Работа кипела. Клиенты не успокаивались, начальство пребывало на подъёме и радостно раздавало всем указания со скорость пять в полчаса. И все срочные, само собой.
Телефон смолк всего на секунду, как тут же открылась дверь, и в кабинет влетел старший экономист.
— Слушай, наши опять посходили с ума, требуют перекинуть данные сегодня до четырёх! — он тяжело и часто дышал, словно долго бежал. — Смотри!
На стол Тамилы плюхнулась пачка бумаг. Она раздражённо выдохнула. И так не знаешь, куда девать собственные документы, тут ещё появилась новая забота!
Безумная полоса явно не собиралась останавливаться, и выходные остались лишь смутным проблеском в темном царстве.
— Я занята, мне не…
— Распоряжение главного, — уныло обронил экономист. — Сама понимаешь, я б не пришёл так…
Телефон вновь зазвенел. Схватив трубку, Тамила зажала её между плечом и ухом, одновременно начав просматривать принесённые документы. Слова говорившего смазались в единое целое, она почти не понимала, что ему нужно. Перед глазами мелькали цифры, с каждой секундой возрастал ужас и понимание, что даже будь у неё две головы и четыре руки, это всё не осилить в срок.
— Хорошо, — рявкнула она, — прозвоните Виктору Евгеньевичу, он владеет вопросом.
«Сам кашу заварил, сам пусть расхлёбывает», — мстительно подумала она.
Расхлёбывать, конечно, он не будет. Но всё равно… мелочь, а приятно.
— Так что по данным… — начал экономист.
Тамила глянула на часы — без чего-то два. Нет, ничего не выйдет. Не успеет. И так уже вся мокрая, во рту кроме кофе ничего не было.
— Забирай, сейчас никак.
Экономист мялся и явно уходить не торопился. В другое время Тамила поняла бы и помогла, но сейчас было не до этого.
— Он меня убьёт, — вздохнул тот и поправил очки.
— Он всех убьёт, — утешила Тамила. — Забирай! Если что — сваливай на меня. Я найду, что ответить.
Вновь телефон. Она уже хотела не брать трубку, но заметила номер шефа. Предвидя стандартное «зайди ко мне», быстро встала с жалобно скрипнувшего стула.
— Оставь. Я сейчас.
Не дав возразить, она подхватила бумаги и вылетела из кабинета. Если шеф хочет скандала, он его получит. Прямо здесь и сейчас.
Мобильный вновь затренькал, но Тамила быстро сбросила вызов. С Корженевской она переговорит позже. А это она, больше звонить некому.
По дороге она сумела восстановить дыхание и придумать нужные слова. С начальством спорить — неприятно, но необходимо, иначе будешь во всём и всегда виноват.
Робкий стук в дверь, недовольное бурчание — всё как обычно.
— Ну, что ещё? — проворчал Табан. — Чего трубку не берёшь?
— Причина — вот. — Тамила быстро прошла по мягкому ковру и со стуком опустила пачку бумаг на стол.
— Это что? — не понял Виктор Евгеньевич.
— Это до четырёх, — пояснила она. — А до этого на мне отчёт, доклад, перерасчет и подача данных в департамент.
— И? — осторожно глянул Табан на неё, явно ещё не решив: стоит ругаться или всё же послушать.
— А то, что разорваться я не сумею.
Воображение ярко нарисовало раскроенную пополам женщину, которая держит телефонную трубку рукой с изумительным маникюром, улыбается разорванным ртом, даёт ответы и не замечает, что кровь заливает накрахмаленный воротничок офисной блузки, а из груди и утробы вот-вот вывалятся внутренности на свежевымытый пол.
Удушливой волной накатила тошнота. Тамила мотнула головой. Ночные кошмары до добра не доводят. Она, кажется, даже не заметила, что шеф что-то говорит. Он постучал по столу ручкой, привлекая внимание.
— Да?
— Я плачу тебе деньги за работу, — начал закипать Виктор Евгеньевич, — это всё надо сегодня.
— Что делать в первую очередь? — не растерялась Тамила, глядя, как шеф замер.
Обычно этот вопрос спасал в любой ситуации. Тогда был плохим не работник, не справлявшийся с грузом наваленных дел, а начальник, который был не в состоянии правильно организовать работу своих подчинённых.
— Всё, — нашёлся Виктор Евгеньевич.
— Всё не получится, — отрезала Тамила. — Решайте, мне нужно четкое указание.
— Соловей, ты обнаглела, — выдохнул он и почесал затылок. — Ладно, давай с этими цифрами, если что — бери в помощь весь экономический отдел, помогут.
Тамила продолжала буравить его взглядом, ожидая финальной ноты, так как привыкшая к общению с Табаном, прекрасно знала, что тот может что-то выдумать перед самым уходом.
— Чего уставилась? — рявкнул вдруг Виктор Евгеньевич. — Иди работать!
— Так точно! — непроизвольно вырвалось у Тамилы.
Быстро схватив бумаги, она выскочила из кабинета, успев заметить несколько растерянное лицо шефа. Он чётко понимал, что подчинённая действительно обнаглела, однако что делать, если она и так выполняет работу за троих? Придётся терпеть.
***
Дома было тепло и уютно. Прошедший день навалился каменной тяжестью, не хотелось никого видеть и слышать. Но Корженевская — другой вопрос. Тамила забралась с ногами в кресло и принялась листать забытую Лизой книгу. Дозвониться к подруге не получалось, ну и ладно. Отыщется рано или поздно. Видимо, нашла нового кавалера. Последний был таким внушительным байкером, ростом под два метра, косая сажень в плечах и внезапно страшно обходительными манерами. Правда, потом оказалось, что байкер глубоко женат. То, как хрупкая Лизавета спустила его с лестницы и швырнула следом вещи, надо было видеть. Вот что с женщиной гнев-то делает.
Тамила вздохнула. Кирилл хоть и доводил её до белого каления, но таких аттракционов никогда не случалось всё же. Не тот характер. Да и Кирилл понимал, как лучше помолчать.
Она раскрыла книгу на случайной странице, из страниц неожиданно выпал кусок бумаги, сплошь испещрённый заметками. Наклонившись, она подняла его и, нахмурившись, принялась читать. Пометки Лизы заслуживали отдельного внимания.
«Техника напряжения мозга — бред.
Наблюдение образов практиковать ежедневно.
Фантомное раскачивание — сначала тренировка.
Учесть прислушивание к посторонним звукам.
Не погружаться в себя.
Убить соседку».
Последняя фраза озадачила Тамилу, потому что к технике сновидения она никак не относилась. Но Лиза на мелочи не разменивалась, считая, что все гении в равной степени сумасшедшие, поэтому им можно чуть больше, чем остальным. Поэтому в выражениях не стеснялась.
Иногда Тамила искренне недоумевала, как такой человек, как Корженевская, мог работать школьным психологом. Даже без излюбленной косухи, сигарет и обожаемого мотоцикла бог знает какого года выпуска, она всё равно выглядела внушительно. Не спасали белокурая коса и вежливость. В Корженевской чувствовался стержень, который не скрыть напудренным налётом цивилизации.
Порой Тамила завидовала ей. Лиза могла за себя постоять и даже из самой глупой ситуации могла выйти как ни в чем ни бывало. Другой вопрос — Тамила…
Она вздохнула. Ни напора, ни уверенности, ни спокойствия в ней не было. Легкие перебранки с шефом — не в счёт. Она прекрасно понимала, что всё страхи тянутся из детства. Постоянные истерики матери, запреты куда-либо выходить позже определённого времени, хорошо вдолбленная в голову фобия темноты. Теперь это не давало возможности освободиться и начать давать отпор подкрадывавшемуся сумасшествию.
Сегодня на работе моментов передышки почти не было, однако стоило только им появиться, как тут же падала тяжёлым покрывалом масса ненужных воспоминаний, шевелящихся, словно клубок дождевых червей. При этом четкости ещё не было, но мерзкое ощущение, что там было плохо и возвращаться туда не стоит — не исчезало.
Сейчас, в тишине и покое, воспоминания вернулись, поползли по закоулкам подсознания новыми тропками.
Буквы вдруг слились в единое целое, белизна бумаги превратилась в грязный свет, от которого хотелось закрыться.
Тамила хорошо знала этот свет. Именно такой проникал сквозь щели запертой двери, за которой слышались детские крики. Нехороший свет, будто его излучали гнилые светлячки. И запах оттуда шёл соответствующий: сладковатый и тошнотворный.
Тамила неосознанно закрыла нос рукой, но пальцы не ощутили кожи, неожиданно провалившись в пустоту.
Тамила вздрогнула и начала озираться в поисках зеркала. Лоб взмок, пальцы коснулись чего-то липкого. Зеркало было в коридоре, она глянула в стеклянную дверцу серванта. С губ сорвался истерический крик.
На неё смотрел обнажённый череп. Из пустых глазниц сияли огоньки, треугольная впадина носа. Безгубый рот кривился в дикой усмешке. Повторный крик замер в горле, ноги подогнулись. Тамила попыталась отвести взгляд от ужаса в стекле, однако ничего не выходило.
В голове прозвучал голос:
— Ты плохо себя вела, — хриплый голос, неприятный, до боли знакомый. — Я должна тебя наказать. Смотри! Смотри и запоминай, что с тобой случится, если будешь себя плохо вести и дальше!
В ушах поднялся звон. Она пошатнулась и упала назад в кресло. Ужас в стекле растаял в один миг. На неё вновь смотрело уставшее лицо тёмноволосой женщины, которой не помешало бы поехать в отпуск.
Звон стал невыносимым. Спустя секунду, до неё дошло, что разрывается домашний телефон, который висит почти над самым ухом.
Дрожащей рукой она взяла трубку.
— Алло, — голос прозвучал слабо и хрипло, перед глазами ещё парило мерзкое видение.
— Ты куда там пропала? — набатом ворвался рассерженный голос Корженевской. — Я уже тебе третий раз звоню и никакой реакции! Только не говори, что только пришла со своей долбанной работы!
— Скажу, — голос вернулся в прежнее состояние. — Если перестанешь тарахтеть и дашь мне сказать.
— Ну-ну, слушаю, — хмыкнула подруга.
Говорить было нечего. Это Тамила поняла, стоило лишь той замолчать. Что сказать? Я сошла с ума? У меня галлюцинации? Долгая ли очередь в психушку?
— Ладно, твоя взяла.
— Может быть, — задумчиво произнесла Корженевская. — А может, и нет. Слушай, какого черта с тобой творится?
Вопрос был правильным. Тамила понимала, что больше никому сказать правды не сможет. Да и слушать не будут. У Корженевской мозги не такие, как у остальных. Поэтому она выслушает и поймёт. Тамила набрала воздуха в грудь:
— Елизавета Эдуардовна, сколько мне станет ваша личная консультация?
— Хватит обезьянничать, выкладывай, что у тебя, — резко оборвала её Корженевская. — Чтобы поздно не было.
У Тамилы отлегло на сердце. Если за тебя кто-то волнуется — это приятно, значит ты не совсем один.
— У меня… галлюцинации, Лиза, — совершенно спокойно произнесла она. — И не только.
Вся история уместилась в каких-то полчаса. Рассказывать оказалось на удивление легко. На душе стало спокойнее, словно груз, который она несла много лет, вдруг разделили пополам.
Некоторое время Корженевская молчала. Потом шумно выдохнула.
— Я знаю человека, который поможет, — наконец произнесла она, — но тебе это не понравится.
— Да? — насторожилась Тамила.
— Да.
Повисла тишина. Тянуть долго нельзя. Если есть шанс обрести покой и здравый разум, то нельзя его упускать. Кем бы этот помощник не был.
— И кто это?
Ответ Корженевской заставил впасть в ступор:
— Богин.
Дрёма сидела напротив фонтана, слушала шёпот листвы и аккуратных дорожек Царицынского парка. Смотрела, как по мосту, легонько постукивая тростью, идёт интеллигентный мужчина в светлом костюме. Всё бы ничего, но походка у него была уж больно плавной, словно ноги не касались земли. И только стук трости, будто намеренно возвещал о приближении гостя. Вот только их разделял фонтан — и уже мужчина сидит рядом. Смотрит на тёмную воду, делает вид, что не чует ту, кто сидит рядом. Глаза у него светлые, почти прозрачные. В них отражаются все лица горожан. Тех, кто жил, живёт и когда-нибудь будет жить в Москве. — Соскучилась? — спросил он тысячей шепотков, слившихся воедино с шелестом листвы. — Не то слово, — хмыкнула Дрёма. — А ты всё же не сдержался? — Не сдержался, — подтвердил он. — Только пока ещё разобрать не могу, стоило ли. — Думаешь, она тебя послушала? На его губах появилась улыбка: — Облик нищего сотрётся, а слова про прошлое о
Тамила внимательно изучала сайт, даже позабыв, что не ужинала. Увиденное приятно удивило. Как бы там ни было, но сразу бросалась в глаза работа профессионалов. Информация подавалась доступно даже для такого новичка, как она. Реклама не лезла на глаза пёстрыми баннерами, а шла ровным столбиком справа. Статью, где шла речь о семинарах и индивидуальных тренингах, пришлось перечитать дважды. Под видимой простотой скрывалось едва уловимое предупреждение, под ловко расставленными акцентами пряталась тонкая паутина, заманивавшая клиентов. Тамила откинулась на спинку стула. Она прекрасно понимала, что стоит отбросить в сторону ненужные эмоции. Если Корженевская так настойчиво рекомендует его, то следует идти. Другой вопрос заключался в том, что Тамила не совсем понимала, как это всё будет происходить. Игры в кошки-мышки хороши лишь тогда, когда ты можешь отказаться от роли загнанной в угол мыши опытным котом. Пальцы легли на клавиатуру, прозвучал мягкий звоночек при открытии
На удивление дорога домой прошла быстро и без приключений. В метро к ней подсели девчонки-хохотушки, которые сумели заразить хорошим настроением всех окружающих. Тамила даже не вынимала книжку из сумки, куда интереснее было слушать случайных попутчиц, которые делились друг с дружкой курьёзными случаями, при этом не замечая никого вокруг. Уже подходя к подъезду, она заметила выступившую фигуру из тьмы. Испугаться так и не успела, потому что в руках подошедшего зажёгся огонёк зажигалки, от которого он прикуривал сигарету. Зажигалку Тамила хорошо знала — сама выбирала, чтобы подарить на день рождения любимого мужчины. Точнее, бывшего. — Кирилл? — в её голосе прозвучало удивление. — Какими судьбами? — Шёл мимо, думаю, зайду — проведаю, — пожал плечами он и улыбнулся. — Или ты против? Бесцеремонность, которая раньше казалась пикантным дополнением, сейчас поставила в тупик. Тамила не горела желанием впускать в такой час в дом человека, который пусть даже ко
В кабинете Богина царила какая-то неестественная тьма. На удивление, она странно успокаивала и убаюкивала сознание. Единственным предметом, который хоть как-то её рассеивал, была вытянутая диодная лампа. Синий свет падал на стол, причудливой мозаикой задерживался на одежде и лице сидящего мужчины. Богин смотрел на неё, словно пытался что-то определить. Ничего страшного не было, скорее взгляд врача, который оценивает состояние своего пациента. Здесь было достаточно прохладно, и Тамила искренне удивилась этому открытию. Осень наконец-то вспомнила, что пора вступать в свои права, но всё же ещё не настолько, чтобы остудить так помещение. Или Богин что-то сделал специально? — Добрый вечер, — поздоровалась она. Богин кивнул и молча указал на стул напротив себя. Отметив его немногословность, Тамила невольно хмыкнула. Это не ускользнуло, он приподнял бровь: — Что вас так веселит? Тамила села и чуть пожала плечами. — Ваше внимание, — произнесла
Общение с Богином продолжалось уже неделю. После первого тренинга Тамила пришла домой и рухнула спать как убитая. Никакие сны её не тревожили, словно даже боялись подкрасться. А утром работа закрутила резвой каруселью. Правда, при этом Тамила отмечала, что нормально выспавшись, она вполне в состоянии адекватно воспринимать окружающую действительность и реагировать на происходящие события. Звонки Богина участились, порой казалось, что она находится под наблюдением участкового врача. Однако такое внимание не было навязчивым, что немало удивляло саму Тамилу, потому что тогда возникала мысль: неужто у психолога и эзотерика нет больше других дел? Задавать прямо такие вопросы она не осмеливалась, хотя чувствовала, что любопытство вскоре возьмёт своё. Выходной хотелось провести дома, но Тамила уже пообещала Корженевской совместный поход по магазинам. Это сугубо женское дело вызывало у обоих уныние и скуку, однако Лиза должна была ехать к сестре в Беларусь, и требовались под
Теперь сны приходили сразу, стоило только голове коснуться подушки, а глазам закрыться. Тамила думала, что виной дневная усталость, но причиной могло быть что угодно. Пообщаться с Богином практически не получалось, всё это время он был жутко занят, телефонные разговоры случались лишь урывками. Он честно обещал, что вскоре это всё закончится, и наконец-то получится провести ещё один тренинг. Тамила не настаивала, но внутри чувствовала затаившуюся тревогу, понимая, что всё так просто пройти не могло. — Думай на ночь о хорошем, — сказала ей перед сном неожиданно позвонившая мать. Разговор толком не склеился, но эта фраза запомнилась очень хорошо. Тамила нашла её правильной и очень логичной. Она уже давно старалась не читать и не смотреть всякие ужасы на ночь. Если раньше это вызывало адреналин или смех (когда фильм был крайне непрофессионально сделан), то сейчас увиденное могло наложиться на утомлённый разум и стать плодородной почвой для новых галлюцинаций.
Странное слово, непонятное, чуть горчит на языке и немного вяжет, будто пришлось откусить подгнившей хурмы. Боги-и-и-инка. Тамила произнесла про себя его ещё раз, покатала на языке, словно леденец. Интернет давал лишь смутную информацию, что так называли славяне существо, которое воровало детей. Тамила готова была уже поверить во что угодно, хотя ранее никогда не зацикливалась ни на сказках, ни на легендах. Это слово выскочило юрким ужом из памяти, Тамила силилась вспомнить, где она его могла слышать кроме вчерашней девочки из сна. Это говорил явно не ребёнок, и явно не то существо, которое появлялось в её жизни. Она совершенно не помнила, как называла себя укравшая её женщина. Имени точно не было, но и «богинка» никогда не проскакивало. — Тамила Владимировна, вам почта. — Секретарь положила бумаги на край стола. Хорошая девочка. Как она только терпит извечное табановское: «Ира-а-а, сделай мне кофе!». И остальные распоряжения тоже. Тамила взял
Хуже всего было то, что серебристый седан с приплюснутой мордой и узкими фарами был Тамиле отлично знаком. Она готова была спорить на свою зарплату и ещё прихватить пару премий шефа, которых лишил его департамент, что за ними ехал «Мерседес» Кирилла. Только вот вопрос: зачем? — Вы так внимательно смотрите, — протянул Богин, поворачивая налево и негромко чертыхаясь на жуткую дорогу, которую не мог привести в более-менее приличное состояние ни один ремонт. — Знаете, кто это может быть? Тамила пожала плечами: — Очень хочу думать, что ошибаюсь. Но, кажется, это один из моих знакомых. Богин вздёрнул бровь, хмыкнул, но больше никак комментировать не стал. Тамила потёрла место на шее, где ещё вчера было покраснение. Ей показалось, что покалывание вернулось с новой силой, а под кожей сидит чудовищная многоножка, и когда она шевелит лапками, хочется поскорее разодрать кожу и вышвырнуть тварь прочь. Тамила понимала, что по дороге разговор не клеился, да и отвле
— Так что, Тамила Владимировна, — улыбнулась Нина, — всё в порядке. Ваша мама поправилась, в среду мы её выпишем. — Отлично, — кивнула та в ответ и протянула медсестре пакет. — Возьмите, это вам. Тамила отметила, что Нина смутилась, попыталась что-то сказать, но передумала. Пакет оказался в руке медсестры. Тамила сказала ещё пару вежливых, но бестолковых фраз и покинула кабинет. Сегодняшний разговор с матерью вселил надежду. Всё будет хорошо. Во всяком случае, будет лучше, чем раньше. — Мне больше не снятся кошмары, — обронила утром мать, смакуя клубничный йогурт. — Я так хорошо спала. — И будешь, — уверенно ответила Тамила, которая до этого даже мысленно боялась вспоминать всё произошедшее. Запиликал мобильный. Она глянула на определитель — неизвестный номер — пожала плечами и взяла трубку: — Да? — Ты там пропала, что ли? — ехидно спросила Корженевская. — Или теперь решила опаздывать мне назло? — Лиза, а что с
Но Тамила не торопилась принимать приглашение. Вместо этого она медленно повернулась к Богину, который настороженно смотрел на неё. — Что? — Лучше будь здесь. Больше ты мне ничем не поможешь. Богин стиснул зубы, словно понимал, что иного выхода нет. Хотя, кажется, ему это совсем не нравилось. Тамила повернулась к дому. Огоньки в окнах трепетали, будто живые. Только сейчас она сообразила, что начало быстро темнеть. «Странный мир, — пронеслось в голове. — Очень странный, хуже некуда». — Выходи, — чётко и громко произнесла она. — Говорить будем здесь. Свет замер. Находящееся внутри существо оторопело от такой наглости. Потом по земле пробежала дрожь, будто находившийся под ней зверь беззвучно хохотал. Никто не вышел, но Тамила ждала. Она знала, что торопиться некуда. Достала из-за пояса нож и сжала в руке. Никогда не приходилось использовать его иначе чем для нарезки продуктов. На чёрное небо взобралась серебряная луна. Яркая, как
Солнце светило ярко. Но это было обманом, ветер неприятно холодил, заставляя кутаться в куртку. Вход в метро представлялся пастью огромного чудовища, в которую нужно было спуститься по своей воле. Богин не давал раздумывать, он спокойно шагал рядом, придерживая её за локоть. — Мы просто войдём, — крутились в голове его слова: спокойные, уверенные, невозмутимые. Будто он только и делал, что ходил по подобным местам. Возмущений Тамилы он не слушал. Точнее, она была уверена, что приводит ему логические аргументы, но Богина это, кажется, только забавляло. — Тамила, ты спокойно проникаешь в любое место. И днём, и ночью. — Ты о чём говоришь? Как я справлюсь? Богин тогда бросил весьма странный взгляд, а потом хмыкнул: — Галлюцинации в помощь. Не суть, но тон сказанного Тамилу задел, поэтому разговор в последующий час не клеился вообще. Богин сообразил, что сказал лишнего и извинился. Правда, много времени на сборы не дал. Тами
— Кто это был? — напряжённо спросил Богин. Тамила пропустила его вопрос мимо ушей. Кирилл… Перед глазами стояло его восково-белое лицо и остекленевшие глаза, кровь окрашивала приоткрытые губы. Она прекрасно понимала, что кто бы ей ни звонил — им быть никак не мог. Существо… Тамила сделала глубокий вдох. Богин неожиданно оказался рядом и ощутимо встряхнул за плечи: — Да не молчи ты! Что случилось? — в его голосе появились панические нотки. Тамила с некоторым изумлением отметила, что от каменного психолога не осталось и следа. Хотя бы на несколько секунд. Она попыталась высвободиться, но Богин держал крепко. — Кажется, оно играет со мной. Существо… Пообещало прийти завтра. Лицо Богина посерело, глаза почему-то приобрели необъяснимую яркость. Он прищурился. — Кто? Оно? — лёгкий надлом в голосе выдал напряжение, которое он пытался сдерживать. Тамила опустилась на кресло и провела ладонями по лицу. — Слушай…
Руки начали почему-то мёрзнуть. Вокруг царила тьма, но Тамила хорошо помнила, что заснули они под утро. Откуда-то сбоку раздалось шипение. Она попыталась встать, но что-то с силой надавило на грудь, заставляя откинуться назад. Дышать стало больно. Она хотела позвать на помощь, но вместо крика из горла вырвалось еле слышное сипение. Давление усилилось, пальцы превратились в ледышки, тело онемело. Шипение повторилось. Тамила замерла, сердце гулко стучало в висках. Она открыла глаза, ужас ледяной волной окатил с ног до головы. На груди сидело бесформенное чёрное существо. Его глаза, колодцы пурпурного пламени, разделённые вертикальным тонким зрачком, внимательно смотрели на Тамилу. Она чувствовала запах сирени, смешанный со сладковатой тошнотворностью гниющего мяса. С трудом сдержав рвотный позыв, Тамила смотрела на существо. Оно казалось недвижимым, но внезапно моргнуло. Тонкий зрачок пропал, пурпур затопил весь глаз. Женщина вздрогнула, чувствуя, что начинает
Тамила ругала себя последними словами за то, что поддалась на уговоры Богина влезть в эту авантюру. Её уже выпустили из кабинета следователя — пожилого капитана Гвоздинского, который вёл допрос медленно и сонно, словно его вовсе не волновало произошедшее. Тамила сидела в коридоре, сцепив руки, бездумно уставившись на серые стены. Сотрудники проходили мимо, никто не обращал внимания на молодую женщину, вид которой совершенно не подходил для здешних мест. Она ждала Богина, проходившего ту же процедуру допроса, что и она. Ногти впились в ладонь. Тамила не знала, что он будет говорить. Вспомнился один из первых начальников, который всегда говорил одну фразу: «Чтобы нас не раскусили, давай брехать в одну дудку». Они не успели перекинуться даже парой фраз, чтобы прикинуть общий план действий. Тамила вздохнула. Чертовски хотелось с кем-то поговорить, но Корженевской звонить было уже поздно. Она вспомнила о матери и невольно поёжилась. Той лучше вообще ничего не гово
Чем ближе стрелки приближались к оговоренному времени, тем Тамила сильнее нервничала. Новые туфли, которые пришлось до этого всего-то раз одеть, натирали пальцы, свод стопы, казалось, уже гудел от высоких каблуков. Фиолетовое платье, высокая причёска и макияж заставляли себя чувствовать одновременно непривычно и горделиво. Широкий пояс подчеркивал талию и грудь. Аметистовые серьги придавали некую таинственность и желание разглядывать долго-долго. Тамила принадлежала к тому сорту женщин, которые в зрелом возрасте куда симпатичнее и харизматичней, чем в молодости. Она позвонила Кириллу и предложила встретиться. Сама. Тот почему-то долго молчал, словно не верил своему счастью, но потом согласился. Однако предложение забрать Тамила отвергла, мотивировав, что ещё сама не знает, откуда будет ехать (от себя или от Корженевской), поэтому лучше сразу встретиться на месте. Им стал один из его любимых ресторанов на Арбате. Да уж. Хороша задумка. Только вот получится ли
«Пятница, — думала Тамила, сегодня пятница». С таким трудом выпрошенные выходные пролетели почти незаметно. Вчерашняя встреча с Корженевской всё же оставила горьковатый привкус. Подруга сумела затянуть её в метро на обратном пути. А на ночь Тамила ещё начиталась страшилок и заснула под утро. При этом ночь опять была подозрительно тихой: ни снов, ни галлюцинаций. Это могло быть как результатом тренингов с Богином, так и затишьем пред бурей. Желудок сжимался, а внизу живота образовывалась пустота, когда Тамила понимала, что второй вариант куда более реалистичен. Она переложила пакет из одной руки в другую. Матери разрешили уже читать, поэтому та тут же попросила принести что-нибудь поинтереснее. Да и собранная еда порядкам тянула пакет к земле. У Тамилы на языке крутилось несколько вопросов, которые она даже не представляла, как сформулировать. Ей хотелось знать подробности своего пребывания у воровки как можно больше. Но вот что мать сумеет ей тут помочь — оче
Тамила чувствовала, что спину невероятно ломит. Она не понимала, как можно было проспать всю ночь в неудобной позе, что на утро всё тело было словно изломанное. Сны не снились, а вот слова Богина не выходили из головы. С одной стороны, Тамила понимала, что это какое-то неоправданное ребячество, но с другой… с другой, зерно истины там было. Богин предложил Тамиле встретиться с Кириллом, поговорить, и как бы случайно обронить, что у неё новая пассия. Роль последней должен был выполнять сам Богин. Поначалу она не согласилась, так как не видела в этом смысла, но психолог пояснил, что Кирилл находится в постоянном напряжении. К тому же слепо следует своей версии. Пока они сопротивляются и пытаются воззвать к здравому смыслу, он только сильнее верит в выстроенные домыслы. Если признать, может стать легче. Человек примет это и поймёт, что его действия бессмысленны. — А если не поможет? — спросила она тогда. Богин пожал плечами и философски выдал: — Скорее вс