встречу со своим страхом.

***

Зал для праздника был украшен. Илланиэль расправила затекшие плечи, отряхнула с платья листочки, погладила кончиками пальцев колючие сосновые ветви. Получилось красиво и необычно! Прозрачные ягоды морозника свисали и поблескивают, словно льдинки. Алые гроздья рябины сплелись с плющом и сосной. Пушистые клубки омелы висели над дверями, и прятались в укромных уголках и нишах, даря влюбленным шанс на освященный обычаем поцелуй.

Пожалуй, можно идти к себе – надевать приготовленное заранее платье, расшитое серебряными звездами, и вырезные башмачки из мягкой кожи. Волосы незамужней деве полагается носить распущенными,  да и с украшениями не разбежишься, но можно спрятать в широкие рукава праздничного платья пыльцу фей, и полетать, пока матушка и старшие сестры будут петь торжественные гимны.

Петь Илланиэль категорически запрещалось! Во-первых, на ее чарующий голос слетались птицы, а во-вторых сбегалась вся живность из окрестного леса. И если вы думаете, что появлялись только зайчики, белочки и ежики, то вы заблуждаетесь. Впрочем, волки и лисы вели себя куда деликатнее мелких грызунов, хуже всего было нашествие мышей! Так что гимны юная эльфийка могла только слушать, а петь позволяла себе лишь очень далеко от родного дворца.

В коридорах уже порхали легкие иллюзии, из кухни тянуло медовой сытой и воздушными ореховыми булочками. Такие излишества эльфийки позволяли себе не чаще раза в год. Блюдя фигуру дамы налегали на  салатики из свежей зелени и кислые яблоки. Илланиэль в отличие от сестер и матушки питаться «травой» не могла, поэтому с нежнейшего возраста сидела за столом вместе с мужчинами. Жареное мясо, сыр и тонкие, ароматные лепешки, посыпанные кунжутом, радовали ее больше нектара из сока ламии, которым ее высокородные родственницы заглушали чувство голода.

Однако праздник есть праздник! Сегодня сестрицы побалуют себя сладостями, братья выпьют хмельного меда, а потом будут танцы! Танцевать Илланиэль любила. Посторонних во дворце не будет, значит дяди, кузены и братья позволят себе не только чинные традиционные танцы, но и что-нибудь озорное, задорное. Эльфийка радостно подпрыгивая, промчалась по коридору: еще чуть-чуть и начнется праздник!

***

Путь до оракула был неблизким. Перейдя на легкую трусцу, Торлак двигался по едва заметной тропке, поднимаясь все выше. Странно, тогда в юном возрасте он пробежал эту тропу влет, а теперь поднимался медленно, словно к его ногам были привязаны тяжелые гири. Присыпанные снегом серые скалы, голые деревья с перекрученными стволами, редкие сосны вцепившиеся корнями в скалистый грунт – все проплывало перед глазами Торлака, не цепляя сознание. Он очнулся лишь тогда, когда впереди блеснула вода.

Под серым зимним небом озеро казалось лужей расплавленного свинца. Тролль подошел ближе, на миг зажмурился, потом открыл глаза и склонился над «зеркалом» всматриваясь в серую муть. Секира. Огромная, блестящая, с рунами на топорище и навершии. На обухе секиры лежала мужская зеленая рука в черном кожаном наруче, а поверх нее – тонкая, бледная женская кисть. Видение повторилось с мельчайшими подробностями!

Торлак не отводил взора, выхватывая детали: это же его наруч! Вот это колечко он погнул, прикрывая лицо от клыков горного волка! А это потертость от ремня, она появилась, когда он вместе  с  братьями тянул корзину с подарками к потолку воинской пещеры, чтобы до срока спрятать ее от любопытных детей и женщин. А эта бледная кисть… Ее обрамлял широкий рукав, расшитый по краю серебряными звездами, очень необычная вышивка, и хотя в ней есть знак Белой Госпожи, но есть и другие узоры!

Насмотревшись до рези в глазах Торлак моргнул, и видение пропало. Обратно он шел в задумчивости. Клан уже готовился к веселью. В ночь Новогодья зажигали большой костер, танцевали, пили сладкую медовую брагу и дарили подарки, а утром открывали их, и чем больше подарков находилось на постели, тем более полезным членом клана считался тролль.

Увидев Торлака, братья быстро утянули его к огню, вручили чашу с медовухой и потащили в круг, горланя песни. До утра тролль искренне старался не вспоминать свое видение. Он знал, что никто не будет его расспрашивать – предсказания оракула индивидуально. Рассказать можно, но если не желаешь – в душу не полезут.

В общем Торлак хотел забыться, и у него получилось. А утром, проснувшись с головной болью, зеленокожий воин начал разбирать подарки. Все, как и ожидалось: вязаная безрукавка от матери, гетры от незамужней сестры,  кожаные перевязи и сумки от братьев. Тролль не спешил. Он прекрасно видел огромный сверток, лежащий под грудой других, и немного оттягивал момент восторга.

Наконец все подарки были открыты, громогласно похвалены, и пристроены к делу. Остался кожаный чехол по форме напоминающий секиру. Торлак затаив дыхание дернул шнуровку, развел в стороны плотные края, и замер открыв рот! Внутри, на тонкой выделанной алой замше лежал… венок из незабудок!

Не веря своим глазам, воин схватил хрупкую вещицу и выругался – венок был металлическим, а цветы каменными. Хуже всего было то, что странный подарок обжигал его пальцы, словно жгучеяд.

-Торлак, как тебе секира? – раздался за спиной голос отца.

Тролль вскочил и растеряно указал родителю на венок.

- Что? - Карлат Многомудрый поднял чехол для секиры, встряхнул его и нахмурил тяжелые черные брови: - Я сам уложил секиру в футляр и отнес его на твою постель вчера вечером, пока ты был у оракула. Кто посмел взять мой подарок?

Ближайший друг и советник вождя Имрак Хитрый прищурился, потянул носом и сказал:

- Я не чувствую посторонних запахов, вождь. Может попросим Айлу Чуткую узнать того, кто покусился на твой дар?

Медленно выдыхая, Карлат размял сведенные приступом гнева мышцы и дозволил:

- Зови Айлу!

Имрак торопливо ушел, и вскоре вернулся с худенькой востроносой старушкой. Когда-то очень давно, еще подростком, Айла чуть не утонула в озере оракула. Девчонку спасли, но с того дня она могла узнать по запаху любого соплеменника, предупредить о болезни или беременности, а еще предсказывала изменение погоды или приближение бурана за пару дней до его начала.

Войдя в пещеру молодых воинов, Чуткая поморщилась, потом поклонилась Многомудрому:

- Звал, вождь?

- Да, Айла, - Карат уже взял себя в руки, и теперь жаждал узнать правду, - скажи мне, Чуткая, кто похитил мой подарок для сына из этого чехла?

Старушка поправила шерстяной платок на плечах, склонилась к чехлу, пофыркала и глубокомысленно изрекла:

-Снаружи чехол пахнет тобой и твоим сыном, о вождь, а внутри… подкладка пахнет снегом, а эта девичья безделушка – эльфами.

- Эльфами? – тролли растеряно посмотрели друг на друга.

Эльфийские леса располагались так далеко от тролльих пещер, что многие зеленокожие ни разу в жизни не видели длинноухих.

- Только украшение? – упрямо уточнил вождь, - чехол эльфами не пахнет?

- Нет, мой вождь. По этому веночку видно, что его сработал мастер другого народа.

- Но куда же делась секира? – пробормотал Многомудрый, - и зачем моему сыну женское украшение?

Все трое уставились на Торлака.

- Сын, - вспомнил вдруг Карлат, - ты же вчера был у оракула! Что показало тебе озеро?

- Секиру, - вспомнив видение, ответил тролль.

- Значит, она все же окажется в твоих руках. Возможно, это злые духи подменили подарки. Значит, тебе нужно отыскать ту, которой предназначен венок, и вернуть мой дар, - предположил вождь.

- Но как я найду ее отец? Я никогда не бывал в эльфийских лесах! –нахмурился воин.

- Имрак, позови Царлата Кольцезуба! – распорядился вождь.

Советник быстро ушел и вскоре вернулся с шаманом. Выслушав Карлата, Кольцезуб цыкнул, провел руками над футляром, погремел посохом, украшенным черепами скалозубов и хвостами нырн, а потом протянул Торлаку клубок красных шерстяных ниток:

- Выйдешь из пещер, брось клубок на землю. Он приведет тебя к секире…и к судьбе! – старчески каркнул шаман, и ушел в свою пещеру.

Вот уж теперь Торлаку совсем некуда было деваться. Завернув венок в чехол, воин закинул его за спину, взял свой старый топор, походную сумку, и поклонившись отцу, отправился в путь. Быстрее отыщет секиру, быстрее встретит судьбу. И если Белой Госпоже захочется забрать его в пути, значит, так тому и быть!

***

Новогодье в Светлом лесу это сказочное зрелище! Праздничная магия окутывает все вокруг,  подсвечивая сиянием каждую ветку волшебного леса. Медленно падающий снег служит фоном для танцев и коротких магических представлений. Дети, распахнув глаза, смотрят на магические иллюзии, которые выплетают для них взрослые маги, дамы смеются и танцуют, мужчины устраивают поединки в традиционных эльфийских искусствах – все веселятся и радуются короткой зимней передышке.

Весной у всей семьи будет много работы. Прекрасный Светлый лес требует внимания и магии. Эльфы обойдут каждый уголок, уберут сломанные ветви, засохшие или замерзшие деревья. Расчистят полянки и родники, навестят логова животных, проверят гнездовья птиц. Каждому найдется дело, ведь живым и сильным Светлый лес делает не только магия, но и постоянная забота.

А зимой лес спит, и эльфы могут себе позволить отдых. Отец Илланиэль от первого снега, до первой травы режет скульптуры из камня. Матушка ткет дивные ткани из припасенной за лето паутины. Братья и сестры давно нашли себе занятия по душе, только Илла никак не может определиться. Ей нравится и ткать, и резать камень. А еще она красиво пишет и вышивает, украшает луки пластинками из рога и кости, выкладывает картины из птичьих перьев и пишет стихи… Мама вздыхает, папа посмеивается, только бабуля подмигивает и зовет то на озеро – ловить рыбу, или на луг – собирать травы, а то и в мастерскую – плавить стекло, и делать из него удивительные по красоте хрупкие подвески для люстр, или чаши.

- Найдешь еще свое, какие твои годы, - утешает зимой эльфийку бабуля, и предлагает что-нибудь новое и интересное! Ну разве можно отказаться?

Услышав звон колокольчика, Илланиэль вместе со всеми родственниками выбежала к саням «Снежного эльфа». Сестры сразу затянули торжественный гимн. Сейчас вот пока они поют, подарки спланируют на кровати, и можно будет бежать, смотреть, как выглядит ее усилитель! Но сначала немного потанцевать, отхлебнуть пенного цветочного меда, подкинуть вверх племянника, и…

В общем, в свою комнату Иланиэль приплелась только на рассвете. Гора подарков, занимающая постель заставила вздохнуть. Один пасс и все свертки, и пакеты плавно съехали на пол. Что-то громыхнуло с металлическим звоном. Ой, неужели ей достался в качестве усилителя какой-нибудь древний шлем? Волнуясь, девушка быстро разобрала подарки, не открывая, а потом в панике уставилась на футляр для украшений, надетый на оголовье огромной секиры!

-Мама, папа, - жалобно позвала Илланиэль, разглядывая странный подарок.

Родители как раз сонно шли к себе, мимо комнаты дочери, и потому сразу отозвались на странную интонацию.

- Что такое Илла? Венок не понравился?

- Венок? – эльфийка едва удержала слезы.

Теперь насторожился и отец, а следом за ним в небольшую комнату девушки заглянули братья, сестры, бабушка…

Первой высказалась конечно бабуля:

- Илла, чем ты успела прогневать богов?

-Я? – девушка не сдержалась и всхлипнула.

- Эта секира конечно выглядит очень нарядно, но в коробке был венок из незабудок, - тактично сказал отец.

- Неужели магия перепутала подарки? – удивилась мама, подбираясь поближе к коробке. – Нет, здесь имя Илланиэль, все написано без ошибок!

- Может боги решили, что сестрице как раз топора не хватает? – съехидничал младший брат.

Расстроенная Илла кинула в него подушкой.

- Вот! Я же говорил! – завопил Илландриэль.

- Скажи спасибо, что сестра в тебя топором не кинула, - прервал крики Фландриэль, старший брат.  Он был наследником рода, и потому с малых лет отличался серьезностью. Флай поводил рукой над секирой, потеребил длинное ухо и наконец, одним пассом создал светлячок:

- Вот, я снял слепок с футляра. Пойдешь за огоньком, отыщешь свой артефакт. А эта секира явно гномьей работы, и эльфийской магии в ней нет.

Илланиэль робко потрогала резную рукоять оружия и вздохнула:

- Флай, а как я эту бандуру потащу? Наверняка ведь она тут не просто так очутилась?

Брат снова потеребил ухо, выдернул из праздничного венка розовую ленту, и завязал на топорище хитрый бант:

- Вот! Теперь эта железяка полетит за тобой. Но если бант развяжешь, уже не поднимешь.

- Спасибо! – Илла чмокнула родственника в щеку и решительно вынула из шкафа маленький заплечный мешок.

- Ты твердо решила, детка? – расстроенно спросила ее мама, - может, просто подождешь? Вдруг твой подарок найдется?

Илланиэль топнула ногой, чтобы не расплакаться. Ждать еще полгода, а потом выпрашивать другой артефакт? А если в родовой сокровищнице не осталось усилителей для магов-анималистов?

- Я все же попробую найти свой подарок сама, - наконец справилась с эмоциями девушка и  решительно забросила в мешок теплый шарф, бытовой амулет, и любимую книгу.

- Пусть детка прогуляется, - высказалась бабуля и тут же погрозила внучке пальцем: - одевайся тепло, стрекоза!

Илла не возражая вынула из шкафа пушистую шубку из песца. Среди подарков нашлись белые валяные сапоги, шапка и варежки. Только плотную юбку, рубашку и носки пришлось искать в гардеробе.

Оделась Илланиэль быстро. Родные провожали ее легкими вздохами. В принципе на территории Светлого леса эльфийке ничего не угрожает, но расставание сразу после праздника огорчила обитателей дома.

Поражаясь собственной решимости, Илла сунула в карман  плитку орехов в меду, поцеловала близких и решительно зашагала прочь от дворца. Огонек мигал, уводя в сторону от нахоженных дорог, но все же указывал проходимые тропки. Секира дисциплинированно летела впереди, подсвечивая путь.

Поначалу Илланиэль шла, бодро напевая про себя боевой марш. Потом щеки защипал мороз. Затем нога соскользнула с обледеневшей тропинки. Заплечный мешок начал врезаться в плечи и девушка поняла, что настало время найти убежище и отдохнуть.

Эльф в лесу никогда не пропадет, даже в зимнем. Так что Илла выбрала подходящее дерево неподалеку от тропинки, и приказала ему сплести гнездо, похожее на беличье. Промерзшее дерево подавалось неохотно, но вскоре нижние ветви сплелись в «корзинку», а верхние накрыли убежище плотной крышей. Скинув заплечный мешок, Илланиэль забралась в «домик», свернулась калачиком и уснула.

Проснулась девушка, когда шустрые клесты устроили возню над головой. Выбралась из «гнезда», размяла затекшие руки и ноги, огляделась, и решительно двинулась к ближайшему старому дереву, чтобы слегка ограбить беличью кладовую. Недовольно стрекочущей белке Илла подлечила лапку, и щелкая на ходу орешки двинулась за едва видимым днем огоньком. К обеду она отыскала родничок, попила воды, набрала флягу, обгрызла мороженые ягоды с кустов и положила на язык тонкую пластинку медовой «дорожной» лепешки из сухофруктов и семян.

Идти стало тяжелее. Дома в это время пили горячий мед с пряностями, ели пироги и булочки из ореховой муки. Мужчины доставали из коптилен мясо… Сглотнув слюну, девушка еще решительнее зашагала вперед – чем быстрее она отыщет свой подарок, тем быстрее вернется домой!

***

Первый день Торлак привычно перепрыгивал с камня на камень, обходил самые внушительные глыбы, пользовался козьими тропами, для отдыха находил старые лежки зверей. К ночи тролль сбил камнем из пращи пару горных куропаток, зажарил их над костром и съел. Ночь провел в походном меховом мешке, забившись в узкую расселину.

Сложнее стало, когда из предгорий воин спустился в долину. Клубок его вел по каким-то незнакомым тропкам, ноги устали от непривычно мягкой поверхности, зато дичи в лесу хватало, так что Торлак сытно ел и мягко спал, торопясь отыскать свою секиру.  Через три дня он начал замечать, что клубок водит его не то, чтобы по кругу, но изрядными петлями. Сын вождя схватил моток ниток, поставил на камень и серьезно с ним поговорил, обещая блага в случае нахождения секиры, и кары, если подарок так и не найдется. В ответ клубочек оббежал полянку, на которой тролль с удобством устроился на ночевку, да и вернулся обратно к огню.

- Ты хочешь сказать, что мне нужно ждать тут? – сообразил Торлак.

Клубок покрутился на камушке и замер.

- Понял. Ладно.

Сидеть в зимнем лесу просто так было скучно, поэтому тролль потихоньку обследовал территорию рядом с поляной, нашел озерцо, заросшее тростником, нарезал стеблей, и устроил теплую лежанку. Притащил запас дров, наловил рыбы, потом поохотился… Уже даже собрал некое подобие хижины из сухостоя и лосиных шкур! От скуки тролль даже насобирал птичьих перьев и начал плести традиционный поясок, который жених дарил невесте. Вдруг он успеет вернуться в клан до окончания праздников? А может и Вайра Кудрявая посмотрит на него у костра?

Торлак как раз рассматривал свое творение на ярком полуденном солнце, когда на поляну выпал какой-то синий огонек, за ним меховой клубок, а за клубком…секира! Радостный тролль рванул к своему оружию, но железная красота мягко скользнула в сторону, издевательски потряхивая обтрепанной розовой летной, и спряталась за тот самый меховой комок.

Растерянный сын вождя одной рукой поднял грязное нечто, и замер разглядывая бледную до синевы золотоволосую девицу, явно потерявшую сознание. Что женщина такого деликатного сложения одна делала в зимнем лесу? Сунув два пальца к ее шее, тролль развернулся и забыв про синий огонек и секиру потащил несчастную к огню. Девчонка, похоже, замерзла, давно не ела, и готова была умереть на руках у бывалого воина.

- Ну уж нет! – бормотал Торлак, быстро стягивая с ледяных ног эльфийки влажные сапоги.

 Вместо тонких носочков ажурной вязки он натянул на бледные ноги незнакомки свои носки из черной овечьей шерсти. Потом почти не глядя вытряхнул девчонку из короткой шубки и потрепанной юбки – вся одежда промокла от пота, и совсем не грела. Зато запасная рубашка тролля укрыла странную беглянку от шеи до пят.

После смены одежды Торлак запихнул эльфийку в свой спальный мешок, и влил в бледные губы теплый мясной бульон, который он сам варил с раннего утра. Застонав, девчонка свернулась калачиком, и погрузилась в сон. Это было хорошо – значит, организм будет бороться с переохлаждением и усталостью. Но почему же эта эльфийка не воспользовалась своей магией? Если он правильно понял рассказы шамана, эльфы одна из самых сильных магических рас! Порой они не уступают драконам! А тут длинноухая девчонка едва не погибшая в лесу?

Расспросы пришлось отложить. Торлак схватил одежду девушки, и отошел к озеру. Белье, рубашку и юбку просто выполоскал в проруби, и развесил на ветках – пусть вымерзнут, а потом он их высушит у огня. Шубу пришлось долго чистить снегом, и выбивать еловой лапой. Кто бы ни шил этот покров, он не обработал мех защитными заклинаниями, или они выветрились со временем.  Валяные сапоги тролль тоже вычистил снегом изнутри и снаружи, потом надел на колышки и расположил у огня. Вот запасной обуви у него не было, а всему остальному он мог подобрать замену в своем походном мешке.

 Шапку, рукавицы и пушистый шарф воин тоже «простирнул» в свежем сугробе и придвинул к огню. Потом задумался – бульон, это хорошо, но что, если эльфийка заболеет? Воин не шаман, лечить серьезные хвори не может, а вот рану зашить или простуду подлечить, это можно! С этими мыслями Торлак пошел собирать лишайник, да еще и коры надрал.  Попутно сбил из пращи пару птичек, решив, что суп из лосятины для нежной девы слишком тяжелое блюдо.

Когда Илланиэль открыла глаза, и увидела склоняющуюся над ней зеленую физиономию с выступающими из под нижней губы клыками – она закричала. Тоненько так, как раненый заяц.

- Тише, тише! – густой баритон заставил девушку задрожать, а незнакомец приподнял ее, помогая опереться на что-то вроде кожаной подушки, и поднес к губам грубую деревянную чашку: выпей вот, легче станет!

Эльфийка сделала несколько глотков, горячего  травяного чая и от слабости закружилась голова. А зеленокожий тип не отставал:

- Теперь давай до кустиков сходи, и супчик выпей. А потом переодеть тебя надо!

Илла не могла поднять руку от слабости, и чувствовала, что магии по прежнему нет, так что сопротивляться незнакомцу она точно не сможет. Не дождавшись от эльфийки ничего, кроме судорожных вздохов Торлак начал действовать сам – вынул ее из мешка, усадил, вставил узкие ступни в согревшиеся за день сапожки, поверх собственной рубашки накинул почти сухую шубку, и вывел девушку из убежища на поляну. Держать приходилось за шиворот – так девчонку шатало.

Он донес ее до кустиков, потом побагровевшую вернул в шалаш, снова засунул в мешок, и умильно улыбаясь, влил чашку супа. Дрожа от ужаса, при виде клыкастого оскала, эльфийка готова была провалиться сквозь мех, но после еды на нее навалилась слабость. Поэтому она не сопротивлялась быстрому обтиранию талой водой, смене рубашки и новой «упаковки» в плащ Торлака. Постель, в которой девчонка провела весь день и часть ночи, нужно было вывернуть на морозе, а после просушить у огня, чтобы избавиться от скопившейся влаги.

Выполняя все эти бытовые дела, тролль качал головой – он конечно знал, что женщинам племени приходится непросто с малышами и стариками, но лишь теперь осознал – насколько.

Между тем Илланиэль плавала в полузабытьи, вспоминая свой нелегкий путь. Первый день она бодро шагала, по практически знакомому лесу. Магию тратила только на устройство «гнезда», да и то немного. Второй день идти стало скучно, она перестала глазеть по сторонам и… угодила в ловушку! Старую, даже древнюю ловушку на нечисть! Кто ее поставил в глухом лесу – одни Светлые знают. Но каменное кольцо вытягивало сначала силу, потом саму жизнь, а огонек-проводник навязчиво мига у края каменного кольца, поторапливая двигаться дальше.

 Чтобы выбраться из ловушки, пришлось вычерпать резерв. Восстанавливая силы, Илла съела прихваченные из дома припасы, но магия к ней не вернулась. Волна паники заставила бы ее повернуть назад, но лес оказался незнакомым, без магической подпитки деревья отказывались просыпаться, а редкие животные и птицы убегали, не дослушав просьбу указать путь. Оставалось тащиться за путевичком, и уповать на чудо.

Когда от голода, холода и слабости она перестала различать дорогу, Илланиэль решила, что просто упадет и больше не встанет. Пусть весной ее кости отыщут падальщики, и принесут родным дурную весть! Она больше не сдвинется с места! А буквально через десять минут ей стало тепло, так что девушка невольно свернулась клубочком и подумала:

- А умирать не страшно. Просто засыпаешь и все…

Вот пробуждение оказалось жутковатым! Но поплавав немного в полусне, Илла сумела кое-что понять. Во-первых, она жива. И спас ее этот зеленокожий тролль. Во-вторых, магии все еще нет. И если то, что она слышала о древних ловушках – правда, ее может никогда больше не быть. Значит вместо длинной, мирной жизни дочери благородного эльфийского рода ее ждет короткая человеческая жизнь, полная болезней и слабости. Даже тролль проживет больше, благодаря магии шаманов и силе.  Ну а в третьих, возвращаться в таком состоянии к семье – глупость. Ее пожалеют, примут, будут оберегать… как комнатную зверушку или хрупкую птичку.

Нет уж. Илланиэль достанет сил и гордости, чтобы просто уйти. Надо только отблагодарить тролля спасшего ей жизнь. Прежде она бы своей магией добавила ему силы и здоровья, или подарила удачу на охоте, а теперь все, что она может – отдать секиру, и умолить его не бросать слабую женщину в лесу, хотя бы до наступления тепла.

Обдумав свое решение, эльфийка открыла глаза и попыталась сесть. Тяжелый мех сковал плечи. Однако на ее трепыхания, рядом появился тролль:

- Пить? Есть? В кустики?

- Все сразу, - хриплым голосом, так непохожим на прежний звонкий колокольчик отозвалась Илла.

Тролль вынес ее из темного шалаша на яркий солнечный свет, помог со всеми надобностями, и даже собрал липкие волосы под шарф, помогая умыться ледяной водой. Потом усадил на бревнышко у огня, и протянул чашку супа:

- Удержишь?

Илланиэль протянула дрожащие пальцы, и вцепилась в грубо выстроганное дерево. Удержала, и даже выпила очень вкусный густой бульон с кусочками мяса.

- Расскажешь, кто ты, откуда и как у тебя очутилась моя секира? – спросил тролль, заглянув эльфийке в глаза.

- Твоя? – изумилась девушка, - мне подарили ее на Новогодье, вместо артефакта, усиливающего мои способности!

- С Новогодья две недели прошло, - недоверчиво качнул косматой головой тролль.

Илла вздохнула и все рассказала. И про подарок, и про магию брата и про собственные блуждания.

- Так вот почему я ее взять не могу, - сообразил Торлак, - нужно, чтобы ты ленточку развязала!

- Развяжу, хоть сейчас, - девушка устала от разговора настолько, что не осмелилась даже упомянуть о том, что без тролля ей сейчас в лесу не выжить.

Но он сам поднял этот вопрос:

- Магия не вернулась?

Илланиэль прислушалась к себе и зажмурилась, чтобы не заплакать:

- Нет!

- Тебя ищут?

- Не знаю, - девушке было страшно, однако она решила быть честной, - никто не знает, что я потеряла магию, а эльф в лесу никогда не пропадет.

- Где ты живешь?

- В закатной части Светлого леса, - тихонько вздохнула Илла.

- Две недели пути? – сообразил тролль.

- Больше, я же пользовалась тайными тропами, без магии они меня не пропустят.

Зеленокожий воин задумчиво постучал пальцами по бревнышку, бросил на эльфийку оценивающий взгляд и спросил:

- Хочешь лечь? Или еще супа? Тебе есть надо, одни кости остались!

Илланиэль посмотрела на свою ладонь и запястье, оценила тонкость и изящество, к которым всегда стремилась, и решила:

- Суп! А потом я развяжу ленту.

Объевшуюся и сонную, тролль унес ее в шалаш так быстро, что она едва успела потянуть кончик банта.  Когда спаситель бесцеремонно запихнул е в меховой мешок, Илла неожиданно для себя запустила руку в его жесткие черные волосы, и тут же извинилась:

- Они у тебя такие… Никогда черных волос не видела.

- А я не видел золотых! Можно? – протянул в ответ свою лапищу тролль.

Эльфийка зажмурилась, но кивнула:

- Можно!

Воин очень бережно провел кончиками пальцев по выбившимся прядкам, оскалился и сказал:

- Спасибо! Нежные, как шерсть молочных козлят!

Сравнение удивило Илланиэль, и она недоверчиво провела рукой по косе. Вроде бы ничего не изменилось – голова прежняя, две недели не мытая!

Еще раз оскалившись, тролль ушел, а эльфийка наконец уснула и всю ночь бегала во сне за новорожденными козлятами, чтобы потрогать их шерсть.

***

Секиру, наконец попавшую к нему в руки,  Торлак нянчил, как любимое дитя, напоминая Илле отца и братьев. Те так же носились со своими луками и короткими мечами.  Вечером, заглядевшись на то, как тролль бережно полирует свое оружие, девушка загрустила - теперь он уйдет, а ей нужно будет самой собирать дрова, добывать еду и греться темными зимними ночами.

 Венок из незабудок тролль положил рядом с ее ложем в шалаше в первый же день. У нее тогда выступили на глазах слезы радости, а потом их сменили слезы разочарования. Артефакт не имел собственной магии, он лишь усиливал и направлял ту, что имелась у разумного, так что сейчас венок был для Илланиэль бесполезен.

 Она так и уснула – в слезах, а когда проснулась, Торлак спал рядом, завернувшись в косматый плащ. Во сне его грубое лицо выглядело иначе -  черты смягчились, расслабились жесткие складки между бровями и в углах рта. Илланиэль засмотрелась, и не заметила, как воин проснулся:

- Хочешь пить? Или есть? – спросил он негромко, чтобы не спугнуть эльфийку.

- Уже утро? – невпопад спросила она.

- Светает! – отозвался тролль, поводя плечами, чтобы скинуть сонную истому.

- Я могу помочь? – робко осведомилась девушка.

- Можешь посидеть у огня, пока я буду выбивать меха, - предложил в ответ мужчина.

На самом деле Торлаку и смотреть на Иллу лишний раз было страшно! Как эта птичка-невеличка продержалась в лесу столько времени? Будь у нее магия – ничего удивительного. Волшебство и согреет, и защитит, и накормит, но просто так?  Не каждый воин выживет в незнакомом месте без поддержки и оружия, а эта кроха смогла. Значит, дух у нее силен, и дети будут крепкими!

Мысль о детях отрезвила. Торлак вынес «добычу» к кострищу, усадил на бревнышко и занялся костром. Он разворошил прикрытые толстым слоем пепла угли, раздул  огонь, подкармливая его тонкими ветками, и вскоре подвешивал на крепкие палки котелок свежей воды, чтобы запарить собранные по подсказке девушки почки и ягоды для целебного напитка. В горах тролль и сам бы справился, а в лесу он уже оборвал все знакомые лишайники, вот и попросил помощи.

Илланиэль потихонечку оживала. Крутилась на месте, помешивала палочкой отвар, порывалась помочь хоть чем то. Торлак даже залюбовался ею, а уходя за новой порцией валежника, положил рядом с ней свою драгоценную секиру:

- Тут руны, на рукояти. От нежити защитят, - коротко и не совсем понятно объяснил он.

Впрочем, Илла его поняла. Светлый лес был укрыт от нечисти магией эльфов, но всем детям давали краткий курс по учебнику «Определитель нежити, нечисти и других непотребных тварей», а в разделе «Рунная и защитная магия» приводились примеры простейших защит – от деревенских человеческих заговоров, до утонченных эльфийских плетений. Секира из «холодного железа» да еще украшенная рунами света, силы, огня и солнца оберегала практически ото всех видов ночной нечисти. Оставались дневные, болотные и пещерные твари, но эти сами не совались в леса.

Торлак вернулся с топливом, присел на бревнышко и занялся разделкой куропаток, попавших в силок. Илланиэль, чтобы не сидеть без дела принялась теребить густой подшерсток, у шкуры, лежащей у нее в ногах. А когда нащипала целую охапку, взяла тростинку, утяжелила ее кольцом, и потянула нить. Воин смотрел на это «баловство» одобрительно. Илла не знала, что в горных кланах женщины собирали шерсть горных баранов и коз, пряли, и вязали, ей просто хотелось занять руки во время беседы. Она и не заметила, как разговорилась с троллем. Расспрашивала его о родственниках, рассказывала о своих родных, и все тянула, тянула нитку.

Потом они пообедали густым мясным супом, продолжая беседу, выпили целебный отвар и продолжили свое рукоделие – Илланиэль пряла, а Торлак с помощью топора и ножа заострял несколько жердинок, чтобы превратить их в короткие охотничьи копья. Он не стремился заглядывать вперед, но понимал, что совесть не позволит ему бросить в лесу девушку, вернувшую ему секиру. Однако идти по зимнему лесу с одним топором неразумно, даже если прекрасная Илланиэль оправится и сможет идти сама. Даже день пути по тайным тропам может вылиться  в месяц обычного хода, поэтому стоит заранее запастись оружием, едой и шкурами.

С такими мыслями Торлак не просто заточил колья. На следующий день, убедившись, что эльфийка уже может сидеть у огня и наливать себе еду, тролль взял колья и ушел вглубь леса. На дальнем своем конце озеро плавно переходило в болотистую низину, а выше, на холме были заросли орешника, в которых паслись дикие кабаны. Там Торлак и устроил несколько силков. Копать яму зимой слишком долгое и хлопотное дело. А вот закрепить острые колья на прижатых к земле гибких кустах – дело недолгое, хотя и мудреное. По его задумке, дикие свиньи, задев веревку или груду камней, высвобождали дерево из под гнета. Гибкий ствол подбрасывал кол, с надеждой ранить животное. Трудно назвать такую ловушку охотой, но в случае успеха они будут обеспечены провиантом надолго, а в случае неудачи, он заберет колья перед тем, как они отправятся на поиски дома маленькой эльфийки.

Еще пару недель Торлак делал запасы, а потом вдруг свалился с непонятной хворью. Илланиэль к тому времени оправилась, поэтому быстро поняла, что с ее спасителем что-то не так. Он не встал, как обычно на рассвете, чтобы развести огонь, не принес ей кружку с горячим напитком, не заглянул в глаза, как делал уже почти десять дней, задавая безмолвный вопрос – вернулась ли магия? Он лежал рядом, зябко завернувшись в свой плащ и дрожал!

Коснувшись рукой зеленого лба, Илла тотчас отдернула руку – Торлак горел! В панике эльфийка быстро выбралась из уютного походного мешка, зябко поежилась, и сама занялась утренними делами. В первую очередь – костер! Потом еда и питье. Прорубь на озере тролль обновлял утром и вечером, заодно делая удобную лунку для рыбной ловли, девушка несмело взяла котелок, веревку, топор и пошла туда, куда вела тропинка.

Следующая неделя прошла для Илланиэль в трудах. То, что крупный высокий мужчина делал играючи, ей давалось с большим трудом. Воды она могла принести не больше трети котелка, дрова приходилось собирать с топором в руке, укладывая секиру на грудь болящего тролля. Мяса было в избытке, но оно промерзло подвешенное на дереве, и забраться туда, чтобы нарезать ножом несколько кусков для супа было нелегким испытанием. К тому же Илла боялась оставлять Торлака одного, и всеми силами пыталась понять – чем он болен, и как его лечить.

Через неделю, когда тролль начал понемногу открывать глаза и узнавать эльфийку, наступил месяц бурь. Ледяной ветер готов был разметать костер в один миг! Девушка сообразила выстроить вокруг кострища ледяную стенку, но еда все равно готовилась дольше, дров уходило больше, а в шалаше было так холодно, что пришлось собрать все меха в общую кучу и спать рядом с воином, прижимаясь к нему всем телом.

Еще неделя прошла в полусне – для экономии сил пленники бури старались больше спать, а когда не спали – рассказывали друг другу легенды своих народов, смешные истории из своего детства или тихонечко пели песни. Потом ветер утих, но все тропы замело, некоторые кусты полностью засыпало снегом, да и запасы мяса изрядно истощились.

К огромной радости Илланиэль Торлаку стало легче. Он начал выходить из шалаша, и понемногу помогать по хозяйству. Еще две недели они жили в снежном плену, питаясь рыбой и остатками кабана, а потом внезапно потеплело! Тролль втянул широким плоским носом воздух и радостно объявил:

- Скоро весна! - Потом размял шею, плечи, огорченно вздохнул, заметив, как похудел и добавил: - только по мокрому лесу мы никуда не уйдем! Придется тут ждать, пока снег стает.

Илла пожала плечами. Странная жизнь – без магии, с непривычным трудом и заботами отодвинули на второй план прежние ценности. Теперь ее не волновали красивые движения, тонкие росписи или слова родственников. Важнее был огонь в кострище, теплые шкуры и мясо в котелке.

Начав понемногу ходить, Торлак проверил свои ловушки, и принес небольшую тушку лося. То ли подранок хотел укрыться в болотце, то ли зверь был болен. В любом случае Илланиэль мысленно попросила прощения у души зверя, а потом помогала троллю разделывать мясо, варить бульон и выделывать шкуру.

Снег таял, днем на солнце было тепло, а ночью возвращался холод. Тролль и эльфийка по-прежнему спали под грудой шкур, делясь теплом. И однажды, укладываясь в постель, Илла привычно подвинулась, привычно пожелала «спокойной ночи», а в ответ получила сдержанный поцелуй в макушку. Девушка дернулась, но Торлак положил поверх покрывал свою тяжелую руку:

- Не убегай, птичка, я просто прошу разрешения ухаживать за тобой.

Девушка сжалась и замерла, действительно напоминая испуганную птичку, но долго лежать неподвижно и гонять в голове панические мысли было неудобно, да и устала она за день. Через десять минут Илланиэль спала, а Торлак благоразумно решил, что молчание – это знак согласия!

Утром он не просто выбрался из постели первым и раздул угли. Он согрел завтрак, сходил за водой и задумался – чем порадовать эльфийку? Троллины радовались добыче, украшениям, мехам. Илланиэль же ела мясо, но не восхищалась его доблестью. Украшений тут не было, да и охотиться на пушного зверя без возможности выделать мех – бесполезная трата ресурсов. Оглядываясь по сторонам, воин постарался взглянуть на мир вокруг, глазами хрупкой девушки, прихватил топор, и двинулся к небольшой поленнице, собранной им для морозных дней. 

Весь день тролль сосредоточенно что-то обрабатывал, а вечером вручил Илланиэль небольшую прялку и веретено. Все пришлось делать ножом и топором, поэтому  подарок выглядел грубоватым, но Торлак не зря полировал веретенце кусочком кожи с мелким песком – поверхность дерева была гладкой, почти шелковистой, и красиво переливалась при свете костра.

- Извини, мне не часто приходилось работать с деревом, - попытался оправдать свою работу тролль.

- Спасибо! Это удивительно красиво! – отозвалась Илланиэль, проводя рукой по слегка изогнутой лопатке прялки.

На следующий день девушка решила отблагодарить компаньона за подарок, и с утра убежала к болотцу, чтобы поискать прошлогоднюю клюкву. Ягода красивая, полезная, и напиток из нее получается удивительно вкусный! Торлак клюквенный морс оценил. В горах ягод мало и если удается что-то собрать,  конкурируя с птицами, то женщины делают из них сладости для детей, а тут ему поднесли целую чашу ягод, сдобренных медом!

- Откуда? – удивился воин.

Они давно уже питались рыбой и мясом, даже без соли – все запасы кончились. Правда Илланиэль догадалась выдергивать мучнистые корни тростника, чтобы приправлять ими суп, но эта добавка тоже была безвкусной.

- Нашла гнездо, - потупилась эльфийка.

Она не стала рассказывать, что ей пришлось долго бродить по сугробам, чтобы отыскать светлый пригорок, на котором могли заклубиться пчелы. А потом она долго-долго ходила кругами, разыскивая дупло. Прежде она бы просто спросила у леса, и деликатно взяла малую часть запаса, не потревожив дремлющих тружениц. Теперь же ей пришлось топором вскрывать истончившуюся кору и слой воска, отрубать соты с тягучим темным медом, и быстро-быстро, пока сонные слабые пчелы не посыпались на снег, закрывать «рану» шкурой, чтобы рой выжил.

- Спасибо! – Торлак не знал, что еще сказать.

Мать заботилась о нем, пока он был мал, отец учил, и конечно они оба любили своего сына.  Но у них были другие дети, требующие внимания. Илла же сделала ему подарок, личный и непростой.

В этот вечер они быстро пошли спать, чтобы скрыть обоюдное смущение, но тролль снова поцеловал эльфийку в макушку, как ребенка, а она тут же закопалась в меха и уснула.

Дни потихоньку сливались в недели. Снег таял все сильнее, тропы раскисли, в низинах стояла вода, и даже тихое озеро разлилось, подобравшись к стоянке. Торлак понимал, что родные скорее всего давно считают его умершим. Илланиэль тоже высказала однажды у вечернего огня мысль о том, что пропажа ее магии может означать засыхание ветви магического родового древа.

- Мы эльфы, - рассказывала она троллю, - знаем о рождении ребенка еще до того, как мать ощутит беременность. Просто на родовом древе распускается новый побег. Когда кто-то умирает, его ветвь засыхает, но остается на дереве. Если магия Светлого леса не видит меня, значит, для родных я умерла.

- Наш старый шаман у каждого молодого тролля брал каменный наконечник  стрелы, смачивал в крови воина кровью, и вешал у себя в пещере, - осторожно открыл магический секрет Торлак. – старик говорил, что так он знает, кто остался жив после боя. Только никто не знает, на каком расстоянии действует этот амулет. И видит ли он троллей за пределами гор.

Оба тяжело вздохнули, уставившись в огонь и больше об этом не говорили. Между тем снег совсем стаял, так что вскоре пришлось греть в котле воду, чтобы помыться,  постирать белье и рубашки. Мыла не было, да и горячей воды было немного. Торлак предложил Илланиэль заменить мыло мелким озерным песком или вскипятить и процедить золу.

- Волосы ни песком, ни золой не отмоешь, - грустно ответила девушка, разглядывая похожие на сосульки пряди.

- Золой отмоются! – уверил ее тролль, тряхнув изрядно отросшей черной гривой.

Его способ сработал. Волосы Иллы после мытья щелоком распушились, так что ей пришлось потратить немало времени на то, чтобы расчесать их и убрать в ленту. Черные космы Торлака, которые он прежде просто прихватывал кожаным ремешком красиво легли на плечи и заблестели. Переодеться было не во что, так что стирали завернувшись в шкуры.

- Очень похоже на банный день у нас в горах, - улыбнулся тролль, когда эльфийка пожаловалась на странный вид. – Женщины собирают все, что нужно стирать, даже кожи и шкуры укладывают в ручей, а сами ходят в одних брачных поясках. Еще и детей ловят и купают в больших горшках с горячей водой. Дров в горах мало, так что банный день устраивают нечасто.

- Брачные пояса? – полюбопытствовала Илла.

- Наши женщины любят наряжаться, - пояснил Торлак, вылавливая из котелка палкой свои портки. – Поэтому мужчина, чтобы объявить о намерениях, готовит подарок для девушки. Пояс, украшенный птичьими перьями, бусинками, ремешками. В общем, такая юбка получается, - тролль попытался объяснить, как выглядит брачный пояс, но махнул рукой и повесив белье на ветку, залез в свой мешок. – Вот! – он показал пояс, который плел на досуге, соединяя тонкими ремешками перышки добытых на охоте птиц.

Зимнее оперение не такое яркое, так что в целом пояс выглядел скромно. Однако недавно ему повезло встретить целую стаю щуров, пирующих на остатках рябины, и потому пояс украсился алой каемкой.

- Это красиво! – Илланиэль провела рукой по мягким перьям, уложенным в строгом порядке.

Тролль вздрогнул и прикрыл глаза. Если троллина касалась подарка, это означало принятие ухаживаний. Разумом он понимал, что эльфийка не знает традиций и коснулась ритуальной вещи просто так, но сердце в груди глухо бухнуло – с надеждой.

На следующий день после стирки, девушка попросила воина обточить две палочки, чтобы попробовать вязать из напряденной шерсти. Торлак не отказал, удивился только, откуда эльфийка знает традиционное троллье ремесло.

- Бабуля меня учила, давно, когда у меня ткать не получилось, - объяснила девушка, и довольно шустро взялась за вязание. Результатом ее усилий стал шарф, который она и вручила Торлаку, со словами: - тебе нужно горло беречь, а с воды холодом тянет, когда ты рыбу ловишь!

Тролль подарок принял, и носил. В клане вязаные вещи дарили самым родным и близким, и как бы не уговаривал себя Торлак, что Илланиэль обычаи клана  не ведомы, а все ж было ему очень приятно.

Между тем погода резко поменялась – стало очень тепло, даже жарко, земля быстро обсыхала, и стало понятно, что вот-вот придется что-то решать. Разойтись в разные стороны, или тролль все же рискнет войти в Светлый лес? Да примет ли эльфийку ее родня, если магия не вернулась за эти долгие месяцы?

Вопросы висели в воздухе и после очередного «банного дня» Илланиэль не выдержала:

- Торлак, тропы обсохли. Думаю, уже завтра можно будет идти в Светлый лес. Карты у меня нет, но я знаю, что он лежит восточнее твоих гор.

- Мои горы там, - тролль точно указал направление.

- Значит мне туда, - Илла посмотрела в противоположную сторону, вздохнула и принялась собирать вещи.

На самом деле от того, что она прихватила из дома, осталось мало. Все потерлось, износилось, даже мешок, который девушка подкладывал под голову, обзавелся дырами. Но Илла яростно собрала все, что уцелело, запихнула в мешок, и непонятно на что сердясь ушла к озеру. Вода все еще не вернулась в родные берега, была мутной и серой. От этого настроение стало только хуже. Однако постояв немного, девушка заметила острые стрелки молодого рогоза, и этот символ пробуждения природы внезапно ее успокоил.

Эльфийка вернулась в лагерь и остановилась, как вкопанная. Ее отец, бабушка и братья окружили Торлака.

- Где она? Ты убил ее? Отвечай! Это ее мешок!

- Флай, - жалобно позвала Илланиэль, и старший брат стремительно к ней обернулся.

- Илла! – выдохнул он с облегчением, не сразу узнав и тощенькой замухрышке любимую сестру. – Ты жива! Что с тобой случилось?

- Я… угодила в ловушку для нечисти, потеряла магию. Зато нашла владельца секиры. Твой огонек сработал! – девушка жалобно всхлипнула.

Фландриэль, обнял сестру.

- Артефакт я тоже нашла, только он теперь бесполезен! – слезы текли неудержимо.

- Ничего страшного! – заверил Иллу отец, - главное, что ты жива, и мы тебя нашли! Придется переночевать тут, а завтра двинемся домой. Мама волнуется!

Не успел эльф договорить, как с другой стороны поляны появилась большая группа троллей.

- Брат! – воскликнул самый высокий из них.

- Марлак! – отозвался Торлак.

Воины обнялись.

- Отец велел найти тебя, - сразу начал рассказывать родственник, - шаман уверил его, что ты жив, но не можешь вернуться. Все решили, что ты ранен, и мы отправились на поиски.

- Я нашел подарок отца, - храня невозмутимое лицо, ответил тролль, - но не смог оставить в одиночестве ту, что вернула мне дар.

Марлак смерил взглядом семью эльфов и сразу заметил девушку в потертых шкурах.

- Теперь твой долг исполнен? – уточнил он.

- Да, теперь та, что вернула мне дар отца в безопасности. Ее нашла семья.

- Тогда завтра двинемся назад, - расслабленно усмехнулся брат, - сегодня уже поздно, но мы неплохо поохотились по дороге, и не будем претендовать на твои припасы.

- Я буду рад пригласить твоих побратимов к огню, - ответил Торлак традиционной формулой гостеприимства.

Через короткое время на поляне закипела работа. Эльфы своей магией поставили шатер, и увели туда Иллу. Ее братья выкопали в земле яму, и магией вызвали ласточек, которые очень быстро обмазали стенки глиной, а потом пчел, чтобы закрепить глину воском. Потом они все вместе переместили из озера огромную каплю воды, очистили ее, нагрели магией, и отгородили от лагеря собственными плащами, повешенными на быстро выросшие молодые дубки.

Бабуля проводила девушку в купальню, и вскоре над полянкой поплыли ароматы эльфийского мыла и притираний. Потом девушку так же быстро увели в шатер, и ванной воспользовались ее родственники. Глядя на такую демонстративную чистоплотность, тролли нагрели воду в походном котле, и устроили купальню прямо на озере, поливая друг друга, растирая зеленую кожу мелким песком.

После купания, эльфы зарастили травой вытоптанную площадку возле кострища, расстелили кусок полотна, магией придав ему жесткость столешницы, и выложили на него свои припасы, вежливо пригласив троллей к столу.

- Мы хотели бы отблагодарить спасителя моей дочери, - вежливо сказал Архиноэль, отец Иллы.

Тролли в ответ вынули из мешков дичь и рыбу, а так же фляги с крепкой ягодной водкой.  Когда все уже познакомились и сели к столу, пожилая невысокая эльфийка откинула полу шатра, выпуская в свет костра внучку. Торлак, который за месяцы совместного проживания в шалаше привык видеть девушку в штанах и шкурах, чуть не подавился, когда увидел Илланиэль в традиционном эльфийском наряде.

Белое платья из струящегося шелка было украшено тонкой вышивкой по вороту, рукавам и подолу. Плетеный поясок на бедрах лишь подчеркивал неземную хрупкость и очарование девушки. Длинные волосы – чисто вымытые с помощью эльфийских снадобий окутали ее до колен. Их сдерживал только венок из незабудок, и легкий ветер раздувал медовые пряди, превращая Иллу в сказочное видение.

Только сами эльфы знали, что платье это было погребальным. Они до последнего не надеялись найти Илланиэль живой – ее побег на родовом древе начал сохнуть. Однако обычаи и бабуля требовали вернуть тело, для погребения у корней родового древа, и потому братья и отец решились на поиски. А раз искали труп, то и запасной одежды с собой не взяли, лишь саван…

Минута изумления прошла, девушке предложили присесть к столу, начались вопросы о путешествии, обмене артефактами, выживании в лесу. Под интересный разговор тролли подливали эльфам свою «огненную воду», эльфы делились настоянным на травах медом, и постепенно про виновников встречи забыли. Обсуждение перекинулось на гномов и людей, борьбу с нечистью и мужские похвальбы.

Илланиэль устала. Она быстро наелась привычных дорожных лепешек, запила еду разбавленным медом и теперь ей хотелось уйти подальше от шумных собеседников. Оказывается, за пару месяцев, она совсем отвыкла от своих родных!

Чтобы никому не мешать, девушка накинула на плечи дорожный плащ брата, и двинулась к озеру. Здесь у воды было тихо, прохладно, привычно… Когда за спиной раздались шаги, Илла повернулась с легким вздохом. Неужели брат пришел поучить уму-разуму? Бабуля и так ей все уши прожужжала про то, что негоже эльфийке с троллем водится!

Но это оказался не Флай. Торлак в новой рубашке из запасов брата, в красивом вязаном жилете неторопливо подошел к воде и встал рядом. Они помолчали, чувствуя, что остается все меньше времени на двоих. Наверняка уже с рассветом эльфы уведут Иллу в Светлый лес, а тролли не станут медлить с возвращением в родные горы. Скорее всего, они никогда больше не увидятся. Век троллей короче, чем у эльфов, а память? У кого память окажется лучше? Кто в старости вспомнит это странное приключение, потерю подарков и встречу в зимнем лесу?

Осознав все это, Илланиэль робко протянула руку и коснулась тяжелой зеленой лапищи Торлака. Еще один раз согреть свои пальцы в его ладони. Вдохнуть свежий ветер с ароматом земли и воды, запомнить этот миг…

 Тролль легко принял ее руку, словно ждал. Согрел замерзшие пальцы, а потом вдруг заговорил.

- У нас в горах есть озеро, которое мы зовем оракул… - он коротко рассказал об озере, а потом перешел к главному: - я решил, что умру молодым, потому что увидел в озере белую руку в белом рукаве. Наша Смерть носит белые одежды, и ее изображение украшают такими знаками… Тут Торлак подхватил край широкого расшитого рукава Илланиэль и легонько провел пальцами по вышивке. – Но я неправильно понял предсказание. Оно сулило не смерть, а долгую и счастливую жизнь. Не знаю, как у вас принято это делать, поэтому я спрошу по нашему обычаю:

- Илланиэль, дочь Архиноэля, будешь ли ты делить со мной пещеру, вязать мне одежду и носить моих детей?

Илла замерла, напряглась, как струна и спросила:

- Ты зовешь меня в горы? Эльфийку без магии, не знающую ваших обычаев? Я не умею выделывать шкуры и коптить мясо. Я никогда не стирала руками, и не смогу жить в пещере всю жизнь…

- Обычаи можно узнать, - отозвался Торлак, - а горы…  Твой отец в разговоре с моим братом упомянул, что этот лес ничей. Он стоит на границе между горами и Светлым лесом. Здесь бывает нечисть, но есть и защитные ловушки. Одну семью эти угодья прокормят. Я не умею строить эльфийские дома, но могу научиться. Охота и рыбалка здесь хорошие. Мне все равно, где жить, лишь бы с тобой, и если ты считаешь, что в горах будет трудно, давай останемся здесь.

Девушка повернулась к мужчине, в ее глазах стояли слезы:

- Я согласна, - сказала она.

- Тогда… Торлак потянул свою секиру из чехла за спиной, - клади свою руку поверх моей и повторяй!

Илла послушно уложила свою узкую белую ладонь поверх зеленой лапы тролля, склонилась повторяя:

- Клянусь быть верной женой, хранить очаг, носить детей…

На последней фразе венок соскользнул с ее голову и накрыл обух секиры и сплетенные руки.  Эльфийка вскрикнула, тролль глухо простонал – и через минуту на запястьях обоих появилась причудливая вязь брачного браслета. Илланиэль взяла венок, водрузила его на голову и вдруг до боли в пальцах вцепилась в  руку мужа:

- Торлак! Моя магия! Она вернулась!

Девушка радостно засмеялась, закружилась на месте, как дитя. А огромный зеленокожий воин подхватил ее на руки, подкинул вверх, и крепко поцеловал!

Эпилог

Узнав о заключении брака и возвращении магии, отец и братья Илланиэль настаивали на ее возвращении в Светлый лес. Только бабуля фыркнула и заявила:

- Нечего девочку смущать! Чего она в нашем лесу не видела? Да и муж ее среди наших гордячек не приживется. Помогите лучше им дом построить, да сад развести, а дальше они и без вас справятся.

Тролли тоже удивились выбору побратима, но поутру Илла вышла к огню в «брачном поясе», и возражений Марлак не нашел.  Торлак же уверил брата, что будет продолжать истребление нечисти, и обязательно придет с молодой женой на праздник Солнца.

Обе «спасательные команды» задержались на поляне на неделю. Эльфы с помощью магии выстроили дом, и насадили сад, вынув косточки из прихваченных в дорогу сухофруктов, а тролли помогали побратиму сделать защитные ловушки, расчистить дорожку к озеру и сделать самую настоящую купальню, выложенную камнем!

Потом все дружно простились, и ушли, оставив молодоженов в одиночестве.

Спустя десять лет на месте прежнего кострища в уютном камине горел огонь. На ковре из оленьих шкур играли дети, а Илла и Торлак на цыпочках пробирались в купальню, чтобы остаться вдвоем.

- Я всегда рад твоим родственникам, - тихонько жаловался тролль, - но их так много! И у них слишком чуткие уши! Когда твоя бабуля начала мне объяснять, что жену надо ласкать дольше, я чуть под землю не провалился от стыда!

- Потерпи, милый, - усмехаясь, ласково просила мужа Илланиэль.  - Помнишь, когда приезжали твои родные, их жены, спрашивали за столом, что можно делать с мужчиной, отчего он так стонет? А сыновья твоего брата собирались устроить засаду под нашей постелью, чтобы поймать того, кто мучает тебя по ночам.

Супруги улыбнулись друг другу, и медленно целуясь, погрузились в нагретые за день воды купальни. Они по-прежнему были очень разными, порой удивляя друг друга, но от этого их  любовь с каждым годом становилась все крепче, как зачарованная секира Торлака. И все краше, как венок-артефакт Илланиэль.

Конец