Глава 3

В шесть часов вечера у нашего дома стояла машина Картуновых. Как оказалось, сам Дмитрий Андреевич послал за нами транспорт, желая, чтобы тотчас явились. Этот момент заставил заподозрить, что что-то не так. Мы в это время отдыхали в своей квартире, как раз только поужинали. Мгновенно натянув брюки и свободную кофту из белоснежной шерсти, быстро привела себя в порядок. Упаковав сына в теплый комбинезон, натянув на голову шапку, не забыв обвязать шарфом, отправились в особняк.

В дверях нас встретила Елена, нянечка, стерва, каких свет не видывал. Я и рядом не стояла. Завистливая ведьма с фигурой модели. В первую очередь съехала отсюда потому, что не устраивало, как эта женщина смотрит за моим ребенком. До сих пор удивительно, почему она чувствует себя здесь полноправной хозяйкой?! Уверена, потому что имеет отношения с Таракановым, если судить по нежным обращениям, которые она позволяет себе в его сторону.

– Мальчик очень тепло одет. Совершенно не знаете, как ухаживать за детьми, – воскликнула она с таким видом, будто я плохая мать, и даже не притронулась к Сергею. Такая песня происходит всегда, стоит только мне появиться здесь с ребенком.

– На улице тридцать градусов мороза. Он нормально одет, – рявкнула и тут же подошла поближе, чтобы Сережа не слышал, выдавая ей на ухо: – Если сын расскажет мне нелестные комментарии в мой адрес, все же приобрету ядовитую змею и подкину этому недоброжелателю в постель. Уже присмотрела одну.

Молодая светловолосая женщина, представляющая собой тростинку с выпирающими достоинствами, скривилась и только хотела ответить, как я повторила, делая паузы:

– Хоть одно… неправильное слово и с меня подарок. Понятно?

– Я никогда себе такого не позволяла! – завизжала она, поправляя свое обтягивающее серое платье по колено.

– Рада за вас, если это так, а также за свой бюджет. Самые ядовитые очень дорогие, – просветила женщину и, повернувшись к нахмурившемуся сыночку, сдерживая порыв сгрести его и сбежать из этого места, спокойно проговорила:

– Сережа, мы ненадолго, а потом с тобой поедем домой, и будет играть… Хорошо?

– В черепашки ниндзя? Тогда я с Рафаэлем! – счастливо воскликнул он.

Чуть не застонала. Уже сто раз пожалела, что купила всю серию этих черепашек. Ну а что поделать?! Сын ведь, а не дочь. Мне, конечно, хотелось бы играть в барби, ходить в гости и пить чай, танцуя в шикарных платьях на балах, но нет, мы отчаянно спасаем мир от мутантов-кабанов, носорогов, ну и всех остальных.

– Я с Микеланджело, – согласилась, не забывая при этом добавить: – Ты только няню слушай. Хорошо?

– Но с ней не интересно, мам, – обиженно поделился он, и я сразу же посмотрела на возмущенный взгляд Елены, не ожидающей, что про ее светлость такое могут сказать. Но ничего, ей полезно знать, что дети не испытывают восторга от ее заботы. Не понимаю, как при ее стервозности она решилась на такую профессию.

– Надеюсь, вы сможете заинтересовать ребенка?! – прищурившись, уточнила, без прикрас ставя ее на место.

– Да я…

– Вот и отлично. Я проверю.

Села на корточки и нежно провела ладонью по голове сына, заверяя его:

– Сереженька, веди себя хорошо. Мама решит все вопросы и сразу придет за тобой.

– Обещаешь? – обижено пробубнил сын, обнимая меня за шею.

– Да!

С тоской смотрела, как няня ведет моего мальчика по коридору на второй этаж в детскую комнату, а он все поворачивался, надеясь, что заберу его.

– Я быстро! Послушай сказки, – выкрикнула, и тут же застыла, чувствуя неприятный запах туалетной воды Тараканова. Не поворачиваясь, зная, что это только он имеет такой отвратительный вкус, заметила:

– Алексей, я понимаю, почему вы такой невыносимый и дотошный мужчина. Вы обижены на женщин, сбегающих от вони вашего аромата.

Послышалось, как клацнула его челюсть. Ничего, я от него и не такое слышала. Пусть принимает свою же пилюлю. Полезно.

С шикарной улыбкой повернулась к Тараканову, замечая, с какой яростью он сжимал руки в кулаки, жадно шаря по моему телу. Дала несколько секунд полюбоваться, а потом добавила:

– Если вы закончили, можете закрыть челюсть, и мы пойдем на встречу с Картуновым.

Мужчина сразу очнулся и вместо похоти, так раздражающей меня, в глазах появилось бешенство.

– Уверяю, мне нравятся достойные женщины, а не уличные отбросы, – процедил он, поправляя дорогой пиджак черного цвета, нервно дергая фиолетовый галстук.

– Рада за вас, но уверена, что они таких эмоций по отношению к вам  не испытывают.

– Не стоит быть со мной такой стервой. Я могу тебя уничтожить, а могу сделать так, что ты будешь жить как царица. Все зависит от твоего поведения.

– Прости, платочек забыла, не могу всплакнуть от радости, – парировала, даже не задумываясь, что говорить. За три года в этом доме, после нескольких месяцев ощущения, что я ничтожество, о чем он шипел мне на каждом углу, научилась мгновенно отвечать, не давая себя в обиду. Тараканов получил то, что хотел. Но вот теперь Алексей не очень доволен столь резким переменам в той, которую считал мышью.

– Я могу все…

– Поверю на слово. Где Дмитрий Андреевич? – уточнила и, заметив, как он заострил внимание на двери кабинета, устало улыбнулась и произнесла:

– Спасибо.

Не прошла и трех шагов как услышала позади себя:

– Кстати, я бы так не радовался. Ты еще не знакома с сыном Картунова, и не знаешь, какой он бешеный. Особенно, когда понимает, что его пытаются обмануть. Предлагаю тебе свою помощь, чтобы я сам решал все вопросы, а ты…

Развернулась и любезно сообщила:

– Спасибо. Обойдусь без щедрости.

Стук шпилек моих сапог так и отдавался в ненавистной тишине особняка. Как же я не любила этот дом, и всю его обстановку. Да что тут можно вообще любить?! Даже воздух пропитан злостью, фальшью и завистью.

Уже у двери меня догнал Тараканов, и, пройдя вперед, нагло отодвинул в сторону, желая зайти первым. Очутившись в кабинете мужа, который этот год занимал только Алексей, чувствуя себя хозяином, мужчина произнес:

– Дмитрий Андреевич, прибыла вдова вашего отца.

Прошла вперед и остановилась как вкопанная, замечая, что за столом сидит вчерашний обнаглевший боксер, с яростью глядевший на меня, и, желая уничтожить. Даже задохнулась от его «доброго» настроения ко мне. Это же надо. Как такое возможно?! Почему именно я с ним столкнулась на свадьбе?! Зачем он подошел ко мне?

Невозможно такое совпадение! Значит, он знал, кто я, специально явился и хотел проверить. Смотрю, не из робкого десятка, наглость – второе счастье. Подавила в себе взрывные эмоции, чтобы не сказать все, что думаю, и мгновенно пришла к выводу, что нужно ответить той же монетой. Буду страдать старческим склерозом, и, вообще, забуду о нашей встрече. А что, вдове можно! Еще в трауре… специально для этого хитрого, надменного пасынка.

Вновь отметила, что мужчина - невероятный громила. Но это неважно. Насколько помню, Андрей Михайлович говорил, что сын старше меня на шесть лет. Выходит, ему тридцать. И к тому же, как выяснилось, он спортсмен и имеет охранный бизнес.

Спокойно  посмотрела на него, игнорируя презрение и злость, и громко выдала:

– Добрый вечер, Дмитрий Андреевич. Я Ксения, вдова вашего отца. Буду рада, если вы подпишите бумаги, и я уеду домой, чтобы не мешать и не задерживать вас.

Картунов на секунду обомлел, очевидно, ожидая моей истерики, или, наоборот, резкой перемены, что брошусь ему на грудь, выкрикивая: «Родненький мой, прости меня и спаси!». Конечно. Спешу и падаю.

Подняла бровь, намекая, что пора бы уже ответить, на что он повел челюстью, что смотрелось очень грозно, и сухо отчеканил:

– Добрый вечер, Ксения. Если проблемы с памятью, то напомню, что вчера уже познакомились. А второе, я не собираюсь ничего подписывать.

Пораженно застыла на месте, пытаясь принять его слова. Все благие мысли улетели в сторону. Что значит, он не будет подписывать?! Наследник обязан по договору выполнить все обязательства!

Повернулась к Алексею, чтобы он, как адвокат, подтвердил слова покойного, но мужчина не скрывал своего злорадства, приподняв бровь. То есть поддержки не будет? Как так?! Ведь есть брачный договор и письменные заверения. Что творится?

Вновь посмотрев на Тараканова, отмечая на его лице радость и предвкушение, отвернулась. Сволочь! Все мужики сволочи. Закусила губу, чтобы сдержать порыв ярости, и заострила внимание на наследнике, ожидающего представления, если судить по прищуру глаз. Распрямила плечи и резко отчеканила:

– На каком основании? Как я понимаю, вы идете против воли отца, и договоренности, подписанной три года назад в здравии и в трезвом уме?

– Сомневаюсь, что в здравии и трезвом уме, если решил оставить беременной девчонке сумму в два миллиона на несчастное кафе, при этом оплачивая ее учебу и обеспечивая чужого ребенка.

Сказать, что это был шок, ничего сказать. Мгновенно во мне вспыхнуло все: негодование, ярость, гнев и злость. Сердце остановилось и вновь заработало, выдавая мощный толчок, отчего грудную клетку охватила боль. Вздохнула и прорычала:

– Сергей – сын Андрея Михайловича по его желанию! Есть свидетельство о рождении. А по поводу ваших претензий… есть брачный договор, заверенный нотариально.

– Читал, но там нет ничего в вашу пользу! После нашей встречи я досконально изучил все документы, и утром уточнил данный вопрос с адвокатами и нотариусом, – нагло заявил он, хищно вглядываясь в мои глаза, с таким превосходством, что хотелось заехать по его лицу. Но это отходило на второй план, главное, я не понимала, почему он лжет. Ведь я читала все документы! Там четко прописаны важные для меня моменты. Пока лихорадочно вспоминала, услышала: – У меня есть все основания считать этот брачный договор глупым розыгрышем. Могу точно сказать, что моего отца ввели в заблуждение именно вы - лицемерка и содержанка. И пусть он повелся, но понимал, что поступил неправильно, поэтому поставил главное условие – подпись наследника, зная, что я все проверю и не допущу такую ошибку. Завтра мои адвокаты…

Не слушала… Не могла. В голове стоял шум, виски сжимало от жестоких, лживых слов. В одно мгновение почувствовала себя ничтожной, маленькой девочкой, которую можно было унижать только за то, что ее мать не пыталась жить лучше, плывя по течению, а вместе с нею и я жила в аду. Да, вернулась в то время, когда были только мои слова и невыносимая, унижающая нищета. А сейчас, когда я многого добилась с поддержкой Картунова, меня хотят лишить всего. Всего! Но как так, ведь я выполнила все, что положено по договору?! Этого не может быть!

Сглотнула, сдерживая порыв закричать. И понимая, что гневно сотрясать воздух бессмысленно, решила нанять специалиста, чтобы мне помогли с этим жестоким недоразумением. Даже не хотелось думать, что будет в том случае, если не смогу ничего доказать.

Встретившись с темно-карими глазами, излучающими ярость и искреннее презрение, что стало не по себе, сухо выдала:

– Поняла вас. Тогда завтра… я переговорю с адвокатом и подам исковое заявление, – обида подступила к горлу, и я поспешила повернуться к двери, добавляя в неизвестность: – Всего доброго.

Прошла несколько шагов и застыла на месте, слыша в спину:

– Я еще не закончил разговор.

Повернулась, отмечая, как огромный мужчина встал и расправил широкие плечи, отчего стал похож на огромного, опасного медведя.

Да не на медведя, а на сволочь он похож, который хочет лишить меня и моего сына всего! А это нечестно! Нечестно…

Сережа. Как же мы с ним? Нет, я не сдамся. Чтобы там Дмитрий не придумал с этим адвокатом, я докажу, что все не так. Я все честно выполнила и жду ответных действий, а не того, что происходит…

Нас хотят лишить всего…

Даже окоченела от этой мысли. Было нестерпимо думать, что мой малыш окажется в тех же условиях, что и я.

Нет, не окажется! Я не моя мать, и не дам нам скатиться в пропасть. Я сделаю все, чтобы найти выход, чтобы жить, а не существовать!

– Что-то забыли? – резко уточнила, сдерживая крик обиды, стараясь не показать, что нахожусь на пределе. Зачем? Порадовать этих паразитов? Обойдутся. Надо же… как они на меня… Такое ощущение, что искореняют лютое зло, то есть меня и моего сына.

– Да. Забыл. Вы не имели права переезжать в квартиру. Только после того, как подпишу бумаги, но так как я этого не собираюсь делать, то жить в моей собственности запрещено, – презрительно выдал он, люто смотря на меня.

– Желаете выгнать меня на улицу вместе с ребенком и отнять кондитерскую? – вежливо уточнила, понимая, что меня начинает трясти. Не могла я просто так об этом говорить. Не могла. Во мне все кипело от волнения и непонимания. За что так со мной?

– Отец в завещании вам и вашему сыну ничего не оставил. Вы ничего не имеете, – выдал мне приговор Дмитрий, отчего захотелось завыть, но я пораженно смотрела на него, прокручивая полученную информацию.

Ничего не понимала… Пыталась сконцентрировать, но в голове звучали слова мужа, утверждающего, чтобы я не беспокоилась, если даже с ним что-то случится, то подпись наследника – секундное дело. А сам… просто лгал. Слезы подступали к глазам, и не давали сосредоточиться. Дальше, слова что Дмитрий, слышались словно в тумане. – Так как будет судебный процесс, я разрешаю вам и вашему ребенку оставаться в особняке. Но хочу отметить, это чисто мое желание, так как я не выкидываю детей на улицу, а у вас ничего нет. Вы привыкли жить за чужой счет. По поводу кондитерской, вы всегда можете выплатить сумму, выданную вам моим отцом в виде кредита.

Пошатнулась, удивляясь, как еще держусь на ногах. Ужас, это то ощущение, что меня сейчас одолевало. Так страшно мне не было никогда. Раньше ведь была одна, а теперь со мной Сережка.

Нет, мне нужно все узнать. Это моя квартира! Я читала брачный договор, что за бред?

– Поговорим в суде, – проговорила и направилась вперед.

– И куда же вы, если можно узнать? – не успокаивался пасынок, желая добить.

– Можно! К себе домой!

– Сомневаюсь.

– Эта квартира куплена в браке специально для меня! И это можно доказать. Так что не нужно меня пугать.

– Один день. Сутки даю на то, чтобы собрались и переехали сюда, – отчеканил, а потом спокойнее добавил: –  Ксения, поверь, я прочитал все бумаги, и там четко говорится, что эта квартира моя, но если захочу, то она перейдет к тебе и к твоему ребенку. Не понимаю, о чем ты здесь говоришь, – вновь повышая голос, гневно выдал он с таким видом, что я обманщица.

Резко повернулась к Алексею, считая, что он обязан сказать слова в мою защиту, и услышала лишь довольный тон:

– Это вы себе придумали про вашу квартиру. Ничего вашего нет, только в том случае, если наследник даст добро, чего я не могу себе представить. Так что уверен, вам о многом нужно подумать, в том числе и о том, где жить, ведь доброта Дмитрия Андреевича не говорит о том, что вы тут будете жить постоянно.

Смотрела на него и ненавидела, находясь в полной уверенности в том, что в несправедливости, происходящей сейчас, замешан он. Ведь именно Тараканов составлял договора. Но я помню что читала! Своими глазами читала… Тогда почему наследник утверждает, что мои слова – ложь?!

– Я хочу увидеть брачный договор и бумагу по переходу квартиры мне.

– По желанию Андрея Михайловича, они хранились в сейфе до приезда наследника. Поэтому еще вчера отдал их Дмитрию Андреевичу. А вы никто, чтобы я вам что-то давал читать. И напомню, чтобы не таили глупых надежд в том, что вам кто-то поможет, ваш сын не является наследником, о чем есть письменное заявление Картунова, и завещание, в котором вы не указаны.

Еле держалась на ногах, кивнула и, не смотря ни на кого, чтобы не видеть злорадства и радости, направилась на выход. Открывая дверь, и выбегая из кабинета, понимала, что Тараканов решил сломать мою жизнь, а этот наследник отобрать все, что шло по договору. Боже мой, даже не могла себе представить, что может случиться такое.

Ничего не понимала. Совсем.

Дрожала всем телом, чувствуя, что готова тут же свалиться, но не позволяла себе такое проявление слабости. Не дождутся! Так быстро шла, что удивительно, почему не упала. Оказавшись в ванной на первом этаже, просто стояла и смотрела на себя в зеркало. Странная привычка, но, когда было плохо на душе, смотрела в свое отражение, заставляя успокоиться. Сегодня не помогало. Я была в панике, шоке, ощущая, что раздавлена. Но не плакала, понимая, что от меня только этого и ждут.

Но пусть даже на это не надеются! Я что-нибудь придумаю, но унижаться не буду. Я обязательно найду выход.

Вышла из ванной комнаты и пошла за сыном, вспоминая, как тут жилось, совсем не желая сюда возвращаться. Тут все только и живут тем, чтобы обидеть других. Даже кухарка. Легче самой приготовить, чем дождаться от нее чего-то. Но пока неизвестно, что и как с кондитерской, не стоило даже думать о съеме квартиры. Как же быть?

Перед глазами мелькали суммы. Ведь я только год как нормально зарабатывала, но это не такие деньги, чтобы выплачивать долг. Совсем не рассчитывала отдавать кредит в два миллиона рублей за все, что вложено в мое детище. Это же нереальная сумма. По крайней мере, для меня.

Главное, не паниковать. Нужно найти выход. Я просто обязана его найти!